Толстое пластичное покрытие, что выстилало пол и стены этого коридора, гасило звук шагов, но даже оно не могло справиться с низкочастотным нудным гулом и дребезжанием, прошивавшим палубы и переборки корабля насквозь, будто заточенная спица листы бумаги. Флагманский линкор «Великая Рамерия» форсировал мощь двигателей, совершая обратную засечку из подпространства. Не экономят топливо господа звездолётчики, раз за разом совершая немыслимые прыжки едва ли не через половину Вселенной, разоряют народную экономику развитого социализма. Впрочем, и их можно понять: время было тем ценным ресурсом, которым Звёздная Империя Ориона сейчас практически не располагала. Капиталистические поджигатели войны не сидели сложа руки, и, в борьбе за дело мира, Орион пёк новые космические эскадры, как горячие пирожки, стремясь к назначенному дню «Д» максимально насытить войсками Северную тактическую зону. Звёздные верфи работали на износ, без остановок, и командующий флотом не знал покоя, мотаясь по галактикам и инспектируя формируемые части и соединения фактически в режиме нон-стоп. Каждую мелочь следовало проверить лично – Достойнейший из достойнейших оплошностей не прощает.
[indent]
Сейчас Вигдис направлялась на командную палубу линкора, где и держал свой штаб премьер-адмирал. Присутствовать на заседаниях оперативного штаба было для неё не только правом, но и прямой обязанностью – и пусть петлицы комиссара Первой имперской категории выглядели скромно, по сравнению с золотом адмиральских погон, но, когда Вигдис решала вставить своё слово, перечить ей не рисковал никто. Все знали, какой мандат лежал в её кармане, и чьими глазами и ушами она ныне являлась.
[indent]
Подойдя к гермозатвору, перегораживающему путь к офицерским лифтам, Вигдис привычно склонила голову к сканнеру сетчатки, так же привычно бросила взгляд на своё отражение в надраенной до зеркального блеска поверхности прибора и внезапно застыла, как вкопанная. Поднесла руки к лицу. Судорожно вздохнула. Она не узнала себя.
[indent]
Нет, само лицо, жёсткое, сухое, обрамлённое густой копной светлых волос, было знакомым, её собственным. Но всё остальное... Всё, что не касалось лица…
[indent]
Вместо привычных доспехов рыцаря-командора ордена Цепи, к которым Вигдис за годы службы успела приноровиться и носила словно вторую кожу, почти не замечая их тяжести, она была одета в совсем иную униформу, лишь отдалённо напоминающую монашеское облачение. Чёрная пилотка с серебряными кантами, чёрные перчатки, чёрный китель поверх крахмально-белой рубашки. На отворотах – комиссарские петлицы, с руническими знаками службы имперской безопасности, на левом рукаве серебряная манжетная лента, несущая на себе имя Достойнейшего из достойнейших. На поясе, вместо привычного освящённого меча, Вигдис нащупала кобуру с ручным офицерским плазмомётом. Всегда при оружии, как подобает бессмертному – представителю высшей, господствующей нации менвитов. Но откуда это у неё? А, что ещё удивительнее: почему она обратила на это внимание именно сейчас? Ведь ещё минуту назад всё вокруг было понятным и совершенно знакомым, и Вигдис ничуть не смущало то, что шествует она коридорами космического корабля, а не анфиладами Бастиона Цепей. Она не терялась, ибо знала здесь всё, знала не хуже, чем обстановку собственного рабочего кабинета в орденской твердыне.
[indent]
Что за проделки демонических сил?..  Вигдис огляделась по сторонам и потрясла головой, подсознательно уповая на то, что наваждение исчезнет. Нет, всё осталось на своих местах – более того, Вигдис откуда-то знала, что так и должно быть. Именно так. 
[indent]
Хм, возможно, ответ кроется в том, что она уже бывала здесь раньше? Уже носила эту форму, боролась с врагами социалистической имперской революции и совершала прыжки через космос, на немыслимые сотни килопарсек? Но когда? В прошлой жизни? В одной из своих прошлых жизней?
