[indent] [indent] Дорогой мистер Фаренгейт!
[indent] Несколько дней назад, когда вы пригласили меня на ужин, я и представить не мог насколько глубоко и сильно окажусь заворожен обсуждаемой тогда темой. Думаю, что Вы и сами заметили мою увлеченность разговором и я нисколько не сожалею о том, что покинул ваш дом порядочно за полночь. Сразу признаюсь, после нашей беседы я уверен в своих намерениях посетить Алваду. Но моё письмо не об этом.
[indent] Мы много говорили о культе Избавителя и должен отметить, что познания коими вы обладаете - чарующе пугают. Будь я менее искушенным, то предпочел бы всё забыть и никогда не вспоминать. Мне снились кошмары, представляете? Так вот. Будучи человеком любопытным, я стал интересоваться наличием чего-то подобного на нашей земле.  Я сказал, что Вы удивитесь моей находке, но вспоминая тот наш разговор... очень сомневаюсь в этом. Оказывается... точнее ходят слухи, в нашей замечательной столице действительно можно найти диковинку. Подробностей я не могу знать и очень хотел бы составить вам компанию, но после того как я вышел на эту лавку по продаже трав... честно говоря я даже не уверен наверняка, но других мыслей связывающих события последних трех дней - просто нету. Я уже два раза получал странные письма из нескольких слов, но язык мне не знаком. Кажется за мной следят. Я нанял пару крепких ребят, но менее тревожно мне не стало. Потому я принял решение покинуть столицу.
[indent] К письму прилагаю упомянутые письмена, а также адрес лавки с травами. Предполагаю, что в ближайшее время я не вернусь в Аслейв.
[indent]  [indent] С уважением, Томас Герберт.
[indent]  [indent] 19.08.891

[indent] Мартин сидел в гостиной комнате своего дома и вновь перечитывал письмо, после чего всматривался в иероглифы неизвестного происхождения, но совершенно точно алвадские, может просто очень древние. У него тоже появилась тревога, не сразу, а на следующий день после получения письма. Это было сродни страху перед неизвестным и единственным успокоением было то, что Томас от природы пуглив и не уверен в своих решениях. Но не в этот раз. Можно надумать что угодно и в итоге сделать неверные выводы, но не в этот раз. Этой ночью мастеру Фаренгейту приснились одновременно нелепые и ужасные сны, которые в общем-то и заставили его проснуться так рано. Сидя в кресле, мужчина прокручивал  их сюжет в голове то и дело, даже не заметив как смял письмо в кулаке.
[indent] Он стоит перед огромным идолом, что окружен множеством небольших костров - к этому странному тотему кто-то привязан, но в бликах огня разглядеть лицо становится невозможным. Густые клубы дыма подымаются к небу черными столбами. Становится невыносимо жарко и шумно. К резкому запаху дыма, который взлетающими частичками пепла въедается прямо в горло, добавляется сладковатый и металлический запах. Плоть и кровь. К свету костров сходятся неизвестные черные фигуры, так плавно - словно плывут. Они окружают идол и вздымают руки то к нему, сквозь рёв и треск пламени слышится непонятный гул. Всё ближе и ближе приближаясь к месту ужасного ритуала. Вскоре становится понятно, что именно так звучит множество барабанов сразу - словно глухие раскаты грома, но не там далеко в небе, а прямо здесь на земле. 
Но вдруг всё замолкает, толпа неизвестных существ смотрит на него в ожидании неизвестного. Но если присмотреться через метания пламени, то и глаз у них вовсе нет. Смотрят ли они на Мартина или сквозь него, на свой идол. Тогда он обнаруживает себя на месте той фигуры, привязанным к идолу. В языках пламени. Просыпаясь в поту и ужасе.
  [indent] — Мандус, поймай экипаж. Вернусь ближе к вечеру, подготовь прохладную ванну.

***
[indent] Нельзя сказать, что лавка была чем-то примечательна - такая же, как и прочие. Быть может в чем-то хуже, а в чем-то лучше. Мартин постоял несколько секунд перед дверью, прежде чем войти во внутрь. Он несколько тревожился, пусть и понимал, что какой вред ему может принести обычная травница. Ладно. Не совсем обычная, раз у неё есть связь с культом Избавителя. Фаренгейт пообещал быть себе осторожным, но не настолько чтобы выглядеть жалким, как Томас Герберт.
[indent] Увидев её, Мартин всё понял. Никакая это не простая травница, во взгляде этого человека читались года, но это никак не складывалось с молодым лицом. Не человек. Любого другого простофилю одурманила бы её красота, и более ничего не видя, тот не заметил бы очевидного.  Но мастер Фаренгейт никогда не смотрел на красоту женщин именно с этой стороны, его интересовали детали и то, как они будут смотреться на материале - как сохранить их живыми. И сейчас он отчетливо подмечал то, чего никогда не достичь смертной женщине - настоящего коварства. Речь не о том, который воспевают барды в балладах о девах и роковых красавицах. И по правде говоря, от того мужчине стало легче. Он понимал, что скрывать свои намерения тут бессмысленно. Как для него вся эльмнотская аристократия открытая книга, так и он для Неё.
  [indent] — Добрый день, - Мартин с улыбкой вновь посмотрел на травницу,  - мне сообщили, что здесь можно найти такое, что нигде более не существует.

Отредактировано Мартин Фаренгейт (2023-07-15 08:32:09)