Двумя часами ранее

Относись к окружающим так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Эта поговорка не что иное, как издевательство! Маска вспомнил её уже несколько раз и каждый из них готов был поклясться, что узнай он этого умника, так изрезал бы на такие тонкие ломти, что всем гражданам Эльмонта, даже самым последним достался бы кусочек.

Сейчас он, находился практически закопанным, лишь голова торчала из под земли, все перспективы, которые его ждут, предрекают ужасную и мучительную смерть от истощения. Язык и горло уже пересохли, даже слово вытянуть он из себя не мог и всё что оставалось, так это ненависть. Предаваясь фантазиям о том, как хотелось бы отомстить, сколь изощрённую тропу он бы избрал и способы, что прямо сейчас разработал, проходили дни. Это ненадолго отвлекало, вспышки ярости не давали поникнуть окончательно, хотя в какой-то момент Джон понял, что толком думать уже не может, ибо устал, тогда начали терзать другие демоны.

Чего он добился? Да, он заработал не так уж и мало, самые тёмные подворотни для него были родным домом, а некоторые влиятельные господа проявляли благосклонность, но, чёрт, как же этого было мало! Он всегда знал, что впереди что-то есть, что прекрасное в своей исключительности, большое и принадлежащее только ему, что удалось бы достать, тем самым оправдав все эти годы кропотливой работы, та самая заветная вишенка на торте; красная, манящая своим сладостным блеском.

Живот жалобно заурчал.

Нет, в этом ключе думать уже не хотелось. Он вспомнил о брате, которого так и не успел убить. Негодяй, наверняка, он трижды порадуется, когда получит наследство.  Заодно вычеркнет из своей жизни всё, что когда-то их связывало и начнёт новую, более красивую. Может быть, даже заведёт жену, вместе с которой наплодит крысёнышей. Настоящий воздушный замок, ставший реальностью. И всё это такой низкой ценой…

Двумя днями ранее

Вечерняя прогулка по тёмным переулкам города была привычной. Он любил вечер, любил холодный воздух, загадку и тени, плетущиеся в никуда. В такие моменты ощущалось томительное одиночество, греющее изнутри, хотелось смотреть вдаль и порой даже мечтать о чём-то, даже если это какая-то непрактичная глупость.

Их было не двое, с другого конца переулка, подпирая стены, ждала ещё парочка, с квадратными лицами и тяжёлыми как кирпич, кулаками. Они смотрели, предрекая лишь боль, выжидая, но не слишком долго. Один из них сплюнул и вся кодла пришла в движение.

Злой Джон догадывался, что нужно бежать или, в худшем случаи, сражаться. Только отчего-то всё двоилось и слабость, вместе с дрожью не давали рукам двигаться уверенно и чётко. А между тем расстояние всё уменьшалось, пока, наконец, как яркое пятно – последовал удар. Всё побелело молоком, тело падало на немилостивый пол.

Он очнулся от ударов по щекам и, кажется, вина. Кто-то его облил, кто-то тряс его за плечи и всё продолжал разрывать голову вскриками.
- Эй, ублюдок, помнишь меня? – Джон открыл глаза.
- Я тебя спрашиваю, сукин сын!  - Джон получил удар.
- Ой, дружище, мы так далеко от города, не стесняйся. Каждый раз, когда ты будешь молчать – я буду тебя бить. Не бойся, ты не сдохнешь рано.

Он не знал сколько времени прошло, чёртовы садисты не оставили живого места на теле, по крайней мере всё ныло, едва ли не пульсировало. Но они не добились ответов. Дело не в том, что Маска хотел хранить молчание или достоинство, нет, он пытался что-то сказать, но ублюдок каждый раз бил его так, что последняя здравая мысль уходила, прячась, лишь робко шептала: «не открывай свой тупой рот».

