Хару молча разглядывала свое опухшее лицо в зеркало напротив. Первые пару дней после смерти старого хозяина она плакала из-за большого горя, а вот последующие дня три скорее для приличия. Вдруг кто-то зайдет, а она не горюет? Старшие наложницы не одобрили бы такое поведение. «Девушка всегда должна казаться немного несчастной без своего господина.» - постоянно твердила вторая жена господина, но Хару никогда не понимала полностью смысла этих слов. Поправляя коротко стриженные волосы, девушка с интересом разглядывала черты своего лица, пытаясь уловить в зеркале выражение той самой привлекательной печали, о которой так часто говорили другие наложницы. Точнее, Хару разглядывала себя сразу в десятки разнообразных зеркал, что находились по периметру всей комнаты.
Гостевой зал всегда был богато украшен, но к похоронам старого хозяина, слуги превзошли сами себя. Запах сотен цветов, кажется, впитался даже в выложенные мозаикой стены, не говоря уже о метрах шелковых тканей вокруг. Правда, к седьмому дню воздух уже казался ужасно спертым, а запах затхлой воды начал перебивать аромат цветов. Открывать окна Хару было запрещено. Достав из золотой вазы распустившийся бутон розы, девушка небрежно крутила цветок на кончиках пальцев. Ещё одна неделя и она начнет гнить здесь также, как и эти цветы.
«Тоска.»

 Впервые находиться в гареме было так одиноко. Слуги приносили ей еду, но никогда не обращались к ней и не отвечали на её вопросы. «После смерти султана и поговорить не с кем.» - демонстративно надувши губы, девушка по-хозяйски рассекала комнату большими шагами.  Шесть жен старого хозяина мертвы, всех остальных рабынь куда-то дели по приказу нового господина, осталась одна Хару. «Наверное и меня убьют.» - весь вид девушки демонстрировал сплошное негодование. Присев на низкий диван, что находился в самом дальнем углу комнаты, Хару бросила ненужный цветок на пол. 
 «Ах. Убьют так убьют, надоело об этом думать.»
 Уже прошла целая неделя со смерти старого хозяина, а её все держат здесь взаперти. Не проще было бы тогда погрести её вместе со старым хозяином, раз она уже не нужна?

«Но как я могу быть не нужна?» - Хару снова взглянула в рядом стоящее зеркало, тонкая фигура в черном платье казалось вот-вот исчезнет в массивных цветастых подушек.

Хару ощутила шаги вдалеке. Босые ноги касались мраморного пола и улавливали легкую вибрацию, что усиливалась с каждой секундой. Кто-то направлялся к ней. Девушка насторожилась и слегка приподнялась с дивана, пытаясь прислушаться к тихим шагам. Это были не слуги, их походку Хару давно запомнила, кто-то новый. Мужчина.

«Слезы!» - Хару сильно засуетилась и в панике начала щупать свое лицо. Припухшее, но утренние слезы давно высохли, а плакать сейчас совсем не хотелось. - Тц. - тихо цокнула девушка сквозь зубы. «Соберись.» - вскричал внутренний голос и повинуясь страху, девушка приподняла короткое платье и больно ущипнула себя за бедро, впиваясь длинными ногтями в нежную кожу. Рядом красовался большой утренний синяк, а чуть ниже по бедру уже пожелтевшие ссадины. Поджав дрожащие губи, девушка едва сдержалась, чтобы не пискнуть, но главная цель была достигнута - одинокая слеза покатилась по розовой щеке, а после превратилась в целый ручеек слез. Хару вдруг стало ужасно жаль себя. Почему ей приходиться такое делать? Старый хозяин никогда не просил её плакать. Вытирая лицо руками, девушка никак не могла унять горькие слезы. Её план был в том, чтобы все увидели фальшивые слезы и ту самую какую-то печаль, но сейчас ей приходиться выдувать нос в дорогие шелка и закрывать лицо руками, ведь это она настоящая. «Старый хозяин…» - всхлипывала она - «Старый хозяин не допустил бы подобного» - дверь открылась и Хару подняла взгляд заплаканных желтых глаз на вошедшего мужчину. Он вошел не стуча. Девушка успела спрятать засморканную шелковую тряпку за подушку, но застыла в положении, где одна её рука находилась позади, всем видом демонстрируя то, что все таки она что-то прячет.

