- Жду не дождусь когда мы все убедимся, что моя собака полезней тебя, принцесса.
- Слишком дерзкие слова для того, кто едет на моей лошади.
На провокации Оливия не велась, только теснее вжималась в сидящего впереди мужчину. Теплее от этого не становилось, с каждой минутой холод становился смелее, проникая всё глубже и глубже под одежду.
Ещё несколько часов назад четверка храмовников пыталась добраться до горного святилища Хилиата. Закаляющее дух паломничество обернулось неудачей - в горах недавно произошел обвал, перерезав единственную дорогу. Придурка Мартина это не остановило. Слишком самоуверенный и окрыленный недавним возведением в адепты, мальчишка был свято уверен, что его безмозглая псина найдет другую тропу. Наставники считали, что лучшим решением будет позволить молодому поколению выпустить дурь. В результате Мартин лишился лошади, оступившейся на скалах, и изрядной части припасов. Оливию, как самую легкую, мастер Крэйг усадил в седло за собой, а её лошадь досталась придурку. Лучше бы он сам в пропасть полетел, вместе с собакой.

- Ооо, что такое, рожденная под звездочкой Рагфира принцесска может только носиком хлюпать?
Отряд ордена остановил лошадей, едва въехав в деревню. Ни поесть, ни согреться им не удалось. На встречу уже торопились пара местных сплетниц, к которым быстро присоединялись и другие кумушки. Судя по их торжествующим злым лицам - им было о чем доложить. Всадников быстро облепили местные жительницы, выглядывающая из-за углов домов ребятня перешептывалась и распространяла вести от одного дома к другому. Одно единственное событие быстро всполошило всю деревню. Не окажись рядом храмовников - как быстро эти люди сами бы взялись за факелы и заступы, украсив подъезды к деревне свежим висельником?

- Кто хорошая девочка? Кто самая полезная? Кто умничка? Не ты, моя песенька самая лучшая.
Маг напал на жителя деревни прямо в таверне. Подробности, как обычно, тонули в тумане - одни говорили, что мужика вырубили, другие что чуть ли не заживо сожгли. Для тех, кто видел как горит человек - они не были шокированы или напуганы, значит до того момента, как станет известно, что в деревню заявился сам Пожиратель во плоти, ждать осталось немного. Пара человек что-то видела. Другие только слышали. Третьи преувеличивали истории тех, кто что-то слышал. Но факт оставался фактом - маг вскочил на лошадь и в спешке направился дальше, в горы.
А значит, понимал, что его ждет.

- О, это что магические следы по которым нас ведет ищейка Цейна? Нет, это обычные следы на снегу.
Кто-то предупредил мага. Или он оказался слишком умным. Выяснением деталей можно будет заняться позже, когда вернутся вместе с закованным в цепи пленником ночевать в ту самый таверну. Если конечно отродье Эйры не станет сопротивляться, а с каждой минутой, что храмовники тратили на его поиски, их терпение становилось столь же хрупким как первый лед. Не нужно было быть знатоком душ, чтоб понимать, что Мартин бесится от собственных неудач, холода и усталости. И как он надеется, что его бегущая по следу собака наконец залает, что будет ознаменовать окончание этих бесконечных мучений. Сколько они уже едут? Полчаса? Час? А сколько до этого добирались до деревни без передыху? Лошади устали, устали и люди, становясь всё раздраженней.
Уткнувшись мастеру лбом в спину, Оливия тихо-тихо спросила, искренне надеясь, что начинающаяся вьюга не позволит молодому адепту услышать разговор:
- Мастер, лошадьми на привале же Мартин будет заниматься?
Девушка почувствовала как опытный храмовник посмеивается.
- Разумеется, Оливия. И лошадьми. И припасами. И вечернюю службу для жителей проведет. Нужно же куда-то девать всю его энергию. Всё ещё никаких следов?
- Нет. Он не использует магию. Если бы бежал от селян - использовал бы. Чтоб согреться, скрыть следы.
- Ну долго ещё? И что мы будем с ним делать, лошади уже еле идут! Всадник направлялся в эту сторону! А мы всё ещё его не нашли, ни с собакой, ни с чутьем мелкой. - подал голос, перекрикивая ветер, замыкающий их колонну храмовник, которого уже изрядно бесило всё происходящее.
- При малейшем неподчинении - смерть. Он уже пытался скрыться, не тратьте время. - едва обернувшись назад ответил Крэйг.
Оливия успела заметить как заиндевели его брови, хотя из-под шарфа и капюшона были видны только глаза. Она и сама была так же замотана, но от усиливающегося снега это не помогало. Если бы маг шел пешком, они бы уже давно потеряли его след, и собака бы не помогла.