- Ох, видимо ты уже совсем сдался, да?
Мужчина прошёл из стороны в сторону.
- А я тебе расскажу, я тебе напомню. Два года назад, на юге… Знакомо?
Джон легко кивнул, не потому что узнал, а потому что был благоразумен.
- Тот дом, наше поместье. Мой старик отец… Его выпотрошили! Моя мать… Она была обескровлена… Чёрт, я до сих пор не уверен, убили ли она себя или всё это твоя поганая кодла, - он, сменил траекторию и с размаху ударил, на сей раз ногой. – НО МОЯ СЕСТРА! Её опорочить было мало, да? Зачем переводить такую красоту, если её можно продать. Так ты думал?

Кажется, он выговорился, даже бить его не стал, и багровое лицо начинало бледнеть, даже грудь его вздымалась всё реже. Исповедь. Он даже мучать хотел меньше, чем всё это высказать.
- Но, ублюдок, я вернулся. Я нашёл свою сестру, и она рассказала. Через пару недель мы вернёмся домой, я раздобыл достаточно денег. А ты… Ты как и мы будешь ждать, но по-другому. У тебя будет время подумать…

- Запомни, того, кто уничтожил тебя, запомни Йозефа Вигго!

Здесь и сейчас

Может быть, воспоминания его подводили, но в последнее время его всё подводило. Маска поднял свою голову и решил попытаться что-то сказать, в этом отчаянном жесте, он собрал все свои скудные силы и хрип, рвущий горло едва давал понять их смысл:
- Я кх-кх здесь… ОДИН!
Он подождёт и попытается ещё. Делать всё равно больше нечего, не на Цейна же уповать?

Отредактировано Маска (2021-10-30 20:42:54)

А ведь всё это было далеко не самым страшным, как казалось Маске, самым пугающим являлось то, что помимо всех сколько-либо ценных вещей, этот ублюдок забрал самую дорогую в жизни вещь, делающую его тем, кем он является. Этот человек украл какую-то часть его души, вместе с маской, которая уже давным-давно стала вторым лицом. Только сейчас, касаясь губами земли, по пути к вожделенной травинки, мужчина осознал всю горечь этой потери, потому что не только испытывал привязанность к этой части себя, но так же доводилось знать, какой ужасной становиться жизнь, если он расстаётся с маской. Скорее даже, всё обращалось не более чем в существование.

Сил не было, да и откуда им взяться? Его глаза сохранили свой неестественный лоск, но они не искали ничего вокруг, а пытались уследить на небе хоть единственную звёздочку. Может быть, она упадёт и тогда желание сбудется?

Нет. Это не его путь. Никто и никогда ничего не давал Маске просто так, с первым своим вздохом, с молоком матери, он успел усвоить лишь то, что люди вокруг не дадут ему умереть, не из сострадания или любви, нет, а с расчётом на прибыль. Каждый из них захочет получить кусочек агнца, когда поймёт, что действительно есть что взять. Сейчас же ничего не было.

Трижды проклятая беспечность. Почему кто-то получает всё, ничего не отдавая, а кто-то закопанный в грязи ждёт расплаты за то, что он выживал, как умел, пользуясь тем, чему его научили? Разве есть хоть капля справедливости в этом всём? На кой чёрт нужны эти боги.

- Цейн? – он смог это произнести, словно пробуя на имя вкус.  Железный, разумеется, из-за запёкшейся крови на губах, только вот воспалённый разум этого не замечал. – Сэт?

Кажется, в детстве мама говорила, что он родился под этой звездой. Бог удовольствий действительно смог бы ему помочь, смог бы ему дать воды и помочь освободиться, если бы захотел, но почему-то казалось, что не хотел. А ведь своим образом жизни Джон мог действительно вызывать его любовь. Жаль, что на любовь нельзя полагаться. Она не обязательство, не поймаешь в договор, а коль попытаешься – то почти сразу умрёт.

- ХА-ХА-ХА. Умрёт как и я сам, - наверное, впервые в жизни его голос разносил истеричные нотки и если бы не кашель и сухость, то кто знает как долго бы продолжался монолог.

«Пожиратель подери… Я даже сейчас понимаю, что не отказался бы продать ту шлюшку, знай, как оно обернётся. Нужно было сказать это, может… Может быть добил бы меня» - вот о чём он думал, периодически прикрывая глаза.