[indent]
Вигдис почувствовала, как сердце сжимается в груди, а по виску предательски бежит струйка холодного пота. Кондиционированный и тщательно отфильтрованный воздух корабля внезапно показался ей спёртым и вязким. Неужели правы те учёные мужи, что толковали о бесконечности вселенных, и о том, что душа человека, прежде, чем стать очередной звёздочкой на небосклоне у Хилиата, может пройти перекрёстками десятков миров, оставив свой след там, куда никто из обитателей Янтаря не способен ступить во плоти? А, может, что-то пошло не по плану, и ей удалось соскочить с непрерывного колеса новых возрождений?
[indent]
И вот теперь Вигдис здесь, на борту космического линкора…  Впрочем, нет, никакой это не линкор. Коридоры и палубы «Великой Рамерии» шире этих минимум в два раза, да и в отсеках отнюдь не так малолюдно. Это «SAR-1», сверхдальний экспедиционный крейсер-призрак, оснащённый самыми современными маскировочными устройствами и дополнительно оборудованный для нужд имперской безопасности. Когда-то крейсера подобного типа гордо несли флаг Империи в самые отдалённые уголки Вселенной. Теперь же «SAR-1», первенец в своей серии, выполняет куда менее официальные и куда более деликатные задания.   
[indent]
Да, теперь Вигдис начала вспоминать. Она вспомнила полученный приказ, что отзывал её с передовой назад в метрополию – ради борьбы с внутренними врагами государства, на след которых силам безопасности наконец-то удалось выйти. И целью номер один здесь являлась…
[indent]
Ворона… Вот уж, наворотила девчонка делов – когда Генеральный комиссар всей имперской безопасности позволил Вигдис ознакомиться с собранным на Ворону досье, то она не сразу поверила, что все эти бесчисленные преступления способен совершить один человек. Терроризм, экстремизм, бандитизм, организация беспорядков, создание террористических ячеек, дискредитация органов власти, антиимперская пропаганда, призывы к свержению… активное участие… преступления против социалистической собственности… И, что ещё непостижимее, Вороне долго удавалось выходить сухой из воды. Непозволительно долго. Того и гляди, поверишь вражеским языкам, утверждающим, что у этих «новых революционеров» имеются покровители среди самых высоких чинов Империи. Хм… Да нет, чушь какая-то!
[indent]
Поймать Ворону было задачей не из простых, но Вигдис справилась. Недаром подобные миссии поручают лишь лучшим из лучших – а Вигдис как раз из таких. Тщательно спланированная и блестяще проведённая операция по захвату объекта, вне всякого сомнения, принесла комиссару очередной жирный плюсик в личное дело. Ещё парочка таких же, и Вигдис наверняка получит заслуженный пропуск в Высшую имперскую категорию, вкупе со всеми положенными социалистическими льготами и привилегиями. Достойнейший из достойнейших щедро награждает тех, кто оправдывает его высокие ожидания.
[indent]
Теперь Ворона – а, точнее заключённая 05717-NC, – была полностью отдана на попечение комиссара, хоть и ненадолго. Пойти, что ли, проверить как она себя чувствует... А надо ли? В соответствии с установленной процедурой, преступницу накачали сильными транквилизаторами – так что всё время полёта она проведёт в заторможенном и полубессознательном состоянии. Совершенно безопасно для себя и окружающих. Ну а по прилёту останется лишь сдать преступницу кому следует, получить соответствующую отметку в служебном предписании, отчитаться перед начальством – и приступить к выполнению следующего приказа, каковой рекомое начальство сочтёт необходимым отдать.
