[indent] Шататься по деревням было её любимым делом. Зыбкая полевая грязь липла на тёмную одежду – посреди весны в такой было жарковато. Блеск изогнутых стекол в оправе, взъерошенные от сна в повозке волосы. Ара отряхивает плащ, поправляет тонкий металл на носу – от жары ей становится несколько неудобно, но снять одежды она попросту не может; в путешествии любая грязь в незаживших ранах необратимо загноится, и бежать домой лечиться времени у нее никак не будет.

[indent] Ара безучастно слушала россказни местных в небольшой трактире, потягивая какое-то грушевое пойло. Покосый домик стоял почти полчаса ходьбы от деревни, и очевидно не был основным филиалов алкогольного дела.  Пойло жутко воняло брагой, но ей скорее были важны местные слухи, чем то, что болталось в кружке. Женщина неприятно вздрагивает, когда слышит что-то о жрецах, медленно переминается с ноги на ногу и прислушивается.
[indent] —Говорят, случилось чаво, раз сюда уже жрецы шествуют, - приземистый мужичок оперся на дубовый стол позади Арады, забубнил мелко о пропадающих овцах и еще какой-то ерунде, - видал я тех жрецов, но говорят, что чудо такое к нас ненадолго! Пропал штоле куда-то…
Афэус ловко встает с кривой лавки, одним шагов сравнивается с говорившим мужчиной. Её руки ложатся на стол, сама женщина наклоняется и тихо спрашивает:
[indent] — А где жреца последний раз видали? – мужчина приятно сжался под чутким взглядом Арады, нервно сглотнул, разглядывая розовые рубцы на её коже. Он так и не смог выдавить из себя что-то разумное, пробормотал что-то про таверну, деревню и деньги. Ара хищно улыбнулась, бросила трактирщику лишнюю копейку и зашагала в указанном направлении.

[indent] По пути ей встречались люди, которым Ара то ли дело задавала вопросы; очередная женщина отмеряла от своего роста сколько-то ладоней, чтобы примерно описать жреца. Ара прозрела на месте, будто бы описания мелкими пазлами сложилось в большую картину – кажется, они знакомы. И кажется, что жрец все-таки в большой опасности.

[indent] — Тихо. – Ара недобро смотрит на застывшую официантку, осторожно тянет её за руку подальше от прохода. Афэус вышла на след, вытрясла нужную информацию из охранника с хитрыми глазами. Времени было не так много.

[indent] В узком проходе верхнего этажа таверны Араде негде развернуться, навстречу враждебно выставленное плечо женщина встречает свои локтем – острым. Использовать оружие против людей она не спешила, таким соплякам будет достаточно одного удара гардой по горлу. Тяжелая походная обувь отбивала какой-то определенный ритм, будто бы витиеватые танцы при дворе – Ара цепко хватает обомлевшего от удара мальчишку за щеки, с силой сжимает чужую челюсть.

[indent] — Где? – на четкий вопрос юноша невнятно мямлит, пока его челюсть жалобно скрипит под пальцами храмовницы. Арада сжимает ещё сильнее, пока не слышит хруст – от такого, к сожалению, не умирают. Просто будет есть кашу и супы следующих пару месяцев. Афэус выпускает чужое лицо из рук, когда слышит в одной из комнат возню, вскрик и металлический звук. Храмовница бежит к злосчастной двери, ломится в неё, но запертый замок преграждает ей путь – поднявшийся на шум напуганный хозяин таверны смотрит на то, как Ара вышибает защелку. Она обязательно вернет за это деньги, когда ей объяснят, какого хера среди бела дня у них воруют людей.

[indent] Арада не успевает, лишь краем глаза видит мелькнувшую в окне ткань – не думая сигает следом, в пару метров от себя ловит знакомый взгляд. Он ей знаком, даже более чем. Но сейчас не время для ностальгии, женщина мертвой хваткой цепляется в ткань чужой одежды, Арада была слишком быстра для обычного человека – воришки падают один за другим, как домино. Ара приземляется на отставшего, краем глаза подмечает, что тот, который нес похищенного легко выпустил жреца из рук – Арада не могла гарантировать ему мягкой посадки.

"Как бы копчик не выскочил с такими фокусами"

[indent] — Лежи, блять. – храмовница бьет сопротивлявшегося мужчину по лицу, на какой-то миг выбивая из него дух, но справиться со всеми одновременно она не может. Арада не находит ничего лучше, чем пнуть выбитый меч подальше, к жрецу. Кажется, он проявлял активные попытки освободить руки, пока каланча приходил в сознание. Кажется, тот тоже приложился о земля головой.