[indent]
[indent] Она мчится сквозь лес, раздирая лицо и руки о ветки, так некстати возникающие перед лицом, спотыкаясь о торчащие корни, и только каким-то чудом не падает при этом. Но скорости не сбавляет, кажется даже наоборот – быстрее бежит, словно то не препятствия – невидимый кнут, которым ее подстегивают, как взмыленную лошадь.
[indent]
О том, что преследовать ее прекратили еще где-то у позапрошлого ручья, она почему-то не думает. Возможно не думает по той простой причине, что первым делом в голове всплывают не эти логичные выводы, а злые перекошенные морды местных мужиков и не менее красноречивые вилы в крепких руках – воровку явно намеревались преследовать до последнего. И, по всей видимости, остановили их только рассказы о местных ведьмах. По-хорошему, Неглит бы тоже должна была остановиться, вспомнив о них, и выбрать более логичный и менее опасный путь, но логика сегодня явно не была ее сильной стороной. Скорее даже наоборот.
[indent]
[indent] Спасти хотелось не только и не столько свою шкуру – мешок, который уже успел отбить ей примерно половину спины, был практически доверху заполнен крадеными вещами, которые надо было поскорее продать, а вырученные деньги сбыть Щелкуну, в счет того самого давнишнего долга «залетного щипача». Впрочем, едва вспомнив об этом, бежать куда-то резко расхотелось – все равно ведь он ее уже не отпустит, сколько не плати. Уж очень удобно получалось для него, и совсем отвратительно – для нее.
[indent]
[indent] Сначала Неглит думает, что в лесной темноте это все ей только мерещится – прямо впереди ей видится какой-то источник света, слабый огонек. Практически не раздумывая, она прибавляет шагу, и на поляну, где остановился торговый караван вылетела как пробка из бутылки. Да даже если бы она размеренно вышла, то привлекла бы внимание – не эффектным появлением, так внешним видом. Видавшие виды полусапожки покрыты лесной грязью, предплечья, торчащие из-под закатанных рукавов застиранной рубахи (вроде как снятой с чужого плеча, а может точно так же украденной где-то на рынке – кто теперь вспомнит?) все в царапинах, то тут, то там торчат листья, да и темный платок сбился набок, белобрысую голову обнажая, не говоря уже о вытаращенных голубых глазах.
[indent]
[indent] Она тупо замирает, пытаясь отдышаться и вместе с тем придумать, как бы ей прибиться к этой компании. И решает начать с самого простого:
[indent]
[indent] – Как же… Как же хорошо, что я нашла людей… – и руками на колени опирается, продолжая тяжело дышать и давая себе очередную минутку на подумать.
[indent]
[indent] – Девонька, ты куда ж в ночи несешься? Аль гонится за тобой кто? – недоверчиво проворчал мужчина лет сорока, который сидел у разгорающегося костра. Говор был скорее деревенский, нежели городской, и у Неглит как камень с души упал. С ними всегда как-то проще, грустные глаза и такая же грустная история обычно легко завоевывают расположение, и если с первым проблем особых быть не должно, то вот на счет второго надо постараться. Но начать она решает с самого простого.
[indent]
[indent] – Я засветло еще вышла… Думала, к вечеру уж в городе буду… – слишком глубокий вдох попадает не в то горло, и она заходится кашлем, а ведь это – еще пара драгоценных секунд на обдумывание. – Заплутала по дороге где-то, видимо, и в лощине этой оказалась… Сначала храбрилась, думала, что глупости это все, пока на меня ведьма не налетела!
[indent]
[indent] Глаза караванщиков округляются, как по команде, кто-то даже нервно осматривается по сторонам, как бы эта самая ведьма не пришла вслед за упомянутой дурехой. Но нагонять страх на людей у Неглит цели нет, поэтому, прижав руки к груди и легко добавив в голос предистеричных ноток, она продолжает:
[indent]
[indent] – Из ниоткуда появилась, глазищи – что блюдца желтые, душу чуть не вынули зараз! Я со всех ног побежала сразу, а она мне вслед хохочет так злобно – уууухууухууху! Не гоните, люди добрые, она ж меня живьем сожрет, и так едва ноги от нее унесла, и то только благодаря молитвам Цейну да Лорее! – и всхлипывает совсем по-настоящему, все продолжая руки к груди прижимать, и дрожит нервно как осиновый лист.
