- Да, это именно то, что нужно. Благодарю тебя за работу, Эрис.

Артемиссия рассматривает саму себя в зеркале. Крутится то так, то эдак, поднимая поставленные на небольшие тонкие каблучки ноги. Юбка вздымается вслед за движениями, и Миса подхватывает её руками. Удивительно - конструкия, представляющая из себя цельную ленту дорого блестящей ткани, держалась на теле крепко и удобно, как влитое обтекая вокруг всех изгибов волшебницы.

- Благодарю вас за столь высокую оценку моих трудов, - Эрис кланяется жестом, привычным для тёмного эльфа, но необычным по меркам эльмнотского этикета, - Среди моего народа это искусство зовётся шибар'ри, моя госпожа, - дроу ухмыляется, - Оно позволяет делать и более... Необычные вещи.
Артемиссия выхватывает в её словах какую-то недосказанность, но не придаёт этому особого значения. Её мысли слишком заняты предстоящей церемонией.
- Так значит, госпожа Артемиссия выходит замуж за мужчину от крови людских королей? - интересуется эльфийка.
- Да, но есть некоторые нюансы... - отвечает ей волшебница.

Поначалу Артемиссии казалось, что ничто не удивит её больше самого возвращения матери, однако, она была удивлена последовавшими вслед за этим новостями об её женитьбе. И когда ей казалось, что ничему кроме не удивить её сильнее этого...
Впервые за несколько последних лет она встретилась с матерью лично, и увиденное всё же сумело её впечатлить.

На первый взгляд, Лорелей ничем не отличалась от того, какой старшая дочь запомнила  её - статная, с горделиво вздёрнутым подбородком и горящими холодным огнём глазами. Но Миса чувствовала, как что-то изменилось в её речи, в её повадках. Она словно бы не владела собой - нонсенс для ведьмы Пепельного Венца.
Обычно Артемиссия избегала этого любой ценой, но сейчас любопытство, беспокойство и, что самое главное, не безмолвствующая интуиция, заставили её нарушить своё старое табу - никогда не использовать ментальную магию для того, чтобы проникать в голову собственной матери.
Ей будет достаточно одного мгновения, чтобы подтвердить или опровергнуть свои опасения...

Артемиссия чувствует, как бьётся её сердце. Удар. За ним ещё удар. Ритм ровный, спокойный, будто бы ничего и не произошло.
Удар.
За ним ещё удар.

Под ногами разливается озерце крови, растекаясь по мрамору, заполняя бороздки между плитами. Кровь отбрасывает синие блики в лунном свете, проникающем сквозь витражи. Кровь кажется чёрной.

- Отличная работа, ███████, - аплодирует Миса юноше перед собой. Он улыбается ей, страшно довольный не иначе как хорошо сделанным делом. Он одет с иголочки, он одет в чёрное - на нём не видно чёрных брыз. Зато их видно на белоснежном полотне его кожи.

Глаза матери безучастно глядят в потолок. Их холодный жадный огонь породил демона.
Демона, которого они упустили. Плохо. Не порядок. Миса найдёт её и отправит в небытие - это в некотором смысле, личное.
Но в остальном... Она не чувствовала ни волнения, ни тревоги, ни тоски, ни сожалений, ни радости, ни злости. Она дышала ровно и спокойно.

- А теперь... Возвращаясь к оплате твоих услуг, - улыбнулась Артемиссия, скинула с плеч плащ и потянулась к застёжке на воротнике. Одна, другая, третья, ещё одна вниз...

- Кейл... - Артемиссия появляется за мужчиной в снопе пурпурных искр. Не находит в себе сил по первости открыть рта и продолжить. Делает шаг, другой навстречу. Кейл был воодушевлён возвращением леди Лорелей. К сожалению, он не сознавал, какую чуму баронесса принесла на своих плечах в их дом.
А может быть, сознавал, но предпочитал не верить.
Как знать.

