Ллеватейн слушает старосту, слушает мрачно и внимательно, прищуренными глазами обводит улицу и подмечает детали. А деталей хватает... Над самой деревенькой казалось бы повисла какая-то аура испуга и уныния, не бегают по улицам дети, не мелькают парочки, хотя казалось бы - вечер, пора когда заканчиваются дневные работы, и молодые организмы находят время для иного рода работ. Мрачные мужчины сжимают в руках вилы, топоры и просто хорошо обточеные жерди, чтобы скрыться в домах и зажечь факелы. Ллеватейну это не нравится, впрочем как и то что пропадают люди.
Он может уйти, кто ему помешает? Он может наплевать на полные страха глаза старосты, он даже может отвернуться от маленькой фигурки что выглядывает в щелку двери. Что ему эти люди? Что ему их жизни? Пройдёт два десятилетия и они превратятся в стариков, пройдёт четыре десятилетия и большинство из них будут кормить червей. А он Ллеватейн будет все также молод и красив, как и столетия назад. Он все это может сделать, но не делает, лишь держит руку на рукоятки меча и настороженно поглядывает по сторонам.
— Прошу господин... Прошу, мы боимся. Мужики не могут ничо сделать, пропадают целые семьи, вот Стенькова семья вчера ночью пропала, шесть дитенков, трое по лавкам ищо сидели, двое постарше, да и сам Стенька с жонкой своей и самой старшей девахой. Все пропали в одночасье, словно не было их! Токма утром заметили, когда пора на поля было идти. Зашли в ту домину, а там никого, токмо кровища везде. Потап клялся и божился шо даже на потолке видал потеки. - Староста так и не решается разогнуться из унизительного поклона, гнёт спину и комкает шапку в руках, с тоскливой обреченностью порой поглядывает по сторонам. Ллеватейн смотрит на него, вот только вместо презрения и безразличия почему-то ощущает жалость. Что ему эти люди? Пыль под ногами, но почему-то испуганные голубые глазенки, что подглядывают в щелку, кажется смотрят в саму душу, и он не может сказать - что будет если он развернётся и уйдёт. Будут эти глазенки принадлежать со временем красивой девушке, или навеки будут затянуты смертной поволокой прежде чем пропасть в брюхе неизвестной голодной твари.
— Почему ты вообще решил, что я смогу справиться лучше чем ваши охотники? - Вздыхает Ллеватейн и положив руку на плечо человеку, насильно поднимает его из согнутой позы, хотя тот все равно, так и норовит смотреть ему в ноги.
— Так это ж, вы ж эльф ваше благородие, дивный народ. Мудрые люди бают, шо с такой нечистью все время дело имеете. Токмо дивный народ, великие герои аки лыцари или маги могут управиться с нечистью. Остальные боятся, по домам запираются, свечи жгут да оружие берут... - Голос старосты все тише и тише, Ллеватейну кажется что в определённый момент он попросту умолкнет, но вместо этого взрывается гулким неодобрением, где звучит гнев и страх в равных пропорциях.
— Да не помогает все это! Ужо три семьи пропало, Манька шо на дальнее пастбище пошла ищо, братья Будько, охотники наши, травница Анжела. Мы сначала думали шо зверь лютует, медведь али волчара какой, да только не могут такого натворить звери! Не пробираются они в закрытые дома, за частокол! И слыхом нихто не слыхивал! Как чары какие-то. - Тейн слушает, кивая в самые эмоциональные моменты, и мотает на ус, каждая крупица информации может оказаться ценной, потому что эльф, несмотря на свой возраст в собственную неуязвимость не верит. Он и дожил то до этого возраста не в последнюю очередь потому, что всегда чётко оценивал свои шансы, и в пасть к смерти совался лишь в случае необходимости. Увы, деревня эта, похоже вскоре проверит его на стойкость и мастерство. А староста между тем продолжает.
— Мы изначально на лихих людей баяли, да на ополченцев наших, шо спали вместо охраны. Да токмо... - Голос старосты вновь падает на пол тона, и от продолжает уже тоскливо.