Но молодой господин, как успела догадаться Хару, кажется обратил больше внимания на подоконники, чем на рабыню.


«Вставай» - приказал он и девушка незамедлительно встала. Он приказал идти за ним и Хару молча повиновалась, оставляя позади себя испорченные шелковые ткани, что возможно стоили дороже, чем сама Хару. 
Девушка держалась позади господина и не смела проронить ни звука, пока тот, наоборот, был очень щедр на острые слова. Кажется, он очень гордиться своим кошельком и своей охраной. Хару пыталась активно кивать, демонстрируя всю свою заинтересованность в словах хозяина, но на деле она мало что понимала.

«— Этот сад всегда красив, зелен, и, что самое главное, ухожен.»
 «О, это я понимаю» - девушка обрадовалась простоте слов господина и воодушевилась, ведь он был прав, сад и в самом деле был красив и зелен. На лице рабыни появилась небольшая улыбка. Хозяин очень умен и внимателен, сад правда ухожен. Хару хотела повернуться к нему лицом к лицу, но тот холодно приказал ей не останавливаться и она тут же шагнула дальше по вымощенной дороге; улыбка, правда, исчезла с её лица. 


— Вытяни в сторону свою правую руку.

Необычное веление господина застало Хару врасплох, она замешкалась, испугалась, а когда вновь собралась с духом, то нетерпеливый господин силой «помог» Хару выполнить приказ.  Было больно, но змейка не скривилась. Старый хозяин всегда касался её нежно, словно она маленькое сокровище, но через окна гарема, она не раз видела, как он мог быть жесток со слугами и другими рабами. Они терпели и теперь похоже её черед.
 
Молодой хозяин приказал ей смотреть, но девушка едва сдерживалась, чтобы не заплакать от обиды и жалости вновь. Поджав губу, она смотрела на стену из зеленых листьев и поддаваясь напору хозяину, двигалась в их сторону. Когда её руки коснулись растений, она ощутила приятную прохладу и необычную гладкость их листьев. Хозяин ослабил свою хватку и начал новый монолог, но уже не об страже, а об листьях и служанках.
Хару хотела сказать, что это первый раз, когда она бывает в саду и ей разрешают трогать растения, но предпочла не перебивать хозяина в его мотивированной речи. В какой-то момент она перестала понимать суть разговора и только смотрела на подбородок и губы хозяина, что двигались в своем ритме, озвучивая различные умные мысли, что, видимо, часто посещают голову молодого господина. 


«Итак.» 

Кажется он закончил о растениях. Хару сделал глубокий вдох и попыталась мило улыбнуться, будто все это время она понимала о чем говорил господин и будто она полностью поддерживает его мнение о всех этих служанках убирающий растения. Так её учили. 


«Что ты думаешь обо всем этом и о своем положении в частности?»

Об растениях и служанках? - неловко выпалила Хару - Я думаю они молодцы. И растения и служанки. - Хаха. Чуть дрожащая улыбка появилась на лице девушки. Молодой хозяин её пугал. Он много говорил и задавал странные вопросы. Хару хотела взглянуть ему в глаза, чтобы понять его настрой и что он за человек, но все никак не могла решиться на подобную дерзость с молодым господином. Даже наоборот, с каждой секундой она ощущала себя все более и более подавлено в его присутствии. 
- Я… - Хару приложила немало усилий, чтобы её голос не дрожал в этот момент - Я не имею права оценивать свое положение, господин, ведь я ваша собственность. - её ладонь все ещё касалась мягких листьев. Старый хозяин часто говорил, что она особенная. Может тогда стоит рискнуть? Хару набралась смелости и целенаправленно встретилась взглядом с молодым господином - Но я умею петь и танцевать. И даже… - она понизила голос, чтобы другие слуги вдруг не услышали - … Даже умею считать до ста, хотя мертвый хозяин не обучал нас математике. - Хару неловко улыбнулась, из всех сил пытаясь изобразить лицо полное уверенности.

