Ингольф Лингстад
Молодой лорд Лингстад, адепт ордена Цепи
Astolfo — Fate/Apocrypha

История жизни, черты, образ

Слава и известность благородного дома Лингстадов существует в тени сомнительной репутации: их право на владение собственным феодом в Вайроне оспаривалось со времен первого герцога Лингстада, унаследовавшего титул и земли от троюродного дяди вследствие отсутствия более прямых наследников. Тогда Лингстады были настолько непримечательными представителями вайронского дворянства, что даже на их семейном гербе красовался зевающий ленивец. С течением поколений консолидировать притязания на землю удалось через запутанную паутину брачных союзов, к нынешним дням пустившую корни ко множеству статусных семей королевства и в различной степени породнившей Лингстадов с большинством представителей северной аристократии.

При этом ленивец с герба так никуда и не исчез.

Ироничная присказка о том, что каждому Лингстаду брачный договор подготовлен еще до рождения никогда не являлась лишь формой высокопарного юмора, породив суетливую тему для сплетен в кулуарах высшего света, получившую название «брачная игра Лингстадов». Среди статных мужей и утонченных дам, протянувшихся нескончаемой вереницей портретов вдоль коридоров родового замка, пятый сен герцога Эбергарда Лингстада от его второй супруги Ульфильд выглядел словно дитя любви единорога и феи; будто кто-то с извращенным чувством юмора решил поселить несуразного фламинго в роскошное лебединое озеро. В глазах отца Ингольфа его присутствие среди достойнейших ликов семьи стало заразной болезнью, навсегда запятнавшей идеально полотно родовой истории.

Слабый и болезненный ребенок пережил раннее детство только благодаря вмешательству кузины матери, похлопотавшей о том, чтобы целители ни на шаг не отходили от младшего из сыновей Эбергарда, который явно предпочел бы печальную кончину в колыбельной для ущербного отпрыска. Старания лекарей принесли свои плоды, пусть и не смогли избавить мальчишку от природных недостатков; напротив, целительные чары ненароком увеличили количество оных, когда по неизвестной причине в результате магического воздействия на юного Лингстада его волосы приобрели неестественный цвет.

Совершенно не возмужавший к юношеским годам, Ингольф так и остался розовой вороной среди царственных орлов.

Мало того, что мальчишка совершенно не выказывал уважения к многолетним традициям семьи, позволял себе неподобающие статусу паяцкие выходки и проводил много времени с детьми замковой прислуги, его еще и оказалось трудно сосватать. В какой-то момент начали раздумывать над дочкой богатого купца из Калландора, улыбавшейся миру заячьей губой. Но благочестивое безбрачное будущее Ингольфа уберегло лишь скорое чужое разорение, сделав почти согласованный брак бессмысленным расточением не самой удачной капли благородной крови. Сам же Ингольф, прельщенный добродетельной литературой и рыцарях и военных походах, в обход здравого смысла мечтал исключительно о службе в ратном деле, чем не оставлял без пищи для ума своих старших братьев — благослови Цейн их саркастичные души и ниспошли им благороднейшую из королевских болезней.

Задыхаясь от смеха, они твердили что-то вроде: «Зачем тратить время на мечи и щиты, Ингольф? Лучше попрактикуйся в реверансе, когда будешь подавать чай при королевском дворе!» или: «Осторожно все! Он собирается перехитрить врагов своей непревзойденной способностью утомлять до смерти!»; благослови Цейн их саркастичные души и ниспошли им благороднейшую из королевских болезней.

Герцог Эбергард старался жестоко пресекать подобное вольнодумие у горе-отпрыска, хотя и поддавался мыслям о том, что пристроить такое разочарование в храмовничий орден было бы светлым компромиссом — с глаз долой, из сердца вон; еще и благому делу послужит. Но под пятой сомнений, что боевые церковники захотят возиться с его несчастной тушкой, Ингольф был отправлен в столицу, где мальчики пристроили пажем к дальнему родственнику одной из придворных семей. А через два года гневно возвратили обратно: оказалось, что благородный муж воспылал безответными чувствами к высокородному служке и едва было не разорвал собственную помолку, посеяв семена громкого скандала.

Лишь после этих событий кандидатуру четырнадцатилетнего юнца представили рекрутерам храмовников, не поскупившись вместе с ним передать щедрое пожертвование от герцога Эбергарда в пользу ордена — «на важные логистические задачи».

