Солнце неуклонно катилось за горизонт, смеркалось. Светозар, конь, что носил на своей могучей вороной спине храмовника не первый год, то и дело недовольно фыркал время от времени, мотая гривой, явно показывая своё недовольство, пока был ведом под уздцы. По-хорошему, привал надо было устроить ещё несколько часов назад, ведь приготовления и сбор хвороста лучше делать, когда светит солнце, а не в потёмках искать огниво, дабы развести костёр.
Беглый осмотр местности, оценка потенциальных мест для ночлега, всё это заняло не больше минуты, поодаль от общего тракта располагался высокий одинокий дуб, расположившийся на небольшом холме - идеальное место для стоянки, а поляна, находящаяся у подножия, хорошее место для его жеребца, ибо быть привязанным после тяжелого дня в пути, не получив немного свободы подобно пытке, а портить отношения с собственной лошадью не очень хотелось. Под ещё большее недовольство Светозара, храмовник повёл коня на холм, а после, похлопав по вздымающемся боку, в одобрительном жесте, начал быстро распрягать седло и снимать его с массивной спины, предварительно не забыв снять пожитки с провиантом и всем необходимым для путешествия. Радостное и громкое ржание, конь мигом устремляется вниз, к поляне, - как и ожидалось, - чтобы щепать траву и заниматься собственными делами, пока вновь не запрягли в рабочее русло. Но любоваться собственным скакуном не было времени, с каждой минутой становилось все темнее, поэтому первая необходимость, она же единственная, развести костёр.
Бегло осмотрев опущенные ветви, Лео быстро нашёл одну из самых старых, по его мнению, ветвей, а после, достав небольшой колун, одним размашистым ударом срубил её, стараясь нанести как можно меньше повреждений стволу. Не бог весть что, но до утра вполне хватит продержать пламя костра. Обламывая ветвь за ветвью, воздух всё больше пропитывался ароматом свежесрубленного дуба, тягучим, опьяняющим... Он пах... Прекрасно.
Огнище вспыхнуло в потёмках лишь несколько раз, дав достаточное количество искр, чтобы разжечь небольшой, заготовленный заранее, распал, как раз для таких ситуаций. Прелесть не сухого дерева в том, что оно будет очень долго тлеть, постепенно превращаясь в костёр, способный согреть путника в ночи. Сам же Лео, после всех приготовлений, натоптав себе полянку, оперся о камень, находящийся неподалёку от костра, посматривая на яркое пламя, то на своего коня, пока тот еще не растворился в наступающей ночи. Он медленно стянул с себя шлем, располагая прям здесь же, на камне, подвязки, на которых держалась кираса и массивные наплечники, пошли следом и были развязаны. Первыми он уложил рядом со шлемом именно наплечники, следом кираса, поверх которой мягко легли отличительные черты храмовника, а точнее его сана, две ленты синего цвета, сходящиеся, при полном обмундировании, с плеч и пояса. С набедренной частью пришлось немного повозиться, но и они вскоре легли у основания. Спустя добрый десяток минут, храмовник остался в одном акетоне, штанах, да наколенниках со стальными ботами.
Усевшись напротив доспеха, храмовник всматривался в собственный львиный шлем, погружаясь в воспоминания недавно прошедших дней.

- Ты уверен в своём решении? - голос наставника был невероятно скуден на эмоции, но Лео знал его не один год, чтобы понять, что кроется за этой отстранённостью. Печаль и гордость, странный симбиоз, но именно он преобладал в речи Антуана.
- Да, - Коротко же ответил Лео, запрягая Светозара и водружая на него суммы со всем необходимым в пути.
- Куда отправишься? - вновь раздался голос Антуана.
- На юго-восток, в столицу, а затем... Куда направят боги, - потуже затянув седло, Лео развернулся и взглянул на своего старого друга, - Я не могу остаться.
- Знаю. Пусть Боги прибудут с тобой, - Ле’Тар протянул руку в прощальном жесте.
- Пусть Боги прибудут с тобой, - ответил Лео, со звоном взявшись за предплечье бывшего наставника.

Треск костра, в отдалении довольное лошадиное ржание, перемешанное с песнями сверчков и безмерным шелестом листьев. Эта ночь поистине была прекрасна, пока идиллию не нарушили чужие шаги.

Отредактировано Лео (2021-02-25 22:02:09)

Шаги во тьме стали неожиданностью, они застали храмовника врасплох, стоило только на минуту расслабиться, начав любоваться природой. Сияющий покоился подле камня, рядом с основным доспехом, обычный, стальной меч же находился ближе, в ножнах, опираясь рукоятью к массивному дубу. Ожидать от незнакомца можно было всего, от протянутой руки в знаке смиренного приветствия, до стилета, что будет выискивать печень, поэтому направить лезвие стального клинка в сторону потенциальной опасности и понять, что угрозы нет - намного лучше, чем покоиться под безымянным дубом.

