"Лилит просыпается ближе к вечеру. "

Именно эта мысль девятого числа последнего месяца восемьсот девяностого года стрелой вонзилась в мягкий податливый мозг Диего. Произошло это, как и всегда, с лёгкой подачи Боба - духа, приставленного им для того чтобы следить за дорогой зверолюду особой. Да, он очень и очень часто поручал не совсем и далеко не всегда материальному созданию следить за жрицей, а потому не плохо разбирался в повадках особы, чтобы предсказать некоторые из её действий или, как в этот раз, примерное время окончание повторного штурма царства грёз. Конечно, подобное внимание полностью игнорировало какие-либо границы и было не здоровым настолько же, насколько таковым был вздувшийся от долгого пребывания в воде человеческий труп, поднятый некромантом и кишащий целым выводком склизких пиявок, да червеобразных мелких пакостных демонов. Так же как приведённый пример был противен любому другому живому существу, кроме, конечно, породившего оного мага, так и настоящая одержимость жрицей могла бы показаться пугающей кому угодно, кроме, конечно, самого Диего. Что же касается его спутника - Идего, то он считал что зверолюд не на полную катушку пользовался методами наблюдения, совершенно зря - на взгляд тёмного попутчика - избегая слежку за жрицей во время, скажем, омовения...

Мысль была не простой стрелой, а с зазубренным наконечником - такой, что и не вытащишь разом - из-за риска в таком случае попросту захлебнуться в волнениях упустить подходящий момент признания жрице в своих чувствах, и не оставишь болтаться с полным игнорированием её наличия из-за периодически вспыхивающей обеспокоенности - будто скоро наступит конец света, а ты грязное белье своё не выстирал. Посему зверолюд и без того страдающий от целого спектра неврозов и волнений в этот до неприличия снежный день чувствовал себя особенно не в своей тарелке. Причина подобного состояния была донельзя проста - он хотел успеть выполнить все поручения к тому моменту, когда Лилит распахнёт свои прекрасные глаза. Да, если у тех храмовников кто постарше, да поопытнее, если не было эксцессов или вспышек активности всевозможной демонической пакости, обычно не имелось каких-либо серьезных дел, кроме разве что тренировок - взять ту же жрицу Хилиата, что по данным Боба сопела своим прекрасным носиком в две дырочки, то вот новички, вроде самого Диего, не имели свободного времени вообще. Помимо постоянной муштры, да накачивания тела и духа силой, что гипотетически позволит им в будущем бороться со злом, некоторые наставники нагружали их дополнительной простой работой, которой обычно занималась прислуга. К этим делам Диего было не привыкать, но одно дело отчищать от крови и внутренностей небольшую укромную комнату после очередного празднества культа Арх-Силь и совсем другое подметать огромный зал Ордена Цепей, попутно до блеска начищая настенные украшения и доспехи.

Диего не был особенно могучим, но он был крайне прилежным. Даже слишком. И в этом была проблема - там, где другие проносились кое как убирающим грязь ураганом, он застревал надолго, вычищая самостоятельно модернизированной щёточкой каждую пылинку. Учитывая же что в Ордене Цепей никто не собирался дожидаться когда он закончит, а люди волей-неволей разносили мусор, длительность выполнения работы излишне ответственно относящегося к поручениям ушастого зверолюда была как ничто другое в мире близка к бесконечности. Но тут ему на помощь неожиданно пришёл Идоге - он предложил попросту запирать членов Ордена Цепей либо в их комнатах, либо же в не почищенных помещениях, чтобы исключить повторного "заражения" их грязью. План казался не слишком логичным, но, со скидкой на утекающее время, надёжным, а потому в конце-концов так и было решено сделать. Вот только, как это довольно таки часто бывало с предложенными демоном надежными планами, нечто пошло не так. А именно в первой же комнате Диего умудрился запереть самого себя. Ключ же остался торчать снаружи замочной скважины...

Когда на улице такой снег, а в Ордене вдруг наступает затишье, сдаются даже священники, целители и жрецы. И Элке говорят: "Иди, отдохни, на сегодня всё", а она кивает и тенью шмыгает за дверь.
Выходной! Никаких дел сегодня больше нет, если, конечно, ей не решат всучить метлу (как это делали в той церкви, где она когда-то жила) и не скажут, что пришло время уборки. Убираться она не очень любила, да чего уж там — не любила совсем, но будучи в ученическом статусе, да ещё и полудемоном, а не человеком, не имела никакой возможности отказаться.