[indent]
[indent] Мужчина, задавший вопрос, несколько секунд задумчиво хмурится, а потом сплевывает куда-то в сторону:
[indent]
[indent] – Кто ж тебя, дуру такую, в лес-то пустил? Никакая не ведьма это – сова охотиться летела и на голову твою пустую наткнулась. Но молитвы твои и правда помогли, раз Лорея тебя к нам вывела, нечего ночью тут ходить-бродить. – и вместе с тем приглашающе рукой махнул, мол, иди к костру. А Неглит только этого и надо было – не забывая оглядываться на темный лес, но уже чуть менее нервно, скорее недоверительно, она подбирается к костру и с нескрываемым удовольствием приземляется около него, греясь в исходящем от языков пламени тепле.
[indent]
[indent] – Вот спасибо вам, люди добрые, да хранит вас Цейн. – и, словно смутившись, выбившуюся прядь за ухо убирает, прежде чем добавить, – Не пускал меня в лес никто, сама пошла, иначе никак было.
[indent]
[indent] – Поди, муженька не по нраву родители выбрали, вот и сбежала, – усмехается сосед первого мужчины, помешивая похлебку в котелке. Признаться, это действительно была первоочередная версия, которую Неглит и собиралась озвучить, однако воровка решила не рисковать – а ну как решат, что «родители» лучше знают и утром отправят восвояси обратно? Поэтому, словно размышляя, стоит ли доверить свой «страшный секрет» окружающим, она осматривается по сторонам. И в этот самый момент замечает женщину, до этого молчаливо наблюдавшую за происходящим.
[indent]
[indent] Сердце тут же уходит в пятки – эта явно не деревенщина, вон как улыбается чуть лукаво, да и одежда явно не дешевая. Точно не герцогская – во-первых, что бы она тогда делала в таком месте, а во-вторых, была бы одета совершенно иначе. Все в ней, включая выправку, выдавало человека, умеющего владеть оружием, причем достаточно хорошо (даже если самого оружия при этом видно не было). Да и сам стиль одежды разительно отличался от того, который предпочитали преступные элементы. Тогда, с очень большой вероятностью оставались только два варианта – либо очень дорогая наемница, либо… Возможно, какой-то рыцарь? Первый вариант, конечно, был на порядок более предпочтительным, но по закону подлости обязательно верным должен был оказаться второй.
[indent]
[indent] Неглит переводит взгляд на костер, после чего отчаянно прикрывает глаза и губы кривит, будто сейчас вновь истерику начнет – а на самом деле просто старалась сдержаться, чтобы не выдать какое крепкое ругательство. Впрочем, начав врать, никогда нельзя отступать от уже начатого, иначе хуже будет. И она продолжает:
[indent]
[indent] – Какое там… Да и папенька никогда бы так со мной не поступил, – улыбается грустно, все так же глаза не поднимая, а внутри честно и искренне надеясь, что от долгого лицезрения костра глаза заслезятся по-настоящему, дополняя историю. – Он в город на заработки уехал, да вот недавно письмо его пришло, мол, приболел малёх, но не надо переживать… Но я-то его знаю, он о таком даже не говорит обычно, да даже о серьезном чем-то никогда… Боюсь я, что хворь его к Хилиату заберет, – и тут же осеняет себя особым знамением, чтобы сказанное ни за что не сбылось, – Да даже если нет, кто позаботится о нем в таком большом городе? Маменька не может, ей надо за младшеньким следить, он послушный, конечно, но все равно маленький еще. Вот я и решила, что обязана папеньку навестить, убедиться, что все с ним в порядке будет, позаботиться… – к концу рассказа голос свой совсем тихим делает, словно и правда за отца переживает, и даже глаза наконец начинают слезиться.
