Несмотря на медленный и спокойный шаг, пыль поднималась с земли, разносясь по округе легким ветерком. Лука был в поселении всего пару дней, но казалось, что мертвая земля уже заполнила и облепила каждый сантиметр его подшерстка. Удивительно, но место было мрачным и неприветливым даже по скромным меркам зверолюда. Впрочем, чего еще можно было ожидать от деревни посередине нигде.
 
В любой другой ситуации, Лука бы давно покинул данное место и направился дальше в сторону Гиира, пробыл бы там пару месяцев, а ближе к весне начал бы путь обратно на север. Такой маршрут он проделывал каждый год, просто бродил по миру, стараясь не быть зимой близко к Вайрону, а летом не задерживаться у Алвада. Однако в этот раз он немного потерялся во времени и поспешил с отправлением на юг, а ведь находиться в Гиире в августе было бы слишком мучительно для обладателя такой шубы. К сожалению, понял он это только миновав предел и почувствовав непривычно высокую температуру, в итоге делать было нечего, и он развернул свой путь обратно, но не дойдя до перевалочного пункта наткнулся на поселение, которое ранее не посещал. Честно, сначала он подумал, что это давно заброшенные руины и просто хотел переждать ночь хотя бы под каким-то подобием крыши, и какого же было его удивление, когда он увидел там людей.
 
Впрочем, не сказать бы, что жители были особо приветливы, ведь Лука не то, что торговцем не был, так и денег при себе особо не имел, рассчитывал же подзаработать на южном перевале. Поэтому, позволить он мог себе только самые дешевые, как бы выразился любой другой человек, помои из рослых сомов, которые никто другой особо то и не ел бы. На сэкономленное он взял комнату в таверне, подстать самой деревушке, но хоть с крышей и то спасибо. Планировал он так остаться всего на день, максимум два, если бы погода разыгралась, но вместо этого ему повезло еще больше, и вместо игр природы, он получил напоминание о своей же глупости – больное колено. Конечно, оно частенько тянуло и ныло, но Лука привык игнорировать такую мелочь, а тут внезапно прихватило, не успел он поднять свою тушку с кровати, да так что челюсть ему пришлось сжать до боли, а его скулеж скорее всего слышали через комнаты.
 
Чтобы сделал любой другой человек в его ситуации? Скорее всего обратился бы за помощью, ведь даже в таком забытом Богами месте водился доктор, при чем, судя по тому, что он слышал, доктор неплохой. Да только учитывая все, что он увидел за тот короткий промежуток времени, что находился в Гримхеме, целитель ему был бы просто не по карману. Вот Лука и решил, просто переждать, не может же боль быть такой невыносимой долго, в какой-то момент должно все пройти, и он сможет продолжить свой путь.
Так прошел день, затем второй, третий, и вот уже начался четвертый. Утренняя боль перестала быть такой острой, и он даже мог тихонько ходить, не держась за стены. Впрочем, о путешествии по ухабистой болотистой местности не могло быть и речи. И все было ничего, но монет оставалось все меньше и позволить себе место для ночевки Лука уже себе не мог, а значит, либо ему пришлось спать где-то в лесу, либо найти хоть какое-то убежище. Все же с больной ногой он был мало кому полезен, учитывая его скромный набор навыков, поэтому в данный момент не мог рассчитывать хотя бы на обмен ручного труда на укрытие.
 
Так вот он и оказался здесь, на окраине поселения смотря на заброшенный дом, или скорее на то, что осталось от того после, судя по всему, пожарища. Если сама деревня не то, чтобы была сильно населена, то это место, казалось, словно отпугивала жителей, который если и проходили мимо, то словно ускоряли шаг едва завидев строение. Причина для Луки была неизвестна, да и не сильно его интересовала, чем меньше народу, тем для него было и лучше. Все же его появление не прошло незаметно, как бы он этого не хотел, и на протяжении всего нахождения в поселении он чувствовал на себе чужие взгляды. Если по началу он мог списать это на простое любопытство, то через день это начало нервировать. Он не был телепатом, но чуял его хвост, что доброты от этих наблюдателей не жди, тем более каждый раз он не мог точно поймать того, кто так откровенно пялился, однако предположения были.
 
И хотя поднятая пыль и туман ухудшали обзор, Лука был бы плохим зверолюдом, если бы его слух не компенсировал такие помехи. Его ухо слегка дернулось, улавливая чужие шаги, бормотание. Были ли это те, кто следил за ним или кто-то просто мимо проходящий? Он не был уверен. Его лапа машинально сжалась в кулак, а шерсть на загривке слегка встала дыбом.
- Эй! Какая крыса там шуршит? – что ж, если это был просто проходимец, то скорее всего попытается избежать конфликта со зверолюдом, если был кто похуже, ну, тогда Лука определенно был готов поогрызаться несмотря на больную лапу.

И что же прикажете ему делать в подобной ситуации? Конечно, он подозревал, что кто-то хотел ввязаться с ним в перепалку, но ребенок, серьезно, что ль. Паренек, к удивлению, рослый, да видно же, что все еще сопляк, и как верно почти любому сопляку либо слишком смелый, либо же очень-очень глупый. Может бывший наемник уже давно не выглядел так грозно как когда-то, но приглядись получше и будет видно, что несмотря на хромоту, в его теле все еще была сила, что ту часть шрамов, которую не скрывает даже шерсть, навряд ли получил он от несчастных случаев или болезней. Возможно, будь Лука простым старым торговцем, в жизни не державший клинка, сие представление хоть немного, да и напугало бы его, но, к сожалению для мальца таковым он не был. Выступление рыжего зверолюд слушал вполуха, почти сразу оценив того как маловероятную опасность, больше он был заинтересован в тех, кто прятался, скорее всего они были такими же шалопаями, как и их лидер, но предосторожность не помешает, получить какой-нибудь магический заряд в лицо было бы малоприятно, уж он то знает. Впрочем, когда крысеныш достал нож или какое-то его подобие, сложно было рассмотреть, и закричал, Лука, не сдержавшись, фыркнул. По сути своей зверолюд не любил сражаться с кем-то, кто был заведомо слабее него — это не доставляло ему никакого удовольствия, и юнец перед ним был как раз из таких, но, если бы тот действительно полез, Луке бы ничего не оставалось кроме как дать отпор.
 