Ей, наверное, вообще нельзя в Ордене Цепей говорить "нет". Ей же и так одолжение сделали, взяв настоящее демоническое отродье к себе. Иногда Элке забывала об этом, но неизменно находились люди, старательно напоминающие о правде.
   
Но это неважно сейчас. Сейчас главное — не попасться никому на глаза и вернуться к себе в комнату. Комната маленькая, далеко-далеко в "нехрамовничьем" крыле, где могли проживать жрецы, целители и другие помощники Ордена. Ей, вообще-то, хотели вообще определить место на нижнем этаже, где жили люди, далекие от Ордена (но напрямую его обстирывающие, кормящие и так далее), но всё же проделывать такое со жрицей, пусть и не очень достойной, то ещё богохульство.
Поэтому Элке была благодарна своим спасителям! Комната-то ведь хорошая. Не то, что общая зала на кучу девочек там, где она когда-то жила... Здесь у неё своё собственное место.
И до него нужно добраться. Только...
   
Элке замирает у одной из дверей. Почему-то в ней торчит ключ, а внутри идёт какое-то шебуршание.
Элке думает. Она в смятении. Ей хочется пройти мимо... Потому мало ли, кто там за дверью? Вдруг её накажут за это или отругают? Или отругают за то, что не открыла. Ей ведь просто хочется поскорее вернуться к себе, а не стоять тут и думать.
Элке переминается с ноги на ногу. Её, помнится, тоже когда-то в приюте заперли. Вдруг и тут над кем-то тоже так жестоко пошутили. Эх, ладно, будь что будет!
 
Зажмурившись, она проворачивает ключ и вытаскивает его из замочной скважины.

Ему только и оставалось что дождаться когда кто-нибудь из орденских откроет дверь и войдет в помещение. Пока же оно было полностью в его распоряжении. А это значило что пока никто не видит можно было просто лечь или хотя бы сесть, расслабиться и насладиться моментом неожиданной, но оттого еще более приятной передышки. Зверолюд очень хотел отдохнуть. Очень! Тот, кто никогда не проходил жёсткие тренировки храмовников, что затрагивали не только тело, но и волю едва ли был способен понять насколько приятен и вместе с тем, по словам инструкторов, тлетворен праздный отдых. Но сейчас никого вокруг не было, поэтому Диего, под шёпот своего демона предался самому сладкому пороку - Лени.
"Выходной в ордене Цепей - кто бы мог подумать что это возможно?!" - подумалось ему, когда зверолюд растянулся на жёсткой, отполированной многочисленными использования поверхности деревянной скамьи.
После этих мыслей он подложил под голову руки.
И закрыл глаза.
[indent]
И тут же их открыл.
Погрузиться в расслабленность ему не давали собственные мысли. Они роились и роились, словно пчёлы в улье, когда туда влез наглый медвежий нос. И ладно, если бы дело было в каверзах Идего - вполне в его духе было сначала подговорить на что-то, а потом коварно расстроить получение удовольствия от этого. Но нет, всему виной был сам зверолюд, а вернее, его чувства. Мысль о том, что он пропустит пробуждение Лилит ввергало в состояние, близкое к панике с нотками истерии. В свободное от умирания на тренировках время, а иногда и на них, Диего старался как можно чаще видеть её - не всегда получалось, да и условия должны были особенным - например, чтобы она не видела его самого, или чтобы не оставаться с ней один на один. Но каждый раз, когда ему удавалось посмотреть на неё, ученик алхимика переживал странное удовольствие от невозможности ни приблизиться, ни пообщаться, ни каким-либо образом получить желаемый контакт. Это щекотало нервы и определённым образом бодрило тело. Но сейчас из-за того, что получение дозы этого томительного эффекта оказалось под большим вопросом, эмоции взъярились с неистовостью тех самых жалящих в большой мокрый нос пчёл, побуждая стряхнуть их с помощью физической активности.
Диего вскочил и начал мерить шагами комнату. Но этого оказалось не достаточно, чтобы отделаться от мыслей о возможной потери. И тогда зверолюд схватил оставленную в стороне щёточку для смахивания пыли и возобновил работу. Мало-помалу он смирялся с неизбежным - сегодня Лилит ему не...
[indent]
"Спасение утопающих - дело самих утопающих. " - как бы невзначай мурлыкнул Идего.
И эта фраза стремительно разрослась подобно цветку под действием заклинания природного мага.
"Я...я должен найти способ выбраться к ней!" - пришёл зверолюд к той самой мысли, на которую и подталкивал его демон.
"И за ценой не постоим~..." - пропел Идего и как бы невзначай остановил взгляд Диего на висящих на стене скрещенных топорах...