[indent]
[indent] Караванщики поверили, даже начали что-то сочувственно ей говорить, убеждать, что зря переживает, но до города добраться обязательно помогут, в беде такой не бросят. Но ей уже не было до них особого дела, она кивала и неловко улыбалась их словам, думая только об одном – удалось ли ей провести ту женщину с винного цвета волосами, или все же нет? И если нет, то что предпринять?

[indent]
[indent] Она рассказывает свою грустную историю, а взгляд помимо воли возвращается к женщине, что смотрит на нее с ложной лаской в изломе губ. Очередной раз мельком пробегает по незнакомке (показалось или нет?) и по спине пробегают мурашки – взгляд полуприкрытых глаз почти хищно скользнул по бледным губам Неглит, ложь с которых так и летела во все стороны.
[indent]
[indent] Но наверное показалось.
[indent]
[indent] Все ее естество, за исключением голубых глаз, было направлено на незнакомку, поэтому на первый же намек на то, что женщина собирается подойти к ним, был встречен классическим почти встряхиванием головы – старой привычкой, призванной скрыть подвижные уши, которые мгновенно дернулись в сторону звука. Несмотря на то, что едва держащийся на голове платок и сам прекрасно справлялся с этой задачей.
[indent]
[indent] Когда она подходит ближе к костру, Неглит вместе с мужчинами, сидящими рядом, поворачивается к незнакомке и сконфуженно и чуть нервно улыбается и почтительно склоняет голову – стандартная реакция кого-то из низших сословий на представителя очевидно более высокого. Выученное заискивание перед вышестоящими.
[indent]
[indent] Она чувствует, как между лопаток катится холодная и до омерзения неприятная капля пота, и она там совсем не от долгого бега. Кажется, она становится еще холоднее, когда женщина не садится рядом, а тягучим и сладким как патока голосом сначала бросает совсем невинную фразу:
[indent]
[indent] – Повезло вам.
[indent]
[indent] «Ага, как же», – нервно думает она, и слова эти крутятся прямо на кончике языка, и каких же трудов стоит сдержать их внутри, не выпустить наружу, а вместо этого выдавить из себя смущенный кивок и легкую улыбку с не менее слащавым и даже немного заискивающим:
[indent]
[indent] – Ваша правда, госпожа, боги уберегли, иначе сожрали бы меня в этом лесу – и косточек не осталось бы!
[indent]
[indent] Ладони покрываются противной липкостью – из-за ночного влажного воздуха, который пришел с наступлением темноты или из-за последующих вопросов? Мужчины у костра прячут руки в рукавах, а кто-то у повозок, там, куда едва дотягивается свет костра, говорит о подступающем тумане, но погода едва ли сейчас волнует Неглит. Сердце пускается в бега, словно отсчитывая секунды, которые ей даны на поиск верного ответа (или же это секунды до того, как ее ложь раскроется?).
[indent]
[indent] Очередная неловкая улыбка, и вот она уже покорно снимает мешок со спины, возится с завязками, словно бы затянула узел очень туго, а сама начинает тянуть очередную глупую ложь:
[indent]
[indent] – Едва ли госпожа найдет что-то интересное в нем, мы люди маленькие… К сожалению, я даже припасы не додумалась взять с собой в дорогу, дуреха и есть, но я ведь правда надеялась засветло дойти, думала, поем уже в городе…
[indent]
[indent] Узелок наконец-то поддается и Неглит поднимается со своего места, чтобы подойти к женщине и с самым честным выражением глаза начать вытаскивать из рюкзака все, что было в него напихано, а именно: украденный шерстяной плед, хороший и плотный (да, много за него не выручишь, но ситуация с долгом становилась критической).