Все мужчины идиоты. Потные, жадные, похотливые. Хоть некоторые чуть умнее или чуть красивее обезьян, они все равно остаются грязными животными, что каждый день, каждую секунду своего существования повинуются инстинктам. Жрать, доминировать и размножаться. Мерзость. Стоит нагнуться, оголяя частичку бедра, как они радостно, словно маленькие дети, тянут свои потные ладони, чтобы прикоснуться к атласной женской коже. Все мужчины, которых встречала Хару были идиотами. В большей или меньшей степени. Неважно какого размера библиотека в их особняке. Сколько дуэлей или сделок они выиграли. Всего лишь животные. Старый хозяин был глуп, но удобен. Его любовь к женщинам перекрывала остальные его недостатки. Хотя его любовь к женщинам и была его главным недостатком. Мерзкий извращенец. И его сын не лучше.  Хару с презрением смотрела на особу перед ней, но сдерживала подобие невинной улыбки на лице. - Хорошая девочка.-  Мерзость. Змейка широко улыбнулась и весь её фальшивый вид кричал об полученном удовольствии. Ей не хватало только хвостика сзади, что начал бы радостно вилять от столь желанных слов хозяина. Tatakae. Она всего лишь товар. Товар должен сохранять свой привлекательный вид. Даже если товар бракованный, никто не должен узнать. Хару уже давно тошнило от себя, но она не смела выражать недовольство. Жизнь дана ей лишь раз и умереть, так и не ощутив свободы, не входило в её планы. - Я не достойна таких добрых слов, господин. - блаженно пролепетала рабыня, покорно следуя за хозяином, шаг за шагом, держась на почтительной дистанции, не смея отстать или догнать его.

Вы все одинаковые.
Ты можешь изображать само благоразумие, но твое внутреннее содержание такое же мерзкое, как и у всех остальных.

Винсент был и не был похож на старого хозяина одновременно. Рабыня угадывала некоторые общие черты в его лице, но так называемая аура отличалась. Он создавал другое впечатление. Более осторожного, скрытного человека. Расчетливого? Всматриваясь в спину молодого человека, Хару задавалась вопросом - Ощущал ли он хоть толику любви в своей жизни? Наслаждался ли ежедневными прогулками в столь великолепном саду? Было сложно понять, что у него на уме. А стоило ли пытаться? Всем своим видом, нравом, скрытой жестокостью он словно кричал - свободы тебе не видать. По-крайней мере ей так казалось. Вот сегодня её вывели в прекрасный сад, что благоухает незнакомыми ароматами, а завтра она будет на цепи в подвале. Он такой же, как и все. Если не хуже. Старый хозяин любил женщин. С ним у Хару были шансы. Шансы ощутить бриз моря, ощутить обжигающий холод снега. Шанс... родить наследника и остаться взаперти дальше. Как и остальные шесть жен. Шанс остаться верным псом у ног хозяина. Длинные ногти больно впились в ладонь. Не было никаких шансов. Ни с ним, ни с новым хозяином. Все они животные, а Хару жалкая рабыня на цепи. И как бы больно она себя не щипала, она никогда не проснется он этого кошмара. Пока хозяин впереди этим сном наслаждается.
Мерзко.
Её новый господин учтиво приглашал рабыню присесть рядом; как благородно с его стороны; будто у девушки есть право отказаться. Неуверенно, с некой осторожностью она села на самый край лавки, будто (хотя почему будто) избегая хозяина.
Мерзко.
Он ещё хуже старого господина. Ощущал ли он какие-либо трудности в своей жизни? Приходилось ли ему давить улыбку и терпеть касания грязных пальцев на своем теле? Оценивали ли его зубы, как у лошади на выставке? Продолжала задаваться глупыми вопросами рабыня, пока её молодой господин с легкостью рассуждал о цене и качестве девушки, словно она была куском мяса на прилавке. Он ещё и сожалел, что не может продать её. Хах. Мерзкий тип. Горький ком подступал к горлу девушки. Хоть лучи осеннего солнца согревали их этим днем, но тело девушки дрожало. Сегодня она смотрит на безмятежно плавающих уточек, а завтра ей наденут ошейник и отправят в бордель. Сколько усилий она приложила, чтобы убедить в своей нужности старого хозяина. В надобности того, что ей следует стать его женой. И теперь все сначала. С новым хозяином, который ещё хуже старого.