[indent]
~~~
[indent]
Двумя руками Диего сжимали рукоятку снятого со стены топора, которым начинающий храмовник собирался проделать в запертой им самим двери дыру. Он только-только приволок его и теперь собирался с силами, чтобы размахнуться и сокрушить не выпускающую его дверь. Но мешкал он еще по одной причине - несмотря на принятое решение, зуд от ощущения неправильности действий в голове Диего не унимался. Поэтому демон продолжал всячески увещевать зверолюда в правильности его действий.
"Скажешь что услышал крики о помощи снаружи." - так Идего пытался убедить своего носителя действовать.
Подумаешь дверь! Да у них тут этих дверей еще очень и очень много! Они что, на каждую так внимательно смотрят? Да если какая-нибудь пропадёт, никто даже не обрати внимание!" - продолжал увещевать коварный обольститель.
"А может получится сделать всё аккуратно, так что никто ничего не заметит" - предположил демон.
"Нужно всего лишь поднять топор и опустить его. Ты так уже делал, когда помогал Ирвингу разделывать мясо. А тут даже легче - у дверей нет крови" - добавил Идего со всей доступной ему одобряющей интонацией.
"Слушай, ты хочешь увидеть свою Лилит или нет?! Бей давай!" - в конце-концов сорвался на крик демон.

И эти слова стали тем самым, что окончательно сорвало засовы здравомыслия. Диего решился. Он содрогнулся всем телом, рывком поднимая тускло блеснувший в ответах настенных светильников топор. Он замер, покачнулся, готовый обрушить всю тяжесть оружия на дверь и тут его слух уловил смутный шорох.

Больше всего он походил на шелест отпираемой двери.

Действовать надо было быстро, поэтому Диего не нашёл ничего умнее, чем как был, с поднятым топором, отступить за дверь - благо она открывалась внутрь комнаты. Да так кроль и застыл, сокрытый отворившейся дверью. Топор он отвёл чуть на зад, так что обух упёрся в стену, что приняла на себя часть тяжести.

Диего сходу угадал кому принадлежит голос по ту сторону и ощутил как цепенеют его ноги. А уж учитывая имя, которое он назвал - малышки-милашки, что нравилась зверолюду своей непосредственностью и кротостью, мысль о том что могло произойти с ней из-за авантюры на которую его толкнул Идоге, вызвало приступ чёрной ненависти по отношению к нему.
"Всегда к вашим услугам" - с издёвкой произнёс голос и в этой фразе чувствовалась донельзя довольная улыбка объевшегося сметаной кота.

В замках Ордена Цепи никогда не было спокойно так, как принято считать при гражданской жизни. Здесь, как и в предместьях, обеспечивающих замки, всегда кипела жизнь, а в канцеляриях и подавно. На кухне менялись смены дабы прокормить весь гарнизон, в храме на территории жрецы возносят молитвы и следят за состоянием вылеченных от порчи или же провожают почивших в последний путь, на тренировочных полигонах как и всегда во всю цветут жестокость и тяжёлое обучение, дабы в будущем храмовники могли противостоять демонам и культистам Пожирателя, в отдалённых залах замков проходили теоретические лекции для учеников―новобранцев… Здесь действительно кипела жизнь. Но ближе к вечеру, когда снегопад усилился и когда очередная часть храмовников этого замка выдвинулись на задания, стало заметно тише внутри стен.

На одном из полигонов, вместе с остальными храмовниками, тренировался Гор. Его часто ставили в качестве противника во время тренировочного спарринга, будучи наиболее приближённым к демонам по физическим параметрам. К тому же, даже во время тренировочных поединков, полудемон совершенно не сдерживался и не щадил оппонента, отчего своевременная помощь жрецов была просто необходима. Гор часто повторял, что если оппонент удумает помереть сейчас, то дальше продолжать просто нет смысла ― демоны на большаке уж точно не намерены щадить мясо на обед. Осознанная жестокость, благодаря которой храмовники будут обладать более высокими шансами на успех и вернуться домой после очередного задания.  [float=right]
[/float]

Тренировку прервали, доложив о том, что его вызывают к себе по важному делу. Услышав, кто именно его к себе вызывает, медлить не стал.
Дверь в помещение отворилась, и в кабинет прошёл полудемон. В этот раз его вызвал к себе никто иной, как его наставник, командор и приёмный отец в одном лице ― Кристофер Бутчер. Человек, который, несмотря на свой почётный возраст в 71 год не мог участвовать в охоте на демонов как раньше, но продолжал оставаться в ордене Цепи в качестве командора в отставке и наставника, делясь опытом с новобранцами и продолжал обучать учеников. Мало кто из храмовников может похвастаться таким "долголетием" там, где большинство находят объятия Хилиата в молодом возрасте.