- Эй! Следы стали глубже, похоже он пытается пустить лошадь галопом! - Мартин вырвался вперед, выхлестывая собственную кобылу.
- Не вылети на него!
Все оживились, погоня ускорилась. Наконец-то почуяв добычу храмовники перестали переругиваться. Уже скоро они должны были столкнуться с противником. Не было никаких гарантий, что он будет один, нет представления о том, какой силой обладает. Ровным счетом ничего полезного. Но их было четверо, и все кроме девчонки при цепях и с даром антимагии. Разве могла существовать стихия которая их остановит? Что он там, жег мужичье в таверне? Пусть попробует провернуть тот же трюк с ними.
Вскоре отряд наткнулся на взмокшую уставшую лошадь, от которой валил пар. Похоже маг загнал её, в отчаянной попытке сбежать. Право слово, если бы он просто прыгнул в пропасть, шансов у него было бы больше.
Трое храмовников спешились, один остался в седле, озираясь и держа взведенный арбалет. Его азарт передавался и его коню, приплясывающему на месте от собачьего лая.
- Всё ещё ниче... - договорить Оливия не успела. Пока она всматривалась в каждое снежное пятно, псина Мартина почти беззвучно сорвалась с места, в мгновение обнаружив цель.
Собачий взвизг резко оборвался, а вслед за ним послышался щелчок арбалета. Крэйг поднял руку, останавливая торопливо перезаряжающегося всадника и схватившихся за оружие товарищей.
- Сдавайся или следующий болт получишь уже в брюхо.
Оливия замерла, в пяти шагах от того, что мгновением раньше казалось наносом снега. Теперь перед ним лежал собачий труп и алела человеческая кровь. Почти не целясь храмовник умудрился попасть магу в плечо.
А ещё воняло, мерцало, переливалось, словно гнилостная пленка на грязной воде. Никакой ошибки не было - деревенские сдали ордену именно мага.
- Вам не говорили, что тыкать в людей острыми предметами нельзя? - незнакомец говорил с трудом, делая короткую паузу перед каждым словом. Свободной рукой он обхватил рукоять окровавленного меча и, опираясь на него, встал на ноги.
Глупо. Изначально бессмысленно. Как и побег в снежную неизвестность. На что они каждый раз надеются? Какие мысли в голове именно у этого, вроде бы ещё совсем молодого? Что случится какое-то чудо, что именно им в этот раз повезет? Всем другим, получившим свои браслеты или напрасно расставшимся с жизнями не повезло, но он то особенный?
- Если бы ты не оказывал сопротивления, то был бы уже в тепле и накормлен, пусть и на цепи. - Оливия ловит брошенную ей цепь и делает шаг ближе к магу.
Оставшийся в седле храмовник заканчивает перезарядку арбалета и стягивает с лица промокшую тряпку, до этого защищавшую от снега. По его лицу явственно видно, что он очень хочет чтоб маг дал ему повод ослушаться приказа старшего. Мартин, трясется, едва сдерживая клокочущую внутри ярость. Своего щенка он растил столько же, сколько обучался в ордене сам, так и не научившись относиться к животному, как к инструменту. Хладнокровие сохраняют только ученица, готовая в любой момент предупредить товарищей о готовящейся магом атаке, и сам их лидер, который просто стоит скалой среди бушующего ветра. За него всё сделают другие. Чтоб отрезать мага от дара Эйры ему даже пальцем шевелить не нужно.
- Сдаться ещё не поздно.
Девушка говорит абсолютно равнодушно. Не в первый и не в последний раз.

