Морин О’Каллахан
моровая пасть и "Раздери меня Пожиратель, что это?"
мстить | — благословлена/проклята Эйрой — | убивать |
История жизни, черты, образ
несколько лун | моровое утопье | Мглое Утопье | всё ещё утопье |
Она знает о себе не больше, чем может рассказать застывшая болотная гладь, но вместо ожидаемой пустоты чувствует лишь всепожирающую ненависть и дикое, почти первобытное желание убивать.
Не всех, только Её. По крайней мере — сейчас.
Образ ненавистной Tá sí ускользает, но на смену ему приходит что-то ещё.
Tá an t-am tagtha. Éirigh agus imigh.
Она этого не хочет, но её кости начинают извиваться и тащат её за собой, пока непослушные пальцы сдирают с заплывших глазниц ил. И, как оказывается, у неё всё ещё есть глаза — светящиеся глаза покойника.
В неумолкающем гимне ненависти слышатся имена Tá sé и даже Siad, но их время ещё не пришло.
Tá an t-am tagtha. Éirigh agus imigh.
Не слова, но мыслеформы, отпечатывающиеся в ещё дремлющем сознании ярче тысячи солнц.
И... Они ведь уже встречались? Где-то там, по другую сторону Пустоты? Удовлетворение её незримого собеседника почти осязаемо, и новые образы в голове звучат почти ободряюще. Всё хорошо. Ты справишься. Я с тобой.
Tá an t-am tagtha. Éirigh agus imigh.
Приказ звучит третий раз, и ей ничего не остаётся, кроме как подчиниться.
Ноги сами ведут её к цели, туда, где скрывается тошнотворная Tá sí. Сияющие образы на какое-то время отступают, словно предоставляя её самой себе, однако она вряд ли может сейчас это заметить, как завороженная шаг за шагом двигаясь в сторону человеческой столицы. Tá sí. Tá sí. Его ненависть — её ненависть. Его мысли — её мысли.
Но она обязательно вспомнит.
[float=left]
[/float]† 839 - 881
• Родилась на севере Таррина, в небольшом, но крайне гордом клане, до сих пор разговаривающем на своём наречии.
• При жизни — магистр Ордена Детей Эйры, посвятивший себя изучению порчи и легенд о Пожирателе, и именно эти искания привели её в Предел, а затем — в Кровавую Рощу.
• Незадолго до своей смерти подружилась с духом, хранителем Кровавой Рощи.
• Была убита 19 мая. Tá sé. И тем, другим, давно обезумевшим от горя.
[Что-то не так. Бежать? Клыки на шее, боль ниже лопаток. "Níl"]
• Само тело сохранилось относительно неплохо, во многом под влиянием порчи, во многом — благодаря гостеприимной болотистой почве. Со всеми вытекающими.
• Со временем начнёт считать, что переродилась в проклятую нежить, а Coimeádaí — позаботившийся о ней дух, который так или иначе вытянул её отравленную порчей душу из Пустоты.
• Светоч. Направляющий. Друг? Дарующий силы.
• Возможно, позже покажется Морин несколько непреклонным, но друзей не выбирают.• Дух сожжённой и поражённой порчей Кровавой Рощи, которому пришлось через многое пройти.
О Кровавой Роще
При желании найти упоминания Кровавой Рощи не составит труда, если получить доступ к архивам храмовников, детей Эйры или писаниям эльфов
Кровавая Роща — мрачное и, к счастью, малоизвестное место, приткнувшееся где-то близ эльфской границы, бок-о-бок с Тёмными рощами, а ныне — вовсе сожжённое дотла, воспринимающееся редкими путешественниками как часть погибших, некогда зелёных лесов.
Кровавая Роща (изначально, конечно, она звалась совсем иначе) была поражена порчей, вся-вся
Всё-таки Кровавая Роща питалась не только водой, удобрениями и дарами почвы. [...] В те времена Кровавая Роща пользовалась славой у молодых эльфов из небольшой ветви Арх-Силь: прекрасные девушки и юноши развлекались тем, что тайком убегали из чащи, охотились на одиноких людей и скармливали их, израненных и ослабленных, багровым лозам. Они видели в этом благое дело, ибо считали Кровавую Рощу даром Лливелина — ибо деревья выстояли против порчи, и даже более того — окрепли, напитавшись плотью слабых.
О том, кем он был
Едва вылезши из компоста, смешавшего в себе грязь, нечистоты, кости, кровь и порчу, он превратил весёлых эльфов в удобрение для Кровавой Рощи; стрелы бесполезно застревали в слизеподобной туше, мечи отказывались рубить перекрученную плоть, да и сопротивляться дети Арх-Силь начали далеко не сразу — сперва их сердцем овладели искренний ужас. [...] Смертный бой длился долго, и когда силы твари практически иссякли — сама Роща пожрала своё творение, оплетя гиганта крепкими корнями. [...] но храмовников и их помощников увиденное ужаснуло ещё больше — насколько же чудовищным является место, сожравшее то уродство, что само же и породило?!