[indent]
[indent] – Совсем недавно купили, ну я и подумала, что в городе такие поди втридорога продаются, лучше из дома его взять… – оправдание вялое, да к тому же вопрос еще не успел прозвучать, но нервишки слишком шалят, чтобы задумываться об этом. Кажется, кто-то опять называет ее дурехой (конечно, взять плед, но не взять еды, о чем вообще думала?), но для нее все окружающие звуки доносятся как сквозь вату. Плед вешает себе на сгиб локтя и продолжает вытаскивать всякое: рубашку заношенную, но свежую, ее уже не комментирует, дальше лежит кошель с деньгами – по большей части медяки, но они сверху, на дне лежит какое-то количество золотых (когда стащила его, то даже не считала, сколько там) и на самом дне – деревянная шкатулка, из-за которой за ней и погнались. В шкатулке – золотой браслет, вроде мелькала жемчужная нить, пара золотых сережек и несколько серебряных колец. Сердце воровки останавливается, а в следующую секунду начинает биться прямо в ушах (или в сдавленном спазмом горле?).
[indent]
[indent] Все по-настоящему ценные вещи, в том числе тонкий сверток с воровскими крючками прятались в потайных карманах, которые были аккуратно распределены по всей подкладке мешка – если не знать, где они находятся, в жизни не найдешь. И именно там пряталась большая часть улова – украшения всякие, по большей части, каждое на своем месте и не пересекается с другими, чтобы лишний раз не звенеть неподобающим образом. Но шкатулка осталась, потому что времени прятать ее тупо не было. И вот сейчас она почти как живая смотрела на Неглит, словно говоря – «только дай мне волю, и я все всем расскажу, и упекут тебя далеко и надолго, если прямо тут самосуд не устроят». Все же, память о нравах Алвады была слишком жива, как раз подкидывая картинки тех самых одноруких щипачей, которым, как считалось, страшно повезло. Могли ведь и вздернуть на виселице.
[indent]
[indent] И внезапно ей приходит идея, настолько глупая и очевидная, что могла бы даже сработать.
[indent]
[indent] Она достает шкатулку со дна и тяжело вздыхает, глаза прикрывая, а кончиками обгрызенных пальцев по лакированному дереву проводит, словно одно ее существование причиняет ей нестерпимую боль (а ведь если ставка не сыграет, то боль ей могут причинить вполне физическую).
[indent]
[indent] – Я не должна была ее брать… – нервы впервые в жизни играют ей на руку и голос на окончании фразы вздрагивает, будто она сейчас заплачет, – Но, говорят, в городах лекари три шкуры дерут за настои, да и бабушка, упокой Хилиат ее душу, наверняка поняла бы меня… – взгляд ее стеклянный, словно и правда вспоминает чье-то дорогое морщинистое лицо, которое всегда тепло улыбается и прощает любую шалость.
[indent]
[indent] Ведь, если перефразировать слова Шаганэ: чем лучше ты сыграешь, тем вероятнее проживешь еще пару ночей. И Неглит старалась как никогда.
[indent]
[indent] Все же, едва ли наемник стал бы интересоваться внутренностями сумки случайной незнакомки.
[indent]
[indent] Она морщится и убирает все вещи обратно внутрь мешка, вновь плотно завязывая горлышко, надеясь, что незнакомке не захочется ощупать его на предмет тех самых скрытых карманов. Спрятанные в них украшения, конечно, будет тяжело почувствовать сквозь плотную грубую ткань мешка, но все же…
[indent]
[indent] – Будь я чуть смышлёнее, сама бы догадалась сразу все наизнанку вывернуть, – она чуть усмехается и качает головой. – А то вбежала так, даже не представилась, а госпожа правильно меня осмотрела, ведь даже папенька рассказывал, как по молодости другу помогал товар в город везти, так их какое-то жулье местное подкараулило и убить обещало, если все не отдадут! Ну вы представляете, это же кем вообще надо быть, чтобы честно заработанное, чуть ли не последнюю монетку у добрых людей отбирать!
[indent]
[indent] Закинутую удочку поддерживают охотно, у каждого есть что добавить, особенно к последнему, и истории про всяких бандитов легко перетекают к ругани на нечестных торговцев (было заметно, что присутствующим очень хочется и на налоги посетовать, но присутствие знатной леди наложило особые ограничения на такие разговоры).