— Да токмо до той поры как не исчезли те сторожа. Захар моим другом был, справный вояка, у него даж кольчуга была, от деда досталась. Вот Захар пропал, Прошка - сын его, да Балбамут, гном пришлый. В одну ночь все пропали, как не бывало, токмо кровь опять да ошметки от той кольчуги. Страшное дело господин. Псы падаль бесполезная токмо по будкам жмутся да скулят по ночам. А покуда барон помощь пришлёт ещё с пяток семей сгинет. Не губите! Сделайте с этой напастью хоть шото, я вам все деньги шо у меня есть отдам, Цейном клянусь! - Ллеватейн лишь в последний момент успевает поймать мужика за руку, не давая ему вновь согнуться, а затем кивает. Ситуация попахивает, кровью и мертвячиной она пованивает, и шансов у него не так чтобы много, но остаться в стороне он тоже не может. Воспитание попросту не даёт, а потому остаётся лишь попытаться сделать хоть что-нибудь.
— Я буду патрулировать этой ночью деревню, остальные пусть соберутся как можно большими группами, запрутся по домам, все в общем правильно делаете. Если эта ночь тем самым закончится, то будем рубить дерево и разжигать костры вокруг деревни, а если нет... Смотреть будем что дальше. Будут боги милостивы, свидимся к утру.

Отредактировано Ллеватейн Галлоуглас (2022-01-11 18:13:51)

Стук копыт лошади не стал для Ллеватейна неожиданностью, в некотором смысле это было даже вполне ожидаемо, в конце концов это была деревня и эта скотина здесь по определению водилась. Вот то, что лошадь, а точнее конь, оказался седловым оказалось для него некоторой неожиданностью. Как и женщина сидящая в седле. Тяжёлые даже на вид латы, подтянутая фигура и зелёные глаза, вот что сразу бросилось в глаза Галлоугласса.
Неужели сюзерен этих земель, отреагировал более оперативно чем мы ожидали? - На секунду испытал облегчение эльф, поворачиваясь в пол оборота к всаднице. В конце концов что было ещё делать рыцарю в этой глуши, кроме как направиться по приказу властьимущих на помощь крестьянам? Но эта надежда была растоптана первыми же словами женщины.
Проклятие, она просто случайный путник. Но... - Вновь осмотрел всадницу Ллеватейн, подмечая мелкие детали и черты, такие как умение держать себя, оружие на боку и жесты мелкой моторики. Да, эта страница явно знала с какой стороны хвататься за оружие.
Возможно она сможет помочь. - Подняв руку эльф придержал голову коня под уздцы и погладил его по теплой морде, заглядывая в перепуганые глаза и ощущая как подрагивает шкура животного под его касаниями.
Возможно что это было нагло, возможно что грубо, но обладателя золотистой шкурки надо было успокоить. Животные были в чем-то гораздо умнее, чем обладатели разума.
— Tace, tace puer...
Слева от него забормотал что-то староста, на тему того что рыцарь ошиблась, и все как раз таки наоборот, а Ллеватейн поднял взгляд карих глаз на незнакомку и развёл губы в умиротворенной улыбке. Хотя сказать по правде, умиротворения он сейчас как раз таки не испытывал. Возможно всадницу тоже надо было успокоить, как и её скакуна.
— Приветствую вас госпожа-рыцарь, вы ошибаетесь. Я здесь для помощи. — Отпустив голову переставшего подрагивать коня, Ллеватейн поднял руку предлагая её для помощи в спуске. А затем продолжил этот странный разговор, посреди улицы деревни наполненной атмосферой тлена и безысходности.
— Вы прибыли в не лучшее время леди-рыцарь, деревня переживает сложные времена...
— Ей-богу ваше благородие! Эта самое, сэр эльф правду говорит! Сам Цейн послал вас на помощь! - Малосвязно но с огромным энтузиазмом поддержал его староста. Ллеватейн понимал почему. В этой деревне, как и во многих других местах, его боялись, не сильно но достаточно заметно для эльфа, и если бы неведомое чудовище староста боялся меньше чем пришлого эльфа, то и не подумал бы обратиться. Девушка человек, да ещё и в доспехах церковников явно вызывала у него большее доверие. Уж где-где, а в приграничье где неведомых тварей всегда водилось в избытке, последователей Цейна любили и уважали. Может быть и неповсеместно, но куда сильнее чем в Вайроне. Переждав очередной приступ энтузиазма эльф продолжил, уместив двадцатиминутный монолог старосты в пару минут объяснений.
— В деревню повадилась ходить какая-то тварь. Есть жертвы, за помощью уже отправили, но когда она прибудет неизвестно. - Эльф кинул взгляд из-под ресниц в сторону старосты, который вновь начал поддерживать его невнятным бухтением на тему денег. Видимо испугался что путница может решить что оставаться здесь опаснее чем за частоколом.
