Верас из Первых людей
Вереск
Asra — The Arcana

История жизни, черты, образ

[indent] Меня звали... ох, как же меня звали?

Он жил на этом свете слишком долго. Куда дольше, чем отведено эльфам и гномам, не говоря уже о человеке.
Со временем воспоминания путаются, покрываются плотным туманом, трескаются и бледнеют, осыпаются, как выцветающая на солнце краска. Вереск давно уж не помнит ни своего настоящего имени, ни лиц родителей, ни их голосов, ни того, были ли у него братья или сёстры. Места, где он родился, больше нет ни на одной из карт. Родной дом, могилы семьи и друзей — всё истлело, обернулось пылью века назад. Куда позже Вереск начал вести свои журналы, записывая и зарисовывая то, что не хотел забыть.
^{Страницы исписаны разными языками, покрыты рисунками — места, предметы, люди. Отчаянная попытка спасти от забвения хоть что-то.}
[indent]

На языке цветов вереск является символом одиночества и безнадёжности.
[indent]
Мир был нестабилен и переменчив. Люди — самонадеянные юнцы в глазах старших рас — щедро вносили свою долю хаоса в размеренный ход вещей, шли на поводу неуёмных амбиций. И если сегодня день выдавался спокойным, то завтра... Завтра была война.
Едва зализав раны после бесплодных атак на эльфийский лес, упрямый народ двинулся к гномьим горам. Вереск был там, среди солдат. Что он думал об этом? Что чувствовал? Вела ли его алчность, гордыня? Ослепил ли его страх? Убедили ли слова сильных? Теперь уже нет толка спрашивать. Но что-то Верас всё же помнит. Помнит белоснежные горы, высокие пики которых, казалось, пронзали небеса. Помнит оглушительный грохот каменной лавины и крики, парализующий ужас, хруст переломанных, раздробленных костей, невыносимую боль и, наконец, глухую, безмолвную темноту. Множество жизней оборвалось в тот день, и Вереску положено было стать всего лишь одним из погибших, однако... Он снова открыл глаза. Невредимый, полный сил, как после хорошего отдыха, — всё могло показаться лишь мимолётным ночным кошмаром, если бы постелью ему не служил огромный холодный булыжник, если бы в воздухе не витал смрад крови и смерти, если бы не доносился откуда-то из-под завалов чей-то последний обессиленный стон.
То было чудо? Или всего лишь прихоть возмущённой богини? Так или иначе, по возвращении домой жизнь какое-то время шла своим чередом, пока люди вокруг не начали стареть. Дети росли, отжившие свой срок умирали, ровесники покрывались морщинами, дряхлели — на каждом беспощадное время оставило свой след. На каждом, кроме Вераса. Его жизнь, простая и понятная, рушилась на глазах. Он изо дня в день смотрел в зеркало и видел там полное отсутствие каких-либо изменений — словно застывший в янтаре жук, такой лишний и неправильный среди сородичей, что постоянно находились в движении.
^{Да, он умер под завалами. И всё же в груди, под испуганно прижатой к тёплой коже ладонью, билось болезненно живое сердце.}

Вереск ушёл — оставаться было  н е в ы н о с и м о . И больше никогда не вернулся — возвращаться вскоре стало некуда.
Искал ответы. Почему именно его Лайис вернула к жизни? Зачем даровала бессмертие? Но наткнулся лишь на молчание. В конце концов, может, и не было никаких особых причин — только божественная случайность.
Без какой-то высшей цели, что ему оставалось? Хвататься за простое, каждодневное, вечное и мимолётное — мягкость молодой травы, запах свежего хлеба, бесконечность рассветов и закатов, ослепительный блеск нетронутого снежного покрова, утренние трели птиц, треск уютного костра, исхоженные дороги, тайные звериные тропы, чужие истории, сладкий смех и горькие слёзы, первый крик новорождённого. Сквозь месяцы, годы, века быть человеком, не позволить себе очерстветь, не начать взирать на других холодно и равнодушно с высоты прожитых лет.

Он видел драконов до их загадочного исчезновения, застал расцвет и раскол единого людского королевства, пришествие Пожирателя и первые волны разрушений и боли, которые он принёс за собой, кровопролитные войны и заключённые на пепелищах перемирия. Старался держаться как можно дальше от политической грызни, конфликтов и дрязг, помогал простым людям в час нужды, занимался тем, что интересовало его: магия, алхимия, медицина, искусства, исследование земель.
Бывало, казалось, что жизнь в отшельничестве будет лучшим выбором, ведь тогда не придётся больше наблюдать беспомощно со стороны, как время неумолимо отнимает всё, чем Верас дорожил. Однако Вереск быстро понял, что одиночество сводит его с ума, ранит глубже любого клинка — а чтобы не было больно, достаточно просто ни к кому слишком сильно не привязываться, уходить до того, как появятся те, кто будет скучать, исчезать в паутине бесконечных дорог.
^{Время лечит, когда исчисляется столетиями.}
Единственным верным спутником и другом Верасу стала Кетцаль, которую он нашёл однажды у лесного родника, раненную и обозлённую. У неё, духа-хранителя, тоже больше не было дома, и Вереск предложил скитаться по Янтарю вместе — всяко лучше, чем страдать в одиночестве.
Он был безродным бродягой, гостем на королевских балах, талантливым алхимиком, таинственным гадальщиком, несравненной красоты наложником в султанском гареме, добродушным хозяином чайной лавки в Эльмонте, магом-отступником в Вайроне, живой легендой — всеми и одновременно никем. Оставил в истории бесчисленное множество следов, но они, кое-где осевшие устными рассказами и полуправдивыми слухами, едва заметны на фоне чужих великих свершений. Вераса такое положение вещей устраивает — он никогда не искал ни несметных богатств, ни громкой славы, ни безграничной власти.
Он устроил себе убежище в одном из оазисов Алвады, укрытое от чужих глаз защитными чарами. Оно, в основном, служит складом, а не домом.
[indent]
Его походка быстра, его движенья просты.
Он укрощает ветра, он ловит их за хвосты.
[indent]
По сей день невысокий юноша со смуглой кожей, мягкими белоснежными волосами и фиалковыми глазами продолжает свой путь, нигде не задерживаясь надолго. Говорят, у него всегда прохладные руки и тёплый взгляд. Говорят, он не оставит в беде, даже если за помощь нечем отплатить. Говорят, его улыбка ласковая, как весеннее солнце, и почему-то всегда немного грустная. Говорят, он кажется гораздо старше своих лет и не любит говорить о себе.
[indent]
Считает он в темноте осколки лунных монет,
И дарит их пустоте, последней тысяче лет.
     