Он думал о том, что мог бы стать вполне нормальным человеком. Нашёл бы себе вторую половину, желательно богатую, женушку, чтобы она его обеспечивала, а он смиренно попивал вино, гонялся на лошадях, да и в преферансе показывал свою страсть. И дети были бы, как минимум двое, чтобы всё по закону и ни каких рисков…

- АХ-ХА-ХА, - он разразился хохотом, осознавая, что за бред твориться с ним. – Да кому, блядь я нужен.

Это его вызвало толику печали, потому как в его профессии друзей заводить сложно, каждый так и норовит обмануть, ножик сунуть под ребро, да и мстителей гора, как один из тех, что его закопал.

- Дереку был нужен, - он вздохнул, перед глазами мелькнули образы, которые почти позабыл, руки в крови, его руки, держащие умирающего… нет, это был даже не друг, это был человек, который дал ему всё.  – Чёрт…  Я же залез в комнату того Джона, чтобы сдохнуть… А теперь, так хочется жить. Как же хочется.

Счастливая жизнь, в понимании многих, начиналась со стабильности, а Джон Уик мог похвастаться лишь тем, что его дыхание довольно ровное и руки не дрожат, да и то, пожалуй, заслуга маски. Как не посмотри, а любое предприятие или решение вели к риску и лишь вопрос времени, когда случиться непоправимая ошибка. Может быть, он умер ещё тогда, когда одел эту маску? Умер, когда начал жить ради своих целей и интересов? Умер из-за того, что не считался с тем самым, что многие превозносили и провозглашавили естественным, человечным и правильным?

- Палец отдал бы, за глоток воды, - вот что он сказал, устало, теряя дыхание и настрой, видно, сильно утомлённый нахлынувшими эмоциями. Слишком уж они были сильны, слишком не привычны, да и ужасно измождённое тело давало о себе знать.

Он видел сны о далёком и прекрасном, о том, что не по среди земной тверди находиться, а где-то высоко, в небе. Ему снилось, что он отдыхает среди облаков, таких мягких и пушистых, что,  ничего на свете и лучше нет.

«Может, здесь я увижу хвалёных богов?» - подумал он, но как не старался вглядеться, но не мог ничего рассмотреть, даже то что внизу казалось слишком далёким и размазанным.

Однако, что-то стало его тревожить, некие толчки и шум, в мире сна то преобразилось в град, который бил где-то рядом и, кажется, Маске нужно было от него идти. Тогда и открылась главная превратность неба, а именно то, что тут негде укрыться. Бесконечно возвышенный участок, представлял из себя бесконечную пустоту, разве что облака были, но и то редкие, больше одинокие.

Маска закрыл глаза руками, когда град начал идти слишком близко, его тряхнуло, он открыл глаза и наконец узрел…

Это создание, прежде не доводилось видеть таких, возможно, то и есть хвалёные боги? Странно только, что отчего-то прекратился град и что он почему-то не может двигаться, но, наверное, так и должно быть.

«Я упал с неба?» - спутанное сознание продолжало играться.

- А… как мы обратно? – Джон посмотрел на небо, но ни какой лестницы там не было.

Отредактировано Маска (2021-10-31 00:42:37)

Стоило примерить Маску, как взгляд на мир изменился, даже очи его уже не были до конца человеческими. В лучшем случаи они пугали людей, вызывали тревогу и заставляли сомневаться в подлинности, а в худшем привлекали извращенцев, становились приметой и вызывали выкрики вроде «демон». Но сейчас они словно мерцали – то открываясь, то закрываясь и виной тому было то, что Джон не мог нормально уснуть и как только шея, стоически удерживающая голову, затекала, так происходило движение, пробуждающее от дрёмы. Это происходило с примерно одним и тем же интервалом, какое-то время, пока, конечно, не случилась неожиданная помощь.

Не иначе как по воле богов, эти тонкие и хрупкие белые руки, вырвали из плена темной земли какую-то часть мужчины, и он смог удобнее положить голову и танец тлеющих угольков прекратился, а после на лице написан был лишь покой.