—Да! Стало быть деньги... Все шо есть отдам, токма изведите тварюгу... Дитять жалко, коль без кормильцев останутся, али в пасть к тварине угодят... - Жестом руки перервав его словоизлияния, благо тот был слишком напуган чтобы перечить, Ллеватейн продолжил.
— Что её привлекло неясно, ополчение полягло в полном составе, и похоже что в числе первых. Находиться на улицах опасно, стены и дома не помогают, сколько людей погибнет прежде чем придёт помощь тоже неизвестно. Я согласился помочь, и мне не помешала бы помощь. - Честно признался эльф, а затем продолжил кивая на бок девушки.
— Тем более что вы я вижу знакомы с тем, с какой стороны браться за оружие. - Отметив между тем что его собеседница довольно молода, хотя как, люди и в четырнадцать лет женили детей, так что перед ним по сути стояла вполне себе взрослая женщина. Прикусив губу в сомнении, стоит ли это говорить, Ллеватейн все же продолжил:
— Впрочем, если вы решите уйти, я не смогу вас осудить. Это действительно смертельно опасное предприятие.
*Tace, tace puer* — тише, тише мальчик. (латынь)

Отредактировано Ллеватейн Галлоуглас (2022-01-11 22:03:18)

Отпустив поводья, Ллеватейн встал сложив руки на груди. Рыцарю он не понравился, и это было понятно с первого взгляда. Из-за чего - тоже было не совсем ясно, то-ли из-за изначального отношения людей к эльфам, то-ли потому что он был слишком похож на эльфа тёмного, а может быть это была и вовсе антипатия с первого взгляда. Все может быть...
Вникать в суть проблемы и разбираться в этом у Ллеватейна особого желания не было, было желание поскорее убраться из этой деревни, вот только конкретно в этот раз, отдаться на волю инстинктов было нельзя. Да и просто заявить девице - ну так иди отсюда, без тебя как-нибудь справимся, тоже было нельзя. Хотя бы потому что он все ещё не знал что за тварь повадилась в деревню, и потому что не было полной уверенности в том, что тварь эта всего одна. Если чудовище одно - тогда так и быть, есть ещё шансы справиться, если двое то ситуация уже осложняется, отчего-то эльфу не верилось что он сможет безболезненно отмахаться от двух чудовищ, если трое или больше то ситуация осложняется ещё больше.
Хотя нет, насчёт целой стаи я загнул. Будь их здесь действительно много, то потери не ограничились бы столь малым числом... - Тонкие брови эльфа сошлись над переносицей, отображая тяжёлую работу мысли. Тем не менее и нити беседы он тоже не утрачивал, чутко вслушиваясь в беседу. И её ход ему на самом то деле тоже не сильно нравился, слишком много эта женщина хотела, притом делая вид что она в своей благости снисходит до несчастных старосты и эльфа.
—Если мы оба переживём эту ночь, то я вполне могу исполнить ваше желание, леди-рыцарь. - Подал он голос, постаравшись не пустить на губы ироничную улыбку. Слишком эта женщина была самоуверенна, ребёнок который не разменял и четырёх десятилетий жизни, а уже мнит себя умелее всех других. Надо было отнестись к ней снисходительно, но эльфийская гордость подняла голову в полный рост, и напомнила о старой расовой вражде.
А вот затем она и вовсе весьма интересно повернула беседу, ставя не его — Ллеватейна, а несчастного старосту в весьма неудобное положение.
Интересно, что же он решит... Согласится - оскорбит эльфа, откажется рыцарь уйдёт. - Переведя взгляд на мужика, Ллеватейн приподнял брови, глядя на то как мнется, бледнеет и краснеет староста, тоскливо поглядывая по сторонам. Взгляд на рыцаря, взгляд на эльфа, взгляд в сторону деревни где трясутся его сограждане по домам. Нелегкий выбор, Ллеватейн его в этом понимал.
— Не факт что мы оба переживём эту ночь. Не факт, что мы вообще переживём эту ночь. И вовсе не факт, что в последствии нам придётся делить плату за это задание. - Подал голос эльф вновь, дабы не доводить до отчаяния старосту этим выбором. Его голос, тихий и контрастно спокойный звучал чужеродно на этой улице и в этом месте. Словно на кладбище неожиданно прозвучал звон праздничных бубенцов.
