Воздух в Вайроне снежный, прохладный, свежий.
Отчего здесь тогда душно так?

Петра хрипом прощается с воздухом, покидающим ее легкие - служанка затягивает корсет, сжимая от напряжения губы. Служанка не знает, но утром Петра пила из нее кровь. Немножко, пару глотков всего, дольше ждала, пока впитается заживляющая мазь.
В Вайроне иронично легко было раздобыть кровь проголодавшемуся вампиру.

Дело, может, было в том, что к Петре относились снисходительно. Она же из Эльмнота, значит, по определению глупышка, да еще и лет всего шестнадцать-семнадцать. Странности поведения списывались на неудачное место рождения.
Слишком молодая, чтобы самостоятельно принимать решения, достаточно взрослая, чтобы доверчивый Брэм Леавейн распустил слюни на вроде бы, кажется, судя по всему наследницу богатой семьи, которая накапала ему немного (довольно нестабильного, честно говоря) "приворотного" зелья. Любви оно не вызвало, зато повысило интерес и желание находиться поближе к Петре - Петра хотела в Вайрон и решила, что появление в ее жизни вайронца, которым можно манипулировать, это знак судьбы.
Достаточно очень смущенно сказать, что ее немного манит алхимия, но только, пожалуйста, пусть это будет секретом для них двоих, ладно? И пальцы, прижатые к губам, и отведенный в сторону взгляд... Отвратительная актерская игра, которую не видно было за дурманом зелья.
И не забудьте добавить побольше пассивного презрения к Эльмноту и магии, выразить интерес к морозу, около семидесяти раз обратить внимание на свой ах, такой юный возраст.

Поэтому сейчас она отчаянно держалась за спинку стула, пока служанка искала грань между сломанными ребрами и изящной талией.
Мерзость.
Ее никто не предупреждал, что будут какие-то балы, или грандиозные встречи, или как вообще это называлось нынче? Знала бы заранее - свалила бы уже давно, не дожидаясь официального окончания своего визита. Она хотела шататься по поместью, собирая сплетни и узнавая местные порядки, понимаете?
Пожиратель их поглоти.

Она спускается по лестнице: осанка материнская, взгляд материнский, платье материнское (уже скоро опять выйдет из моды и вернется еще через полвека-век), и имя материнское. Елена не опускает голову и на секунду, пока спускается по лестнице - уверенно смотрит вперед. Слушает стук каблуков. Считает минуты.
Осталось немного.

Людей резко становится в миллиард раз больше, чем хотелось бы. Сын графа уже начал терять к ней интерес, и Петра радостно пользуется этим, блуждая от стены к стене. Ах, какие замечательные углы! О, какая чудесная тень. Того и гляди, за шторку заберется.
Из первого бокала вино будто испаряется, и сразу становится немного легче дышать. Петра смотрит по сторонам - жалкие потуги проявить интерес к происходящему. Уворачивается от нескольких попыток заговорить с ней, подхватывает новый бокал и сбегает - на балкон, на свежий воздух, в тишину.
Проклятый вайронский холод.
Петра неприязненно морщится, хотя раздражения не хватает надолго. Может, вино растопило, может, успокоил вид темнеющего неба.
Раздражение, может, и ушло, но хмурые брови остались. Девушка фыркает, в основном снегам, окружавшим ее со всех сторон.

- Много думаете о себе.

Это, наверно, снежинкам. Так или иначе, Петра в тосте приподнимает бокал и делает глоток. Тут же морщится - вино, кстати, тоже мерзкое тут.

Можно сколько угодно строить из себя сомелье, но какая разница, если в итоге замечаниями о вкусе ты делишься с пустым бокалом?

Петра рассматривает стекло почти завороженно - все лучше, чем толпа внутри. Подносит к губам, дышит, хочет нарисовать на нем что-то, и вдруг замирает, испуганно вцепившись в фужер; здесь кто-то есть.
А давно?
Задумалась, не заметила? Следили за ней, что ли? Поняли, что она не просто дурочка из Эльмнота, а вампир, да еще и не первой свежести? Привели храмовника, который накинет анти-магические цепи раньше, чем она успеет скрыться в портале, ведущем домой.
Но голос мальчишеский. Храмовники разве бывают настолько молодыми?
Петра закусывает губу, позволяя себе еще секунду на размышления. В конце концов, ей бы не давали шанса вот так стоять и молчать - храмовники, подобно диким животным, какими их рисовало воображение Петры, секунды ценили даже больше, чем она. Поэтому она оборачивается.

И, боги, какая же она глупая. Как можно подозревать ее, драгоценную гостью, в чем-то?

- Да ну, представьте, какая шумиха начнется, если гость из Эльмнота прямо покажет свое недовольство собравшимися, - ей нужно сразу обозначить свой статус. Наверняка же он слышал, что Леавейн притащил с собой какую-то девицу. Вот она, девица. Не представляющая никакой угрозы. Быстрым, нервным жестом заправляет прядку за ухо. - Больше обидно, что вы были не за дверями.

Сердце бешено стучит. Быстро, гулко, подгоняя к лицу кровь.
Нестрашно. Решит, что от холода.
Пальцы барабанят по стеклу; он хоть и просто юнец, так просто ему язык заболтать не получится. Потому что Петра этого в принципе делать не умеет. Сейчас бы забраться под многочисленные свои юбки, вытащить надежно закрытую колбочку... Она задумчиво рассматривает юношу, пока не решает улыбнуться - уголком губ, от волнения не может выдавить ничего больше.

- Мне стоит упасть на колени и умолять не доносить на меня, или мы сразу друг другу признаемся, что мы здесь по одной и той же причине? - Склонив голову набок, как это когда-то делала Елена, Петра заглядывает в глаза незнакомца. Жуть. Не поведется. Ей даже стыдно перед ним становится.

Она быстро разрывает зрительный контакт, вновь сосредотачивая внимание на бокале. Перчатки хоть и декоративные, но спасают кое-как от холода стекла; платье зачарованное, совсем немножко, заслужило пару недовольных взглядов служанок, быстро проигравших очевидной дороговизне. Не греет, но и холод не пропускает.
Почти.
Да и кровь в жилах застыла, не оставляя от винного тепла и следа.
Нужно опомниться, собраться с мыслями. В Вайроне она играла определенную роль, и все это время простая схема работала. Оторви глаза от стакана, открыто пялься на юношу - вы ровесники, вам скучно на балу. Самое время обменяться секретами.

Петра набирает в ладонь снег, морщась от колкого холода, и забрасывает его в бокал. Поднимает, будто в тосте, подходит поближе - и все равно держит дистанцию, все еще боится, но будто бы кокетничает, заискивающе улыбаясь.

- За встречу, получается? Часто у вас такие...сборища? - А вот, интересно, у кого из них волосы длиннее? Сравнить бы! Глупая мысль как-то даже расслабляет. - Елена, - и приседает в книксене, почти насмешливо.

Отредактировано Петра (2022-02-01 00:03:33)