[indent] За последние десять лет Мартин бывал в самых разных местах, иногда его дорога принимала облик путешествия, порой паломничества, но чаще напоминала эти скучные визиты учтивости. Как оказалось, умения делать куклы и обладать известностью благодаря тому - лишь малая часть ведения дел. Он не единственный кукольный мастер в Эльмонте и уж тем более в мире, но едва ли найдется кто-то имеющий столько нитей знакомств и влияния, как тот, что носит фамилию Фаренгейт. К тому же катастрофически необходимо участвовать в светской жизни, чтобы люди и нелюди придумывали сплетни, шептались и распускали слухи самого разного толка, которые служат одним из пунктов в ценообразовании и желании завладеть творением этой семьи. Одних вдохновляет благотворительность, которой иногда занимается Мартин, а других привлекает аура мистицизма вокруг этого, уже перешагнувшего порог безрассудных лет и оставившего их позади, человека. Если мужчин интересовало, как какие-то куколки могут приносить столь неприлично большой доход, женщины не понимали причин отсутствия дамы сердца и кажется были готовы помочь с этим. Но среди тех и других находились настоящие ценители, готовые отдавать безумные суммы за кукол. Были случаи, когда кто-то убивал другого ради завладения этим безжизненным созданием, чем создавали историю и повышали ставки. Если говорить в сравнении, то куклы выпускаемые Фаренгейтом обладали теми же качествами, что и картины вышедшие из под руки художника.
[indent] Дорога в Таррин оказалась на удивление легкой, Мартин даже не устал от ее продолжительности, заняв это время новыми набросками в своем журнале. В целях сохранения некоторой секретности этого визита, он не взял с собой слуг и даже экипаж нанял в стронней организации, для всех он просто отбыл по личным делам, куда-то в Таррин, без лишних подробностей. Даже будь они, то его окружение все равно бы придумало историю достойную быть рассказанной на литературных вечерах. Это будет его первая встреча с госпожой Навиер, до этого их общение ограничивалось лишь письмами не слишком частыми. Но в последнем письме Мартин настоял на встрече, конечно это было рискованно и могло зарекомендовать его, как человека спешного и дурного характера. Однако ответ оказался одобрительным, но с условием, что кукольный мастер сам прибудет в графство в качестве гостя. Встреча ни к чему не обязывала, будучи скорее средством для "завязывания бантиков", быстрого результата ждать от нее не стоило. Да и сам мужчина едва ли представлял в каком ключе пойдет их разговор. Перед поездкой он навел справки касаемо дочери графа Навиер и обнаружил множество довольно интересных историй, среди которых тонкой белой нитью, почти незаметной, преобладали разговоры о самозванке и родителях утративших часть рассудка. В целом у нее была репутация спасительницы и защитницы бедных и несчастных, но к такому виду людей кукольник относился с еще большей осторожностью, количество скелетов в их шкафах обычно превышает допустимые рамки.
[indent] Кучер сообщил о том, что они почти прибыли к усадьбе и господину стоит быть готовым. С собой Мартин взял только самое необходимое, без фанатизма, и конечно же куклу в качестве подарка для Оттилии. Творение было упаковано довольно простую деревянную коробку с клеймом семьи и не более того. Главное сокровище находилось внутри, а упаковка не должна была отвлекать внимания от изделия. Мартин попытался представить, как выглядит госпожа Навиер и создать по тому образу эту самую куклу. Насколько он оказался близок ему предстоит узнать в скором времени. Экипаж подъехал к воротам усадьбы и покинув карету, Фаренгейт прежде окинул взглядом все, что мог, включая саму усадьбу с целью потом записать свои первые впечатления. Уже у самих ворот его встретила прислуга в лице одного мужчины и женщины, первый взял на себя доставку двух чемоданов, а вторая скорее была простым сопровождением. Мужчина оказался приятно молчалив, а вот служанка принялась расспрашивать гостя о его предпочтениях, попутно делясь информацией о том, что и где располагается. Мартин не сильно любил так много внимания к себе, по правде говоря он даже не рассчитывал, что ему предложат отдельную комнату здесь и ему не придётся искать поблизости какой-нибудь вшивый, дешевый кабак.
  [indent] — Красивая усадьба, местами даже скромна, беря во внимание кому она принадлежит, - это были первые слова кукольного мастера с момента, как он шагнул на территорию, сейчас же он оказался в холе главного входа. Осматриваясь, он подмечал для себя различные детали. Он и не надеялся сразу увидеть графскую дочку, ожидаемо его встретил глава семьи и графства. В коротком разговоре он ненавязчиво намекнул Фаренгейту, что он здесь гость и выразил свои надежды на то, что Мартин не рассчитывает на что-либо, кроме сотрудничества. Сопроводив мужчину до его комнаты, он также сообщил о скором ужине, на котором они с женой не смогут присутствовать, но дабы не оставлять свою дочь в одиночестве, он не против моей компании. Кажется он чрезмерно заботился и опекал свою Оттилию, что делало его слепым дураком в глазах Мартина. Дабы сократить время, мужчина разобрал некоторые из вещей и проверил целостность куклы.
[indent] Время пролетело быстро, в дверь постучались и открыв дверь, Фаренгейт увидел на пороге служанку, она звала спуститься на ужин. Прихватив коробку с подарком, мужчина последовал за женщиной, вниз в столовую с прямоугольным, с круглыми углами, столом на котором уже стояла еда, но госпожа Навиер все еще отсутствовала. Следуя указаниям прислуги, Мартин сел на подготовленное для него место, а коробку поставил  рядом со своим стулом. В ожидании он начал рассматривать окружение, высматривая и подмечая интересные детали, а также размышляя в какую сторону пойдет их разговор.