В чём Артемиссия не сомневалась, так это в том, что именно она должна быть той, кто принесёт ему известие об её кончине.
- Кейл, сегодня ночью... - за окном занимается рассвет, а Миса чувствует, как онемевшие губы, тяжёлый язык и хриплый голос вот-вот подведут её, - Сегодня ночью леди Лорелей погибла.

Слова камнем обрушиваются в разверзнутую между ними пропасть. Артемиссия переступает через неё и, сама не понимая, что делает, сжимает Кейла в объятиях, не понимая, что значат запоздало выступившие на сухих глазах горячие слёзы.

Сестра смотрит на неё колючим взглядом. Кажется, что ещё чуть-чуть, и между сёстрами вспыхнет очередная перепалка, но ссора сходит на нет, даже не начавшись.
Когда происходит что-то... такое, становится не до семейных склок.

- Розетта, - Миса ловит её за опущенный подбородок. И поднимает. Вверх. Так же горделиво, как когда-то делала Лорелей, - Не время кукситься. Держи.

В отведённой в сторону руке вспыхивают пурпурные искорки маны. Из них в ладони волшебницы появляется волшебный посох. Тот самый, что передал ей как своему старшему ребёнку отец когда-то...

- Ты теперь последняя Годель, - улыбается Миса, - Он по праву твой. Я... Правда верю, что ты сумеешь воспользоваться им лучше, чем я.

Момент долгожданной семейной идиллии повисает в воздухе. Глаза волшебниц чуть блестят,  и даже воздух, кажется, наполняется розовом ароматом и невесть откуда взявшимися вычурными искорками.
- Но прежде тебе стоит закончить своё обучение, балбеска! Результаты твоих последних экзаменов никуда не годятся, - так под тяжёлым взглядом Артемиссии с треском и разбивается всё это благолепие.

- Думаю, что по меркам Тзари это довольно обыденная история, - хмыкает Миса, когда Эрис заканчивает закреплять на ней платье. Во второй раз - и в последний. То была только лишь репетиция, а сейчас всё будет по-настоящему.

- А ваш супруг - он какой? - лукаво спрашивает эльфийка, которой подаёт булавки рыжая девица Мэри - новая камеристка Мисы, нанятая в Аслейве как раз для сопровождения её в супружескую жизнь.

- Я не встречалась с ним лично, только обменивалась письмами, - Артемиссия принимает работу, с разных сторон осматривая в зеркале своё свадебно-траурное платье. Наряд удивительным образом скрывает всё, что положено скрывать приличной леди, но крепко удерживается на самой грани наготы, - Но, поговаривают, тот ещё фрукт. Угрюмый, вспыльчивый и с во-от такой огненно-рыжей гривой. Не подарочек, в общем, - посмеивается Артемиссия, - В этом мы с ним, пожалуй, похожи. За учёными книжками по колдовству сидел - это плюс... Мэри, моя пудра.

Камеристка подносит кисть и пудру. Эльфийка проходится по своей клиентке аккуратными движениями, чтобы не осели белые пылинки на насыщенно-чёрной ткани. С ней прибыли всего двое - Эрис и Мэри, но не имеет никакого значения, сколько людей сопровождают её за кулисами, если в центре всеобщего внимания она непременно произведёт фурор. Дроу занимается её макияжем, а Мэри украшениями. В конце - духи с весенним цветочным ароматом.

Артемиссия отнимает от стены свой колдовской посох. Прежде он принадлежал барону, её отцу. Теперь же он в руках Мисы, а Отцовский Наказ перешёл последней Годель, Розетте, её младшей сестре.
Волшебница опускает на своё лицо чёрную вуаль и горделиво вздёргивает подбородок - совсем как её мать и младшая сестра.

- Ну что же, дамы, пришло время поднять занавес.

Артемиссия заносит ногу в чёрной туфельке, стоя рядом со швеёй и камеристкой, но опускается она на белый мрамор собора. По высоким сводам разносится эхо шагов, но когда Миса появляется из снопа иллюзорных пурпурных бабочек в своём необычайном наряде, к звукам добавляются ещё и удивлённые вздохи толпы.

