Осень еще едва началась, но на севере уже было и холодно, и мокро, и грязно одновременно. Утренний туман только-только спал, и почти замерзшая было грязь вскоре снова угрожала стать лишь более влажной. Более липкой, более непроходимой. Те, кто волею случая прохлаждались в зале гильдии приключенцев Калландора, были с одной стороны привычны к грязи, с другой же не менее прочих раздражены ею. Городским ремесленникам-то не приходилось пробираться порой через дремучий лес в таких условиях.

Почему-то именно те, кто редко имел дело с погодой, больше жаловались на нее когда всё же сталкивались. Здесь же это было просто еще одним обстоятельством. Но не для человека, который запыхавшись ворвался в помещение в полураспахнутом дорожном плаще, под которым скрывались совсем иные одежды. Этот человек был явно высокого сословия, а потому скорее всего клиент. Присутствующие еще даже не обратили свои взгляды ко входу, как он уже во всеуслышание объявлял:

– Восемь десятков на душу, кто готов немедленно! Выступить против злостных разбойников! Оплачу всем и каждому сразу как справитесь, не будь я барон Гонрийский! – даже в своем текущем состоянии, уверенным жестом он предъявлял всему собранию свой вполне официальный герб на небольшом флаге.

Чуть было отдышавшись и оглядевшись, барон продолжил:

– Сегодняшнего утра на дороге меня остановили и ограбили! – возмущению дворянина не было предела. – Мерзавцы скрылись в лес на юг от восточной дороги! Кто немедля же готов отправиться и вернуть мои бумаги и прочее имущество, восемь десятков на душу! Я от своих слов не отступлюсь!

Кому-то показалось проще махнуть рукой на это. Даже шептались на предмет этого господина и того, сколько проблем еще доставит его несдержанный характер всем кто согласится. Кто-то же, наоборот, уже вставал с мест снаряжаться, подгоняемые такой спешкой. У всякого народа свои всякие причины, да только одно общее было у всех, кто мог проводить свое время в гильдии. Или же два. Жажда приключений да жажда наживы, прямо как у пресловутых разбойников.