Впрочем, прежде чем началось хоть какое-то подобие действа, вмешалась третья сторона. Уши волка, которые до этого то и дело слегка крутились по направлению к посторонним звукам, резко встали торчком, теперь «смотря» прямо, отражая удивление и любопытство хозяина. Кажется, Лука был так сосредоточен на мальчишках, что совсем не обратил внимания на звуки новых шагов. В другой ситуации это было бы серьезной ошибкой и просчетом с его стороны, и, хотя он никогда особо и не был тем, кто думает наперед и следит за обстановкой, все же не заметить кого-то считай перед своим носом говорило о явной потери навыков. Поэтому, сразу после удивления в нем зажглась искра раздражения в большей степени к новоприбывшему, который сам того не зная, так незаметно подкрался. Или же зная? Лука не мог точно сказать. Незнакомец с виду был сухой и слабый, сломать такого как тростинку не составило бы зверолюду труда, но чем-то он настораживал, заставлял шерсть слегка приподняться. Возможно, не будь тут всюду этой пыли, что забивала нос, он бы и почуял, что от человека несет смертью и чем-то вроде не естественной гнили, собственно, как и от дома.
 
Вздохнув, Лука на мгновение перевел взгляд на сгоревшее здание, а затем обратно на людей перед ним, все что он хотел, это тихо и спокойно где-то переждать, так почему же никогда ничего не идет по плану. Дети с угрозами, подозрительный мужчина, разве это место не должно было всех отгонять, разве это не то, что он услышал в таверне? Так почему же вместо того, чтобы дремать в помещении и набираться сил, он вынужден смотреть на спину сопляка, который не знает, когда стоит отступить? Лука всегда был вспыльчивым, это принесло ему не мало проблем, и даже если с возрастом он стал спокойнее, временами, небольшая искра все равно могла раздуться до пламени.
 
Скорее всего он пожалеет об этом, как только сделает, но самоконтроль определенно не был его сильной стороной, а вот действовать по воле сиюминутного желания, вполне. Сделав несколько быстрых широких шагов в сторону парнишки, которые были не так звучны как могли бы быть, благодаря тому, что волк ходил без обуви, Лука схватил рыжего за руку в которой был нож, резко развернув к себе, после чего кулаком нанес удар под дых, от которого тот сразу же согнулся. И хотя после ему открывалась прекрасная возможность нанести удар по спине или шее, он все же не собирался ломать мальчишке кости, поэтому вместо этого просто отправил его на землю ударом по ногам. Пока крысеныш пытался снова начать нормально дышать, зверолюд поднял брошенный кинжал, недовольно проворчав увидев состояние лезвия.
   
- Никогда не поворачивайся спиной к тому, кому угрожаешь, - и вот первая фраза, которую он бросает и то считай в пустоту, все же навряд ли малец в данный момент был в состоянии хорошо его услышать. Только после этого он наконец поднял взгляд на мужчину перед собой и почти сразу после этого тихо выругался. Из-за подростка он особо не мог рассмотреть человека, но сейчас, он определенно был уверен, что перед ним был местных врач. И вот с кем с кем, а с целителями волк старался быть на хорошем счету, а избиение, даже заслуженного, ребенка прям на глазах оного звучит не как самый хороший поступок, который он мог совершить. Ну, сделанного не воротишь. - Ну, смотри, сопляк, как тебе повезло, док уже тут, поможет, - зверолюд слегка фыркнул, словно поймал смешинку, а после неловко всучил чужой нож в руки врача, ему эта зубочистка уж точно нужна не была, и поспешно направился в сторону дома. Ну, насколько поспешно это можно было назвать, учитывая, что из-за тех резких и быстрых шагов его колено определенно не сказало ему спасибо, заныв сильнее. Его уши сильно прижались к голове, челюсть то сжималась, то разжималась. Не обращая ни на что и ни на кого внимания, он практически ввалился в здание, затем опираясь спиной на близлежащую обугленную, но выглядящую прочной стену, стал растирать колено.
- Староват я стал для такого, староват, - он действительно надеялся, что за ним никто не пойдет, место должны были обходить стороной как чуму, да даже по мелкому было видно, что он не особо то хотел быть рядом. Доктор ведь был таким же, да?

Неужели он так много просил? Хотя, забудьте, технически он ничего ни у кого не просил, просто хотел. Неужели желание, чтобы его оставили в покое настолько невыполнимо? Разве это было не очевидно? Серьезно, он ведь буквально сбежал, поджав хвост, да забился как раненный зверь в ближайший темный угол.
Услышав голос приближающегося врача, Лука лишь сильнее прижался к стене, еле сдерживая себя, дабы не сползти вниз и уже просто не усесться на пол, он все еще был раздражен, лапа не переставала ныть, так что у него было буквально нулевое желание иметь с кем-либо сейчас дело. Впрочем, он все еще продолжал обращать внимание на сказанные слова, хотя радовали они его мало. Неужели лекарь пытался ему угрожать? От одной этой мысли его верхняя губа невольно приподнялась, слегка обнажая зубы.
 
Когда мужчина подошел к порогу, все тело зверолюда напряглось словно пружина. Уши Луки были плотно прижаты к голове, взгляд не открывался от вторженца, однако, к счастью для них обоих, последний не делал каких-либо резких движений, что могли бы непреднамеренно спровоцировать волка, не пытался и переступить дверной проем, наоборот, казалось, что лекарь предпочел бы вообще не подходить. Конечно, в прошлом, когда Лука еще не выглядел так неряшливо, он мог довольно легко вызвать такую реакцию у людей, хватало лишь встать в полный рост, обнажить клыки, да зарычать и большинство просто не захочет иметь с таким дело, но почему-то волк очень сомневался, что именно он вызвал опасение врача прямо сейчас. Менее получаса назад он был рад, что к сгоревшему дому никто и носа не совал, но сейчас даже его это начало настораживать.
 