Особенности, способности, детали

[float=left][/float]
[indent]В мире опять война, а ты всё ещё живой.
По воле воскресившей его богини жизни, Верас бессмертен. Он не стареет, легче справляется с болезнями, способен пережить куда более серьёзные ранения, чем обычные люди, и заживают раны гораздо быстрее. Конечно, отсечение головы или, к примеру, прямой удар в сердце его убьёт, и к порче он уязвим так же, как другие.
[indent]
[indent] В ночных небесах летит Воздушный Король.
За долгие годы Верас в совершенстве овладел магией воздуха, и она, ограниченная лишь запасом сил и фантазией, стала неотъемлемой частью его жизни. Слух о маге, который смог оседлать ветер и воспарить в небесах — отнюдь не ложь, однако Вереск предпочитает скрывать от посторонних свою истинную силу, и распознать в нём могущественного волшебника могут разве что чувствительные к магии существа. Это не только талант, но и многолетний опыт, и упорный труд.
Кроме того, пытаясь изучить что-нибудь ещё, Верас обнаружил в себе абсолютную неспособность к любым другим видам магии. Даже простейшая сфера из света великому укротителю ветров так и не поддалась.
[indent]
[indent] Здесь алхимик-кудесник творит чудеса.
Из всех наук и ремёсел, несметное множество которых Вереск перепробовал в своё время, самый живой интерес в нём всегда вызывали алхимия и медицина. Целительским даром боги его, увы, обделили, зато подарили острый ум и тягу к знаниям. Сначала было травничество, потом — первые попытки смешивания зелий, столетия экспериментов, тысячи записей в журналах. Для многих он — юный гений, способный излечить от кашля, избавить от болей, снять жар, принять роды, остановить кровь, зашить раны, ускорить заживление, даровать на время ночное зрение, взорвать... каменную стену при помощи лишь своих склянок, порошков и мешочков с загадочным содержимым.
Верас, всегда голодный до новых знаний, не почивает на лаврах, никогда не прерывает свои исследования, но старается держать их в тайне, чтобы не привлекать лишнего внимания власть имущих.
[indent]
[indent] Знаешь, мой друг, я не пойду на войну.
Очень давно Кетцаль, Великая Лиловая Змея, была хранительницей прекрасной рощи и озера, спрятанного среди деревьев. Рощицы той уж нет, а воды некогда кристально чистого водоёма отравлены порчей. Когда Верас нашёл её, Кетцаль была слаба и полна жгучей ненависти, жажды мести. Не один день ушёл на то, чтобы помочь ей оправиться от ран. Не одна бессонная ночь была проведена в долгих и глубоких беседах.
[float=right][/float]
^{Знаешь, мой друг, и ты не ходи на войну — лучше пойдем счастья по свету искать.}
Полностью восстановить свои силы Кетцаль так и не смогла — от огромной величественной змеи остался небольшой питон с серебристо-лиловой чешуёй и красными глазами. Однако предложение Вереска путешествовать вместе она приняла, с тех пор бродят по свету два неразлучных бездомных одиночества. Кетцаль подпитывается магией Вераса, какую-то часть сохраняя, и может поделиться силами в час нужды. Они провели вместе так много времени, что между ними установилась ментальная связь — Вереск и Кетцаль чувствуют друг друга интуитивно, могут общаться мысленно (речью змея больше не владеет и разговаривать с кем-то другим не может). Также Кетцаль очень чувствительна к магии и к порче, способна "учуять" её на большом расстоянии.
Теоретически, жить друг без друга они уже не смогут. Проверять это никто из двоих не горит желанием.
[indent]
[indent] Грация гепарда, эластичность миокарда, безупречность всех сортов, чтоб влюблять в себя врагов.
Чему только не научится человек, которому более полуторы тысяч лет... Особенно не в совершенстве. Пение (у Вераса приятный высокий голос), танцы (его тело подвижное, гибкое и ловкое, пусть Вереск и не обладает выдающейся физической силой), игра на музыкальных инструментах (по-настоящему хорошо — только на флейте). Языки других народов, ориентирование по звёздам, выживание вне цивилизации, вышивание, шитьё, рисование, садоводство, верховая езда. Перечислять эти мелочи можно долго, однако науке владения оружием Верас осознанно выбрал не учиться. Без магии и без алхимии в бою он сможет лишь уворачиваться и убегать. Но ему не страшно. Держать в руках клинок, а тем более поднять его для убийства, — слишком тяжело и противно его натуре.
В качестве хобби занимается гаданием на картах и хиромантией.
С почтением относится ко всем богам, однако Лайис, Лорея и Нуави занимают особое место в сердце Вереска.
     

Дополнительная информация от игрока

колдовство!