[indent] Находясь в ожидании и непомерной учтивости слуг графа, Мартин все же заметил в их глазах те самые огоньки, которые он ни один раз видел на множестве других светских приемах. Эти всполохи говорили достаточно точно и понятно, доносили свою мысль в самую глубь мозга: ты важный гость, ты не последний человек в Эльмноте, но будь любезен, даже не смей засматриваться на нашу дочь. Люди проживающие здесь с усердием опекали свою, возможную, будущую госпожу. Были и другие знаки в их глазах, но их мужчина не мог разгадать, но ему думалось о том, что кое что интересное им все же было известно и как бы он был рад послушать эти истории. Госпожа Навиер немного опаздывала, что было можно было бы посчитать дурным тоном, но мастеру кукол было абсолютно безразлично и все равно на эту культуру поведения, показушничество и только. Конечно же он следовал им в обществе, но использовал скорее, как некую маску, что позволяла ему ловко скрывать свои скелеты в шкафу, которых было предостаточно.
[indent] Ожидая, он рассматривал убранство зала в котором находился, его внимание привлекли переплетающиеся друг с другом вензеля и оказывающие по истине мистическое очарование. Его дом выглядел попроще, но это была и не усадьба, возможно ему стоило задуматься о приобретении собственной земли недалеко от Аслейва. При таком случае он бы мог куда смелее погрузиться в свои изыскания и не переживать за соседство, которое всегда обладало вездесущим, зорким глазом. Возможно Оттилия сможет с этим как-то помочь, быть может сотит перебраться сюда и здесь развернуться во всю силу - все зависело от этой особы. Не в полной мере, но Мартин предпочитал не делать даже такие ставки, однако, он был безумно заинтригован личностью дочери графа. Все его мысли были прерваны раскрывшимися дверьми в зал, показалась Она, а за ней следовал один из слуг.
[indent] — Не нужно извиняться, - Мартин не успел встать со стула, думая оказать свое почтение, но успел только привстать, - то короткое время я потратил на раздумья и пришел к занятным выводам, госпожа Навиер.
[indent] Ее лицо было молодым, если бы мужчине не был известен ее возраст, то можно было бы сказать, что юным. Про красоту Оттилии Навиер тоже не врали, что делало странным отсутствие у нее мужа, а беря во внимание годы, то и детей тоже. Но зато позволяло сделать некоторые выводы о ее характере и родителях, что оказались так увлечены дочерью, даже не решив вопрос замужества. Большинство мужчин отдали бы все имеющиеся у них, бросили к ее ногам. Старые и молодые, худые и заплывшие смрадным жиром, лишенные всего и те, что при желании могли бы сделать ее королевой. Но... госпожа была не так проста, Мартин это понял сразу, сейчас особенно отчетливо.
[indent] — Путешествие было прекрасным, я почти не заметил потраченного времени, к тому же провел его с пользой, - мастер улыбнулся, переведя взгляд на суетившегося вокруг них слугу, - Таррин... боюсь, что я не достаточно его рассмотрел, но мне нравится эта земля. Возможно, я бы даже приобрел здесь клочок земельного участка, но это так... грезы.
[indent] Представлять подарок Фаренгейт не спешил, он ожидал подходящий момент, подобно тому как готовят томлёное мясо. Весь секрет в том, что при правильной готовке, плоть должна с легкостью отделятся от кости, оставляя ее чистой и белой. И если хоть немного поспешить, то это будет просто кусок мяса на кости, который подается в дешевых тавернах. У кого какая роль этим вечером - время покажет, будет занятно, если шеф-поваром окажется госпожа Оттилия. И тем не менее, это Мартин допускал.