Кто бы мог посчитать этого человека негодяем, убийцей, вором, работорговцем, насильником, контрабандистом, врагом рода человеческого, фальшивомонетчиком, живодёом, преступником, осквернителем храмов, наркоторговцем? Никто. Злой Джон теперь имел лик, вполне человеческий и безмятежный… И даже больше! Случилось настоящее чудо, о существовании которого никто никогда не догадывался и уж тем более не мог увидеть, чудо, назвавшееся улыбкой. Она была неуловимой, словно радуга, но кроткой, как проток слабой речушки. Она словно кричала, что ей здесь не место, только вот звук всё равно больше напоминал начало какой-то песни.

А что же Маска? Он видел продолжение сна, в который, однако, всё больше проникала реальность. Если раньше вокруг был град, то теперь нет, теперь там царили снежинки, причудливо кружась, так же как и новоявленный бог, вместе с которым они должны были найти дорогу обратно.

- Я бы хотел туда, - промолвил мужчина, чётко и безмятежно. – Да только не знаю нужно ли это кому-то. Или мне самому.

Его молчаливый бог, как и прежде не отвечал. Должно быть, они вообще не способны на это, или же не опускаются до уровня смерти, а то и вовсе настолько далеко, что им слова просто без надобности.  Однако это создание покинуло его, Джон и раньше не был уверен, что видит, но теперь не чувствовал.

Одиночества, однако, он тоже не ощутил. Не просто им тяготиться, если жил по иным принципам, потому это исчезновение не было воспринято как что-то плохое, скорее даже наоборот. Их пути разошлись и возможно никогда не сойдутся, и было в этом что-то завораживающее и прекрасное, что-то находящиеся на границе жизни и смерти, на границе мира идей и реальности.

И всё искажалось с каждым разом, как потревоженный чем-то, он откидывал дрёму, так картины уносили куда-то далеко.

Снежинок больше не было, они растаяли, вокруг стояла такая дикая жара, что в привычной для нас одежде можно было разве что свариться. Но отчего-то мужчина не ощущал этого, но, тем не менее, знал, что так и есть.

«Странно» - вот о чём подумал Маска.

Эти стены, эти грязно-серые стены слишком сильно въелись, чтобы их с чем-то спутать. Не было в них никакого лоска и единственным украшением служили следы запёкшейся крови на них. Они не хуже чем лица, не хуже чем книги отображали историю. Практически каждый, кто прошёл через это мог узнать место, мой узнать свою отметку и то, как её получил. Помниться, вечерами, когда можно было передохнуть, наставал час памяти. Некоторые гордились тем, как получили рану и насмешливо относились к тем, кто этой чести не удостоился.

- Не брат ты нам, но первый знак получил, - этот голос, родной и привычный, он не осуждал, подбадривал.

Джон как сейчас помнил, как тогда боялся, как на его груди появился открытая рана, не глубокая, но ужасно не ловкая, открытая. Страшно было не от того, что получил, а что она может воспалиться, даже не смотря на ту мерзкую мазь, что старый лекарь втирал. Но его сомнения начали развеиваться, стоило понять, что его понимают, что его стали уважать чуть больше и что многие сильные и взрослые мужчины видят в этом себя.

- А помните как Конрад, получил первую рану? – этот человек, нет, он скорее лис. – Я умираю, запомните меня… Моя матушка. Как больно бьётся сердце… Ах, если бы… Я так и умру?

В него полетела деревянная миска, удачно бы, если лис не подставил локать.

- Брат, если ты хотел поделиться едой, то мог бы её хотя бы оставить, - не унимался он.

- Может, ты заткнёшься? – вступил Конрад. – Или тебе помочь?

- Ой, смотрите, впервые, непобедимый, сын Вайронских диких лесов, человек пьющий кровь из черепов медведей, Конра….

Закончить он не успел, потому что, действительно, началась потасовка.

Тогда всё было куда понятнее, не то что сейчас.

Отредактировано Маска (2021-11-11 21:05:11)

У него было множество воспоминаний, но как старый шрам молодую кожу, их разделяло событие, изменившие всё. Вдалеке от предмета силы, в голове всплывали отголоски прошлого, полные слабости.

