Ада Афалау
Безродная, бывшая служка, "Афаль"
Hange Zoe — Attack on Titan

История жизни, черты, образ

Откуда Ада родом, сказать трудно. В основном потому, что за несколько дней до своего рождения, яйцо с ней, в качестве подарка, передали одной из высокопоставленных эльфийских семей, а дареному коню, как и дареной птичке, в зубы или клюв не смотрят. По крайней мере, мало кто в семье Илва интересовался ее родословной, да и вряд ли она была нужна, учитывая, что у яйца на тот момент не было ни имени, ни какой либо своей истории. Вероятно, волшебный ящик, остановивший для птенца время, так и оставался бы заперт, если бы не интерес одного из отпрысков рода Илва. Того, видимо, привлекала перспектива взрастить с самых низов кого-то, кто будет ему предан. Так, Ада смогла пробить скорлупу, а, выбравшись на свет, встретиться с Болли Оденом.
Конечно, на отношения отца и дочери это похоже не было. Ада, получив и имя, и уход, пока ее крылья не окрепли, поначалу воспринималась не столько как слуга, сколько как зверушка. Охотничья птица. Крохотная лунь, растущая медленно, но нет-нет, да проявляющая себя в охоте.  Казалось, обещания, что яйцо несет в себе оборотня, было ложью. Казалось, хозяевам было уже и неважно. Казалось, свои дни в лесах и полях близь Иэтвиля лунь и дальше может проводить, сопровождая остроухих хозяев на охоте за кроликами. День за днем, один цикл сменяется другим, пока солнце и луна танцуют в небе, а мысли в голове Ады остаются простыми и понятными.
Ей и не нужно было ничего сложнее. Такой жизни было достаточно. Иногда в небе, высматривая добычу. Иногда крича и привлекая к себе внимание, заставляя обратить внимание на что-то, на что ее хозяину тоже стоило бы отвлечься. Иногда наблюдая. Тихо, в ветвях, и выжидая. А иногда сидя на руке и смотря на своего хозяина достаточно близко, чтобы подмечать и гладкую кожу, и пристальный взгляд, стремящийся к тем вещам, которые воспринять на тот момент Афалау еще не могла.
Но вскоре воспринять пришлось и их. Со сменой времен года, менялись и ее задания. Она оставалась все той же. Преданной. Простой. Понятной. С крайне узким набором тех вещей, что можно было бы считать за мысли. Как оказалось, и их достаточно, чтобы заставить ее двинуться вперед. Поначалу не осознавая, что именно она делает, и должна ли в принципе, но в тот момент, когда, пикируя, пернатая фокусировала свой взор только на бегущем человеке, в ее голове не было никаких сложных планов. У нее была лишь одна простая установка. Она хотела, чтобы этот человек, в которого стрелял и попал Болли, умер. Не потому, что ей сказали, что так надо сделать. Не потому ,что это было правильно. Скорее, это было ее желание, заставившее птицу обернуться прямо в воздухе, с криком падая на бегущего, сбивая его с ног, толкая когтистые большие пальцы в глазницы и не отпуская до того момента, пока тело под ней не перестанет брыкаться. Пока измазанные в красном руки не расслабяться, а бедра и голени, напрягшись, не заставили ее выпрямиться.
И посмотреть на тело под ее ногами, застывшее с открытой челюстью и двумя зияющими дырами на том месте, где были глаза.
Ада же... Стояла. И стояла долго, пока эльфы в плащах и луках не приблизились к ней, а та, очнувшись, не повернулась к тому, на руке которого сидела несколько часов тому назад и, указав на труп перед ней, приоткрыла рот.
Добыча.
Хрипло. Тихо. Впервые. Первое слово, после которого обессиленная рука опускается, а Ада так и остается стоять, измазанная кровью, грязью и травой, ожидая, что ей дадут новую команду или новое поручение. Вместо этого - плащ, в которой обернули обнаженное тело. Приказы, но не ей. И долгая дорога до дома, во время которой Ада, не промолвив ни слова, не могла понять одну простую вещь. Ту самую простую вещь, которая заставила ее сделать себя сложнее и оставить простоту где-то, где ее уже было не найти.
Сложность, впрочем, не была чем-то плохим. Две руки, две ноги. Крыльев нет, но ничего. Они были еще где-то рядом, неподалеку, просто не здесь. Вместо них у нее было новое отношение. Новый язык, новые задачи и новое общение. Вскоре, спустя несколько дней, она смогла вернуться назад. Там, где были перья и где было... Просто, но чего-то не хватало. Теперь она слушала и слышала одновременно. Видела и запоминала то, чего не было раньше. А вслед за этим приходило и понимание.   
Болли брал ее на охоту реже. Теперь не на мелкую живность. Теперь ее заставляли не охотиться, но упражняться. Учиться. Учить письмена. Учить то, как держать лук. Учить, как читать следы, не только с высоты птичьего полета, но и припадая к земле. Ее учили многому, попеременно оставляя время на отдых и на общение с другими такими же как она, но вот даже от иных слуг Ада отличалась. Возможно, все дело было в перьях. Или в том, что она долгое время проводила с хозяевами, а не была с ними "сложной" с самого начала. Может быть. Преданность все равно никуда не девалась. Она все еще была той самой слугой, только теперь немного другой, и хотя со временем она перестала сопровождать в пернатом облике своего хозяина на охоте, и взяла в руки лук и стрелы, тот все равно был рядом.
По крайней мере, пока они не начали чаще выходить за пределы леса. Пока они не начали уходить надолго. Не для охоты, не для чего-то осязаемого. А чтобы поговорить. Илва-старший говорил много. Его слова запоминались, как запоминались и слова его собеседников. О сестре, о роде, о многом, что Ада поняла лишь со временем. В конце концов, они много путешествовали, не вдвоем, но с остальными эльфами и остальными слугами. Иногда, только вдвоем. Редко. Но в такие моменты это были долгие и далекие путешествия до земель, которые Ада вспоминает как серые и темные. И которые вспоминать не хочется.
Не хочется. Не хочется, но приходится. Потому что все меняется. И в одно из таких путешествий ее жизнь изменилась снова. Все было как обычно. Все еще как обычно, пока она не заметила, что на тропе нет певчих птиц. И что ее слух говорит ей быть настороже. Что вот-вот на них нападут, и напали. Существа, которых Ада не видела никогда. С когтями и зубами, острыми, как бритва или нож охотника. Оставляющими тонкие, но глубокие порезы. Способными перегрызть кость и раскусить Аду надвое. Не только Аду. Болли тоже.
Она помнила, как заканчивались стрелы. Как нож в ее руке сломался. И как когти на больших пальцах снова пошли в ход, пока они не закончились. Пока последняя тварь не перестала двигаться, а Афалау, выпрямившись, не воззрилась на присевшего, обессилевшего, у камня, хозяина. Она помнила, как несла его на себе, пока не упала, а потом ее нес уже он. Как они добрались до лесов, и как, услышав что-то, отдаленно напоминавшее речь эльфов, его руки не дрогнули, заставив Аду приоткрыть глаза.
А потом она почувствовала мягкую траву. Ладонь на лбу и темечке, осторожно приглаживающую ее волосы. И шаги. Удаляющиеся шаги, пока их не начало перекрывать пение птиц и нытье ран на теле, из которых еще сочилась кровь, замедляющаяся и покрывающаяся багровой коркой, окрашенной черным. Изогнутый лук со снятой тетивой, который принадлежал тому, кто давал ей смысл и цель. И ее очки, защищающие глаза. То самое, что Болли много раз требовал от нее беречь.
С того момента, путь в леса эльфов для Ады Афалау был закрыт.
Честно говоря, она плохо помнила, как пришла в себя. Но четко помнит эту мысль и вздымающиеся к небу стволы деревьев вдалеке. Помнит утыканную стрелами землю в паре шагов от нее. Помнит, как взглянула на череп, из глазницы которого торчало древко с давно обесцвеченным оперением. Там ей уже не были рады. Оставили здесь, на границе, и если бы она сделала еще несколько шагов вперед, то стала бы точно таким же скелетом со стрелой.
Она могла дышать. Она могла двигаться. Могла лечь прямо тут и умереть. Но что-то двигало ее дальше, и на этот раз уже прочь от лесов. Пока руки расстегивали рубаху, снимали жилетку, оставляя их на земле. Пока, в конце концов, только пара сапог не осталась лежать, а в воздухе не захлопали серые крылья, поднимая лунь вверх... Возвращая ее хотя бы на время к той простоте, где не нужно было думать.
С тех пор утекло довольно много воды. Она не то чтобы нашла себя или цель в жизни, но и продолжать жизнь в виде птицы не то чтобы не хотелось. Скорее, сложность и то, что она дарила, позволяла как-то по-другому воспринимать мир. И, в какой-то момент, Ада поняла, что находится уже не в небе, но в четырех стенах. Что за убитого оленя ей платят достаточно, чтобы та могла ошиваться в городах, а не в лесах. Что сотрудничать с другими людьми проще, хотя и опаснее, чем оставаться одной. Что, пусть ей и не рады в Иэтвиле, она все еще жива. И все еще может становиться лучше. Все еще может... Может.
Надо было только понять, что делать дальше. Может быть, найти кого-то, кто мог бы ее вести. Может быть...
     