Сгруппировавшись, парой быстрых, отточенных до рефлексов, движений Лео принял стандартную боевую среднюю стойку, как учили, соблюдая дистанцию между ступнями с точностью до сантиметра. Дыхание вмиг стало ровным, размеренным, чтобы первый защитный выпад был плавным и смертельным для атакующего. Однако, мир всё ещё был способен удивлять. В очерченном кругу света, вдруг появилась женщина с огненными волосами, усилие выхватить оружие, что болталось на поясе потерпело фиаско, неуклюжесть в движениях привела к тому, что при следующем шаге, лодыжка изогнувшись под углом, заставила незнакомку потерять равновесие и грузно упасть. Выругавшись, совсем не свойственным грубым словом для леди, девушка предприняла попытку подняться. Опять неудача. Тяжелое, спертое дыхание, отдающее нехорошими хрипами, тёмное пятно, расположившееся в районе груди, повязка, явно сделанная на скорую руку.. Она не представляла опасности. По крайней мере в подобном состоянии.

Воткнув острие стального клинка в землю, схватив импровизированный факел, - коим послужило обычное бревнище, кое ещё не успел сгореть в пламени костра, - храмовник зашагал к девушке, огибая ее от рабочей руки, чтобы той не удалось выкинуть чего-нибудь несвойственного человеку находящемуся на грани бессознательности. Припав на колени подле, глаза заскользили по одежде и снаряжению: небольшие подвязки, пожитки, рапира, сумма с неизвестным, а после - на повязку, что была пропитана кровью насквозь. Свежей кровью. Взяв за плечо, перевернул огненноволосую практически на спину, устроив из собственных коленей подпорки, чтобы лучше ознакомиться с характером ранения, потому что хрипы не сулили ничего хорошего. Судя по разлитому пятну, рана колото-резанная, не промытая, получена недавно, перевязана абы как, стянута никак, давления на ранение ноль, поэтому оно до сих пор кровоточит... Дело было плохо.

Запрокинув ее руку за свою шею, подхватив собственной под спину, а второй под колени, Лео поднял незнакомку на руки и доставил к костру, к теплу, которое сейчас было необходимо телу потерявшему много крови. Он аккуратно устроил «пациента» на своем лежаке, а сам быстро открыл небольшой набор медикаментов, что имелся с собой, устраиваясь рядом. Не Боги весть что, но чтобы помочь - вполне хватит. В небольшой фляге - алкоголь, дезинфектор, чистый, стерильный бинт, настойка опия, просто на всякий, и прочее-прочее. Не было времени перебирать все до единого. Находясь практически вне сознания, девушка наверняка могла принять его за врага, поэтому, прижав было поднявшуюся женскую руку обратно к земле, Лео впервые произнёс что-то с того момента, как они пересеклись:
- Я не причиню тебе вреда, мне нужно промыть рану и остановить кровь, - «иначе ты умрешь» он не стал добавлять специально, паника была здесь ненужным звеном. Особенно, когда не знаешь характер встреченного человека. Лезвие ножа распороло повязку надвое, сам храмовник отбросил образовавшиеся концы в разные стороны, задирая верх одежды, не оголяя причинные места, чтобы безошибочно определить местоположение и характер ранения.

«Как я и думал, колото-резанная, рядом с рёбрами» - зубами открыв фляжку с алкоголем и взяв небольшой кусок ткани, тяжело вздохнув, потому что придётся причинить боль, коротко бросил:
- Будет больно. Очень, - он плеснул огненной воды на ее бок, немного, но вполне достаточно, чтобы алкоголь прочистил рану. Возглас, перерастающий в хриплый крик, руки храмовника тут же вжимают кусок ткани в рану, плотно прижимая. Он был готов поклясться, что девушка потеряла сознание на несколько минут, в течение которых он туго перебинтовал ее торс. Сев на колени, как перед молитвой, он сложил ладони в считанных сантиметрах от повязки, средоточие магии пронизывало кончики пальцев, растекаясь по ладоням, которые, вторя желанию «мага» источали мягкий, тёплый свет, сравнимый со светом, что испускал Сияющий. Свет, к которому хотелось прикоснуться. Закрыв глаза, полностью отдаваясь попыткам колдовать, Лео также отдавал свои силы на благо красноволосой леди, которая сейчас, тяжело дыша и хрипя, находилась под этими самыми ладонями. Не сразу, далеко не сразу, но хрип постепенно сходил на нет, дыхание выравнивалось, пока и вовсе не стало ровным. Ощутив страшную слабость во всем теле сразу, Лео наконец успокоил собственную магию и открыл глаза, устремляя взор на повязку, пятно на которой было ровным, следующим граням пореза, тонким.
Он, наконец-то, облегченно вздохнул.