И как оказалось не зря. Честно, говоря он ожидал обычных деревенских баек о призраках, или чем-то подобном, но кто ж знал, что вина всему реальное проклятие. Порча, только от одного напоминания, шерсть на загривке дыбилась. Нет ничего удивительного в том, что за свою не очень-то и короткую жизнь Луке приходилось сталкиваться с данной заразой, хотя желал бы не встречать ее вовсе. Настороженно смотря на протянутую ладонь, подавляя в себе инстинктивное побуждение сделать шаг назад, Лука глубоко вздохнул, в попытках уловить смрад болезни. Нос неприятно зудел от всей пыли вокруг, ухудшая его обоняние, но теперь точно зная, что нужно искать, учуять ту самую гниль не составило большого труда, даже если ее зловоние было практически незаметным. И хотя Лука обычно описывает запах порчи как неестественную гниль, на самом деле для него она довольно далека от привычной тухлятины. К последней он за годы привык, смрад обычного разложения давно уже не вызывает у него ни тошноту, ни любую другую реакцию, кроме легкого подергивания носа, не смотря на чувствительный нюх. Порча же не только оставляет прогорклый привкус, от которого еще постарайся избавиться, прилипает будто в попытках завладеть носоглоткой, но и заставляет каждую клетку тела напрячься в тревоге, в такие моменты хочется лишь послушать свои инстинкты самосохранения и бежать куда подальше. Лука не трус, и никогда им не был, поэтому такой ужас он не может назвать ничем другим как неестественным, а чувство горечи по ощущениям отдалено напоминает ему первую встречу с сильно разложимся трупом, от аромата которого зверолюд не мог избавиться несколько дней, так вот и выходит, что ощущение от порчи у него является неестественной гнилью.
 
Первым его побуждением после обнаружение порчи было отскочить как от огня, но тупой импульс боли лапы напомнил, что это бы не закончилось хорошо, вторым наброситься, но даже для слегка помутневшего рассудка было ясно, что кусать, то, что было предположительно заражено идея не самая трезвая, а оружия при себе в данный момент у него не имелось. И только в третью очередь он осознал, что для больного доктор выглядел слишком уж хорошо. Ну, насколько хорошо можно назвать иссушенную руку, но с другой стороны, несмотря на бледность и какую-то внешнюю хрупкость, не было похоже, что он в любой момент может начать харкать черной жижей, бредить или впадать в безумие, а именно таких проклятых Лука и встречал до этого. Конечно, исцеление не было чем-то неслыханным, хоть и редким самим по себе, сам зверолюд уже не помнил, чтобы сталкивался с такими экземплярами, да и был он их тех, кто предпочтет просто избавить от мучений, чем ждать, да молить о чуде.
 
Все три побуждения на самом деле заняли не так уж и много времени, все же будучи наемником ему приходилось быстро адаптироваться к ситуациям, лишние секунды осмысления ситуаций могли дорого обойтись. Поэтому доктор, протянувший руку, стал свидетелем довольно быстрой смены выражения морды зверолюда: любопытство со смесью подозрения – слегка наклоненная вбок голова, поднятые уши, но прищуренный взгляд; отвращение – сразу после глубоко вдоха, он шумно выдохнул практически фыркнув, сморщившись; страх – широко раскрытые глаза, плотно прижатые к голове уши. После, не сколько чистый гнев, сколько инстинктивный ответ на опасность, напряжение мышц, легкое поднятие губ, хоть и без рычания, но как внезапно эта реакция появилась, так быстро и исчезла, сменившись чем-то вроде принятия сопровождаемая то ли вздохом, то ли полустоном и лапой, которая слегка потирала морду.
 
– Почему иногда мне кажется, что Рагфиру нравится смотреть как я попадаю в такие ситуации, – другого объяснения причин такого частого нахождения опасности, даже уже не будучи наемником, Лука просто не мог найти. Голос его был тихим, хриплым, сочившимся усталостью. С ворчанием волк оторвался от поддерживающей его стены, проходя мимо лекаря наружу, хотя скорее прохрамывая. Остановившись в паре тройке шагов от дома, он осмотрелся, наконец, замечая признаки порченной земли, которые было так легко проигнорировать. Вздохнув, он снова поморщился, теперь, когда он точно знал, что тут стоит смрад заразы, избавиться от нее будет не так уж просто, горечь уже формировалась на корне его языка.
– Ну, веди, Док, ежели готов принять того, кто не может оплатить монетой, – забавно, как все обернулось, вот он буквально только что пытался спрятаться от всех в, как ему показалось, безопасность месте, а теперь он просто хочет поскорее умыть отсюда лапы.
– Хотя, если поставишь меня на ноги, – волк слегка фырнул, – Тогда оплачу любой услугой, – впрочем, Лука немного преувеличивал, все же навыков на действительно любую работу у него не было. Но кто знает этих докторов в деревнях посередине нигде, может ему нужно будет добыть пару свежих здоровых тел экспериментов ради, а учитывая местность, никто ведь и не удивится паре пропавших на болотах. Более глубоко думать о том, что и его самого волне могла ждать такая судьба, как-то не хотелось.

Слова врача вызвали у Луки что-то среднее между смешком и фырканьем, и не счесть сколько раз за свою жизнь он слышал подобное, когда-то он бы яростно отрицал это, может быть, даже полез в драку, чтобы доказать свою точку зрения, но сейчас, что ж, возможно, его любовь к хождению по острию ножа действительно можно было назвать некой склонностью к самоубийству. Но прошлое — это прошлое и сейчас он действительно старается избегать подобных ситуаций, но почему-то сколько бы не пытался, в итоге выходит нечто подобное, божье развлеченье не иначе.
 