Десятки чужих глаз были обращены на неё. Все эти люди - самые богатые и самые гнилые жители королевства. Эльмнотская знать была испорчена и охоча до зрелищ - что же, они всего лишь получают то, что просят, верно ведь?
Слухи не врали, принц Малдред действительно обладал внушительной копной огненно-рыжих волос. Артемиссия не видит его лица, но уверена, что он отчётливо следит за каждым звуком, предвещающим её приближение. Принц облачён в сверкающие белоснежные доспехи, на фоне которых даже своды собора кажутся тусклыми и блеклыми.
Какой прекрасный символизм - белоснежное и непроницаемо-чёрное.

Миса помещает посох по правую руку от себя. Её никто не сопровождает, и в это бескрайнее и бушующее море интриг она входит одна, но пусть никто не думает, что это сделает её слабой добычей. Она - дочь не только своей матери, но и своего отца.
Посох держится в воздухе без видимой поддержки - простая магия левитации позволяет Артемиссии сделать этот маленький сентиментальный жест в память о своём почившем родителе. Ну а траурные цвета своего платья она посвящает матери.

Артемиссия идёт шаг за шагом, так, будто нет для неё ничего проще и естественнее, чем лёгкой поступью идти навстречу этому человеку под пристальными взглядами множества глаз.
Миса останавливается у алтаря. Сейчас жених откроет её лицо, подняв вуаль... И церемония начнётся по-настоящему.

Отредактировано Миса (2022-12-21 16:41:23)

Больше всего на свете Артемиссия ненавидела толпы.

Было ли то скопление зевак, или толпа напущенных высокородных ослов, как сегодня - всё одно. Как только людей становится слишком много, они неизбежно порождают мысленный шум. Одарённость Мисы играла с ней злую шутку, и острый ум, о котором сама волшебница прежде всего думала как о рабочем инструменте, был так же необычайно восприимчив к этому неразборчивому и противоречивому гулу.
Конечно же, ей не впервой. Конечно же, она соблюла все меры предосторожности, прежде чем появиться здесь. И всё же, на секунду в солнечном сплетении встаёт ком, а величественные белокаменные своды собора плывут перед глазами. Но ничто в Мисе не выдаёт того мгновения, когда она всё же теряет контроль.

И тогда принц оборачивается к ней.
Слухи не врали - первым, на что обращает внимание Артемиссия, был каскад огненно-рыжих волос, спадающих по белоснежной плоти лат. Металл сверкал так ярко, что резал глаз даже скрывающейся за вуалью волшебницей. Будто бы его целью было затмить даже величественное ощущение, которым был наполнен сам собор.
Жених откидывает вуаль с лица невесты, и они впервые напрямую встречаются взглядом. Пускай Малдред совершенно буквально годился своей новой жене в отцы, возраст совсем не сказался на его внешнем облике - Миса с лёгкостью могла бы подумать, что перед ней стоит ровесник Гальбы. Лихие и жадные огни плескаются в обращённых на неё глазах. Артемиссия отвечает ему сдержанной улыбкой.
С первых же секунд становится понятно, что интуиция не подвела Артемиссию.

Их с Малдредом личное общение было ограничено короткой перепиской по случаю безвременной кончины матери Мисы, леди Лорелей. Жених предлагал отложить свадьбу до конца траура, но Артемиссия настояла на том, чтобы церемония прошла в назначенную дату. Из того, что она прочла между строк, из того, что она слышала от других, кое-что складывалось. Похоже, этот человек был глубоко уязвлён отцовской немилостью...
Никто бы не удивился, если бы оказалось, что в тайне такой человек мечтает заполучить обратно то, что всю жизнь принадлежало ему по праву, верно?

