Рейна Фойгт просыпается от громкого свиста, проникающего сквозь худые щели дверей закрытой повозки.
К мутным от мороза стеклам с каждой секундой липнет слой снега. Ладонь оставляет на сине-холодном окне мокрый след, но даже через него ни черта не видно — только агрессивный белый танец ветра и осадков. Кибитка не двигается.
Холод сгибает плечи и спину, позвоночник жует тупая боль, и хотя Рейна Фойгт одета в несколько слоев толстой одежды, ее тело жестко напрягается, пытаясь сопротивляться непогоде. Дрожащие несгибающиеся пальцы забираются под меховую подкладку и с усилием вытаскивают мелкий бутылек ярко-красного цвета. Зубами она откупоривает зелье, и пробка с глухим хлопком вылетает из узкого горла. Руки дубеют с каждым вздохом, и нить алой жидкости проливается с губ по подбородку. Судорожный глоток.
Через пару мгновений в желудке просыпается тепло. Оно торопливо ползет по всему телу, вплоть до кончиков пальцев под плотными рукавицами. На лбу выступает испарина, и в мехах становится не просто жарко, становится горячо. Впрочем, Рейна знает, что верить жару нельзя: он существует только в голове, обманывает разум, и как бы ей не хотелось выскочить в снег в одной рубахе, она мгновенно окоченеет. А еще лишние полчаса в кабине дилижанса ее убьют. Нужно искать укрытие.
Ей приходится толкнуть ногой дверь, чтобы выбраться наружу. Свирепый порыв ветра подхватывает дверь и с силой впечатывает его в бок кибитки. Рейна прикрывает лицо от снега и старается хоть что-то увидеть в беснующейся непогоде. Извозчика нет, нет и упряжки лошадей. Ее оставили одну. Следы уже давно замело, но и смысла их искать нет — пешком пробираться сквозь сугробы в бестолковой попытке нагнать ездового равно впустую тратить силы.
Рейна Фойгт спрыгивает на землю и по щиколотку проваливается в снег. Медленно, но верно обходит повозку, хватаясь за громадные колеса. В белой пелене чернеют едва узнаваемые силуэты сосен и, хвала небесам, четыре небольшие лачуги, расположенные друг от друга в осторожной и неприветливой дистанции. Борясь с орущим в уши ветром, она проходит к ближайшему дому, но тут же передумывает скрываться в нем от бурана — пробитая стена, прохудившаяся то ли от времени, то ли от термитов и гнили крыша ничем не лучше крохотной и неотапливаемой кибитки. Отплевывается и волочет ноги дальше.
В запотевших стеклах следующей лачуги дрожит оранжевая пляска. Значит, место годится, чтобы переждать вьюгу. А еще это значит, что внутри кто-то есть, и вряд ли этот кто-то будет готов делить укрытие. Впрочем, этого "вряд ли", этого крошечного шанса на дружелюбие оказывается достаточно, чтобы Рейна пошла на риск и начала биться в плотно запертую дверь. Вот только она не поддается. Ветер глушит все потуги пробиться в дом.
Тогда Рейна Фойгт обнажает из ножен короткий меч, с трудом, но все же впихивает в дверную щель, а затем всем телом налегает на оружие. Дверь едва открывается и застревает в толстом сугробе, но сдается под толчками бурана. Вьюга тут же принимается биться в дверь, все дальше и дальше обнажая проем. Снежный порыв залетает внутрь и порошит пол у входа.
В комнате сидит человек. Рейна Фойгт мельком пробегает по нему глазами, но ей сейчас не до выводов. Она кличет его, ухватываясь ладонями за сорванный деревянный замок и ручку.
— Не сиди, ну! Помоги закрыть! — кряхтит от усилий.
Незнакомец может спокойно выгнать незваную гостью в снежную вьюгу, но тогда совершит ошибку — одному человеку входную дверь явно не запереть.

Отредактировано Рейна Фойгт (2022-01-04 00:11:29)