— Я не нравлюсь тебе рыцарь. Могу тебя просвятить — ты мне тоже не особо по нраву. Но если тебе дороги жизни сограждан и просто мирных людей, то нам придётся работать вместе. - Ллеватейн смотрит всаднице в глаза, без особой агрессии, без недовольства, без упрёка. Он просто констатирует факт, и это — наверняка выводит её только сильнее. Вот только несмотря на это, уступать Ллеватейн не собирается. Переведя взгляд на старосту, он вновь подаёт голос:
—Принесите мне лук, лучше боевой, но и охотничий сойдёт. - Он вновь переводит взгляд на девушку и наконец-то меняет позу, перетекая из неподвижности к прямой словно штык спине и прямому, словно таран взгляду.
— Ты можешь остаться и помочь, ты можешь уйти, никто тебя не осудит, какое бы ты решение не приняла... Рыцарь. - Последнее слово звучит с уже явно слышимой иронией и поддевкой, эльф обводит её доспех снисходительным взглядом и заканчивает свою мысль:
— Но если останешься, как думаешь рыцарь, сможем ли мы хотя бы на время откинуть неприязнь, и работать вместе? Ведь цена за промедление — жизни.

Раздражение, раздражение а не злость вскипятили кровь эльфа, и лишь осознание того, что ситуация достаточно сложна, чтобы тратить силы ещё и на эту... Девку, не позволили Ллеватейну прямо сейчас вызвать её на дуэль. Хотя, знают ли вообще эти люди о таком способе решения личных конфликтов как дуэли? Глядя на большинство их деоевенек скорее удивление брало, каким же они образом вообще построили хоть какое-то подобие цивилизации.
Сплюнув вслед девице, Ллеватейн отвернулся от неё, решив вместо этого готовиться к бою. Тем более что ему было что сделать.
Клинок был готов к бою - наточен, без зазубрин, сколов или трещин. Тонкая шёлковая рубаха вполне тянула на поддоспешник, а плетёная кольчужная рубаха послужит неплохой защитой, главное не ловить на грудь удары копьями или удары троллей.
Но это едва ли. - Отогнал пораженчиские мысли эльф. Вместо этого он направился по периметру, дабы запомнить территорию на случай если доведёт я быстро драпать. Бегство вообще замечательно помогает во многих ситуациях, а мёртвым селянам точно не поможешь.
Перед закатом эльф ещё взял у селян пару кур и старого и дряхлого козла, было вообще удивительно что его не зарезали. Выбрав место на окраине площади, между двух костров воин привязал животное и убил куриц. Кровь одной пошла на то, чтобы окропить жертвенного козлика, вторая же пожертвовал собой, чтобы её кровь была разлита по окраинам площади. Если уж и охотиться на тварь, то пусть она изначально атакует животное в не самого эльфа. Именно так решил Ллеватейн оставляя тушки в стороне, и садясь в позу для медитации.
Ночь наступала быстро, а костры давали лишь слабые алые отблески, чего категорически не хватало для хорошего освещения, в подобной тьме люди едва ли видели хоть что-нибудь. Полная луна то и дело скрывалась за тучами, лишь изредка показывая свои крутые бока между туч. Атмосфера в деревне не располагался к болтовне, жители деревни скрылись в домах должны стать пунктами обороны, петухи уже давно пропели полуночь, и даже девка-рыцарь была поблизости. Когда она пришла Ллеватейн не обратил внимания, отметил краем сознания что она появилась, и плюнул на это, сосредоточившись на ожидании.
Возможно, что он все же задремал в какой-то момент, однако очнулся он от того, что привязанный козёл панически заблеял и начал дёргаться из стороны в сторону, тщетно пытаясь разорвать верёвку.
Ллеватейн открыл глаза, и потратив пару секунд на то чтобы сориентироваться - натянул титиву на дугу лука, и уложил стрелу, бдительно прислушиваясь. Темень стояла поразительная, а угли в костре лишь тлеьи, лишь слабые отблески лунного света да тихие ночные шорохи давали понять что он не спит и не умер.
Было жутко, казалось что, сам мир замер в этот жутковатый момент. Но время шло и ничего не происходило, было тихо, где-то в домах бормотали во сне люди, кричали вдали совы и летучие мыши, и только козёл продолжал рваться с привязи - панически блея.
— Началось. - Почти одними губами произнёс Галлоуглас, когда зашуршала черепица на крыше одного из домов, а затем - стремительная тень накрыла бедного рогача, одним движением ломая ему шею. Издав горестное блеяние - животное упало на землю.