окровавленное чудище стало единоличным правителем Кровавой Рощи, созданное её единственными и ныне мёртвыми почитателями
Вести о чудище унеслись вдаль и вскоре пришли те, кто знал, что делать — храмовники, а с ними и волшебники, а с теми — эльфы решились помочь. Люди в этих местах пропадали и раньше, и теперь стало понятно — почему. На них охотилась Кровавая Роща. Во всяком случае — так решили избавители от порчи, а значит рощу следовало сжечь. [...] Смертный бой длился долго, и когда силы твари практически иссякли — сама Роща пожрала своё творение, оплетя гиганта крепкими корнями.
Тогда именно мать Роща, Máthair, спасла его от гибели, укрыв его собой и затянув его в свои самые глубокие недра, — туда, где до него не могло дотянуться всеочищающее пламя. Он выжил. Она — нет.
• В своё время Морин — вольно или невольно — помогла ему, и это, возможно, стало роковой ошибкой.
• Общается с Морин при помощи мыслеформ, "примитивный" всеобщий не знает или отрицает.• К богам относится с явным пренебрежением, но испытывает неподдельный интерес к Пожирателю. Судя по всему, много знает о Пожирателе. Слишком много знает о Пожирателе.
другая сторона медали• Может показаться, что Coimeádaí соткан из ненависти, но нет. Он и есть ненависть.
ХРАМОВНИКИ. ДОЛЖНЫ. ГОРЕТЬ
• Даже если он, как истинное дитя Кровавой Рощи, когда-то и был существом из почти обычной плоти и крови, после сражения с Tá sí и храмовниками его останки окончательно объяла порча. Первозданное совершенство. Демон ненависти. Мести? Разложения. Мора. Десятилетие он впитывал в себя порчу и рос на человеческих жертвоприношениях, пожирая их знания и воспоминания, а затем ещё десятилетие после предательства — восстанавливался. Перерождался. Мутировал, разлагался и снова мутировал вместе с агонизирующей полыхающей Рощей, ставшей могилой для многих магов и храмовников. Ядовитые споры. Разложение. Мор.
ХРАМОВНИКИ. ДОЛЖНЫ. СГОРЕТЬ
• Tá sé должен умереть. Tá sí... Tá sí нужно найти. Снять кожу. Обглодать. Переварить.
• А ещё он, кажется, вовсе не против поедания чужой плоти и до сих пор приходит в восторг от жертвоприношений.
Особенности, способности, детали
• Немного не в себе. Возможно, временно.
• Неживое и, судя по всему, проклятое. Ей, как нежити, не нужно спать, есть и дышать, а ещё она иммунна к большинству "классических" болезней и ядов. Не чувствует боли и запахов, но может впитывать ощущения из образов и отголосков воспоминаний, которыми время от времени делится Coimeádaí.
• Знает всё многое и одновременно ничего. Когда-то Морин — магистр О’Каллахан — хорошо разбиралась в магии, порче и древних наречиях, не говоря уже о более обыденных вещах, однако сейчас её душа всё ещё блуждает в Пустоте, и глупому телу буквально приходится изучать всё заново, на своей мёртвой шкуре. Coimeádaí — теоретически — знает ещё больше, но слова ему неведомы.
• Судя по магическому листу, маг природы, но в ней нет ничего созидательного. Её стихия — обычные, естественные болезни вроде чумы или холеры, а также последующее за ними разложение. Мор не видит, но ощущает болезнетворные споры, которые с каждым вдохом понемногу расцветают в заражённом организме. Теоретически, наверно, она могла бы излечить их, но зачем? В её природе лишь ускорить приближающуюся агонию, насыщаясь чужими страданиями, или же — в идеале — поразить ещё не затронутую хворным смрадом жертву.
• В некоторой степени ядовита, так как сама, по сути, является носителем всех этих спор. Пока Мор только набирает свою силу, вряд ли это чем-то серьёзно угрожает окружающим, но на всякий случай лучше до неё не дотрагиваться, сохранять адекватную дистанцию и, ради всего божественного, не употреблять её в пищу.
• Как уже отмечалось, Мор только пробудилась, поэтому вряд ли представляет для окружающих серьёзную угрозу. Теоретически с болезнетворными плодами её усилий может справиться любой достаточно опытный целитель... если он, конечно, вовремя окажется рядом.
• Обладает неестественной для живых гибкостью: теперь, из-за торфяного дубления, её кости скорее напоминают более подвижные и мягкие хрящи, что позволяет проделывать определённые акробатические этюды.
medovarec#7120