Подобную милость со стороны начальства в виде формализованного принятия дворянского щенка в ряды учеников наставники встретили хриплым смехом, ведь идея о том, что из такого хлюпика может получиться достойный своего ремесла храмовник рассматривалась, как абсурдная. В высшем же свете «заклятые друзья» дома Лингстадов так смеялись от услышанного, что чуть не пролили вино, что едва не привело к еще одной трагедии, спровоцированной по вине младшего потомка Эбергарда.

А вот сам Ингольф был несказанно рад оставить позади вельмож с их банкетами, пусть первое время с его лица не сползало выражение: «Мужики, только не бейте...»

Дни превращались в недели, а недели складывались в месяцы; церковные службы были наиболее приятным перерывом от изнурительной муштры, на которых юноша предпочитал отдыхать под бормотание почтенных священнослужителей Цейна, нежели жадно внимать их проповедям. На тренировочном плацу он всячески старался продемонстрировать свой потенциал в фехтовании и верховой езде, а за его пределами просыпалась искрення веря в собственный тактический гений, подчерпанная из книг о военной науке в библиотеке замка. Ингольф рисовал на пергаментах тщательно продуманные планы боевых действий и с гордостью представлял их наставникам, встречая сдавленный смех и редкое фырканье.

«О, Ингольф, твои планы настолько блестящие, что я думаю использовать их, чтобы выстелить птичью клетку!» — слышал он в первый раз; «Ты собираешься в будущем возглавить отряд? Не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты потеряешь всех в чистом поле!» — было сказано на десятый.

Тогда же Ингольф преисполнился осознанием, что без снисходительного уважения со стороны будущих сослуживцев его потуги не стоят и ломанной монеты: до тех пор, пока любые неудачи превращали его в источник бесконечного смеха, а сам он казался ходячей диковинкой в доспехах, уповать на признание каких-либо талантов было бессмысленно. Тогда он сменил тактику и попросту поддался общему вектору настроений, примерив на себя платье шута; если всем так нравится над ним смеяться, то почему бы не обернуть это себе на пользу?

Оказалось, что сознательное положение местного скоромоха способно расположить к себе тех, кто находит удовольствие в простой возможности поржать. При помощи красноречивых дипломатических навыков и самоироничного остроумия Ингольф постепенно заручился поддержкой товарищей по оружию, которые нашли отдушину в том, чтобы держать под боком весельчака для поднятия настроения. А вслед за смягчившимся отношением на его прогрессирующие навыки в сражениям наконец-то взглянули без приевшегося скепсиса — чего, собственно, и добивался юноша.

В конечном счете, не так уж и плохо быть ряженным в доспех шутом.
     

Особенности, способности, детали

Перо сильнее меча, но магов до смерти не защекочешь
Несмотря на очевидный недостаток атлетичности в телосложении, Ингольф обладает приемлемыми для адепта Ордена навыками фехтования холодным оружием, в равной степени владея мечом и копьем. Нехватку грубой силы с ростом он с умом компенсирует подвижностью и сноровкой, применяя осторожные и хитроумные тактики ведения ближнего боя. Его хорошие рефлексы позволяют вовремя замечать опасность и проворно на нее реагировать.

Не помни модные портянки, когда будешь кланяться
Ингольф прекрасно разбирается в куртуазном этикете: сказываются ранние годы жизни, проведенные в змеином гнезде под названием «благородное семейство». Легко ориентируясь в хитросплетениях аристократических привычек, при должном старании он мог бы вписаться в ряды светской элиты, если бы последняя не вызывала у него неприязнь, граничащую с расстройством желудка.

Галопом навстречу ереси
Опытный наездник, демонстрирующий исключительную привязанность к лошадям. В дни его детства конные прогулки по территориям имений Лингстадов были излюбленным способом сбежать от домашнего хуления родственников. Безупречная техника верховой езды в конечном итоге позволила ему выполнять смелые маневры, а также сделала Ингольфа прекрасным кандидатом как для ведения погони, так и исполнения обязанностей гонца.

Я что, похож на клоуна?
Красноречивый засранец и шутник, Ингольф без особых усилий может привлечь внимание окружающих к своей персоне, едва начинает паясничать. Конечно, это совершенно не вяжется с мрачным образом храмовников Вайрона, чья грозная репутация пестовалась годами, но Ингольф все равно постарается сделать это так, чтобы его и еще похвалили: заочно. В конечном счете, юмор среди храмовников всегда был в дефиците, который пришла пора восполнить.
     

Дополнительная информация от игрока

Отредактировано Ингольф Лингстад (2023-10-03 21:24:22)