Могли бы они подружиться, если бы были на равных? Заручилась бы она его поддержкой и уважением, будь она дочерью какого-нибудь монарха? В этом мире, могут ли мужчина и женщина стоять плечом к плечу? Смог бы он оценить её не только как свежий кусок мяса, но и как человеческую натуру?
Глупости. - девушка сдерживала горький смешок - Ведь все они одинаковые. А значит и подход к ним один и тот же.

Хару не спеша поднялась с каменной скамьи, только для того чтобы снова присесть, но уже у ног своего господина. Остывшая в тени земля обжигала холодом, а маленькие камушки отпечатывались на белых коленях, но не обращая на все это внимание, Хару, с присущей женщинам осторожностью и нежностью коснулась колен хозяина. Взгляд желтых глаз сузился и с вниманием следил за реакцией господина. Он мог спокойно ударить её за подобную дерзость. Совсем легонько она надавила на колени хозяина, будто пытаясь их раздвинуть. Тонкие брюки не могли защитить Винсента от холодных рук девушки; он должен был прекрасно ощутить и её минимальный напор. Поддастся ли он? Рабыня не отрывала взгляда от лица хозяина. Сможет ли так он разглядеть её ценность?
- Я готова выполнить любой приказ, который не понизит мою стоимость в ваших глазах, господин. -  Хару выдержала небольшую паузу, будто задумалась над чем-то важным, а после добавила - Или в моих собственных. - присущее девушке ранее, глупое выражение лица, уже давно исчезло. Теперь она выглядела как змея, что вот-вот наброситься на кролика. Может быть она и набросится. - Ситуация патовая, как ни крути. - словно дразня господина, повторяла девушка точь в точь. Чуть подавшись вперед, она намеревалась положить свою голову на колени хозяину, словно предоставляя её для казни - Что же делать? Что же делать? - повторяла она, покорно опуская голову и взгляд, голос становился все тише. Когда пряди коротких колос коснулись колен мужчины, змея приподняла глаза, пытаясь поймать взгляд хозяина - Но хозяин, возможно вы будете столь благородны, что сможете разглядеть мою ценность, не утопив при этом меня в крови или грязи?

Отредактировано Хару (2023-03-12 00:23:45)

Шум листвы, кряканье уточек, легкий осенний бриз и перешептывание прислуги позади, где-то вдалеке слышно мелодичное пианино. Пианино...? Ах, нет, это уже фантазии. А глупые фантазии не волновали девушку; её волновала только добыча прямо перед маленьким носом, под её щуплыми холодными ручками. Слабая пульсация коленных артерий приятной вибрацией отдавала под пальцами и теплом распространялась вглубь нервных окончаний, по всей поверхности тоненьких рук вплоть до локтей. Как приятно. Сегодня они с мерзким новым хозяином играли в кошки-мышки и Хару нравилось представлять, что под её ладонями трепещет от страха маленький мышонок, а не взрослый мужчина. Завораживающе. Ей страшно хотелось превратиться в огромного удава и скрутить наконец ту тонкую шею, что держит загадочную голову господина Винсента; сломать все его двенадцать пар ребер, что прячутся под тонкой хлопковой рубашкой; ощутить последнюю пульсацию не только коленных артерий, но и его мерзкого сердечка. Будет ли он молить о пощаде? Что за слова застынут на его тонких устах? Ах. Нет. Нет. Снова глупые фантазии. Хару же решила с ними покончить. Её грёзы закончились со смертью старого господина. Нельзя больше давиться мечтаниями. 