[indent] Мартин едва смог сдержать смешок и при том сделать это незаметно, с непроницаемым, но понимающим лицом. Эти слова про попытки матерей, отцы чаще менее практичны, если не говорить про политический и финансовый вопрос, найти своим дочерям подходящих мужей. Сколько раз он слышал их за практически такими же ужинами, обедами и завтраками. Каждая женщина старается выпрыгнуть из своего платья повыше, но отдать родную кровиночку за состоятельного по нескольким пунктам, идеально, если она сможет перепрыгнуть собственную планку. Мнение дочерей никогда не учитываются, в этом есть смысл. Он сводится к тем же матерям, которые желают все и сразу для дочери, но сами едва способны определиться какой он, этот мужчина достойный быть рядом с ее ребенком. И это колесо крутится постоянно: матери ищут жениха дочерям, дочери  становятся матерями и снова начинают искать своим дочерям жениха. Такие выводы он сделал в один из давнишних наискучнейших ужинов, а хозяйка вечера ему вдруг напомнила об этом. К счастью, пока что, Фаренгейт не заметил в ней задатков будущей такой же мамаши. В ней читалось совершенно иное, и чем больше он смотрел, тем больше видел и картинка обретала сюжет, историю. Это безумно увлекательное занятие, если за пределами Аслейва хотя бы половина такие, как она - он готов бросить столичную жизнь. Там, в центре всего, все приелось и каждый напоминает друг друга. Это надоедает, потом раздражает, а следом приходят яркие мысли о том, как было бы неплохо вспороть брюхо какому-нибудь из аристократов. А может их дочурке? Да, это было бы куда интереснее. Что бы они сказали, когда обнаружили тело, пустую оболочку, своей драгоценной и незаменимой дочери. Сейчас он чувствовал себя спокойнее, возможно даже уютнее и свободнее. Настолько увлекательное, что мужчина не сразу приступил к еде, следом за девушкой... наблюдая за тем, как она расправляется с куском мяса. В ней есть потенциал. Это было видно и в письмах, почерк выдает человека с потрохами, но сейчас Мартин лишь убедился. Он затянул, слишком затянул.

[indent]  — Матери желают своим дочерям лучшего, - улыбнувшись, кукольный мастер так же коснулся приготовленной плоти ножом и вилкой, у него очень большой опыт работы с... мясом, - не стоит их винить за это.

[indent] Даже если слова прозвучали не искренне, то они оба понимали, что это было сказано лишь для заполнения возникшей пустоты на то время, что Фаренгейт наблюдал за Оттилией. Но самая большая наглость была в том, что его взгляд лишенный малейшего намека на фантазии касаемо ее, не давал возможности обвинить Мартина в этом. Даже следя за перемещением платка и тем, как он впитывает в себя жирный сок мяса с губ Навиер. Он отмечает для себя ее пальцы, потом он обязательно зарисует их, а если позволит хозяйка, то может сделает слепок - необходимый минимум у него есть, а чего не хватит он попросит у нее - она не откажет. Он почему-то уверен. Эти руки заслуживают быть запечатлёнными, потом он воспользуется ими при создании следующей куклы. Мартин давно искал подходящий образец.

  [indent] — С удовольствием составлю компанию, леди Навиер, - после чего в рот отправился отрезанный кусочек мяса.

[indent] Некоторая наигранность происходящего была по вкусу Фаренгейту, потому что они оба понимали то на сколько все это условно и формально, часть удобного комфорта. И способ не вызвать подозрений у окружающих, прислуга здесь с ушами и глазами. Не хотелось бы чтобы отторжение хоть какой-то культуры поведения было принято за попытки привлечь внимание леди, а ее поведение приняли за попытки впечатлить гостя дешевыми приемами.  Приходилось соблюдать, делать как делают все. Даже разговаривать, как требуется. Мишура.

  [indent] — Думаю, что пока не стоит беспокоить господина Навиер такими пустяками, - Мартин оставляет столовые приборы на салфетке, протирает губы от жира и впервые меняет траекторию взгляда, обратив внимание на прислугу и бутылку вина им принесенную, кажется такого он еще не пробовал и дома точно такого не держит, его это привлекает, как и подкупают слова Оттилии, - Кажется, мне не доводилось пробовать это вино... ваши слова пробуждают это желание, леди Навиер.

[indent] Тост. Это была самая нелюбимая часть любого вечера, особенно при необходимости его говорить. Фаренгейт обладал большим количеством знаний, но едва ли она подходила для того чтоб из нее можно было составить тост. Однако. Сейчас, возможно будет достаточно чего-то банального и безвкусного. Он рискнет.

  [indent] — Со временем подробности этого вечера сотрутся из нашей памяти, - Мартин взял бокал с вином и решает не вставать, их тут двое, оно не к чему, он просто протягивает бокал к средине стола, в сторону Оттилии, - Но я очень надеюсь, что наша дружба, союз обретут крепкую ценность.