[indent]
[indent] Неглит же участливо кивает на рассказы окружающих, вовремя вставляя сочувственные охи и ахи, и где-то в этот момент ей и таинственной незнакомке (все же рыцарю?) передают по небольшой миске со стандартной походной похлебкой и Неглит начинает есть, но вкуса не чувствует. Все ее нутро все еще нацелено на эту женщину, но воровка упрямо не смотрит на нее, даже краем глаза, но чего боится? Того, что собственные глаза ее выдадут? Расскажут то, что не слетит с губ? Что внимательный хищный взгляд заставит бросить этот театр одного актера и убежать отсюда, сверкая пятками?
[indent]
[indent] Безумно хочется отставить миску в сторону и мешок на колени положить и пальцами крепко грубую ткань сжать, лишь бы хоть на минуту почувствовать мимолетное спокойствие. Так она и сидит, едва притрагиваясь к еде, чаще бледные губы даже не покусывая – обгрызая буквально, кусочки кожи зубами открывая и розовым же языком подбирая их.
[indent]
[indent] В конце концов напряжение достигает своего предела и, неловко улыбнувшись, она отставляет миску в сторону и, изображая крайнюю сконфуженность на лице, выходит из света костра под благовидным предлогом крайней дамской нужды. Мешок, конечно же, берет с собой.
[indent]
[indent] Едва дойдя до ближайшего дерева, она заходит за него и с силой спиной к шершавой коре прижимается, нервными пальцами мешок сжимая, и глубоко с наслаждением вдыхает, избавившись от причины напряжения. Пару секунд дает себе просто насладиться этим ощущением, прежде чем всерьез задумывается – может и правда дать деру? Хоть немного дух перевела – считай, уже победа. С караваном, конечно, было бы удобнее добираться, но тут вопрос уже не в удобстве, а в собственной безопасности. Осматривается по сторонам и уже сама замечает тот самый туман, о котором говорили караванщики – он плотным одеялом лег среди деревьев, оседая влагой и прохладой на разгоряченном лице. Где-то в стороне сорвалась с насиженного места стая птиц и с громким хлопаньем унеслась куда-то в ночную темень. Отстраненно Неглит задумывается о том, что наверное их спугнул какой-то мелкий ночной хищник, и в этот миг перед глазами всплывает тот самый взгляд незнакомки.
[indent]
[indent] И воровка нервно встряхивает головой, прогоняя наваждение.

[indent] С трудом отлипнув от дерева, к которому прижималась, Неглит понимает, что попытки выбрать из двух зол меньшее только еще сильнее путают ее. Ведь она, казалось бы, уже определилась, что незнакомка все же распознала в ней вора, на что недвусмысленно намекало то невинное предупреждение. С другой же стороны, при этом она не проявила особой враждебности или намерения добраться в компании Неглит не только до города, но и до местной тюрьмы. И размышления эти сдавливают голову тяжелым обручем, и кажется уже, что проще всего (но при этом гораздо менее безопасно) будет действительно оставить караван и дальше двигаться самостоятельно, но…
[indent]
[indent] Острый слух предупреждает ее о чьем-то плавном приближении, и уже в следующую секунду ее сзади обнимают, к спине прижимаясь. Нос тут же наполняют уже знакомые запахи – ненавязчивая сладость с легкой кислинкой, как хорошее вино, словно облако дыма окутывающий другой, острый как лезвие запах, который холодными иголочками оседает на языке. Женские руки без капли стеснения бродят по телу воровки, и та напрягается – но всего на секунду. Часть, что могла бы и хотела бы противиться, была загублена еще в зародыше много лет тому назад, и она послушно даже руки чуть в стороны разводит, чтобы женщине проще было – в конце концов, дополнительные проблемы ей ни к чему, да и чем меньше сопротивляешься, тем быстрее и проще все заканчивается.