Мечтаниями о том, чтобы она сделала с мужчиной напротив, будь она госпожой, а он рабом.

Забавно, но тело Винсента было столь податливым и беззащитным, что рабыня на мгновение оказалась в замешательстве. Слишком легко. Точно развратная девица, он с легкостью раздвинул свои ноги под минимальным напором слабых рук. Два глаза напротив пытливо выжидали продолжения банкета. Подлый хозяин играет с ней, но ей не нравилось быть наглой мышкой, которой дают фору перед тем как проглотить. Будто хозяин позволяет ей испытать удачу и попробовать повысить свою стоимость. Стоимость о которой он так заботится. Словно Винсент всю жизнь только и ждал, чтобы кто-то взял инициативу в свои руки, с намерениями позабавить его. Мерзко. Но забавно. Интересно, хозяин предвкушает насколько далеко Хару может зайти? Будет ли у них стоп-слово? Хех. Хозяин похож на извращенца. Хару бы не удивилась, окажись у него подвал забитый всевозможными магическими тварями. Феями мужского пола, живыми куклами. И все же. Слишком легко. Вот он уже вольно раскинулся на лавочке с интересом ожидая продолжения. Может он мазохист? Стоит ли ей укусить его? Вскрикнет он тогда от боли или от удовольствия? Сделает хоть что-нибудь? Хару хотелось испытать свой предел, но ей некуда было спешить. Пока.

Натянутая улыбка продолжала сопровождать девушку в её неподобающих для рабыни действиях. Он жалок. И она тоже. Мимолетное чувство контроля над ситуацией, такое редкое для неё и такое приятное, отравляло душу девушки. Ей хотелось большего. Хрупкие плечи сотрясала дрожь. Хотелось впить свои длинные острые ногти в эти худощавые колени; до боли, до крови, вырвать с мясом и выбросить на землю куски мерзкого тела, словно грязь;
— В крови и грязи, да..?
Хах. Хах. Да. - мир жестоких фантазий был чересчур приятен. Да... она бы утопила господина и все вокруг в крови и грязи. Выдайся у неё случай. Появись у неё шанс. Кажется, мужчины испытывают подобное при виде симпатичной обнаженной девушки на своих коленях. Огромное желание, что затмевает все вокруг. Ты не можешь мыслить, не можешь говорить, твое тело хочет только действовать не сдерживаясь ни одной своей клеточкой. Будь у неё чуть больше сил, она бы проглотила мужчину напротив. Но сперва... Ах. Для Хару уже слишком поздно волноваться о том, не отразились ли её мысли на "невинном" личике. Они отразились. Другое дело, как их будет интерпретировать молодой хозяин. Девушка ослабила хватку. Пианино затихло, хватит фантазий.

...способным учинять подобные зверства и уничтожать чужие души?

- Не мне судить на что Вы способны, господин. - искривленная кровожадностью желаний улыбка не сходила с лица девушки. Ей не хотелось отвечать на его вопросы, плясать под его дудку. Он не вызывал у неё никакого уважения, а его игры только раздражали и провоцировали змею. Поймет ли он намерения своей собственности? А ведь она все ещё у его ног, пусть не так крепко, но держит его колени. Улыбается и демонстрирует свое своеволие. Ведь каждую минуту, каждый момент своей жизни в его владениях, она должна повышать свою собственность.

