Это было беспокойное воскресное утро: высокие стяги играли на редких лучах солнца, а тяжелый маршевый шаг, сопровождаемый ржанием лошадей, скрипом обозных телег и говором множества людей, нарушали спокойствие лесных жителей. И даже утренние пташки поспешили убраться отсюда, пока оруженосец не подбил ее ловко брошенным камнем и не зажарил на обед… Их было много. Каждый вооружен и защищен доспехом, многие ехали верхом и множество сменных лошадей гордо шли следом. Это жестокие завоеватели, это воины, это грабители, убийцы. Они шли сюда, чтобы покорить непокорную землю, подчинить не подчиненных, ограбить не ограбленное и убить все, что пытается защитить свои сокровища… И даже мешок муки не скроется от их взора.
   
И во главе этого отряда ехала она в окружении верной свиты из рыцарей. Каждый из них имел знак отличия на груди - полотно ткани с изображение пурпурного сердца, израненного и сшитого нитками. Это графская элита, лучшие из лучших. И они больше всех изголодались по битвам…
   
Под их ногами дрожит земля. Здесь идет железных марш, а в небесах… Рагфир трубит свой рог Войны. Железный марш… Настоящая орда под предводительством Львиного Сердца. И никто не осмелится встать на ее пути.
   
Львица ехала впереди, а за ней верноподданный твердо держал знамя Шеффилдов, что гордо развевалось в утреннем ветре. Она ехала прямо, не зная преград, казалось… будто сам лес дрожит в страхе перед ее пламенных взором и открывает ей дорогу вглубь зеленой чащи. Но ради чего? Чтобы наградить ее заслуженным покоем среди листвы или же… помочь в завоевании? Может быть это не дрожь от страха, а благоговейное уважение?
   
Они не знали усталости. И даже Рагфир одобрил военный поход - жрецы принесли добрую жертву своему покровителю и тот расщедрился на благие знамения: солнце светило, казалось, ярче, дни были дольше, а погода яснее и теплее.
   
Тут монструозная масса людей остановилась по одному громкому крику: “Стоять!” - Львица рявкнула так, что даже самый непослушной конь мгновенное замер в ожидании нового приказа. Ей что-то послышалось, кто-то или что-то шумело в листве. Пламенно волосую графиню предупреждали, что этот лес населен волшебными существами. И они очень сильно не любят инквизицию Вайрона. А к предупреждения она относилась серьезно, пусть и по-своему. Армия замерла, всем было интересно что же преградило им путь. Странно, что разведчики ничего такого не обнаружили и львица, как самая смелая и неубиваемая женщина Вайрона, решила разузнать секрет того куста…

Отредактировано Беатрис де-Ла-Шеффилд (2023-03-12 16:00:19)

В момент выхода ее войско, состоявшее из рыцарей и их слуг, а также большой толпы крестьян было и правда огромным, но… длинная дорога заставила численность сильно подтаять. Сколько их было? Много, больше тысячи. Сколько сейчас? И тысячи-то не наберется… Семь десятков рыцарей, на каждого из которых по несколько вооруженных слуг и оруженосцев, а крестьянских мужиков… а кто их считать-то будет в здравом уме? Львица явно и не думала выплачивать им жалование, хотя знать сколько эта толпа жрет надо было… Потому волей-неволей, но считала… С момента выхода, их было чуть меньше тысячи, но тяжелая дорога заставила это число сократиться больше, чем вдвое. Болезнь косила мужичье, словно сено во время сенокоса. Особенно тяжело пришлась одна двух недельная стоянка, когда почти все войско заболело дизентерией. И даже бойкая графиня не стала исключением. Дезертирство… тоже бич многих армией. Ты крестьянин, тебя оторвали от поля ради какой-то там войны, которая даже не началась, у тебя есть оружие, худо-бедная броня и желание свалить отсюда как можно дальше и, найдя таких же полудурков, дезертируешь во время похода. А с тех пор, как орда вошла в туманные леса… не было и дня, чтобы какая-то страхолюдина, да не утащила мочащегося в кустах идиота на чаепитие. Стоит ли говорить, что такие не возвращались? С момента входа в лес, из-за страха перед чудовищами, дезертирство сократилось. Так и сколько же мужиков осталось? Да человек триста… а, если верить последней переписи численности, то триста двадцать два. Итого армия составляла шестьсот сорок два человека.
   