Презренный. Он действительно ненавидел прошлого себя не из-за того, что терпел унижения, ни за что не лелеял надежд и даже не из-за того, что испытывал отвращение. Маска боялся, что те времена вернуться и то чего он успел достичь обратиться серостью и тленом. Оно не будет стоить ничего, ровно, так же как и человек. Его грели амбиции, жажда результата и осознание некоторой вседозволенности.

Ужасные деяния, поступки героя – для него не было никакой разницы. Лишь то, что за одно осуждают, а за другое восхваляют. И даже тогда это не будет правдой до конца. Кто-то будет ненавидеть, а кто-то любить. Настоящим чувствам не всегда нужна причина, а разум любит извращать и подгонять, когда речь идёт о слабостях.

Джон. Да, даже не смотря на то, что это было чужое имя, оставался тем, кем был всегда. Он был стойким бойцом, который никогда не сдавался. Наверняка прожил свои годы полные риска лишь благодаря этому качеству.

В голове кружил калейдоскоп, бредовые ведения смешивались, меняясь одно другим быстро, подменяя друг друга и обрываясь. Это злило. Злость полезна, она даёт прилив сил и желание их применить. В его голове подогревался адский котёл ненависти, эхом крови – боем ,отдавая в висках.

Он приходил в себя. Видимо, попытки не спать сказались куда сильнее, чем казалось. И в эти моменты всё отступало. Оставалась бесконечная пустота мира и своё пустое единство с ней.

Маска думал о тех, чьи жизни он отнял. Он представлял себе не только противников, но и тех, чьи смерти его живили, славили и принесли пользу. В них не было личного мотива – так могли сказать многие. Но мотив был прост как никогда – они умирали, чтобы бывший раб мог продолжать жить. Он не испытывал к ним снисхождения, потому что эти люди были слабы, они не умели бороться за себя, а потому были обречены отдать жизнь за чужие мечты.

Неверные мужья, кровавые храмовники, хранительницы очага, ненужные беспризорники, служители закона, истовые жрецы, закоренелые нищие, побитые шлюшки – все они были ничем, они были дровами.

Джон старался думать о своих самых смелых поступках, надеясь при них остаться.

И его безобразный ангел не смог сдержаться, он, в последний раз даровал свою милость и прикосновение, как и свой элексир.

Он не сразу понял, что это вода. Но начал жадно глотаться, едва не давясь, стараясь и капли не упустить. Всё забрать себе, забрать это топливо, чтобы жить.

Глаза открылись.

Он видел это существо, но не понимал его. Так же не укрылись и следы подле, рваные, словно кто-то рыл чем-то не очень для этого подходящим.

- Ты меня выкапывал? – словно не веря это, он понял, что плечи больше ничто не удерживает.

Теперь Джон ощущал секундное сомнение. Что с ним хотят сделать? Зачем? Не станет ли провокацией резкое движение? Или же слово?

Нет, слишком много. Он не привык забивать себе голову. Он ощущал достаточно сил, чтобы попытаться и собирался в очередной раз рискнуть. Так, будто бы всё было по прежнему и шанс близок к паритету.

Мужчина начал расталкивать себя из стороны в сторону, довольно шустро, нужно признать, а потом выдернул руки, освободив их от плена, и схватил чудище за ногу.

Он начал тянуть себя вперёд, работая всем телом и начал выкарабкиваться. Наверное, именно такой же трудный путь преодолевает гусеница, прежде чем стать бабочкой. Перерождение?

Джон был весь в грязи, безоружен и не силён. Он выбрался из ада своего прошлого, чтобы вновь попытаться ухватиться за жизнь.

- Ты кто? – он выпустил ногу, как только смог высвободиться,
Во многом из-за того, что перестал опасаться. Такие тонкие и слабые ноги. Едва ли в этом существе есть сила. Не стоит его бояться, даже если сам был на волоске. Это глуппо.

Маску отвлёк жалобно урчащий живот, который так крутанул, что он даже удивился. Кто знает, сколько время прошло, а содержимое желудка было безвозвратно утеряно после сотрясения и последующей рвоты.

- У тебя есть еда и вода? – он задавал эти вопросы не до конца находясь в себе, может от того не обращал внимания на ответы.

До этого момента. Это была действительно важная информация.