Альтруизм доктора, мягко говоря, напрягал. Лука еще бы понял, если бы он был одним из деревенских, но нет, зверолюд обычный путник, забредший в эту дыру по воле случая, просто старый, полусломанный инструмент, что все свое пребывание еле показывал свой нос из комнаты, платя по минимуму, а выйдя не только напал на местного сопляка, хоть и за дело, но и чуть не рискнул заразиться порчей, а возможно и разнести ее в итоге по округе. Такое точно бы заняло вершину списка его глупых поступков. Так что непрошенная доброта целителя вызывала вопросы.
 
Впрочем, любые слова, что он хотел сказать, дабы завязать некий спор, где бы он отстоял свое, застряли в горле, после следующего замечания старика. Его лапа практически моментально оказалась у морды, осторожно проверяя его выступающие из пасти клыки, которые, по его скромному мнению, все еще были в прекрасном состоянии. Ха, тоже мне умник нашелся. На мгновение у него возникло желание хорошенько вцепиться в плоть человека, тем самым доказать, что тот очень даже ошибается. Серьезно, у него была буквально седая шерсть на морде, неужели нельзя было сказать по ней? Почему клыки. Его звериная гордость была задета. Конечно, то, что седину можно вполне принять за обычный окрас, он не учитывал.
Буравя взглядом спину врача, Лука медленно плелся за ним, лишь спустя пару метров убрав пальцы от зубов, вполне удовлетворенный их остротой. Впрочем, фраза все еще крутилась в его голове и чем чаще он прокручивал ее про себя, тем сильнее, ему казалось, что над ним просто посмеялись.
 
Дойдя до цели, зверолюд мысленно похлопал себя по спине, ведь в итоге ему удалось сдержать свой нрав и не только не накинуться на человека, но и даже не начать спор, в его книге это стоило легкой похвалы. Честно, Луке совсем не хотелось заходить в дом вперед хозяина, так легко открывая спину, и в обычной ситуации никогда бы так и не поступил, но он действительно устал, и желал лишь побыстрее усадить свой зад на какую-либо поверхность. Что он и поспешил сделать, войдя в слабо освещенное помещение, лишь раз обернувшись на доктора, когда тот скинул мешок, от чего Лука моментально напрягся, но заставил себя расслабиться и пройти дальше. Сев на слегка скрипнувший под его весом стул, волк выдохнул, вытягивая больную конечность.
 
От вопросов волк немного нахмурился, возможно, и не стоило ожидать, что лекарь сразу же протянет какую-нибудь настойку или наколдует какой-нибудь магии, чтобы решить его проблему, но такой вариант он определенно предпочел бы больше. Потирая больную лапу, зверолюд опустил взгляд вниз, его левое ухо слегка наклонилось. На самом деле, примерно с тех самых пор он довольно плохо следил за временем.
- Лет так… - ухо резко вернулось в исходное положение, а взгляд вернулся к другому мужчине, или скорее его спине, - Десять, дай или возьми, - его нос дернулся от новых запахов, но они были куда приятнее смрада порчи, - Хм, сломано? Говорили, что на мне живого места не было, – волк слегка почесал шею, тот инцидент он помнил плохо, а уж в каком виде добрался до деревушки и подавно, - Видимо, тот док даже и не надеялся, что я смогу нормально ходить, -  по мнению Луки, его восстановление и так заняло слишком много времени, по мнению лекаря это вообще было чудо, учитывая, в каком состоянии он попал к нему. Чудо ли, вмешательство богов, или простая живучесть зверолюда, было не важно, главное, он снова мог ходить, хоть и с подобными последствиями.
 
- Ноет, наверное? – его голос звучал неуверенно, скорее вопросительно, ну, не привык он описывать свою боль, что уж тут поделать, - Если долго хожу, то, ну, больно, но жить можно, просто оно как бы, э, пульсирует? Глухо так, - он чувствовал себя немного глупо, не будучи в состоянии объяснить, как бы ему хотелось, не найдя подходящих слов, - Перед плохой погодой тоже, но как бы, не так как после ходьбы, меньше, могу и не заметить, - или скорее проигнорировать.
- Но вот давеча проснулся, встал и тут же наебнулся, - волк махнул лапой, хотя больше хотелось как следует ударить по столу, в голосе сразу же послышалось возмущение, - Да, блядь, никогда такого не было, а тут и шага сделать не мог не скуля как щенок, - фыркнув, зверолюд скрестил руки, сверля колено взглядом, - Будто нож под кость всадили, - и так же быстро как он завелся, так же быстро и сдулся, облокачиваясь на спинку стула. Злость на свою же часть тела определенно никак бы ему не помогла. – И так два дня, на третий было лучше, сейчас тянет, ноет, гудит, я не знаю, но если резко наступить, то колет.
 
Взгляд Луки блуждал по комнате, ни на чем особо не сосредотачиваясь, в какой-то момент остановившись на одной из полок, его правое ухо слегка наклонилось, услышав о зависимостях. Впрочем, спроси его и он даже не ответил бы, что именно стоит на этой самой полке, он смотрел, но совсем не видел. Перед глазами всплывали туманные образы, были ли это люди или другие существа, смотрели ли они на него в ярости, в шоке или в слезах, было не разобрать, лица, стертые из памяти, но всех объединяло одно, они пали от его руки. Ощущения как меч, когти или зубы разрывают чужую плоть, врезаются в кости, ломают, незабываемы. Сопровождаемые крики, хруст оставляют мурашки. Вкус и запах крови заставляют невольно сглотнуть. Рваться в бой, не останавливаться пока все враги не полягут, получая раны только сильнее распылаться. Ни алкоголь, ни что-либо еще в его жизни, никогда не заставляло его кровь так кипеть, лишь в пылу битвы он чувствовал себя таким полным жизни.
 
