As I whisper in your ear
I want to fucking tear you apart
[indent] Мартин много чего ненавидел в этой жизни, хотя точнее подойдет слово - презирал, но не в контексте февральской погоды, которая была абсолютно невыносимой. Но первое место в списке занимало ожидание, что более интересно, исключительно людей или других мыслящих существ. Имея способность мыслить, считать и ориентироваться в окружающем мире - они беспощадно нарушали договоренности и правила. Рейна Фойгт - женщина обладающая незаурядным умом, гений по природе своей, пусть и пострадавшая от него же, опаздывала. Фаренгейт показал ей короткий и безопасный путь, такой где на нее даже не посмотрят и никто не заметит, как она оказалась в его доме. У нее был свой ключ, он доверял ей почти так же, как и себе. Не смотря на ее проблемы из-за употребления Набата, мастер кукол не сомневался в ней. У них слишком много общего, включая скелетов в шкафах. К тому же осталось ей не так много, что печально, но это было гарантом для него. Она и без того в плохом состоянии, ждет смерти - ей уже ничего не нужно, ее не купить - Мартин уже купил ее. В какой-то мере она принадлежала ему, но можно было сказать и обратное. Опасный союз тот, когда обе стороны не страшатся смерти. Замок входной двери щелкнул и появилась Она.
[indent] Он смотрит на нее с осужением, но не за то что она принесла в его дом сырость или босыми ногами пачкает пол - она задержалась. Фаренгейт пропускает ее речь мимо ушей, которая по всей видимости была попыткой пошутить. Рейна была здесь столько раз до  и после той трагедии, что превратила целое семейство в прах, пыль. Он чувствовал к ней неконтролируемую ответственность граничащую с научным эгоизмом. Она была одной из немногих по настоящему близких людей, но в то же время являлась живым экспериментом. В случае ее смерти, мужчина планировал продолжить работу над Набатом, а кто лучшая подопытная мышь, как не создательница и подсевшая же на него. Пока она стоит у зеркала, он бесшумно оказывается позади нее, слишком близко. Рассматривает ее шею, очерчивает ее пальцами в воздухе, отмечая для себя состояние женщины. С каждым разом все хуже?
  [indent] — Выглядишь откровенно плохо, почти как труп, - он знает, что она не обидеться на него за такие слова, - а еще тебе нужно принять ванну, от тебя пахнет сыростью и немного гнильцой.
[indent] Не смотря на совершенно непрезентабельный вид, в ней все еще много женской красоты за которую в свое время некоторые готовы были выгрызть друг другу глотки. Тогда она казалась ему заурядной красавицей, которых довольно много, и только лишь большой ум делал ее интересной. Сейчас же Мартин находил в ней что-то отталкивающее и привлекающее одновременно, теперь Рейна была ему интересна полностью. Конечно дальше будет только хуже, но это мало его волновало.
[indent] Мартин замирает, видя как грязный и сырой шарф падает на куклу - та, что была подарком для одного из высокопоставленных господ, на неделе ее должны были забрать. Теперь она провоняется этим запахом, лоб мужчины морщится, он хотел как можно скорее убрать эту ткань с куклы, но Фойгт делает это раньше, утягивая за шарфом и саму куклу. Тишину разрывает на куски треск и звон разбивающегося, разлетающегося по коридору фарфора.
[indent] Говорят, что убийство детей - лучшая кара для отца. Что причинит большую боль, как не уничтожение любимого детища. В голове вибрирует осознание произошедшего, вот-вот ее разорвет на куски подобные осколкам фарфора на полу. Весь мир вокруг рассыпается на осколки, пол уходит из под ног, а в глазах зарождается злость, ярость. Тщедушный голосок внутри шепчет что нужно сделать, отстукивая молотком в черепной коробке. Он лежит там на полу, вместо разбитой куклы, а она смотрит на него глазами Рейны... смеется. Почему? Специально. Возможно?
[indent] Коротким рывком в сторону гостьи, он впивается пальцами в ее шею, прижимая спиной к стене, сдавливая так крепко, что кажется они вот-вот прорвут ее кожу и вопьются в плоть. Смотрит так близко, находясь лицом к лицу, в глазах же горит лишь огонь. Как она могла так поступить с ней, она же знает как Мартин дорожит ими. Разбила. Превратила в пыль. Это ее такой талант, с ее мужем было также. Багровая завеса полностью перекрывает взгляд.
