...покачивая в руке полупустой бокал, она оперлась о парапет галереи, рассматривая толпу и пытаясь разглядеть того, ради кого она сюда пожаловала. Предприятие с самого начала представлялось ей рискованным, и она пошла на эту авантюру только потому, что понимала, что находится практически в безвыходном положении. Можно было только молить Эйру, чтобы никто не угадал вдовствующую графиню Сарало, затворницу и анахоретку, в девице, одетой в облако розового шелка и кружев, с розовыми (от правильного состава) локонами, обрамляющими кругленькую (Отти, ее куафер, мастерски умел применять румяна) мордочку с чувственными губками (ну, насколько это позволяла розовая, расшитая стеклярусом полумаска) и пушистые, розовые же ушки, формой напоминавшие кошачьи. Пожелай она появиться на этом празднике в своем настоящем статусе, ей пришлось бы уведомить об этом устроителей праздника. Чего скорбящая вдова, разумеется, не могла себе позволить. Но было известно, что герцог приглашает на свои увеселения энное количество дам, посвятивших себя самой древней профессии.  Разумеется, самых дорогих и красивых. Все для удовольствия гостей. И гостей. Слухи утверждали, что не все, приглашенные развлекать общество герцога, были женского пола. Это было возможностью попасть на маскарад, и она ею воспользовалась. Пусть и пришлось нарядиться шлюшкой. И, откровенно говоря, ей пока все нравилось - и шелк, особенным образом обработанный, похожий на теплую жидкость, обнимающий тело, и тяжелый, откровенно сладкий запах духов, и колючие пузырьки в замороженном игристом вине, и шипение женщин вслед, и откровенно похотливые взгляды мужчин. Благо, праздник только начался - и все пока ограничивалось взглядами или рискованными шутками.
Что ж, возможно ей повезет найти того, кто ей нужен, до того, как это внимание начнет причинять неудобства.

Перехватив с подноса проходящего мимо слуги еще один бокал, она отхлебнула глоток - и оледенела. Увидев входящего в зал мужчину. Алый, обильно расшитый серебром мундир, леопардовый мех на плече, черные гладкие волосы, сам - строен и красив, как бог любви. Женщины должны млеть при виде такого душки. Но она не испытывала ничего, кроме холодного отвращения.
Гайвенор Фейст.
Ее, прости Эйра, деверь.
Похоже, все было хуже, чем она предполагала.
Нырнув в толпу, она направилась к арке, ведущей в открытую колоннаду. Обнаженные плечи обожгло холодом. Ночь определенно выдалась прохладной, дамы в открытых платьях (вроде ее розового облака) рисковали простыть.
Придерживая юбки, она заторопилась дальше, тонкие каблучки рассыпали звонкую дробь по черно-белым плиткам плиткам, складывавшимся в шахматный узор.
То, что издали производило впечатление черных лиственных дебрей, испещренных радужными бликами, распалось на отдельные кипарисы и ивы, склонившие гибкие ветви к мерцающей темной воде. Голые сучья и увядшие листья были подсвечены снизу цепочкой разноцветных ламп.
Слева цепочки таких же ламп бежали по перилам лестниц, террасам, навесам беседок, образуя мерцающую паутину рубиновых, лазурных, медовых звезд… причем на самом верху мраморной лестницы одна звезда отсутствовала.
Кто-то забрал лампу.
Тот, кого она искала.
Лилиана и сама не могла сказать, почему она так в этом уверена. Она подхватила шлейф повыше и поспешила туда, где в цепочке огней зияла дыра.
Наверху ее ждали расшитая блестками тьма и мраморная дорожка, ведущая к запертым дверям двух беседок. За ними в кирпичной стене угадывалась низкая арка - видимо, вход в сводчатый туннель, сообщающийся с нижними террасами.
- Вот же... - прошипела она, прихватывая рукой в перчатке медную лампу со стеклянным рубиновым колпаком, ближайшую к ней.
В какой-то момент ей почудились шаги за спиной, и она, не мешкая, нырнула в арку.