Услышав как стул отодвигается, он покачал головой, стряхивая наваждение, возвращаясь в мир живых, обращая внимание на доктора.
- Нет, Док, никаких зависимостей, - он чуть нервно облизнулся, его взгляд быстро переместился на его когтистую лапу, а затем обратно на лицо мужчины, - Не те, о которых ты говоришь, - учитывая образ жизни, Лука был удивительным трезвенником, конечно, он мог немного выпить, если был повод, но на самом деле он терпеть не мог это дымчатое состояние опьянения. Чувствовал себя слишком уязвимым. Да и, помимо этого, его запреты снижались, контроль над вспыльчивостью выходил в окно, и как бы он не наслаждался боем, превратить какую-нибудь таверну в кровавую баню ему не то, чтобы хотелось, и это без учета всех дальнейших последствий.
 
- Да, я знаю, - зверолюд открыто фыркнул, может он и не помнил, встречал ли он тех, кто пережил порчу, но о том, что они безопасны после вполне, собственно, он даже и не двинулся бы в сторону мужчины, если было бы по-другому, - Иначе мы бы сейчас не разговаривали, - уточнять, что он скорее всего собственноручно свернул бы ему шею еще в том доме, волк не стал.
 
Глянув на еду, Лука покачал головой, даже если ему и хотелось наконец попробовать что-то другое помимо рыбной бурды, он все еще не был уверен, как относится к доктору. Его доброта была просто нелогичной. Как бы волк не пытался выглядеть расслабленным развалившись на стуле, его уши то и дело дергались, пытаясь уловить хоть малейший намек, что в доме есть кто-то еще, но даже не смотря на двойную порцию еды, вокруг было тихо, лишь странный доктор и не менее странный пациент. На мгновение он даже хотел спросить не подкармливает ли мужчина призраков, но передумал в последний момент.
 
- Дерзай, Док, трогай, - Лука кивнул, он не был брезгливым, а раз уж старик не был заразен, причин избегать его прикосновений не было, - Но осторожнее, я кусаюсь, - последнее было брошено как шутка, зверолюд даже слегка усмехнулся, впрочем, вероятно, для человека это больше походило на слабый полуоскал.

Отредактировано Лука (2022-12-29 20:50:27)

Ухмылка исчезла так же быстро, как и появилась, с силой ему пришлось подавить желание оскалиться, но вот глаз все равно нервно дернулся. Этот так называемый доктор над ним издевался, не так ли? Ладно, один раз, но это уже был второй его комментарий о зубах. Конечно, Лука не выглядел как лучший пример ухоженности: его шерсть явно требовала хорошего вычесывания, в местах где мех был гуще и длиннее были колтуны, одежда стирки и чистки, про слой пыли, грязи и всего прочего на лапах ниже колена лучше вообще промолчать, хотя, с последним было сложно что-то сделать в долгосрочной перспективе, обувь его раздражала и, как он любил говорить, просто мешала, так что грязные лапы были просто его постоянным спутником жизни, и лишь благодаря своему звериному началу вместо кислого пота несло от него обычной собакой. Так что да, он не уделял много времени уходу за собой, но вот за свой пастью следил с удивительной преданностью делу - ветки, целебные травы, разные смеси, даже полоскание, хотя это было не самым удобным способом, все что угодно, дабы его зубы прослужили ему как можно дольше, конечно, нельзя было прожить пол века и не потерять зуб или два, но в остальном его пасть была в прекрасном состоянии, так какого лешего этот глупый старик считает, что они могут так легко остаться в чьих-то костях. Это была зависть? Зависть же, да? Нет ни единого шанса, что зубы его стали настолько плохи.
   
А теперь доктор угрожал ему ядом, и за что? За взгляд, который тот вполне заслужил, нет, ну точно издевается. Впрочем, ладно, пусть говорит, что хочет, до тех пор, пока тот собирается помочь ему с болью, волк все проигнорирует, так уж и быть.
   
Осмотр Дока ощущался странно, непривычно, и чем дольше это продолжалось, тем сильнее ему хотелось нервно поелозить. Не часто к нему прикасались так аккуратно, не совсем нежно, но все равно без злого умысла. Привыкший к тому, что обычно вслед за касанием следует боль, Лука под таким вниманием чувствовал себя не в своей тарелке, весь инстинктивно напряженный. Впрочем, через какое-то время его мышцы все же расслабились, а хвост даже слегка разок вильнул, когда за очередным движением рук целителя последовала щекотка от убранной шерсти. Не считая пары мест, нажатие на которые вызывали у зверолюда несильное ворчание, и одного раза, когда от прикосновения к колену его нога слегка подскочила чуть не ударив Дока, осмотр прошел на удивление быстро и безболезненно, что для зверолюда было хорошим знаком.
   
- Хм, - уши волка дернулись, вопрос врача не то чтобы был странным, на самом деле буквально тоже самое у него спросил трактирщик в первый его день пребывания, поэтому он лишь слегка пожал плечами, не видя проблем, - Просто проходил мимо, кто бы мог подумать, что тут есть живые люди, - несмотря на то, что утопье он проходил туда и обратно достаточно раз, до этого он просто не натыкался на Гримхем, возможно, именно потому что не считал нужным искать, ну, какой человек в здравом уме решит устроить поселение в такой неприветливой глуши.
   
Чем больше врач говорил, тем быстрее все хорошее расположение духа и настрой покидали зверолюда. С каждым предложением его уши сильнее прижимались к голове, губы подергивались в желании оскалить зубы, кулак то и дело сжимался и разжимался, его взгляд не отрывался от мужчины напротив, смотря исподлобья. Лишь когда его спина скрылась в глубине дома, он глянул на свою ногу, но не нашел в ней ничего нового, все та же конечность, что служила ему все эти годы. Конечно, он знал, что не все травмы можно увидеть, знал же, но какого демона, это не могло быть правдой, просто совершенно не уместная тупая шутка врача, который таким способ решил отомстить ему за то, что волк ударил одного из местных сопляков. Его ладонь легла на лапу чуть выше колена, медленно сжимая плоть все сильнее, до такой степени, что его когти слегка впились в мясо, недостаточно, чтобы пустить кровь, но достаточно чтобы причинить боль в обычной ситуации, сейчас же он почти не ощущал этого, и, если бы не вернувшийся Док, продолжил бы сжимать дальше.
   