[indent]
Странно, но Вигдис так и не могла вспомнить, как же выглядит эта легендарная преступница. Когда комиссар с подручными, выскочив из засады, навалились на ту, которую им указали, сразу же вколов ей снотворное и накинув пластиковый мешок на голову, Вигдис даже не успела толком рассмотреть свой трофей. После чего, увязнув в бесконечной имперской бюрократии и заполнении кучи отчётов, уже не думала об этом. И вот, наконец, у них есть свободное время друг для друга, и можно взглянуть на эту Ворону – в первый и последний раз. Ведь после того, как 05717-NC будет доставлена по назначению, они больше никогда не увидятся. Вигдис никогда не бывала внутри «H.J.», да и, сказать по правде, отнюдь не стремилась знать, что там делают с заключёнными, но назад оттуда, насколько ей было известно, ещё не вернулся никто.
[indent]
Дабы попытаться скрыть от посторонних охватившее её замешательство, Вигдис аккуратно пригладила волосы под пилоткой и смахнула с рукава несуществующую пылинку. Пожалуй, надо двигаться: либо туда, либо сюда. Сколько можно стоять столбом, привлекая удивлённые взгляды команды, тем более, что герметичная дверь давно открылась? Либо возвращаться в каюту, ибо в присутствии Вигдис на капитанском мостике пока нет нужды, либо и в самом деле навестить тюремный отсек. 
[indent]
Полёт продлится ещё какое-то время. Местоположение тюрьмы для самых опасных преступников, равно как и всей галактики IC 1613, было тщательно охраняемой государственной тайной Империи, поэтому, дабы запутать следы и не позволить отследить себя вражеским трекерам, крейсер, не полагаясь на одну лишь маскировку, совершал хаотичные промежуточные засечки через подпространство, выныривая то здесь, то там, и петляя по имперскому космосу, словно лис от стаи гончих. И лишь после совершения всех положенных обманных манёвров, Вигдис введёт в астропарсер совершенно секретные координаты, переданные на её личный голографический терминал.
[indent]
Любопытство пересилило, и комиссар решительно направилась в сторону камер с заключёнными. По пути она синхронизировала свой коммуникатор с корабельной сетью, дабы, пользуясь неограниченным допуском ко всем системам корабля, узнать свежие новости о том, что происходит в большом мире. В мире ничего интересного не происходило, если не считать длинной речи бессменного Президента малопочтенной Космической Ассоциации Прогресса, прокарканной по каналам вещания информационной станции «Голос Персея». Президент со всей своей обычной демагогией вдалбливал своим туповатым согражданам, что только у них есть настоящая свобода, а у их врагов свобода отсутствует. Там, где всё решает один человек, нет места для личной независимости и частной инициативы – квакал Президент. И ещё он пролаял, что, пока народный социализм на Орионе не уничтожен, существует прямая угроза сибрянскому народному капитализму и его демократическим завоеваниям. «Долой рамерийского диктатора-алкоголика! – надрывался Президент. – Да здравствует свобода и демократия для всех галактик, под моим непререкаемым руководством!»
[indent]
Будучи с разведывательной миссией… ой, простите, с рабочим дипломатическим визитом в Клешне скорпиона, у союзников Империи, Вигдис, бывало, слушала передачи «Голоса Персея» – да-да, исключительно из научного интереса и по служебной необходимости. Впрочем, и слов было почти не разобрать, из-за визга и воя орионских глушилок, достававших аж до середины владений Галактической Республики Волопаса. Но суть вражеской пропаганды была ясна: капиталистические проходимцы наконец-то почуяли откуда дует ветер и старательно пытались наверстать упущенное. Согласно данным разведки, Ассоциация Прогресса торопливо строила особый, девятый космический флот, в дополнение к уже имеющимся восьми. Только вот Империя Ориона ввела в строй уже одиннадцатый и, не покладая рук, работала над следующим. Так что, надеяться плутократам было не на что – великая армия развитого социализма сокрушит их железной рукой. Разумеется, во имя сохранения мира во всём мире.
[indent]
Караульные, что стерегли камеры с преступниками, при виде комиссара вытянулись в струнку и, взметнув руки в имперском приветствии, дружно рявкнули:
- Слава Рамерии!
