Резкий взмах веера обозначил окончание занятия. Юный Каледриан отложил исписанный лист и перо на край низкого столика, за которым сидел. Мальчик поднял голову и оглядел своих сверстников. Они также остановились и ждали слов учителя, никто не собирался дописывать или править строки. А значит и ему нельзя. Каледриан волновался, работа была незаконченной. Ему никогда не нравилась поэзия, чрезвычайно трудной оказалась задача не только соблюдать рифму, но размер и слог.
– Узнаете свои результаты завтра. Можете быть свободны.
Каледриан вздохнул. Его работа наверняка окажется худшей среди всех прочих. Мальчик не мог понять, зачем эльфам знать людскую поэзию и людской язык вообще. Он и не думал когда-нибудь покидать Иэтвиль. Ведь это божественный край, обетованная земля. И почему их учит языку именно учитель Тельгезет? Разве он не математик? На протяжении месяцев многочисленные вопросы не покидали ум Каледриана. Казалось бы, ответ на них найти очень просто - возьми и спроси. Но в той же степени, как мальчик страшился возмущения родителей, его пугало возражать учителю. Сам Каледриан никогда не видел, чтобы господин Луайлак злился или радовался. Он всегда сохраняет эту строгую безразличную мину, но оттого и жутко. Что вдруг будет, если его взбесить? Каледриан не собирался проверять, пусть это делают другие. А он послушает их рассказ.
Тельгезет опустил веер и направился к выходу, открывать дверь. Дети встали и последовали за ним. Их в группе было всего семеро, все родом из Ветвей. Каледриан слышал, что учитель Тельгезет обучает только благородных. Ему много платят? Другой же причины явно не найти. Простые эльфы тоже бывают умными, но к себе их учитель Тельгезет не берёт. Да и не похоже, что ему нравится такая работа. По крайней мере, Каледриану так казалось.
Учитель повёл небольшую процессию детей к каменной винтовой лестнице. Каледриан пару раз слышал, как одна девочка в их группе до жути боится этих спусков. Он же не беспокоился о таких вещах, здесь хотя бы перила есть. Да и этаж только третий.
По щелчку пальцев к ладони учителя подлетела странная магическая фигура в виде двух совмещённых кубов, без конца вращающихся в разные стороны. Внутри этих сосудов содержался свет, лучи которого фокусировались в областях граней кубов. Каледриан называл эти заклинания "светлячками". Один из таких "светлячков" будет сопровождать Тельгезета и детей при спуске.
Не успели они пройти и пролёта, как в только что покинутом кабинете послышался громкий стук открывшихся ставней. Кажется, открылись ставни. За ним последовал и остальной шум: звон, треск. Дети обеспокоенно посмотрели на учителя.
– Спускайтесь и идите. Скорее всего птица, не первая за день.
Да, на улице ветер был из сильных, а птицы из смелых.
"Светлячок" отлетел от Тельгезета и плавно начал опускаться вниз по лестничным пролётам, дети последовали за ним. Каледриан, стоявший последним в колонне, слегка промедлил и хотел посмотреть, действительно ли там птица залетела в их кабинет. Она ведь могла заглянуть и раньше, выиграть время, чтобы мальчик мог дописать строки.
Когда учитель зашёл обратно в кабинет, Каледриан чуть проследовал за ним и одним глазком посмотрел в щель приоткрытой двери. Там действительно была какая-то дикая птица, пугливо прыгающая по полкам с книгами. Учитель Тельгезет стоял задрав голову, внимательно наблюдая за пернатым вандалом. Затем он медленно провёл рукой перед собой и призвал ещё три светлячка. Те были размером поменьше и источали тёплый оранжевый свет, вместо ослепительного белого. Каледриан затаил дыхание...
– Каледриан! Ты там где?!
Мальчик резко отскочил от двери. Если бы не этот оклик, он может увидел как учитель по-настоящему применяет магию. Но сейчас момент упущен, а второй раз испытывать судьбу не хочется. Каледриан поспешил вниз по лестнице.
– Давай быстрее, мы можем опоздать! – кричал его брат.
– Да иду я!
... Раз ступенька, два ступенька, три, последняя, рывок и прыжок! Заметно повеселевший Каледриан выскочил из входа в смотровую башню на улицу, где его ждал брат и пара друзей. Стоило мальчику нагнать их, как они сразу побежали вместе с ним прочь от пристани по своим делам. Открытые нараспашку белые деревянные двери поскрипывали под сильным дуновением ветра. В заливе Брелиа ожидали сезон штормов.