Искры вздымались вверх, к звездам, но никак не могли до них дотянуться. Отчий дом их, костер, приятно грел, маяком светил для всех проходящих мимо, хоть и было их, ровно, скажем, ни сколько. Да, если припомнить, за последние пару недель не было встречено ни души.
Впрочем, не удивительно. Здесь, где с одной стороны напирают почерневшие могильные камни, монументы былой войны – горы Орона; а с другой простирает безграничная даль, увядающая под натиском этих самых гор. Здесь даже животных нечасто встретишь.
И все же один ему попался - заяц, уже не теплый, но все еще свежий, пусть и некрупный. Его чудом удалось встретить на обратном пути, тот попался около двух дней назад в силки, и, что, в общем-то, и является чудом, за все это время его не съели хищники.
Крепко привязав концы веревки к передним лапам дичи и натянув образовавшуюся петлю носком сапога, путник лениво, не особо стараясь, снимал шкуру с косого. К слову, шкура снималась легко. Или же рука у путника была набита.
Кровь ушастого начала капать на колени – немного, одна-две капли. Может, три. Черт его знает, он не смотрел, в общем, немного. Никто не заметит, да и некому здесь замечать. Да и было бы кому – на этих штанах столько дорожной пыли, сажи и грязи, что кровь утонет во всем этом богатстве.
Единственные, кто, кстати, смотрел сейчас на сие действо, были демоны. Вернее, их безобразные головы. Две из них замерли около полудня назад и признаков жизни больше не подавали – путник же знал, что они лишь притворялись. Третья же, последняя, пускала слюни и съедала выпученными глазами тушку, которая была так близка и так недостижима.
Покончив с задними лапами, мужчина стянул шкуру одним резким движением. Отсеченная голова и лапы полетели в неглубокую яму, вырытую неподалеку. Позже он их закопает, а сейчас...
Он замер.
Шорох листвы под чьими-то шагами. Севернее, там, ближе к горам, за спиной. Слишком уж далеко, чтобы стать теперь чем-то внезапным, но все же слишком тихо, чтобы не рассматриваться как угроза.
Путник снял капюшон, осветив седой копной волос темную ночь, сделав себя еще более удачной целью для стрелков, и с явным недовольством обернулся.
Устало.
Раздраженно. Как будто весь этот редкий лес – его земля. Как будто что бы ни случилось, все это он видел уже сотню раз.
- Выходи на свет, не топчись там.

Отредактировано Цера (2021-12-06 22:40:11)