- Вечная слава! – сухо отозвалась Вигдис и потребовала отомкнуть хитрые кодовые запоры, объявив о своём желании лично проконтролировать состояние 05717-NC. Возможно, караульные и удивились – ведь куда комфортнее для комиссара было бы следить за поведением заключённых, не покидая собственную каюту, благо телеметрия на корабле работала исправно, – но обсуждать приказы старшего по званию у них не было ни права, ни желания. Запоры были сняты, и Вигдис перешагнула порог тюремного отсека, пригнув голову, дабы не удариться о неудобную низкую переборку.
[indent]
Она начала говорить, голосом чётким и властным, дабы сразу указать заключённой её место и обозначить существующую диспозицию.
[indent]
- Преступления, совершённые Вами, невозможно перечислить – настолько велико это множество, – и наказание за них будет соответствующим и справедливым. Я знаю, что некоторые из граждан Империи недолюбливают комиссаров и их методы, очевидно не вполне осознавая, насколько тяжела ноша, лежащая на наших плечах, и насколько важна наша забота о безопасности любимой родины, – но я горжусь тем, что выполняю свою работу хорошо. Полагаю, что и у Вас нет оснований жаловаться на мои профессиональные навык…
[indent]
При этих словах Вигдис подняла голову и, встретившись глазами с той, ради которой и посетила эти негостеприимные стены, внезапно осеклась. Она вторично застыла на месте, как и в коридоре, перед сканером, и лицо её, утратив прежнее выражение непроницаемости, отразило лишь глубокое и искреннее удивление.
[indent]
- Ты…, - только и смогла выдавить из себя Вигдис. – Опять…

Отредактировано Вигдис Щит Веры (2023-03-07 19:35:22)

Итак, Вигдис сполна удовлетворила своё любопытство – хотя, следует признать, особой радости ей это не принесло. Возможно, и впрямь стоило прислушаться к голосу разума, не идти на поводу у сиюминутных желаний, а полностью доверить заботу о пленнице профессиональным конвоирам. Но, увы и ах – что сделано, то сделано, и, перешагнув порог тюремного отсека, она лишила себя возможности выбирать варианты.
[indent]
Большой опыт обращения с государственными преступниками самых тяжёлых категорий в достаточной мере подготовил Вигдис к лицезрению открывшейся ей картины, поэтому совсем уж шокирована комиссар не была. Но всё же, при виде намертво схваченного силовыми оковами девичьего тела, беззащитного в своей обнажённости, она почувствовала, как к горлу предательски подкатывается комок.
[indent]
Тело, как сразу отметили опытные глаза, было неплохо сложено, и, возможно, в другое время Вигдис не удержалась бы от парочки фривольных комплиментов в адрес его обладательницы, да только вот окружающая обстановка не располагала к милому флирту. Плоская белая лампа под потолком, стерильно-пустая белая камера, в силу своей пустоты тоже казавшаяся какой-то плоской – и распятая в ней бледно-синяя фигура. Словно чернильная клякса на безупречном белом листе.
[indent]
Невольно возникали сравнения не то с холодильником маньяка-людоеда, стремящегося как можно дольше сохранять своё мясо живым и непротухшим, не то с жертвенным алтарём древних рамерийцев. На школьных уроках рассказывали, что в старые века наиболее опасных преступников отправляли в Великую пустыню где, приковав цепями к раскалённым скалам, оставляли умирать в одиночестве, под слепящим белым светом беспощадного Ригеля. Приносили в жертву богам. Правда, донага их при этом не раздевали – зачем уж так-то?
[indent]
Да, немного странным было то, что Ворону бросили в камеру абсолютно голой. Насколько Вигдис могла судить, это не являлось распространённой практикой, и закон не запрещал предоставлять заключённым необходимую экипировку – хотя бы банальную арестантскую робу. Хм-м. Возможно те, кто доставляли преступницу на борт, решили, что так будет безопаснее – у неё точно не будет возможности спрятать в складках одежды какой-нибудь сюрприз для охранников. Похвальная предусмотрительность. Когда имеешь дело со столь известной террористкой, то не грех и перестраховаться. Статус «-0» присваивают далеко не всякому.