Переключив внимание на принесенную склянку, Лука особо не задерживал на ней взгляд, его знания о травах ограничивались лишь тем, что было вполне съедобно, и что совать в пасть лучше не стоило, так что прочитай он состав хоть десять раз, лучше понимать свойство содержимого он не будет, да и в данный момент в голове была такая каша, что даже если там и были знакомые слова, никакого отклика не произошло.
   
Последней каплей для здравого смысла зверолюда стало спокойствие Дока, даже апатичность, вот он, чуть ли не сходит с ума от одной мысли, что больше не в состоянии нормально функционировать, а человеку перед ним хоть бы хны, уселся себе со своей самокруткой, прими говорит, что ты теперь не лучше беспомощного инвалида, бесполезная старая туша, что может понадеется лишь на милостыню, так что ли?!
Зверолюд практически подскочил со стула, одновременно ударяя ладонью по столу, - Принять?! - голос Луки был громким, граничащий между лаем и рычанием, - Да что ту… - и как быстро он подскочил, так же и быстро осел обратно с жалобным скулежом. Его вспыльчивость никогда ни к чему хорошему не приводила, находясь под аффектом он совершенно не думал, поэтому, конечно, встав, он не просто опустил весь свой вес на лапы обе лапы, так еще и слегка топнул больной, от чего в глазах аж побелело, боль словно молнией прошла по всему телу, заставив его не просто прерваться на середине фразы, но и до крови прикусить язык. Опустившись на стул, он слегка согнулся, дыхание его было прерывистым, а каждый выдох сопровождался собачьем нытьем. – Не трожь, - глаза волка были плотно закрыты, а пульс так стучал в ушах, что заглушал большинство звуков, вероятность того, что Док вообще захочет к нему подходить после такой выходки была мала, но предупредить стоило, ибо Лука не был уверен, что просто не вцепится в того.
   
Лишь когда пульсация уменьшилась до терпимой боли, он смог разогнуться, впрочем практически сразу облокачиваясь на стол, слегка качая головой. Это было ужасно, намного хуже, чем тот первый день, когда он не смог выйти из комнаты, на какое-то мгновение ему даже показалось, что отрубить конечность будет куда безболезненнее и гуманнее. Сделав пару глубоких вздохов, он хотел было провести рукой по морде, лишь тогда замечая, что на столе появились борозды от его когтей, а сами они все еще были погружены в древесину. Оторвав лапу от поверхности Лука не знал даже куда бросить взгляд, стыд был эмоцией редкой для него, но, как говорят, меткой. Острая боль слегка отрезвило его полный ярости ум, а затем заставила задуматься о том, что может быть, возможно, вполне вероятно, человек ему вовсе не врал. Да и на самом деле, разве не примерно тоже самое говорил ему другой целитель те давние десять лет назад - не перенапрягайся, больше отдыхай, поживи мирной жизнью. И он и пожил, а затем плюнул на все, решил, что с ним все хорошо и поперся куда глаза глядят, и из всех рекомендаций лишь перестал носить тяжелые доспехи, хотя в основном просто потому что это выходило куда дешевле. Так что на самом деле он вообще не должен быть настолько поражен подобным исходом. Виноват был лишь он сам.
   
Слегка покрутившись на стуле, поправляя посадку, он поморщился, лапа все еще ныла и практически любое движение отдавалось болью. На врача взгляд он так и не поднял, предпочитая пялиться то в стол, то в пол.
- Я… - зверолюд не совсем был уверен, что сказать, извинения возможно были подходящими в такой ситуации, но ему казались бесполезными, слова да и только, - Починю стол? – опыта в плотничестве у него было немного, но убрать какие-то зазубрины не составило бы труда, верно?
   
Еще раз двинувшись Лука замер, если он правильно оценивает состояние своей лапы, то ничего хорошего его не ждет, конечно, хруста кости, когда подскочил, он не слышал, но в тот момент волк вообще мало на что обращал внимание, так что ему лишь оставалось надеется, что он не доломал колено до конца.
– Док, - волк слегка замялся, выдохнул, выдохнул, - Не думаю, что смогу встать сам, - наконец, глянув на лекаря он нервно посмеялся, его уши были плотно прижаты к голове, только на сей раз совершенно не в гневе, не мешай ему стул, он уверен, что хвост его был бы зажат между ног, жалкое зрелище, если вы спросите его самого, но сделать он с этим ничего не мог.
   
Смотря на доктора он не мог не задаться вопросом, как именно тот собирается вышвырнуть его за порог: поможет дойти ему до двери, а затем даст хорошего пинка; позовет пару селян, которые с радостью избавятся от того, кто решил причинить столько проблем их единственному лекарю; о, а быть может вообще внезапно наколдует чего сам? Все же как бы странно добр не был Док изначально, у всех рано или поздно кончается терпение, и Лука был точно уверен, что он уже переступил ту черту, когда его взрывной характер можно было проигнорировать. Скорее всего, после того как его вышвырнут, протянет он недолго, вероятнее всего просто медленно сгинув с голоду, а если повезет, то наткнется на тех кто покончит с его жизнью побыстрее. Хотелось бы ему такого исхода? Конечно же нет, но все было в руках врача перед ним, от него самого, как ему казалось, уже мало что зависело.

В тот момент, когда врач, подавший руку, повел его вглубь дома вместо того, чтобы выбросить за порог, Лука решил плюнуть на все и просто плыть по течению, будь, что будет, ибо понять, что творится в голове у этого мужчины ему не дано. Диво, что они не упали в процессе перемещения его волчьей туши, впрочем, если Док такой со всеми, и постоянно таскает своих пациентов, то и удивляться, наверное, нечему. А после, выкинув последние остатки гордости в окно, Лука без каких-либо слов позволил врачу помочь ему с поднятием лапы на кровать, лишь облегченно выдохнул, когда боль уменьшилась.
 