В конце лестницы оказалась другая открытая дверь, а за ней сводчатое гулкое помещение, столь огромное, что лампа не смогла осветить его целиком. Невообразимо древние, грязные колонны вздымались из обсидиановой водной глади, возносясь к потолку.
Должно быть, этот тайный водоем подпитывал бассейны в парке.
С бьющимся сердцем она двинулась по теряющейся в темноте дорожке, опоясывающей водоем.
- Явиться сюда, да еще в таком виде, это глупость, сударыня.
Голос Кольна, внезапно прозвучавший из темноты за плечом, был не громче кошачьего мурлыканья. Лилиана даже не вздрогнула. Каким-то образом она чувствовала, что господин Кольн где-то здесь. Обернувшись, она увидела, что одет он подобно остальным гостям, играющим в маскарад - в черное, отделанное золотой тесьмой домино, с закрывающей лицо клювастой баутой. Бауту, правда, сейчас господин Кольн держал в руке, позволяя рассмотреть свое лицо, мертвенно бледное лицо, обрамленное бесцветными волосами.
Она презрительно поджала губы.
- Ваш приезд сюда - не меньшая глупость, - парировала она.
Вместо ответа Кольн шагнул к ней и, взяв за руку, повел по дорожке над траурной гладью водоема. Отраженные блики извивались подобно рыбам в глубине. Лилиана продрогла насквозь, однако рука Кольна была куда холоднее, чем ее собственная. И куда тяжелее.
- Вы привезли...? - она запнулась, не желая сказать лишнего.
- Разумеется. Простите, я не был пунктуальным, - в его ровном голосе Лилиане почудилась раздраженность. Что-то стряслось. И ее собеседник не собирался обсуждать это с ней, - я был сосредоточен на другом. Это довольно трудно…
Он замолчал, но она прекрасно поняла его. Они приостановились и повернулись друг к другу. Черты Кольна в алом свете лампы казались окровавленными, незнакомыми. Лилиане почему-то представилось, что, если она сейчас закроет глаза, то лицо господина Кольна начнет меняться, теряя покровы иллюзии, и станет настоящим его лицом — настолько пугающим, что никто не посмеет в него заглянуть.
- Так давайте, - резко бросила она, протянув руку, ладонью вверх.
- Как скажете, моя госпожа, - на облитую розовым шелком ладонь лег небольшой, с мизинец величиной, пузырек. Заполненный густой, почти черной жидкостью.
- Давайте вернемся к насущным делам. Вам холодно.
Ее и впрямь била дрожь. Лилиана не поняла, как и куда исчез господин Кольн, но в руках его возникла тяжелая шелковая шаль, которой тот тут же укутал плечи спутницы.
- Неудачное место для прогулок, - он простер руку в сторону лампы и каким-то образом поправил фитиль, не прикасаясь к нему. Они вышли в широкий двор. Ступени вели то вверх, то вниз. Тьма была непроницаема и тиха, как смерть.
- Вернемся в зал. Госпожа не откажет мне в одном танце?
Она кивнула, удивившись предложению. Танец? Что еще он задумал?

Отредактировано Лилиана (2022-07-24 21:23:50)

Кольн был прав: это место мало подходило для прогулок. И вообще вся затея походила на безумие.
- Я разберусь с этим, - беззвучно шепнула она, чуть повернувшись к своему кавалеру. Советовать ему убираться побыстрее она не стала. Бесполезно. Насколько она знала Кольна, тот останется поблизости. Просто чтобы полюбоваться, как она разберется.
Давая шали соскользнуть, она танцующим шагом направилась к слишком бдительному стражу, прикидывая, насколько жесткие меры стоит к нему принять. Мальчик определенно был красавчик - и она бесстыдно уставилась на его, увенчанные кисточками, сторожко напрягшиеся в ее сторону. И явно не бывшие частью маскарада. Оборотень? Она невольно облизнула губы, заставляя себя собраться. Жаль, если такого красавчика придется... устранить.
- Я заблудилась, - жалобно пропела она, повисая на локте оборотня. Даже сквозь жесткое сукно подобия мундира ощущались крепкие мускулы: похоже, мальчик напрягся. Правильно, таким как она доверять опасно, - проводите меня обратно в зал. Пожалуйста... - розовые ушки пристыженно прижались, но это уже было действием правильной магии. Как и пушистый розовый хвост, обвившийся вокруг правого колена оборотня.

Отредактировано Лилиана (2022-07-24 22:28:01)

- Благодарю, - благодарность в ее голосе звучала совершенно искренне: оборотень разом избавлял ее и от необходимости заботиться о безопасности ее поставщика, и от необходимости возвращаться в зал. Тут главное - направить оборотня в нужном направлении. И она готова была отблагодарить того так, как тот пожелает.
- Здесь так холодно, - жалобно промурлыкала она, прижимаясь всем телом к своему спутнику. Предоставляя ему самому догадываться, как именно можно позволить даме почувствовать себя более комфортно.