Здоровенная антропоморфная мышь, что одновременно напоминала и зверя и человека, или же эльфа, подняла здоровенную лобастую голову и вспыхнула жёлтыми глазами. От одного взгляда на подобную тварь стало мерзко, а последние сомнения что они имеют дело с какой-то нечисть исчезли. Слишком длинные лапы с четырьмя крупными когтями почти беззвучно разодрали шею мёртвого козла, чтобы спустя секунду отправить кусок мяса в пасть.
Ллеватейн замер безмолвной статуей, ожидая дальнейшей реакции, а монстр склонив голову к плечу, громко чавкая пережевал добычу. Открыв пасть тварь тварь замерла, словно бы парализованная, а сердце эльфа помимо ощущения гадливости - пробрал страх. Более не медля ни секунды, он выпустил из лука стрелу, готовясь к схватке, и словно бы это могло что-то изменить, громко крикнул:
— К бою!
Как-то так. Подпустим наконец экшена в наш хоррор?

Первый выстрел не оказался промахом - как оказалось рыцарю. Стрела нашла свою цель, глубоко войдя твари в правую лапу, между плечом и предплечьем. Вот только едва ли впечатлило "мышку", не издав и звука погань сорвалась с места, прежде чем Ллеватейн успел наложить следующую стрелу на тетиву. Два взмаха крыльями, напряженные мышцы спины и рук, готовность к следующей схватке и... Когда мышь скрылась на крыше нового здания, эльфу осталось лишь нахмуриться, стараясь на звук определить куда-же исчез монстр, несмотря на всю какофонию звуков раздавшихся в ночи, топот рыцаря и ее громкое дыхание. Ну и конечно же - как можно было забыть этот "чарующий" голос?
- Не мешай мне... - Последнее слово эльф проглотил, с трудом удерживаясь от ругательств, вместо этого отпихнул плечом загородившую проход девушку, и начал медленно пятиться, готовый совершить следующий выстрел в ночь. Но все же - непозволительно отвлекся на ответ девушке, из-за чего и упустил следующий момент.
- Я подстрелил ее подслеповатая человечка! Но эта тварь словно не чует боли. - Огрызнулся парень, сверкнув в ее сторону взглядом карих глаз, и именно в этот момент услышал шуршание черепицы и цокот когтей по крыше соседнего дома. Воин вскинул лук, цепляя краем взгляда мелькнувший на фоне звезд силуэт, и выпустил в нее новую стрелу, но тщетно. Вместо попадания стрела ушла высоко вверх, устремившись куда-то к краю деревни, и вновь на несколько секунд стало тихо. Лишь волнение животных да все такой же громкий голос рыцаря.
В следующую секунду Ллеватейн вновь увидел тварь, и это мгновение растянулось на секунды в его личном восприятии. Крупная лобастая башка, покрытая кожей антрацитово-черного цвета, большущие, с пол головы размером уши, по форме напоминающие собой гоблинские. Бугрящиеся под лоснящейся шкурой мышцы и широкая пасть, покрытая кровью, в отсутствии света кажущаяся серой а не кровавой красной. Покатые мышцы напряглись на лапах твари, когда она готовилась к прыжку. А безмолвная и смертоносная тень вытянулась в прыжке, падая на них словно топор палача.
- В сторону! - Рявкнул Галлоуглас попытавшись отпихнуть свою союзницу в сторону, но не преуспел в этом. Биара, даже несмотря на ее удивление - стояла на ногах твердо, а потому толчок плечом завершился ничем, а в следующий миг - мир для Ллеватейна закрутился.
Плечи обожгло болью, от вонзившихся под кожу когтей, не помогло ни то что он пригнулся, ни крепкая кольчужная рубаха. Эльфа бросило в сторону, от казалось бы худощавой фигуры твари, а мир закружился в безумной круговерти. Зашипев от боли - Ллеватейн ощутил как смыкаются на плече клыки чудовища, не в силах прокусить доспехи - но явно оставив шикарные синяки. А в следующий миг он осознал себя, лежащим в метре от монстра, и все еще сжимающим в руках почти бесполезный лук.
Инстинктивно пнув монстру в морду горсть песка, эльф судорожно отполз назад - разрывая дистанцию, и нащупывая рукой палочку-стрелы.К счастью - та не укатилась слишком далеко. Подхватив оружие, парень как есть - лежа, выпустил стрелу в мышь, однако та вжавшись тушей в землю - пропустила снаряд перед самым носом, и припала на задние лапы - готовясь к новому прыжку.
Ох, сейчас будет больно... - Пронеслась мысль в голове у эльфа, а затем монстр кинулся на него, глубоко впиваясь клыками в инстинктивно подставленную руку.
- Аргх!