И даже находясь в таком положении, выслушивая и принимая глупые правила новой игры, кажется, Хару не радовала господина. Девушка ощущала, что проигрывает борьбу за его внимание, ей не хватало какой-либо изюминки, даже уродства, для столь изощренного ценителя.

Мерзость.

Вновь повинуясь, девушка безучастно ожидала пока хозяин закончит наводить чистоту в области её коленей. Подобные телодвижения не вызывали у неё никакой реакции, ведь она все лишь вещь. Вазы тоже протирают от пыли. Больше внимания привлекли к себе невзначай брошенные слова господина. Что значит от сердца? От её сердца идут только пульсации. Выброс крови в кровоток.
Жесты. Жесты... Он выражался слишком сложно, как и подобает персоне из высших слоев.
- Хозяин, но что делать, если мое сердце занято другими вещами? - змейка копировала манеру господина, наклонив голову вбок и презрительно смотря сверху вниз на то, как он стряхивает грязь с её колен - Сокращениями, например. - стоит ли ожидать он него исчерпывающего ответа? Хозяин уже закончил с "уборкой" и был занят другими мыслями и действиями. Не меняя своего положения, рабыня безучастно наблюдала за провалившейся попыткой Винсента побороть порыв ветра и зажечь сигару. Ни один сантиметр её тела не дрогнул в желании тем или иным способом помочь Винсенту. Наоборот, будто никакой проблему не существовало, рабыня задумчиво приподняла взгляд в небо, будто глубоко озадачилась над вопросом господина. Было это проявлением наглости или глупости? Пусть мужчина решает сам. Как и решает свои трудности со спичками. В конце концов, он всегда может отдать ей приказ.

- Меня не допускали к другим членам семейства. Только Ваш достопочтенный отец, господин Люциан, смел проведывать меня. - неприятные воспоминания, что были усыпаны приятными надеждами - Но многих я видела издалека. Все они любили наведываться в гарем. К наложницам, которых Вы продали за гроши. - взгляд Хару блуждал по округе, пытаясь найти для себя усладу - Кажется, один из Ваших братьев даже приходил прощаться со своей любимицей. Обещал, что обязательно вернет её, как только сможет... Как только сможет отомстить. - глаза девушки вновь застыли на господине - "Чертова монета! Этот придурок Винс не заслуживает места главы." - с неподдельным наслаждение цитировала змея, кажется, у неё хорошо получалось передать интонацию. 

Сцепив руки в замок за спиной и чуть пригнувшись, девушка будто ухмылялась над сложившейся ситуаций. Он переживает, как много душ знают о её существовании и скольких из них забеспокоит её исчезновение. Послужит ли её продажа или смерть стартовым гудком для уже готовившегося предательства. Девушка невинно улыбнулась; - Но не волнуйтесь, дорогой господин, на похоронах Вашего уважаемого отца всему семейство выдалось познакомиться со мной. Все же буквально на днях планировалось торжество в честь нашей свадьбы. - змейка пыталась изобразить грусть от столько неожиданной утраты - Многие выражали мне свои сожаления, будто мой статус был выше, чем у простой рабыни. - кажется, они думали, что я могу ожидать дитя.

- Господин. - лукаво продолжала девушка - Я могу намного больше поведать Вам об предпочтениях Вашего почившего отца, чем об его сыновьях. - Хару руками очертила в воздухе подобие песочных часов - У него ведь было множество интересных мыслей, что касались облика и поведения девиц за закрытыми ширмами. Я бы сказала, даже свое особое виденье гарема и его обитательниц. - змейка показательно провела большим пальцем вдоль нижней губы, заигрываясь в своих словах - Почившие вслед за ним шесть жен, так же любили делиться тем, что предпочитает господин. Особенно вторая и третья жена, они были его любимицами... до моего взросления. - рабыня ожидала смутить столь дерзкими словами молодого господина и теперь застыла в ожидании его реакции.