[indent]
Похоже, что и сама 05717-NC не придавала никакого значения ни своему жалкому положению, ни невозможности прикрыть наготу – снявши голову, по волосам не плачут. Повиснув в оковах, она, казалось, полностью отрешилась от происходящего – чему, безусловно, способствовал не только упадок сил от постоянного пребывания в анатомически неестественной позе, но и наркотический раствор, щедро подаваемый через стандартную в таких случаях иглу. Возможно, не имея силы бунтовать против своих тюремщиков, Ворона предпочла смириться и воспринимать всё происходящее как должное.
[indent]
Вигдис же, напротив, считала, что кто-то из её помощников малость перегибал палку. Обезвредить преступницу – это одно, но держать её в условиях, более подходящих для скотины на мясной биоферме, не составляло особой чести для комиссара Первой имперской категории. Могли бы и просто к койке приковать, в конце-то концов. Пускай себе лежит потихонечку. Куда она денется, с нашей общей подводной лодки, где её окружают десятки хорошо обученных и вооружённых имперских солдат?
[indent]
Вигдис было сложно заподозрить в сочувствии к врагам социализма и лично Достойнейшего из достойнейших, и неприятное чувство, возникшее у неё при взгляде на страдания своей визави, объяснялось не жалостью, а странным ощущением того, что всё происходящее выглядит как-то неправильно. Совсем не так, как нужно. Это не должна была быть та самая Ворона, потому что Вигдис… Вигдис знала её совсем другой. Да, знала! И неожиданные слова, непроизвольно слетевшие с губ комиссара, были тому подтверждением.
[indent]
А потом преступница подняла голову, и Вигдис оставили последние сомнения. Невозможно было забыть эти глаза: большие, чёрные, с золотистой поволокой, бездонные, словно глубины Великого Эллорского океана, на берегу которого Вигдис провела первые шестнадцать лет своей жизни. Возможно, лучшие шестнадцать лет, по истечении которых, как и положено носителю чистой крови, она поступила на государственную военную службу – но, даже мотаясь по флотам и кружащим в космическом безмолвии боевым станциям-крепостям, хранила воспоминания о бескрайней водной глади. Тёмной, суровой, как сердца бессмертных - истинных повелителей Рамерии. Опасной, но и непостижимым образом манящей к себе.
  [indent]
Океан она не видела давно, да и теперь увидит нескоро, вряд ли ей удастся вернуться домой, на родную планету, до окончания войны. Но вот эти чёрные глаза, что сейчас жгли её в упор, неотрывно… Глаза, пылающие не только фанатичным гневом, но и каким-то непонятным смущением, совершенно нехарактерным для отпетых террористов подобного сорта.
[indent]
Ох, да. Вигдис уже смотрела в эти глаза, уже вглядывалась в их тёмную бездну: завораживающую, загадочную, изменчивую. Трогала эту кожу, удивительного нежно-синего цвета. Они, безусловно, были знакомы друг с другом. Только вот тогда, во время первой встречи, они были… другими. Но какими именно?