Глаз этой ночью было не сомкнуть. Не потому, что не было сна, а потому, что нельзя было. Ответственность за жизнь человека, пришедшего из тьмы ночной, полностью ложилась на плечи храмовника. Если бы ей вдруг стало хуже? Если бы рана не смогла нормально затянуться и до сих пор медленно выводит жизнь из тела по разорванным от лезвия капилляров и вен? Он не мог уснуть. Было нельзя.
Эту ночь он провел, всматриваясь во всполохи огня, столь хаотичные, столь непредсказуемые, под треск разжигающихся поленьев, под трели сверчков. Его тело изнывало, а разум медленно затуманивался. Всё же, магия давалась его телу очень большой ценой, для неё нужно время и тренировки, бесчисленные дни практики и потенциал, явно больший, чем имелся сейчас у Лео. Из вышеперечисленного у него было… Ровным счётом ничего. К своим способностям он прибегал не часто, лишь в редких или критических ситуациях, как, например, сегодня.
Молитвами он смирял себя, просил богов помиловать эту бедную душу, сохранить ей жизнь, просил о благословление на дальнейший путь и на все пути, по которым она пойдёт дальше. За лучший исход. Под ровное дыхание и сопение неизвестной девушки он встретил восход, с нескрываемым удовольствием прикрыв глаза ладонью, как только первые лучи озарили небосвод, стараясь попасть исключительно в глаза молодого льва. Вдохнув воздух полной грудью, встав впервые и выпрямив ноги, первым же делом Лео затоптал и забросал землей затухающий костёр, будет немного холодновато в первые несколько часов, пока воздух не прогрелся до комфортной температуры, но за своего спутника на этот раз волнения не было, мужчина еще ночью покрыл её своим плащом, чтобы дать дополнительное тепло и защитить как раз-таки от рассветной росы и небольшого периода утренних прохлад. Слабость ощущалась до сих пор, соединяясь с грузом ответственности, стараясь заставить храмовника припасть к земле, но Лео стойко держался. Как и всегда до этого.
Убедившись в тех крупицах комфорта для девушки, что имелись, он медленно начал прибирать свои вещи, заботливо разбросанные вокруг лежака. Бутыль с алкоголем удачно была закупорена обратно пробкой, стерильный бинт, к сожалению, уже не был таким уж и стерильным, обильно пропитавшись пылью, землей и пропах костром, но тоже отправился на своё законное место – в небольшую сумку, к остальным принадлежностям. Оглядев поляну, на которой пасся его конь, с удивлением, он обнаружил Светозара не одного, а вместе с другой лошадью мирно пощипывающими траву. Наверняка, это была её лошадь, степных в этой местности нет и не было отродясь. Взяв под бок сумку с медикаментами, храмовник подошел к камню, на котором красовались его доспехи, сияя пуще прежнего из-за скопившихся на них росинок. Свободной рукой он взялся за рукоять Сияющего, отрывая от привычного места и слегка подвигал рукой, словно примеряясь к весу собственного клинка и проверяя ощущения – сможет ли нормально орудовать им, если будет на-то своя необходимость. Меч казался тяжелее. Поэтому отложив оружие в сторону, не поворачиваясь лицом спутнице, молодой лев начал водружать на себя доспех. Расправившись с бедренной частью - скользнул в панцирь, массивный стальной, выполненный в лучших традициях мастеров дела, на груди которого красовалась голова льва, не спеша скреплять подвязки. Правый наплечник опустился на своё законное место, пальцы забегали где-то по всей его длине, сплетая между собой отдельные ремешки, затягивая те как можно плотнее. Вслед за правым опустился и левый. Слегка наклонив голову, Лео накинул на свои, и без доспеха, могучие плечи одну ленту, оттягивая её вниз, чтобы она легла на шею, а вторую закрепил за поясом.
Всматриваясь в шлем, он обхватил его латными ладонями, словно пытаясь найти ответы на вопросы, но шлем предательски молчал, но внезапно послышался голос из-за спины. Всегда один и тот же вопрос, на который всегда был один ответ:
- Да, - Коротко бросил молодой лев, слегка повернув голову в направлении доносящегося голоса. Он не мог точно знать, увидела ли она его лицо или нет, поэтому поспешил сделать одно – вернуть шлем на голову, - Храмовник, - львиная голова грузно опустилась, издав небольшой лязг металла, с которым пальцы проталкивали её вниз, к плечам.
Доспех был невероятно тяжёлым, намного тяжелее, чем обычно. Ему нужно отдохнуть. Магия – дорогой продукт, а цена за её использование слишком велика. Он – всего лишь смиренный человек, не маг, не адъютант, не ученик, не проныра. Всего лишь человек. Но Лео не подал виду, нельзя было терять лицо. Развернувшись к спутнице, он вновь обхватил рукоять Сияющего, вновь оторвал его от земли, представая перед ней в полном боевом обмундировании. Немного гордыни не помешает… После он замолит этот проступок перед Богами.
Увидев гримасу боли при попытке привести себя в сидячее положение от огненноволосой, Лео невольно улыбнулся, благо шлем скрывал эту улыбку, отбирая у девушки. Испытывает боль – значит жива.
- Не стоит усердствовать, рана возможно и затянулась, но болеть будет еще некоторое время, тебе сейчас требуется покой и отдых, - он взял сумму, находящуюся на земле, выуживая оттуда бурдюк с питьевой водой, после чего подошел к девушке и протянул его, - Много воды и поменьше движений, - Оставшись без предмета в руках, храмовник подошел ко стальному клинку воткнутому в землю, рывком вытащил его, опустив лезвие в никуда.
- Прежде, чем продолжим, я хочу, чтобы ты представилась.