В очередной раз замок Васвион был до верха заполнен выпивкой и шлюхами. В очередной раз отец наклюкался до беспамятства. В очередной раз оскорбил мать своим поведением. Своими словами. Самим своим естеством. И в очередной раз, Талганос не мог противопоставить отцу ничего, не смог его заткнуть. Как бы ему хотелось метнуть в него молнией, чтоб в сапоги осыпались одни угольки! Но мальчик знал: стоит его дару открыто проявиться, отец не будет думать дважды, чтобы отдать своего наследника в Орден Детей Эйры. Его наставница, Елена, говорила, что состоять в Ордене - значит следовать его доктринам, которые помешают в будущем Талганосу, как политику. А мальчик каждый день спал и грезил о том, как станет главой дома. Как больше на его порог не ступит ни одна проститутка. Он мечтал о доме, который будут произносить с трепетом и благоговением, а не с презрением и отвращением.

Юноша отправился погулять по городу. Он оделся поскромнее, чтобы не привлекать лишнего внимания: он-то знал, к чьему дому он принадлежит, и как его могут тотчас закинуть в мешок. Да, Васвион - не лёгкая мишень, и владеет магией, да ещё и немного фехтует, но стоит понимать, что в прямом столкновении с грубой силой у него нет шансов.

Впрочем, едва ли он прошел квартал за пределы замка, как тут же ощутил внезапную тупую боль в затылке. Он даже не успел рта открыть, как был повален на землю лицом в лужу, и дальше всё помутилось. Последняя мысль была только "когда же я смогу нормально пройтись по этому проклятому городу!?"

Первое, что стоит делать при похищении - это запомнить, путь, по которому тебя везут. Прислушиваться к звукам, принюхиваться, выискивая специфические запахи, если на голове нет мешка - просто запоминать дорогу. Загвоздка в том, что для этого нужно пребывать в сознании. А в своём состоянии Талганос мог только слышать, что его похитители разговаривали. Даже не ясно, о чем.

Неизвестное время спустя, парнишка очнулся от внезапного потока холодной воды. По телу тотчас пробежал рой мурашек, а глаза резко открылись. От прерванного дыхания парень закашлял, пытаясь выдавить из себя и своего носа воду, которая, судя по соленому привкусу, была ещё и морской. Резко подступившая к затылку боль довела мальчика до головокружения, и того чуть не вырвало на месте. В помещении было темно, свет озаряла лишь пара факелов за дверью, и постепенно Талганос смог разглядеть, что находится в неком подобии темницы. Перед ним стояло трое мужчин, один из которых держал в руках деревянное ведро. На всех на них было ехидно-злорадное выражение лица, как будто они только что растоптали ногами котёнка, и им понравилось. Отвратительные люди, одним словом. Когда в такой ситуации Талганос оказывался впервые, ему было страшно. Он лепетал про то, что отец будет готов заплатить большие деньги, только бы его отпустили. Сейчас мальчик знает три вещи: отцу даром не сдалось платить за сына выкуп, на помощь ему вряд ли придут и лучше похитителям не знать лишних подробностей о том, кого они держат в плену. Если, конечно, они уже не знают.

- Ну чё, малой, нагулялся? - раздался хриплый голос одного из похитителей, такой булькающий, как будто ему прям в горле построили сортир. Запах из его рта доносился примерно такой же, и Талганос с трудом сохранил самообладание, чтобы не скривиться в гримасе омерзения. Все трое мерзавцев захохотали.

- Знасит так, сопляк. Если ты хоцес выйти отсюда, твоим родителям луцсе найти в карманах золотиско. Если его не найдётся, будес всю оставсуюся зизнь драить палубы.

Довольно странно. Талганос не чувствовал, будто он на корабле: ни качки, ни шелеста волн, да и стены каменные.

- А вы... пи... пираты? - будто заикаясь спросил мальчик, изобразив неуверенность. Люди переглянулись

- А тебя волновать не должно, кто мы такие. Кто надо.

- А будес много вопросов задавать - мозем стать и убийцами. Так сто сиди и помалкивай

Талганос взглянул на троицу слегка оценивающе. Первая мысль в его голове была о том, что он мог бы с легкостью накинуться на одного и пронзить его разрядом молнии, а остальных, возможно, запугать. Но когда он поднял руки, то увидел на своих запястьях железные кандалы. Они бы не помешали юному виконту творить заклятия, нет... Но когда Талганос уже однажды попытался бежать, он открыл для себя неожиданное свойство железа - копить заряд в себе и передавать его тому, с кем соприкасается. В тот раз у юноши чуть сердце не остановилось.

- Не это ищешь? - Спросил мальчика один из мордоворотов, доставая из кармана золотой медальон с тисненной головой льва на нем, - С такими цацками наперевес ходить только богатеи могут. Говори, как нам с твоими родителями связаться и кто знает, может ты скоро окажешься дома, на своей богаческой виле, или где вы там, срущие золотом, живете.