Оторвавшись от заполнения пергамента и писем чернилами, храмовник взглянет на своего сына. Суровое лицо испещрённое морщинами несколько смягчится, как и взгляд, будучи рад его видеть, даже несмотря на крайне скверные известия. О которых, собственно, и поведает старый храмовник, дополнительно передав своему приемнику один из свёртков с подробной информацией, с которой он тут же начал ознакамливаться. И чем больше знакомых наименований и сведений ему попадались на глаза, тем мрачнее и раздражённым становился полудемон, загуляли жевалки.
― Снова?
― К нашему большому сожалению, да. ― подтвердил Кристофер, выпуская из руки перо, ― Недавние землетрясения развалили сокрытые подземные ходы, гнездовья не были полностью зачищены, как оказалось. За два месяца эти твари вели себя тихо и успели здорово размножиться. Территории снова получают статус "горячих точек". 

Разговор продолжал набирать обороты. Из полученных сведений становилось понятно, что ситуация хуже, чем была в прошлый раз. Это не беспокоило полудемона. Его беспокоило насколько глубоко под землю уходят найденные ходы в демонических гнездовьях, если при первой разведке не смог их почувствовать. С данными переживаниями он поделился с наставником, обговорив данный момент в том числе.

― Когда отряды выступают?
― Через день, как только в горах успокоится метель, иначе не доберётесь. Распоряжение о сборах уже отосланы. Ты в штурмовом отряде, как и в прошлый раз…
Мужчина словно бы оборвался посреди собственных слов, глубоко вздохнул и сжал переносицу ненадолго прикрыв глаза. По такой реакции Гор понимал, что есть ещё что―то, о чём храмовник хочет сообщить, но отчего―то медлит.
― Так точно. Что―нибудь ещё, командор Кристофер Бутчер?
Нетерпеливо отозвался полукровка, внимательно наблюдая за реакцией отца. Тот уже поднялся со своего места и обошёл письменный стол, остановившись около окна, рядом с полукровкой.
― У меня есть подозрения, что это происходит неспроста и здесь могут быть замешаны культисты Пожирателя. Больно быстро эти твари умножили свою численность, почти до прежней, пусть и за два месяца. Доходили сведения, что в ближайших деревнях от гнёзд видели пару крестьян, но с последней кампании там никого быть не может ― демоны обратили и сожрали местных, а также почти всех животных на ближайших территориях. Однако источник этих донесений не из "наших" и недостоверный тоже. Но это лишь мои мысли, никаких доказательств этому нет.

Чем больше Кристофер рассказывал и делился своими мыслями, тем задумчивее становился Гор, в конечном итоге озвучивая возникающие вопросы и неутешительные предположения. В процессе разговора становилось понятно, что нынешняя кампания явно займёт ещё больше времени, чем предыдущая. А это означало...

Взгляд блуждал по двору. Со второго этажа замка он был как на ладони, замечая снующих храмовников и веселящихся новобранцев, редких жрецов направляющихся в сторону святилища. И среди них взгляд зацепился за хорошо знакомый силуэт жрицы Хилиата сосредоточенно сгребающей снег, отчего навострил уши. Замечал, что к ней крадётся в игривой манере иная храмовница, в итоге извещая жрицу о своём присутствии объятиями и между ними завязался разговор. Гор наблюдал за этим, пока в голове метались множество мыслей после услышанного. Одна из мыслей касалась пары подарков, которые он подготовил для трёх конкретных людей к близившемуся новому году и которые тот намеревался вручить в срок. Однако сегодняшние новости полностью изменили ход событий на ближайшие несколько месяцев.

― Я понял. Проверю, есть ли следы "крыс" в деревнях и гнездовьях.
Прогудел смуглый наконец выныривая из размышлений, но всё также пристально продолжая всматриваться в происходящее за окном, чем привлёк внимание храмовника. На его губах растянулась улыбка, увесистый хлопок ладонью по плечу.
― Отдохни как следует перед дорогой, пока это всё.

Перед своим уходом полукровка остановится у письменного стола, чтобы выудить из кармана портупеи и оставить на нём небольшую квадратную деревянную коробку.
― Откроешь на новый год. Увидимся позже, отец. Я скоро вернусь.