[indent]
Откуда-то из глубин сознания Вигдис вновь начали всплывать обрывочные видения, определённо не относящиеся к окружающему её миру. Тяжесть латных доспехов на теле. Хмельной гогот под низким прокопчённым потолком. Затянувшееся ожидание. Кружка дрянного пойла – ну, почему у них, в тавернах Аслейва, никак не научатся варить настоящий, выдержанный сортовой лагер? И тонкая голубая рука, крепко зажатая в натренированной мозолистой ладони рыцаря…
[indent]
Вигдис закусила губу. Нечто знакомое мелькнуло на самом краешке её памяти, на краткий миг забрезжило вдалеке, но комиссар так и не смогла ухватить за хвост, вычленить из белого шума помех и неоформившихся мыслей возникшую ассоциацию. Странно… Она была готова поклясться, что ещё минуту назад прекрасно знала, что из себя представляет и где находится Аслейв – но стоило лишь сделать попытку обратиться к этому воспоминанию уже осознанно, как оно утекло, словно песок сквозь неплотно сведённые пальцы, исказилось до полной неузнаваемости, растворилось среди множества себе подобных. Что за игры воображения? Может, и её тоже, вопреки всем полученным приказам, одурманили каким-нибудь наркотиком? Скажем, через вентиляционную трубу в её каюте. Неужто господа космолётчики вздумали подшутить над комиссаром? Хм-м. Среди старых космических волков Империи Вигдис встречала людей с самыми разными странностями в поведении, но, вроде бы, отъявленных самоубийц, которые могли бы решиться на подобное, среди них не водилось.
[indent]
Комиссар встряхнула головой. Так, стоп, отставить лишние мысли. Надо вернуться к тому, о чём она только что размышляла. Таверна… Ас… что? Астрон? Аскарра? Аслидий? Какая-то из окраинных, провинциальных планет Империи, где Вигдис, пользуясь тем, что за пределами метрополии контроль за ней несколько ослабевал, иногда позволяла себе зависнуть в местной забегаловке, пропустить пару стопок чего-нибудь креплёного и попытаться склеить на ночь какую-нибудь смазливую девицу свободных нравов? Нет, не то, всё не то…
[indent]
А если спросить напрямую у самой Вороны? Благо она, похоже, была не против того, чтобы завести разговор. Но что именно спросить, если Вигдис не понимала, о какой реальности может идти речь, и чувствовала, что любой вопрос, касающийся этой темы, сейчас прозвучит донельзя глупо. Особенно, из её уст – уст официальной государственной власти.
[indent]
Ворона действительно решила пообщаться, только вот совсем не о том, на что надеялась комиссар. Даже в своём нынешнем безнадёжном положении она не упустила случая лишний раз облить помоями тех, кто охранял мирный труд и спокойный сон триллионов подданных Империи. Пожалуй, что иного ожидать от неё и не стоило. Жаль, очень жаль. Впрочем, откровенная издёвка, звучащая в голосе преступницы, и её оскорбительные слова в какой-то мере оказались даже кстати – во всяком случае, вывели Вигдис из состояния прострации и заставили взять себя в руки. На щеках комиссара заиграли желваки, тон её речи сменился с растерянного на строгий и сугубо деловой.
[indent]
- В мои обязанности входит как можно лучше исполнить свою работу. Не более, и не менее. Тем паче, что нам придётся наслаждаться обществом друг друга ещё какой-то срок. Наш совместный полёт пока ещё далёк от завершения.
[indent]
И, как бы в подтверждение слов Вигдис, крейсер приступил к выполнению очередного прыжка в космические дали. Об этом можно было судить по изменившемуся звуку работы двигателей и несколько ослабевшей искусственной гравитации.
[indent]
- Корабль направляется туда, где Вы проведёте весь остаток своей жизни, уж какой бы они ни была, - продолжила комиссар, – и это не изменить. Но как быстро он доберётся до точки назначения, и какие остановки может сделать по пути – всё это целиком в моей власти.
[indent]
Возможно, у Вас имеются какие-либо прощальные просьбы, или пожелания? Какие-то из них я могла бы исполнить, не выходя за рамки своих полномочий. У меня нет никаких причин искать с Вами дружбы, но, сама не знаю почему, мне бы хотелось, чтобы мы расстались по-хорошему, как два профессионала, уважающие друг друга.
[indent]
На самом деле Вигдис хотела спросить свою визави совсем про другое, и невысказанный вопрос так и застыл в её глазах. Но произнести его вслух она не решалась – была не в состоянии правильно сформулировать свои ощущения. Где и когда они всё же встречались?