Оставшись наедине с собой, волк слегка осмотрелся. Помещение выглядело слишком уж обжитым для комнаты пациентов, а о запахе врача, что покрывал всю кровать, а теперь и цеплялся за тело зверолюда, вообще не стоило упоминать, а ведь совсем неподалеку стояла еще одна свободная койка. Впрочем, как и на все остальное, Лука махнул рукой, хотя, когда врач вернулся, ему пришлось прикусить себе язык, дабы не выдать какую-нибудь грязную шутку.
 
Один запах лекарства заставил морду зверолюда скривиться, не оставляя никаких сомнений насчет его вкуса, наверное, это будет не самым ужасным, что побывало в его пасти, но приятного будет точно мало. На самом деле, принимать вот так вот неизвестное зелье, от неизвестного человека, было верхом глупости, если бы не сложившиеся ситуация, он бы сто раз подумал, прежде чем пить эту бурду, все же учитывая обстоятельства, он бы не удивился будь это какое-нибудь снотворное, проснувшись после которого совсем не можешь пошевелиться, иногда вместе с этим теряя и ощущение боли. Сам он на такую уловку ни разу не попадался, но видел, чем подобное может закончиться. Переведя взгляд на врача, Лука не может не задаться вопросом, какой бы была его судьба в таком случае. Сам Док больше похож на того, кто предпочтет работать в тишине, медленно, но верно разрезая чужую плоть, методично исследуя органы еще живого и дышащего, но разве люди не любят говорить о том, что не стоит судить книгу по обложке, возможно, человек перед ним наоборот предпочел бы с садистским наслаждением слушать крики «пациента», пытая того, кто даже и пальцем шевельнуть не может.
Тряхнув головой отгоняя довольно красочные картины, что нарисовало воображение, волк быстро выпил лекарство, чуть не закашлявшись в процессе, жидкость на вкус, мягко говоря, была отвратной, возможно, он даже предпочел бы вместо нее еще пару порций той странной рыбной бурды из местной таверны.
 
Слова лекаря были мягкими, добрыми, на личный вкус Луки даже слишком, от чего чем больше тот говорил, тем сильнее хмурился зверолюд, а шерсть в близь его лопаток чуть дыбилась, забавно, как непривычно теплые слова приносили ему куда больше дискомфорта, чем крики и агрессия, на последние он хоть знал, чем отвечать, а тут пойди пойми, что делать в ответ на все эти предложения покоя и безопасности. Лишь услышав о грехе, волк хотел засмеяться, громко так, искренне, но смог выдавить только хриплый смешок, одновременно с этим проводя лапой по морде, почесывая шерсть на шее.
- Какой же ты, сука, странный, - сказано это было беззлобно, скорее недоумевающе, сопровождая слова легким покачиванием головы. В этот момент Луке стало интересно, спасает ли этот доктор перед ним так каждого встречного, тащит под свою крышу, дает кров, не дает сгинуть, а после отпускает как птицу. И казалось бы, добро сделано, кто-то спасен, грех на душу не взят, как выразился мужчина, но что если в итоге спасенный окажется тем, кто погубит других? И что же тогда? Конечно, с одной стороны, лекарь не будет в ответе за действия другого, но с другой, разве не именно он спас убийцу, хотя мог оставить того умирать? Сможет ли он после этого так же легко говорить про грех? Иль быть может такое уже происходило, может быть и не раз, но Док отбрасывает это как ничто. Интерес интересом, но задать вопрос он так и не решился.
 
- Действительно, почему же, - на этот раз Лука не сдерживаясь фыркает, - Отличная кухня, приветливые люди, прекрасные пейзажи, - еда на вкус больше походила на ил, люди пытались его ограбить, окружение серость разбери еще где что, - Местный Док, правда, немного, - его уши слегка дергаются, - Необычный, но так да, интересное место, неповторимое. Пойми этих людей, чего спешат отсюдова, - и это еще он не упомянул надпись на часовне, впрочем, думается ему, что никто бы не удивился, если земли эти действительно были заброшены всеми Богами.
 
Он не может долго смотреть как мужчина перевязывает ему лапу, слишком уж явное напоминание о его беспомощности, знает, что если продолжит наблюдать, появится жгучее желание вскочить, доказать, что он вполне может справится и так. Поэтому, зверолюд заставляет себя оторвать взгляд от лапы, взамен впиваясь в лицо целителя.
- Док, серьезно, чего ради это? – бессознательно его лапа сжимает ткань одеяла под ладонью, - Я точно далек от барышни, что смогла бы оплатить телом, - честно, наверное, именно оплата вызывала у зверолюда больше всего вопросов, - Уход за мной ничего не принесет, даже если я… - он резко мотает головой, думать о худшем из вариантов не хочется, но что в такой ситуации еще делать, - Не думаю, что чудо произойдет со мной дважды, - встать, то он может еще и встанет, но сможет ли выполнять хоть какую-то работу на которую способен? Сомнительно. Учиться чему-то новому, по его мнению, уже как-то поздновато, да и вариантов он сейчас никаких не видит.
- У меня нет семьи, никто внезапно не появится и не заберет меня, никто кроме меня не заплатит, но платить то мне и нечем. Я думал, что смогу хотя бы что-то сделать взамен, но куда уж там теперь, - он слегка машет по направлению лапы, но отказывается смотреть на нее. Одно дело заплатить услугой за одно какое-нибудь зелье против боли, совсем другое оплатить все что назвал мужчина. - Ты ведь понимаешь, что предлагаешь крышу, еду и лечение, тому, кто даже не может держать свой нрав, хотел бы я соврать, что подобного не повторится, но, чем-чем, а правдой я тебе должен, - даже сейчас его голос слегка повышается, он не то, чтобы зол, но вся ситуация просто выводит его из равновесия. – Все что ты получаешь из этой ситуации это траты и головную боль, Док, - его плечи опускаются, - Я же теперь, - он прерывается глубоко вздыхая, ткань в руке жалобно скрипит, - Инвалид, так ведь? - боги, он никогда не думал, что когда-нибудь ему захочется проблеваться от одной единственный фразы, хотя, может быть, это просто была остаточная горечь лекарств, - Все это просто не стоит того, - он не стоит того, как наемник, хоть и бывший, зверолюд считает, что понимает себе цену, он уже стар и судя по всему, ходить нормально он больше не сможет, ну, какая ценность может быть у такого? Уж точно не равная потраченным ингредиентам на зелья, про время доктора вообще не стоит и заикаться.
 