На самом деле Львица даже и не подозревала, что в этих лесах кто-то живет, что кто-то владеет лесом. Знала, что местные жители любят здесь гулять - один такой даже был вытащен за шкирку из деревни в качестве проводника, - но вот обнаружить в кустах дите было неожиданностью. Ловким движением графиня сбила своим копьем листву с веток куста и с нескрываемым удивлением, моргая ядовито-зеленым глазом, смотрела на Рихель. Особенно из колеи выбивало ее бесстрашие.
   
“Или может это глупость?” - Проскочила мысля в голове рыжеволосой головы. Возможно, Рихель и правда не понимала абсурдность этой ситуации и своего положения.
   
Львица хлопала глазом всякий раз, когда оборотень называла новое число. И смотрела, медленно возвращаясь в норму.
   
- Мы заблудились? - С некоторым недоверием в голосе произнесла Беатрис, - Или может ты заблудилась, девочка? - Сидя верхом на белоснежном коне, она глядела вниз и рассматривала пока еще бесперую пташку. - Нас тут семьсот человек. - Кратко и четко ответила графиня с пламенными волосами - шлем не покрывал ее головы, - И мы ищем хозяина этого леса, дитя, но ты не та, кто нам нужна, а потому сойди с дороги и не мешайся. Или иди с нами, если знаешь дорогу.
   
Не собираясь и дальше тут торчать, теряя время на разговоры с кем-то, кто и вовсе может оказаться очередной галлюцинацией - такие как-то уже навешали ее во время отравления порчей или сильнодействующими зельями.
   
Прозвучала команда. Простая, но достаточно властная: “За мной!” - и войско двинулось вперед, послушно следуя за своей повелительницей.

Львицу мало заботила глупость Рихель. И почему она, женщина в самом расцвете не только своих сил, но и природной красоты - даже золоченый доспех и не мог скрыть ее привлекательной фигуры, - должна тратить время на выбивание глупости из чужой головы? Графиня человек занятой, Туманные Горы сами не падут к ногам, а туман, расходящийся на пути армии, внушал такое сильное воодушевление в умы рыцарей и простых людей, что среди них пошел слух о каком-то предназначении, мол, родится дитя под звездой Рагфира, чья судьба - покорить магические горы и стать новым королем. О последнем говорили сильно меньше, ибо другие могут неверно понять. И такой избранной, по мнению воодушевленных, была пламенная графиня с по-настоящему львиным сердцем: не только храбрым и честным, но диким, волевым.
   
Но магия никогда не была сильной стороной Беатрис де Ла-Шеффилд. Она никогда не колдовала и даже не знает, способна ли на это, а в армии не было ни одного мага. Казалось бы, зачем завоевывать что-то магическое, когда сам не можешь этому противостоять? Вот только львица леди непростая и всю свою непростую жизнь сражалась с чем-то противоестественным: нередко билась с демонами, которым обычное оружие наносит мало вреда, нередко участвовала в облавах на волшебников - и все это оставило множество следов на выразительном теле графини. Потому зелье возымело должный эффект. Ее обманули. Нагло и прямо в лицо. И она даже не подозревает, что вечно сменяющие себя надуманные, фальшивые образы - проказа мелкой и глупой Рихель. Может, она не так глупа, какой кажется?
   
- Я ничуть не сомневаюсь насчет твоего знания, что ты в лесу. - Львица уже было потеряла интерес к “находке”, как тут та вернула его одним предложением - Знаешь его? - С удивление спросила графиня, когда вытянула из толпы позади себя за шиворот местного мужика. Это побудило ее относить с подозрением к девчонке. - И кто же он такой ты ведь, разумеется, сможешь рассказать, девочка? - С легкой насмешкой произнесла рыжая графиня. Ей хотелось взять незнакомку “на слабо”. Впрочем, это было не столь важная информация.
   
Если Рихель и правда знает весь этот лес, как свои пять пальцев левой руки, то львица нет. Она здесь чужая, а окружение чуждо уже для нее. Они незнакомы и знакомство их только предстоит.
   
- Да, хозяин леса. Я слышала, что здесь обитает ведьма. Слухи разные ходят. Мы пришли для того, чтобы… - Графиня махнула рукой в каком-то жесте и вскоре из толпы всадников выехала повозка груженая разного рода ценностями: дорогой алкоголь, чей пряный аромат ничем невозможно было спрятать, дорогие одеяния из шелков и хорошей пушнины, золотые и серебряные украшения - все это один из многочисленных подарков для той, к кому решила наведаться армия.
   