Поверх сложенных рук молодожёнов накидывают пурпурную шёлковую ленту - посреди белого мрамора она выглядит как яркое пятно разбрызгавшейся крови.
Свадьба принца на баронессе - это даже звучит как шутка. Артемиссия не тешила себя излишними надеждами, и хорошо представляла себе, какая роль отведена ей в этом спектакле... Но знал ли автор этого брака со стороны Эверхардов, какую игру ведёт Лорелей? И мог ли он представить себе, какую ошибку совершает, включая Артемиссию в эту схему как безмолвную и безвольную фигуру на доске?

Голос принца ревёт и рокочет, разрывая торжественную тишину собора, эхом прокатываясь по уходящим вверх стенам и раскинувшимся высоко-высоко потолкам. Затем настаёт очередь Артемиссии и лицо её расцветает в самой искренней и невинной улыбке, которую только способна породить в себе дочь Лорелей Годель. Сегодня она прекрасная невеста, а после - счастливая жена.
Конечно же, все эти чёртовы зеваки ни на секунду не должны усомниться, что это самый счастливый день её жизни.

Конечно же, она соглашается. Голос её звучит трижды, звонко заполняя собой ту же самую торжественную тишину. Что есть жизнь аристократа, как не череда бессмысленных и вычурных ритуалов? В них нет никакого смысла, но чем более впечатляюще они выглядят, тем более уважаемым человеком ты считаешься.
Вздор, но таковы были правила мира, в котором она жила.
И так её брак был скреплён.

Миса чуть склоняет голову, позволяя принцу опустить тяжёлый цветочный венок на её макушку. И даже тяжесть венца не способна заставить её опустить горделиво вздёрнутый подбородок.
Супруг целует её, и Миса чувствует, как публика, устремившая на них свой взгляд, вдруг затаила дыхание. Волшебница отвечает на поцелуй, но сдержанно, больше позволяя Малдреду проявлять инициативу самому. У них ещё будет время наедине, когда недюжиные таланты Артемиссии окажутся более уместны, а пока то была лишь потеха на радость жаждущей зрелищ публики.
Их лица отстраняются. Миса поднимает глаза на супруга и видит ухмылку, искажающую правильные черты его лица. Она снова улыбается самой нежной и невинной из своих улыбок, безмолвно отвечая ему. Между ними на секунду возникает ощущение бессловесной связи, но оно не длится долго - и Артемиссия оборачивается вместе с супругом к ревущей толпе, пока её осыпают колдовские искры и рассыпавшиеся из ниоткуда цветочные лепестки.

- Я буду сиять для них, - шёпотом отвечает Артемиссия на ободряющие слова супруга, - Но, что важнее... Я буду сиять для вас.

Отредактировано Миса (2023-01-12 22:42:38)