Особенности, способности, детали

Ада - хищная птица. Ее натаскивали, как подспорье для охотника, а позже, после превращение, как охотника. Она умеет стрелять из лука, притом стреляет хорошо, с ее-то зрением. Она умеет читать следы. Она умеет находить пути и двигаться бесшумно. Навыки у нее крайне неплохие для лесистой местности и для полей, но вот ориентирование в городах хромает. Иногда может заблудиться.
Из особых навыков, выделяющих ее на фоне остальных людей, умеющих класть стрелу и натягивать тетиву, стоит упомянуть, что дальнобойное оружие Ада очень любит. Арбалеты меньше, ибо требуют силы для перезарядке, но управляться и стрелять из них вполне умеет. Метательные кинжалы имеет при себе, но не как оружие, а, скорее, как хобби. Часто упражняется с ними, но не на профессиональном уровне. Лук вне конкуренции. С ним обращается лучше всего, притом, уже не видит, чтобы ее навыки становились лучше, приходя к выводу, что достигла своего предела, из-за чего иногда может подогреть охоту, дав фору добыче и одев на глаз повязку. Так у живности будет хоть маленький шанс, что она промахнется.
Особенности строения тоже имеются, как у любого оборотня. Заостренные уши. Общая комплекция, подтянутая и жилистая. Но, главное отличие - когти на больших пальцах. Притом, и на руках. и на ногах. На остальных пальцах ногти вполне обычные, но именно на больших это черные и жесткие формирования, достаточно крепкие и острые, чтобы порезать кожу и плоть при необходимости.
     

Дополнительная информация от игрока

No thoughts, head empty.