  [indent] — Криворукая, тварь... - шипит он ей на ухо, ударяя затылком об стену, к счастью для нее не слишком сильно, он все еще не здесь, он там на полу вместо куклы.

[indent] Он действительно планировал ее задушить, прям тут - у себя в коридоре. Потом бы он ее разобрал: испорченное запер в банках, куски хорошей кожи сошли бы на книжные переплёты, органы высушил или забальзамировал, кровь пошла бы на краску, кости в муку или заготовки, оставшаяся плоть - мясо, он бы скормил тем бедолагам которым все время жертвует деньги - он же филантроп. Рейна оказалась бы полезна, часть ее навсегда осталась ближе чем кто-либо к нему. Они давние друзья, близкие знакомые, меньшего она не заслуживает - даже за такой грех. Мартин помнил бы ее всегда, ведь она не виновата в том, что оказалась слаба и сотворила себя такой, какой сейчас является. Мужчина лишь крепче сжимал пальцы на ее шее, совершенно не чувствуя как ее ногти разрезают его кожу, но это не беда, вопросов не возникнет, никто не возьмется за ее поиски. Все что произойдет, останется здесь и никто не узнает. Никто не узнает, а соседям он скажет об неудачном опыте приглашения проститутки домой. Это станет отличной шуткой. А потом все забудут. Но Рейна будет все еще рядом с ним, когда Фаренгейт возьмет книгу в кожаном переплете с полки, они соприкоснутся. Ему без разницы, что она там сейчас говорит. Но ему самому хотелось бы закричать во всё горло, упасть на колени. Он слышит хруст, как хотелось чтобы это был позвоночник... ее. Но это лишь маленький столик в коридоре, на который приземляется Мартин. Набат, чертов Набат. Теперь он действительно может умереть, но будет ли она к нему так же добра, как он к ней в своих мыслях.
[indent] Когда Мартин открывает глаза, все еще жмурясь от боли, Рейны уже нет в коридоре... и куда же ты? Кое как он поднимается на ноги, держась за бок, оттолкнула она его несильно, но чертов стол оказался некстати. Возможно, что даже сломано ребро, но он почти не чувствует этого, перед глазами все еще алая пелена злобы. Как она могла? Она же знает. Головой он ударился тоже, звон в ушах стал лишь сильнее, молоточек стучал яростнее, а к нему добавился гаденький смех. Голос шепчет о том, что нужно поспешить или эта тварь выкинет что-нибудь еще, уничтожит всех его кукол, превратит его дом в настоящее кладбище - он такого не может позволить. Она заберет у него всё. Тогда он точно вспорет Рейну от живота к шее, повяжет петлю на шею и выбросит в окно. Пусть все увидят ее грех, что она прогнила изнутри. Но пока еще у нее есть шанс на более благоприятный исход, ведь он помнит - они слишком близкие друзья. Возможно, что он даже погорячился, когда обозвал тварью. Возможно, он ей даст шанс. Это всего лишь кукла, он сделает новую, скорее всего не получит за нее денег, но они для него едва ли важны. Мартин медленным шагом добирается до столовой, он услышал ее. Мастер кукол готов заговорить, но.
[indent] — Рейна, тебе нужно при... - он не успевает договорить, Набат берет своё раньше.
[indent] Он правда хотел по хорошему, он успел смирится с этим. Конечно просто так закрыть глаза он не смог бы, но нашел бы компромисс. Сердце бешено заколотилось от страха и гнева, вызванных уже знакомым звуком смерти. Часы слишком громко отбивали свой ритм, добавляя лишнего напряжения. Периферическое зрение позволяет заметить пустое место, чего-то не хватает, Фаренгейт требует от себя и окружения порядок, пустоты недолжно быть. Нож? Но он не помнит какой был именно на том месте. Теперь его в любом случае нет. Где же он? Голосок продолжает отбивать свою мелодию, кажется уже в такт часам или это они отмеряют время в такт ему. Что же ты натворила Рейна. Что же ты натворила. Мартин делает шаг вперед, наступает на осколок фарфора, который хрустит под подошвой также мерзко, как и тот горький смех отчаянья в его голове.
[indent] — Что же ты натворила, Рейна... - вот он уже рядом, хватает ее за запястье, сжимает его, смотрит в ее обезумевшие глаза, - но ты сама вынудила меня.
[indent] Размахом второй руки он вонзает шило в ее плоть, ниже места где ключица встречается с лопастью плеча, а потом еще и замахивается на третий раз. Это не убьет ее, но доставит неприятных ощущений в движении левой рукой.