Очередной выбитый из седла противник, гордый герцог, красуясь, проезжает по прямо рядом с бортиком ристалища. Зеваки изумленно тянутся к нему руками, в надежде коснуться брони, взбудораженные новообретенные фанаты. И чего лукавить, ему это безусловно нравилось, рев толпы, томные вздохи благородных дам, и унесенный с поля поверженный враг. А наблюдать за молодой женой принца, было одним удовольствием. Даже забавно, он представил далеко не картину ее убийства ради насыщения голода, далеко нет. Но представить разорванное платье, и ее ножки на своих плечах, и тонкие стоны наслаждения, это уже другое дело. Но вернемся к турниру.  Нельзя сказать, что он был профессионалом, как ни крути турнирные поединки больше спортивное состязание, и каким бы ты ни был мастером реальном бою, тут ты ограничен правилами. А правила просты, держи копье крепко, и молись что бы тебе голову ударом не оторвало на потеху толпе. К собственной досаде Маллобауд пропустил выход Кейла и его победу над графом, он лишь хлопнул того по наплечнику. Однако  когда глашатай объявил, что желающих выступить против команды красных нет. Вампир ехидно улыбнулся, хотя и был раздосадован. Но вскоре он приободрился, с интересном наблюдая новоприбывшего, оглядев новоприбывшего, было сразу видно, что тому не занимать высокомерия.
- А. Desdichado - рыцарь лишенный наследства. - Насмешливо выдал герцог, провожая взглядом, нарезавшего круги рыцаря. - Добро пожаловать. Вы можете сделать свой выбор, только результат будет одинаков.
И сказать правду, вампир не был удивлен выбором прибывшего рыцаря, и даже как то грустно взглянул на Мориора, когда тот выехал вперед. Последний повернулся, и усмехнувшись кивнул на безымянного рыцаря, показывая всем видом, что уверен в победе. Да, по комплекции тот был юнцом, а Мориор был словно гора, такого попробуй, выбей из седла. Но и внешность бывает обманчива, особенно когда огромный рыцарь оказался повержен на землю, а его "конь" рассыпался в прах, не поддерживаемый более магией. Вампир стиснул зубы, падение было жестким и явно болезненным.  Опомниться герцог не успел, как выскочка был снова перед ними.
- Могу я рассчитывать на то, что вы дадите мне шанс? - Удар древком копья пришелся на щит Сола, и рыцарь не отвечает. Вампир издевательски добавляет. - Кейл, может поменяться? Ха.
Но и на это, от безымянного воина не было ответа, он лишь демонстративно повернулся, и поскакал на свою часть поля. Герцог все так же ухмыляясь проводил того взглядом.
- Любезнейший Кейл, если бы вы разрабатывали стратегию так же бодро, как следите за дамами. - Вампир, указывает на правый наплечник. - Он целит под щит, в правую часть нагрудника, что бы копье скользило и цеплялось за плечо. Выбрасывая вас из седла. Попробуйте в момент столкновения отвести правое плечо, тогда копье пройдет мимо.
С железным лязгом хлопнув соратника по спине, Маллобауд наблюдая как тот выдвигается к стартовой позиции. Взгляд переходит на яркую точку на том конце, рыцарь поднимает копье в знак готовности. Пажи поднимают развивающиеся знамена, и как только звучит горн тут же опускают их, заставляя противников сорваться с места. Рыцари несутся на безумной скорости, но копья опускаются словно в замедленной съемке, плавно. Момент столкновения, герцог отводит взгляд, видя на трибуне девушку, раньше ой ее не видел. Явно видно, что дочь и ли жена какого-то богача. Одета богаче самой невесты, ну куда более скромная. Кроваво-красное платье, в пол с длинным шлейфом. Малобауд взглянул на свою латную перчатку, они словно сошлись с ней цветами. Он уже было хотел вновь поднять на девушку взгляд, но его отвлек лязг тяжело падающих лат, с тяжестью рухнувших наземь. Герцог не видел как это произошло, но видел конец. Ну на Кейла злиться не приходилось, он еще перед отправкой говорил, что не имеет опыта. Ироничным однако было то, что герцог так же отвлекся, за что буквально пару минут назад укорял Сола, но отвести взгляд было сложнее чем казалось.