На истерику поведение мага походило мало. Были те, кто оказавшись перед выбором «смерть или оковы» начинали хохотать, плакать или в их глазах просто угасала воля. Иногда маленький ребенок, перед отправкой в Башню, мог поразить силой воли, с которой прощался с родителями, обещая однажды найти применение своему дару и вернуться. Лишь бы у родных было чуточку легче не душе и не гложило понимание того, что они даже не стали за него бороться. Иногда престарелый маг, всю жизнь проведший в бегах, вызывал уважение, до последнего дня стойко отстаивая свои идеалы. Но для всех них история свободы или жизни заканчивалась так. Рано или поздно псы Цейна нападали на их след. Кому-то везло и последние моменты их истории оставались на памяти лишь у палачей, кого-то окружала озлобленная толпа, готовая забить камнями лишь за то, что ему не повезло родиться не такими как они.
Этому досталась красивая концовка. Достойная рисунка в какой-нибудь книжке со сказками. В снежных горах, во время вьюги, в окружении четырех инквизиторов. Сражавшийся за свою свободу и принявший поражение.
С разгорающейся у сердца и пульсирующей в такт искрой, отдающейся маревом по всему телу, разрастающейся словно яд. Не будь её — как сложилась бы его судьба?
Шуток Оливия не ценит. Не дрогнув, двигается вперед, почти не замечая как тяжело поднимать в снегу ноги. От азарта и мысли о том, что погоня наконец закончена, по телу разливался жар. Осталось совсем чуть-чуть — накинуть оковы на руку, заломить за спину и так же со второй рукой, плевать, что раненой. Перевязывать позже тоже ей. Куда там ему попали? Из-за одежды не понять, похоже болт на вылет пропорол плечо. Может и хорошо, зная Бимса он вряд ли использовал лишь паралитический яд.
Но стоило лишь подумать о том, чтоб протянуть к магу руку и глаза обожгло гнусной волной. Разумеется, какой бы маг не попытался сопротивляться пустив в ход дар Эйры? Но с такой мощью ученица Ордена сталкивалась впервые в своей жизни.
Появившаяся между храмовницей и магом тварь была похожа на сгусток чистой магии. Отвратительный пульсирующий гнойник на теле реального мира, о двух крылья. Подобно летающему паразиту, напитывающийся жалкими крупицами силы смертного. Оливия видела как эта мерзость тянет из юноши всё это марево, которое чародеи превозносят выше дара творения. И от этого зрелища хотелось ослепнуть. Мгновения тянулись вечность, подкатившая к горлу тошнота не давала даже раскрыть рта, чтоб предупредить товарищей - да она бы и не успела. Бесформенная масса ураганом унеслась в небо, а во все стороны от мага разошлась волна, мешая снежную вьюгу с искажением самой нормальности этого мира. Гнойник прорвался.
От искрящихся снежинок вокруг и невероятного давления, обхватившего венцом голову, Оливия почти ничего не видела. Время будто замедлилось. Маг отводит руку назад - девушка помнит, что там оставалось его оружие. Два инстинкта борются друг с другом. Один кричит что нельзя позволить дотянуться до меча. Бей, бей, бей! Второй, заставляет всё сжиматься внутри, упорно вцепляться в добычу, любой ценой. Бить не по руке с оружием, бить туда, откуда под одеждой наверняка сочится теплая кровь. Бить в свежую рану, заставить её вновь взорваться жгучей болью. Хотя бы маленькая месть за то, как из её собственных почти ослепленных глаз сейчас текут слезы.
И следующий за хлестким ударом крик прекрасен.
Как красива эта маска боли, прикрытые глаза, обозначившиеся на лбу и меж бровей складки, раскрытый от боли рот - нормальным людям такие простейшие реакции жалкого слабого тела красивыми не покажутся. Но Оливия ценит каждое мгновение, жалея только лишь, что не может насладиться четкой картиной из-за трижды проклятого марева.
Словно вся сцена была подготовлена для этого.
А потом там, за спиной, у загривка чувствуется мимолетное дыхание Хилиата, а вслед за ним - сталь у горла.
Если бы только она была сильнее, чтоб удар цепью свалил мага с ног. Если бы только Крэйг отправил к магу не её, а того же Мартина и она не оказалась в эпицентре тошнотворного магического буйства. Если бы только у неё вообще не было этого дара, сегодня ставшего лишь слабостью.
Но теперь она стоит, с задранной рукой, которую оплела и безвольно свисает цепь. Беспомощная. Жалкая. Со слезами на глазах, которые до сих пор словно жжет огнем. Перед магом. Который тычет в неё клинком с песьей кровью, с той же легкостью способный зарезать её, как ещё одну собаку. Она просто обуза.
"Почему, мать вашу, вы не стреляете?!" - хочется заорать. Хочется плюнуть на всё и просто вцепиться магу в глотку. "Как смеешь ты, отродье, так на меня смотреть?!"
На злость мага она отвечает ненавистью. Достаточной ли чтоб глупо умереть и остальным членам ордена простор для действий? Нет.
— Брось, я сказал. Я из Ордена Детей и не желаю вам зла.
Ха. Конечно. Побег, оказание сопротивления и нападение на храмовника. Именно так и ведут себя те, кто "не желает зла".
Пальцы медленно разжимаются и цепь соскальзывает по локтю в снег. Рука так и остается поднятой, и девушка, замерев, следит за тем как маг подходит ближе.
"Что делать? Может попробовать просто завалиться спиной назад, чтоб Бимс смог выстрелить? Но успею ли..."
И тут взбесились лошади. Оливия была так сосредоточена, что даже не поняла что происходит у неё за спиной до того самого крика, от которого внутри всё оборвалось. До этого спокойные и обученные кони терпеливо ожидали, когда хозяева вернутся к ним, но теперь началось форменное безумие. Лошадь арбалетчика встала на дыбы, скидывая его, и первой понеслась галопом прочь, не разбирая дороги. Кобыла Оливии понеслась к хозяйке, но отнюдь не для того, чтоб спасти - обезумевшее животное скорее сбило бы их обоих грудью.
Кровь набатом стучала в ушах, позади кто-то кричал. Люди ни на что не способны против стихии. Малы, словно снежинки во вьюге. И остается только...
- Беги! - не думая, не понимая что делает, девушка опустила руку магу на плечо и толкнула, вместе с ним валясь в снег, не обращая внимание на вспарывающий одежду клинок. Вскочить, бежать, плевать на всех и вся, за спиной - смерть. Глубокий снег всё равно что трясина - каждый шаг через силу. Но не успеешь - сомнет, раздавит, не даст даже испуганной мысли вырваться из снежной толщи, не говоря уже о крике.