Такой вопрос заставил юношу оторопеть от возмущения: как житель Таррина может не знать герб собственного герцогства!? Ладно, образования, но глаза-то у него есть! Талганос прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы, не приведи Цейн, не вспылить и не наговорить вещей, которые могут взбесить похитителей.

- Послушайте, - юноша поднял руки в кандалах, как будто пытался остановить проходимцев от того, о чем они пожалеют, - Вы можете продать этот медальон, и этих денег вам хватит на несколько лет безбедной жизни. Просто отпустите меня, и забудем об этом! Мой папа очень богат, он...

- ... Вот такая у вас, богатеев, и суть! Вы ничего не получаете сами! Всё вам папочки да мамочки дают, точно такие же, ничего своим трудом не заслужившие! - мужчина, стоявший с медальоном Талганоса, залепил парню пощечину, - Да только у нас и твоя побрякушка, и твоя жопа! Мы и то, и другое за золото отдавать будем!

Держась за горящую от боли щеку, Васвион стиснул зубы. Пятнадцать лет - ещё малый возраст, но жизнь уже заставила виконта разучиться плакать. Обидно было лишь от того, что это всё ему придется стерпеть. В долгосрочной перспективе, эти мордовороты обязательно поищут скупщика, который мог бы забрать этот медальон. И тут, в Таррине, никто не захочет связываться с собственностью аристократической семьи. И когда горе-похитителям скажут, чей это герб. Что будет потом? Талганос не может предугадать.

- Так кто твои родители? Не тяни, сынок, ты же хочешь сидеть дома и свои финики кушать?

И тут виконт совсем потерял терпение. Он прикусил губу и, стиснув зубы, процедил сквозь них:

- Сходи к любому барыге на весь этот Пожирателем проклятый город, покажи ему этот медальон, и ты тут же узнаешь, кто мой отец, и как далеко тебе стоит отсюда уехать, чтобы спасти свою жалкую задницу.

Ответ не заставил себя ждать: лицо Талганоса тут же осыпали кулаками, несколько пинков по рёбрам спёрли дыхание, но прервались они столь же скоро, под шепелявые успокаивания второго бандита:

- Тормози, Зыла, он нам зывым нузен.

Напавший, видимо, тот самый Жила, грубо оттолкнул подельника, но избиение прекратил.

- Ничего. Пару недель без еды разговорит любого.

---

С этого момента прошла всего пара часов, или около того. Это время стоило бы потратить на разведку обстановки, чтобы понять, где Талганос находится, сколько точно похитителей... Но всё, что он мог, это привыкать к темноте помещения, в которое свет робко пробивался лишь через щели старой деревянной двери. Один хороший толчок плечом - и она бы развалилась. Как жаль, что у Васвиона не было ни толики сил для такого. Юноша, словно побитый кот, забился в угол, будто в тени ему что-то помогло бы восстановить силы.

Размышления прервались, когда дверь со скрипом распахнулась, и в проём небрежно вкинули юную фигуру в мантии, на вид даже младше и хрупче, чем сам Талганос. Глаза уже привыкли к темноте, хоть и не давали возможности разглядеть черт лица. Всё, что он увидел - это копна рыжих волос и какое-то одеяние вроде походного. Но, пары мгновений открывшейся двери хватило, чтобы понять, что к нему в плен принесли девочку. Сволочи, даже не потрудились разделить пленников по половой принадлежности! Могут ли они представить, как неловко будет детям!?

Наверняка у девочки тоже было что-то ценное, что выдавало в ней высокое сословие. А может, Васвион ошибается, и эта шайка просто гребет всех, кого ни попадя, и в результате дети, за которых никто не заплатил, могут легко пойти на корм рыбам. Тяжело думать о других, но кажется, сейчас на юные плечи виконта упала ответственность за жизнь этой девочки, кто бы она ни была.

Юноша встал с пола и осторожно подошел к пленнице. Девочка была без сознания. Талганос приложил ладонь к носу: кажется, несчастная дышит. Виконту оставалось лишь надеяться, что она выживет, и он вернулся к своему углу, ждать, когда та очнется. Перед этим он только усадил её к стене: пол был до ужаса холодный.

Пока происходило пробуждение пленницы, Талганос попробовал прислушаться к окружению: кто-то катит бочку. Кажется, это всё-таки людное помещение, иначе зачем хранить еду и питьё в больших ёмкостях?

И вот, эхом прокатился болезненный стон очухивающейся особы. Она попыталась оглядеться и, кажется, заметила фигуру в углу.

- Эм... замечательная погода сегодня, да? Так и манит погулять, чтобы получить от проходимцев по затылку. Ну... И как тебя угораздило?