Маллобауд отвлекся, восхищенный красотой и изяществом сидевшей на трибуне дамы, пропустив выступление своего подручного. В целом ожидать большего от малыша Кейла и не стоило, он был еще неопытен, и это был его первый турнир. Но даже злобное ворчание стоящего рядом Мориора, что потерпел поражение чуть раньше, не заставило герцога отвлечься.
- Кто она? - Отстранено, словно выпав из реальности спросил вампир.
- Кто? - Мориор проследил за взглядом герцога, и отметил сидевшую на трибуне благородную даму в красном. - А. Принцесса Квентриф, сестра принца Малдреда, единственная среди родственничков кто принял приглашение посетить свадьбу.
[float=left]
[/float]Рыцарь пристально следил за ней, воплощение гордости и красоты, опустил взгляд он лишь тогда, когда победитель двух предыдущих поединков подъехал к нему. Их доспехи контрастировали, серебро и лазурь, против красного с черным. Словно добро против зла, вот только на этом празднике, зло представлял далеко не Маллобауд.
- Китч, какой блеск... - С ухмылкой выдал вампир подъехавшему рыцарю, что все так же молча, как бы с высока смотрел на него. Это одновременно и забавляло и злило  герцога. Но тут по его щиту, происходит удар, устрой стороной копья. Девайн не впервые участвует в турнирах, что знать значение сего крайне редкого жеста. Его вызывают на поединок боевыми копьями, что в большинстве случаев кончается смертью. Потому на некоторых турнирах, такую традицию вовсе запрещают, но как можно не уважить такой жест оппонента? Глашатай тут же объявил, что поединок будет смертельным, и толпа возбужденно возопила, простолюдины жаждали такого зрелища. - Значит вы исповедались с утра, раз так откровенно рискуете жизнью?
И вновь молчание, противник просто отворачивает коня и подъезжает к трибуне, опуская конец копья к виновнице торжества. Сомнений не остается, под шлемом безымянного рыцаря, скрывается "принц". Маллобауд усмехнулся под нос происходящему, все это окутано таким романтизмом. У него правда не было дамы, которая смогла бы оказать ему "Шансон де жест". Он лишь молча натягивает латные перчатки, не спешит, хотя его противник уже добрался до своего края поля, и застыл в ожидании. Девайн наклоняется в право с коня, склонив голову, позволяя оруженосцу покрыть ее шлемом. Пришпорив своего скакуна, он все же появляется у черты своего края ристалища. Люди застыли в ожидании сигнала, и как только глашатай опускает флаг, толпа вновь вскипает, а рыцари, что есть скорости несутся друг на друга.[float=right][/float] Маллобауд хладнокровен, его тяжелый скакун непоколебимо несется вперед словно сотрясая землю. Вампир знает технику принца, блестящая школа, с которой крайне сложно сравниться, но только не ему. Тяжеленное копье в руках герцога, не тяжелее зубочистки, но сидит крепче чего бы то ни было. Он может с легкостью его поднимать или менять угол атаки, что противник попросту не успеет отреагировать. И именно так он поступает, видя как в секунде до столкновения, принц поднимает щит к груди, вампир тут же поднимает копь целя прямо в голову не оставляя шанса противнику. Ни укрыться за щитом, не отвести удар. Мгновение. Треск разлетевшегося копья, лязг смятого металла, вместе с щепками в воздух взмывает искорёженный шлем. Толпа вопит, герцог даже не оборачивается, дабы узнать жив ли его противник или нет, даже если он выжил. Лишиться шлема, сравни поражению. Ведь это не просто средство защиты головы и лица, это целая амортизирующая система. Шлем крепится на горжет, и просто не позволяет голове отлететь в момент столкновения, или банально не спасти шейные позвонки от травмирования.
Вампир довольные собой, вновь красуясь перед толпой, проехался от одного края трибуны до другого. Однако он вскоре останавливается у одной восседающей персоны в красном. Сквозь щель забрала он поднимает на принцессу тлеющий рубиновым огнем взгляд. Вскинув копье, он указывает острием на нее, такой жест в рыцарстве, означает что рыцарь посвящает свою победу указанному человеку. Вместе с этим Маллобауд кланяется ее высочеству, отдавая ей свое почтение. Но тут же скидывает голову, и оборачивается через плечо.
Глашатай за спиной пытается угомонить толпу, дабы объявить победителя, судя по всему принцу повезло и он не погиб, редкий счастливчик. Похоже удача полученная им от его дамы, себя оправдала.
- К порядку! К порядку!  - Тщетно взывает Герольд, к толпе. Ведь они не могут умолкнуть, так как безымянным рыцарем оказался принц. - Его светлость, получает шесть баллов сбив шлем с противника... Мы объявляем его побед... - Туже замолк он не договорив, так как слово взял принц, прервав глашатая. И как ни странно толпа так же утихла. Глаза вампира загорелись сильнее, злобой, и возмущением, он так сильно сжал копье, что казалось что оно переломится на двое. А сквозь шлем пробился едва слышный озлобленный хрип.

Отредактировано Маллобауд (2023-04-16 21:53:21)