Ни одна крепость не может считать неприступной, пока в нее может въехать ишак груженный золотов. Аминь.
   
- Не знаю куда едем, но вот ищем поселение. Кто-то же должен здесь жить, не так ли? - С коварной улыбкой обратилась к Рихель графиня.

- Наставница? - С некоторым недоверием отнеслась к словам Рихель львица. Что-то заставляло ее нутро чувствовать себя… несколько некомфортно? Мало того, что она неспособна увидеть лицо своей “находки”, так еще у нее есть и наставница. - Это замечательно. - Нежно произнесла рыжая красавица. Любой, кто ее знал и сейчас услышал этот тон, задрожал бы от страху, но пташка не была знакома с Беатрис, не знала и не понимала ее буйного нрава, не понимала как мыслит графиня вроде нее.
   
Она жестом пригласила девушку проследовать за ней и направилась в глубь походной колонны.
   
Кто-то подъехал к львице и та осторожно зашепталась с рыцарем:
   
- Ганс, бери своих рыцарей. Видишь вон ту дурочку за спиной? Нужно повалить ее и связать. И да, она ведьма. Нужно быстро ее заткнуть, пока не наделала делов.
   
Рыцарь кивнул. Отъехал в сторону к своим, а потом вернулся с отрядом. Они быстро окружили ничего не подозревающую Рихель. Наоборот, они не выглядели как злоумышленники. Эти рыцари создавали стойкое ощущение защитников - вот настолько их присутствие внушало надежду и уверенность.
   
Львица хлопнула в ладоши и окружившие бросили на пташку, пытаясь ее связать Семеро рыцарей: каждый схватился в свою часть тела, еще один попытался заткнуть Рихель, чтобы она не накликала беду и порчу, а седьмой должен был связать ее по рукам и ногам.

На бедную голову птички свалилось кое-что очень неприятное: до вечера, когда нрав северной львицы становится мягче и она не пытается кого-нибудь убить, еще очень и очень далеко. Совсем недавно пропели утренние петухи, а туман не потерял своей ночной густоты.
   
Но не одним временем суток ограничились проблемы Рихель. Рыцарь в жаркой борьбе: кто-то падал обессиленным - рукопашная борьба в доспехах крайне выматывает, да еще и в такую теплую, пусть и туманную, погоду, - весь израненный, а доспехи исцарапанные и окровавленные от крови владельцев, чьим-то перышкам явно по зубам стальные доспехи; другие же, несмотря на раны и усталость, продолжали возню, иначе ее никак и нельзя было назвать. В какой-то миг бандиты в доспехах и вовсе чуть не упустили Рихель, но быстро оставили.
   
И вот… пташка, связанная по рукам и ногам в странной позе - интересно, откуда рыцари Беатрис вообще обладали таким навыками связывания, - руки были стянуты за спину и связаны по запястьям и лодыжкам. Теперь Рихель больше напоминала пернатую лодочку.
   
Бьяко в мгновение ока оказалась рядом. Подбежали другие воины, что стали помогать раненным товарищам, а также… из ниоткуда появился священник, бегущий к оборотню с флягой. В его глазах пылала страсть. Дайте волю и он сделает что-то нехорошее с птичкой. Оказавшись рядом, слуга Цейна был остановленным моментальным ударом латной перчатки по лицу. Он свалился замертво. Только что собственноручно львица убила священнослужителя из ордена Цейна.
   
Но кто об этом узнает?.. Даже Цейну плевать на своих детей.
   
- Уймись, - рявкнула она, глядя на труп, - сожгите его во имя Рагфира. Полуумок. - Беатрис плюнула на труп и обратила взор на птичку. Она прекрасно видела что та умела. - Разворачивайте лагерь. Сегодня мы никуда не идем.
   
И караван загудел, закипел и разбрелся. Уже через считанные минуты послышались звуки ударов топоров, а кто-то и вовсе начал выкапывать ров. Ставились палатки.
   
Львица присела на корточки рядом с добычей и произнесла: “Хорошо, очень хорошо. Посмотрим на тебя.” - она сократила расстояние между их лица, на удивление, нежно держа пленницу за подбородок. - “И, правда, я бы такую красоту тоже ото всех прятала.” - с хищным взглядом проговорила она. - “Хорошо, а теперь, если будешь юлить, я напою тебя святой водой, может быть еще чем-нибудь противным. Или чего хуже…” - перевела взгляд на мертвого святошу, - “позову еще парочку храмовников и они тебя точно съедят живьем.”