Она не была удивлена: розовое платье с низким (едва не открывающим соски) корсажем, ушки, хвостик и все такое - она выглядела как шлюха. Ладно, как достаточно дорогая шлюха. Стоило ли удивляться, что один из охранников пожелал урвать свою долю удовольствия.
И, да, она испытывала определенную слабость к оборотням.
Одно короткое сопротивление - и ее губы открылись под его напором, впуская горячий, жесткий - как у хищника, и от одной мысли об этом кровь прилила к ее  лону - язык. Одна мысль о том, чтобы представить этот язык там, где ей этого хотелось больше всего, заставила ее глухо застонать в поцелуй.
Усилием воли она заставила себя собраться.
- Так определенно теплее,- промурлыкала она в поцелуй. - проводите меня к экипажу?
Одна мысль о том, как этот котик может быть распят на широком сидении экипажа, заставила ее прикусить губу. Ошейник, браслеты на запястьях... Определенно, этот мальчик будет хорош. Но не стоило привлекать внимания.

- Благодарю, - она оставалась сама любезность, пока они находились еще на враждебной территории.
Краем глаза она заметила, как черное, отделанное золотом домино растворилось в тенях старого парка: ее конфидент счел все же за лучшее не привлекать к себе внимания, тем более, что Кольн нисколько не сомневался, что она вполне способна о себе позаботиться.
Флакончик, укрытый в потайном кармане, казался раскаленным. Тут, конечно, все дело было в ее слишком богатом воображении, но это нисколько не умаляло реальной опасности: эти полграна полной магии жидкости могли обойтись ей слишком дорого.
Между тем она, не то в сопровождении, не то под конвоем своего спутника вернулась к началу колоннады, здесь уже слышалась музыка, выплескивавшаяся из дверей бального зала.
Лилиане совсем не хотелось возвращаться в зал, полный людей, особенно учитывая риск столкнуться со своим, прости Эйра, родственничком. Оставалось надеяться, что оборотню был известен какой-нибудь другой путь к стоянке экипажей, минуя наиболее людные места. Попросить его об этом прямо Лилиана не торопилась, опасаясь навлечь подозрения: с чего бы это девице вроде нее уклоняться от общества? а не воровка ли она? или шпионка? а может и что похуже?

Безопаснее было сделать вид, что она не услышала (а она бы и не услышала, если бы не была так близко). Тем более, что оборотень, точно уловив невысказанное пожелание, повел ее в обход бальной залы - через куда более ухоженную часть парка. Здесь было полно мерцающих огоньков, порхающих между ветвей (герцог, похоже, не поскупился на услуги магов), звуки музыки, пусть и приглушенные, доносились сюда, дробясь мягким эхом в звуковых колодцах, небольшой фонтан, струи которого звенели тихим смехом, ударяясь в серебряные чаши-лепестки, вторил ей. Так что неудивительно, что несколько пар танцевало и здесь, на мощеных полупрозрачным солнечным камнем дорожках. Стоило признать, что у герцога был вкус в устройстве праздников. Ну или он нашел кого-то, у кого этот вкус был, и платил этому кому-то достаточно, чтобы тот организовал все достойно и даже захватывающе.
Все же вдовство имеет определенные минусы, подумала она, проводив взглядом несколько пар, проплывших по соседней дорожке в умышленно-неспешном котильоне. Пока Эйдан был жив, она могла сколько угодно отплясывать на таких балах, но его смерть, сделав ее вполне независимой и позволив распоряжаться собственной жизнью, напрочь вычеркнула из нее подобные развлечения. Наверное, отчасти и в некоторой тоске по прежним временам она рискнула явиться сюда. Да еще и не в слишком приличном виде. Ничего, у нее еще будет время все наверстать.

Она уже хотела поинтересоваться, с каких пор в обязанность охранников входит развлекать гостей танцами. Но не стала. Грех было бы обойтись неучтиво с тем, кто практически угадывал ее невысказанные желания. Почему бы ей не быть поласковее с этим хищником.
- Почему бы и нет, сударь, - улыбнулась она, разворачиваясь к нему, предоставляя ему самом завершить ритуал приглашения.
В другое время, не будь она так занята своими собственными мыслями, она, возможно, постаралась бы выяснить, с чего у ее спутника такая неприязнь к аристократам. Хотя... вряд ли история, которую ей удалось бы из него выудить, оказалась бы особенно оригинальной. Может быть, он сам - отпрыск какого-нибудь аристократа, а, может быть, какой-нибудь дворянин соблазнил его сестру или невесту. Или суд обошелся с ним несправедливо, под давлением какого-нибудь лорда его могли лишить имущества или титула. Или... впрочем, она не станет расспрашивать. Зачем? Они просто потанцуют, а потом он проводит ее до экипажа. И все на этом.