Быть может, все это звучит жалко, но пройдя стадию гнева, успокоившись и совсем немного подумав, он не видит ни единой причины, почему он вообще сидит на этой кровати. Неужели ему просто нужно принять заботу чужого без какой-либо причины, кроме как какой-то глупой идеи совести и греха? Да смешно же. Ежели оставить кого-то на смерть – грех, так может Луку просто, наконец, достигла кара божья? Он опускает взгляд и слегка посмеивается над этой мыслью. Не запоздалое ли наказание?
- Я так устал, Док, - медленно его тело расслабляется, хватка отпускает ткань, лишь слегка потрепанную, растянутую, голос его тих, взгляд становится расфокусированным. Он сам целиком не уверен, что имеет ввиду этой фразой, усталость физическую иль эмоциональную. Волк чувствует себя сонным, частично из-за зелья, частично из-за всего произошедшего, но мысли его не могут найти покой. Да, ранее он решил, что пусть, что будет, но все равно не может до конца принять ситуацию. Что если; как ему быть; чем оплатить; стоило ли вообще доверять; заснув, проснется ли он вообще; и самое главное почему, ну, почему этот человек помогает, что за этим стоит, какова истинная причина. Вопросы словно рой надоедливых пчел.

Луке казалось, что найти работу ему по душе, учитывая ситуацию, будет непросто, но спорить с мужчиной уже не особо то и хотелось, или скорее, сил не оставалось, да и быть может он действительно сможет что-то да подобрать, если, конечно, все его слова не были просто пустой попыткой успокоить зверолюда. Впрочем для начала ему все еще нужно было пережить зелье или последствия. А еще волку очень хотелось поворчать на тему порчи мебели, стол можно будет починить, и он все еще планирует это сделать, как-нибудь, а вот починка самого доктора после удара, звучало уже сомнительно, просто смазать смолой и еще чем не выйдет, так что уж пусть лучше страдает мебель.
 
Ужиться или сжить, да? Пока что первый вариант казался менее вероятным, но попытаться было можно. Слегка поклевывая носом, Лука и не заметил, как впал в дрему, как тело его поддалось усталости и медленно упало на кровать, расслабляясь, грудь медленно поднималась и опускалась, и лишь уши слегка двигались по направлению к звукам, улавливая каждый шорох и шаг, даже если врач и пытался двигаться как можно тише. Слышать все что происходит вокруг, иметь возможность быстро проснуться, но необходимость спать больше часов, чем человек, для полного отдыха, было ли это благословением или проклятием его звериной крови, он не знал. Лишь через несколько минут после того, как входная дверь закрылась за местным врачом, зверолюд погрузился в глубокий сон.
 
Сон без сновидений, тот недолгий перерыв, когда он больше ни слышит, ни чувствует, момент уязвимости, что не продлился и пятнадцати минут, впрочем, не по причинам, что его что-то разбудило, а лишь потому, что так он и спал, больше похожий на обычную собаку, чем на человека. Он плохо помнил привычки сна родителей, но однажды, праздного любопытства ради, наблюдал как спал бродячий пес, что некоторое время следовал за ним, произошло это после того, как ему указали на то, что он иногда так же, как и зверь дергает во сне лапами и скулит, унизительно, но к счастью, как он понял, происходило это не постоянно. Его уши снова были настороже, не улавливали ничего, что могло бы сказать, что мужчина вернулся. Слегка поворчав, Лука попытался повернуться, но лапа все еще доставляла неудобства, так что в итоге, он лишь сильнее вжался в подушку, потирая об нее морду, оставляя все больше своей шерсти на ткани. Мягкая постель было не тем, чем он баловал себя часто, но очень ценил такую возможность.
 
Когда входная дверь снова хлопнула, его уши навострилось, а один глаз приоткрылся, полностью выходя из дремы, ожидая, следующие действия мужчины после удара чего-то стол, но в ответ была лишь тишина. Это нервировало, заставляя тело напрячься, был ли это чужак? Сев на кровати, Лука прислушался внимательнее, но кто бы там ни пришел, больше никаких движений не следовало, либо вошедший не знал, куда податься, либо просто застыл, задумался может быть. Принюхавшись зверолюд не уловил никого постороннего, от чего на сердце отлегло и тело расслабилось, разбираться с кем-то в его состоянии было бы проблематично. Впрочем, вместе с запахом доктора до его носа дошел и другой аромат, от которого он заметно оживился, даже хвост лениво пару раз вильнул. Подвигаясь к изножью кровати, волк опустил лапы на пол, не вставая, но стараясь как можно дальше наклониться вперед, пытаясь заглянуть за угол комнаты в сторону кухни.
 
- Док это… - его желудок слегка заурчал, возможно, он должен был тогда согласиться на сыр с хлебом, но сейчас это было не важно, - Это мясо я чую? – он чуть не подавился слюной, что быстро начинала копиться у него в пасти, - Скажи, что это мясо, - мясо птицы, если быть точнее, но это было мелочью, главное, что это была не рыба. Несмотря на то, что он был практически всеядным, обычно больше заботясь о том, насколько это забьет желудок, чем о вкусе, он все еще оставался зверем, что при возможном выборе всегда отдаст предпочтение мясу, конечно, лучше бы эта была какая-нибудь более крупная дичь, но птица тоже была хорошим вариантом. Аромат так вскружил ему голову, что он даже и не подумал, о возможности, это самое мясо не получить, честно, он не уверен, что не попытается просто отобрать его силой, если придется.
- Будешь его готовить? – нет, ну, а вдруг оно было нужно для каких-то других целей, кто знает какие обычаи были у народа предела, но в таком случае, ему действительно придется попытаться его отнять.

Отредактировано Лука (2023-02-25 18:03:07)