[indent]
[indent] Впрочем, руки незнакомки задерживаются на одном месте в районе пояса, и Неглит понимает, что возможно опять ошиблась с трактовкой ее намерений – все же, именно там прячется ее кинжал, старый добрый друг, что ни раз выручал ее из различных передряг.
[indent]
[indent] – Так стоит ли рисковать и отбиваться от каравана?
[indent]
[indent] – Иной раз лес может оказаться безопаснее, – воровка уже не пытается играть бедную крестьянку из ближайшей деревни, и из голоса разом пропадает та искрящаяся наивность и смущение. – Или ты тоже веришь в злобных ведьм, которые спят и видят, как бы закружить в трех стволах отбившегося от своих бедолагу? – голову чуть поворачивает, чтобы хотя бы краем глаза видеть выражение лица незнакомки и наконец-то пристально и беззастенчиво рассматривает ее. Но, сколько бы ни смотрела, не может определиться, кому принадлежит эта широкая и определенно опасная улыбка – наемнице или все же рыцарю?
[indent]
[indent] – Обещаю не быть тебе врагом, если ты пообещаешь мне в ответ, что не станешь врагом мне.
[indent]
[indent] Услышав это, Неглит все же не может сдержаться и сдавленно усмехается, мучительно белые брови изогнув.
[indent]
[indent] – Мда, вот уж не думала, что выгляжу сумасшедшей – ты уже вроде почти все осмотрела и никакого сколько-нибудь серьезного оружия у меня нет, – воровка на мгновение замолкает, а после губы в усмешке вытягивает, прежде чем продолжить, – Осталась, конечно, пара мест, но я тебя уверяю, там нет никаких сюрпризов.
[indent]
[indent] Отстраненно Неглит продолжает размышлять о том, были ли заигрывания прикрытием для обыска или все же наоборот, но ни к какому решению в этом вопросе так и не приходит, да и в конце вообще решает, что особого значения это не имеет.
[indent]
[indent] – А даже если бы что-то и было, я стараюсь избегать появления новых врагов… Мне текущих вполне хватает. – и улыбка становится вымученной и сразу какой-то уставшей. Возможно, по той простой причине, что ей до ужаса надоело такое положение вещей, и в обозримом будущем возможностей исправить это не предвиделось.
[indent]
[indent] – Но откуда мне знать, что это не простое сотрясание воздуха? А то как-то слабо верится, что рыцарь будет предлагать подобное кому-то… Кому-то вроде меня, – вопреки словам нутро почему-то говорило, что за арест беспокоиться не стоит, а вот исподволь выведать, кем же является таинственная незнакомка страсть как хотелось, и Неглит наобум делает ставку все же на рыцаря.
[indent]
[indent] А туман вокруг них все сгущается, словно еще сильнее отрезая от остального мира, оставляя беспечно дрейфовать в молочной дымке, которая влагой оседает на одежде и коже, от чего и тепло, и касания чужого тела ощущаются острее, и по спине вновь бегут мурашки.
[indent]

[indent]
[indent] Туман обступает и оставленный девушками костерок. Вопреки странной парочке, остальные караванщики стянулись ближе к нему, сбегая от влажной белизны к теплу, свету и толпе. И, вроде бы, чем больше народу, тем веселее и спокойнее должно быть, хотя бы за счет балагуров, которых хлебом не корми, а дай любую тревогу в шутку перевести. Но даже они молчат, отчего-то словно придавленные внезапной тяжестью на сердце.
[indent]
[indent] И вокруг костра начинают звучать не радостные совсем истории – люди опять вспоминают ведьм и все их прегрешения, и сидящие в круге света уже не совсем уверены в том, что дурочка, выбежавшая к ним из леса, действительно испугалась простую сову. Они продолжают вспоминать, словно за язык кто-то тянет, мрачные истории про разбойников, маньяков и ужасы, едва поддающиеся пониманию.
[indent]
[indent] И темнота тысячеликим чудовищем внимает этим рассказам, и уже тяжело понять – это все еще звезды мерцают на небе, или это оно нависло над лагерем, миллионом глаз сверкая?