- Ни в коей мере, сударь, - она улыбнулась в ответ, - Вы прекрасно танцуете.
Она не кривила душой: возможно, ее партнер двигался несколько скованно, но это была неловкость крупного сильного мужчины в отношении чего-то мелкого и крупного - женщины, ребенка, домашнего животного, неловкость, проистекающая от нежелания невольно причинить неудобства. Такая неловкость обычно излечивается практикой, но вряд ли у ее партнера была возможность часто практиковаться. Иначе стал бы он приглашать   шлюху.
А он хотел именно потанцевать. Никаких попыток облапать или прижать покрепче. Все исключительно корректно. Он, похоже, даже дышать старался в другую сторону. И улыбался осторожно. Опасаясь, что она может заметить влажный блеск острых клыков под вздернувшейся в улыбке губой. Милый мальчик.
Хотя... Из общей картинки как-то выбивался поцелуй на парковой лестнице. Или нет? Как только она на него ответила, оборотень стал вести себя как старший брат, воплощение корректности и заботливости в одном лице. Потерял интерес к слишком доступной добыче? Испугался, что сам станет трофеем?
Странно, они уже целовались, сейчас танцуют, он заботливо укутывал ее от промозглой сырости собственным камзолом, а она даже не удосужилась спросить, как его зовут.
Стоило исправиться.
- Могу я спросить, как Вас зовут? - всего лишь вежливость к случайному знакомому. Маскарад требует масок - и вымышленных имен. Так что она не ожидала услышать настоящее имя своего кавалера.

- Милли, - и ведь не солгала. Примерно так и сокращалось ее второе имя.
Алексиус, значит.
Ее новый знакомец явно был уроженцем Эльмнота: она улавливала характерное растягивание гласных и легкое грассирование, отличавшее уроженцев ее второй родины. Или все же первой? В конце концов, она провела почти половину - и лучшую половину, что стоило признать - своей жизни в Эльмноте. И ей понадобилось пару лет, чтобы, став графиней Сарало, избавиться от южного акцента, вернув более жесткое и холодное произношение северян.
Так этот котик южанин?
- Вы же с юга, да? - а что, маскарад позволял задавать достаточно откровенные вопросы. И не только о месте рождения, - судя по мундиру, Вы в штате герцога, - пальчик, одетый в розовый шелк, погладил посеребренный шеврон на воротнике. Похоже, герцог доверял больше иноземцам. Пусть даже не совсем людям. Интересная деталь, стоит ее запомнить. На всякий случай.

- Идеальный мужчина, - тихо рассмеялась она. Его маневр, направленный на то, чтобы увести ее с освещенной аллеи, от нее не ускользнул: похоже, ее кавалер наскучил танцами и собирался вернуться к исполнению своих обязанностей. Или поиску новой заблудившейся в парке курочки. И она не собиралась ему мешать.
- Вы же проводите меня к экипажу? О, простите, - снимая руку с его плеча, она задела краем ладони его щеку - и острый край камня в перстне оцарапал шею оборотня. Лили - или Милли - выглядела искренне огорченной, выдернув платок из выреза корсажа она промокнула набухшую алым ссадины.
- Я не хотела, правда, это вышло совершенно случайно, - лепетала она. Благо, они были в конце центральной аллеи, откуда до стоянки экипажей - пару шагов.
Ну же, Эш, поторопись.
Точно отвечая на ее мольбы, один из экипажей, черного лака, без каких-либо знаков на дверцах, запряженный четверкой вороных, почти бесшумно подкатился к началу аллеи. Дверца распахнулась, упала подножка.
- Благодарю Вас, Алексиус, - пропела она, подбирая юбки, - хорошего вечера. И спасибо за танец.
Напоследок оборотню позволено было увидеть туфельку из розового шелка - и розовую же атласную подвязку на белом чулке.
- Трогай, - сухо бросила она, едва захлопнув дверцу.
- Все в порядке, моя госпожа? - пусть Эш оставался на кучерском месте, его бархатистый шепот жил, казалось, в складках занавесей.
- Более чем, Эш, более чем, - прошептала она, разглядывая свои трофеи за вечер. Флакон с кровью демона. И окровавленный платок.