Подняв ладонь в прощальном жесте, смуглый покинет кабинет, оставляя тяжёлую дверь захлопнуться за собой. Несколько шагов и поворот, теперь держа путь в сторону лестницы ведущей на первый этаж и двора, намереваясь нанести визит одной персоне.

Отредактировано Гор (2023-04-25 15:54:49)

- О, вечер и правда дивный. – согласилась Марси, глядя на сидящую в снегу жрицу. – Тишина, спокойствие и снежок… Идиллия. Почти как сон…

Храмовница чуть склонила голову, переводя взгляд с Лилит на её снеговика. Овальное туловище медленно, но верно вырастало вверх, являя окружающим свою странную форму. Невинная забава, за которой проводили время дети в дни праздников. Конечно, было несколько странно видеть взрослую девушку, тем более жрицу, за этим занятием, но Марси её не осуждала.

У каждого есть свои маленькие слабости. Потакать им время от времени – вполне нормально. Даже жрецы и жрицы, несмотря на свою глубокую связь с богами, в конце концов всего лишь люди.

Разумеется, то же касалось и храмовников.

- Конечно, дай только сбегать за морковкой. – улыбнулась Марсия, уже приготовившись было в быстром темпе отправится на замковую кухню с явным намерением отжать у кухарки пару носов для снеговиков, как вдруг в поле зрения храмовницы появилась ещё одна фигура. Появилась она неожиданно, чем несколько удивила Марси, поскольку, если ей не изменяла память, обычно конкретно эта её коллега передвигалась довольно громко. Сегодня, видимо, был особый случай.

- ..! – как уже было сказано – вынырнувшая из ниоткуда фигура Ары застала Марси врасплох (чем в очередной раз напомнила женщине, что её навыки и чувства, некогда остро отточенные, ныне затупились и покрылись ржавчиной), но как-то сердится Браун не думала, а просто улыбнулась. – Извинения приняты.

Она посмотрела на храмовницу, на жрицу, на снеговика… и про себя тихонько удивилась тому, насколько обычным, если не сказать родным ей кажется происходящее. Словно и не было груза ответственности, подступающих опасностей и таящихся трудностей в неизвестном будущем. Словно это действительно был приятный сон, от которого не хотелось просыпаться.

- Я сейчас за морковкой сбегаю и вернусь. – быстро пробормотала Марси, развернувшись в сторону замковой столовой. – Вы только без меня всех снеговиков не постройте!

Она затем быстрым шагом направилась со двора – штурмовать кухарок на предмет морковок…

…вернулась она довольно быстро – минут через семь, таща в руках несколько штук рыжих, хороших, красивых морковок. Для снеговиков – самое то!

- Что я пропустила? – поинтересовалась Марсия, вновь оказавшись рядом с Лилит и Арой. – Морковки, как и обещались!

Щёлк!
Ключ теперь в руках у Элке. А дверь — дверь открыта. Остаётся лишь толкнуть её и...
   
И кто-то вдруг касается полукровки. Из застывшей статуи та мгновенно превращается в испуганного котёнка, которого поймали на месте преступления. Элке вздрагивает, едва ли не подпрыгивая, резко поворачивается к тому, кто "поймал" её.
И замирает снова — это знакомый человек. Человек, к которому она, так или иначе, прониклась симпатией. Но, с другой стороны... Это всё же кто-то старший из Ордена. Вдруг дверь нельзя было открывать?
— П-простите, пожалуйста, я тут просто... — девочка мнётся, опускает голову, смотря в пол. Ключ всё ещё крепко сжат в руке, а теперь сжимается того сильнее и больно впивается выемками в кожу. — Мне показалось, что кто-то есть за дверью.
И бросает взгляд, полный тающей надежды, на эту самую дверь.
И, конечно, оттуда никто не выходит. Никто ничего не говорит. И даже не шевелится.
Элке несмело заглядывает внутрь — и не видит там ни души.
   
Заглянуть за уже открытую дверь ей не приходит в голову — слишком много в этой голове беспокойств, чтобы думать о таких мелочах.

— Я правда... Думала... — сбивчиво оправдывается она. Протягивает Себастьяну ключ. — Наверное, кто-то забыл.
В груди селится какая-то глупая детская обида на эту дверь. Надо было ничего не трогать и просто пройти мимо. Кто-нибудь нашёл бы ключ потом, вернул бы на место, и всё было бы хорошо.
   
Элке понимает, что и сейчас всё не плохо. Кажется, Себастьян не думал ругаться, а ведь вместо него сюда мог прийти кто угодно и уж точно накричать на бездельницу.
Но всё равно немного обидно.
   
— А у вас сегодня тоже выходной?