— Наконец, он ушел. Теперь я могу устроить вам допрос.
В голосе Альвера читалась ирония.
Когда паша представляла наёмников друг другу и формировала поисковые отряды, Хассель честно признался: а я, достопочтимые господа, храмовник. Чуть сдвинув плащ и полы рубашки, продемонстрировал край антимагической цепи, которую обмотал вокруг пояса, чтобы не выделяться из толпы. И не провоцировать воришек, с коими уже имел счастье столкнуться.
(Несмотря на любовь к закону, в чужой стране Альвер обнаружил, что испытывает симпатию к этим созданиям чистой удачи, чьи глаза горели самоцветами на высушенных голодом лицах: обещая завоевать весь мир, пусть даже сейчас в кармане дыра. Да останется это на совести Хасселя, но он завёл две дружбы на окраине города, начав обе с ловли «друзей» за руку, заламывания запястий и выслушивания наглейших оправданий. Дружбы продолжились добровольным пожертвованием еды и небольшой суммы средств в фонд независимых предпринимателей Тафада. Собирался ли Альвер посреди расследования обратиться к своим новым друзьям? Разумеется.)
Возвращаясь на оживленную улицу, посреди которой остановились храмовник и лекарь, следует добавить: Хассель лукавил. Допрос начался в тот момент, когда они с Теофилусом оказались в одном отряде.
Их третьего коллегу, что сейчас побежал относить доклад паше, Альвер сразу признал бесхитростным и малоинтересным. С такими исполнительными личностями он работал долгие годы: слой алвадского темперамента не мог скрыть легко читаемые доброту, ответственность и жажду заработать, чтобы прокормить семью.
Из чего состоял доктор — вопрос другой. Здесь требовалось наблюдать, спрашивать, перепроверять, и обычно на изучение таких личностей уходили годы.
Предложив найти тихое место, чтобы пообедать и обсудить дело, Хассель продолжил:
— Мне интересно узнать мотивацию. Почему вы в отряде? Не похоже, что ради денег, — он махнул рукой в сторону убежавшего наёмника, как бы проводя сравнение с ним. — Неужели во имя добра и справедливости? Или мотивы более личные, как у нашей нанимательницы?
Госпожа аль-Харрон помогала официальному следствию своими средствами не из доброты душевной. Среди исчезнувших без следа жителей города числились либо богачи, либо приличные граждане. Ради голодающих бедняков в этом цветущем белокаменном оазисе не пошевелили бы и пальцем. А уважаемая паша вмешалась в дело, когда была похищена её близкая подруга.
Как и прочие, эта жертва отличалась многими добродетелями. Красотой рассветного лотоса, звонким певчим голосом, свободолюбивым нравом и грациозной походкой. Светлая жрица Нуави, любимица ближайшего круга друзей: кому в этом мире она могла помешать?
У Альвера был тысяча и один ответ на этот и многие другие наивные вопросы: за годы службы он пропитался цинизмом и теперь был свято уверен, что благодетель и чистота не сберегут от жестокости мира, если не вручить их обладателю копьё, щит, пару кастетов и среднюю броню.
Итак, собрав наёмников и поделив их на три отряда, паша дала указание опрашивать родных и друзей жертв, да так подробно, как не сделала стража. Приказала докладывать ей дважды в день, что удалось узнать.
Расследование только началось, и с раннего прохладного утра до палящего пыльного полудня удалось опросить близких двух жертв. В своём отчёте Альвер написал:
«Информации уйма. По делу — ничего».
И, сжалившись, добавил:
«Друзья господина Хакима упомянули таинственную даму, которой тот увлёкся за пару недель до исчезновения. К нашему счастью, Хаким поэт и посвятил возлюбленной несколько качественных стихов. В одном из них указано, что впервые он увидел даму сердца во сне, а потом был поражён, встретив её в реальности. Если это не поэтическое клише, а факт, подозреваю вмешательство магии разума. Собираемся искать женщину по расплывчатому описанию внешности, данному в стихах».
— Не сочтите за грубость. Мне хочется знать, с кем я буду работать. К слову о работе: заметили что-то необычное при опросе свидетелей?
Тафад — город секретов, где по ночам на стенах переулков высвечиваются магические символы, где лёгким кивком головы назначают цену за живого человека, где от запаха благовоний зависит, в какое время суток покупателю следует забрать товар. Где магия крупицами осела в повседневных жестах, а пестрота улиц и крики торговцев отвлекают внимание от еле заметных оттенков и интонаций. Увы, Альвер в местных полутонах что кит, уставившийся на радугу. В отличие от своего коллеги.
