Нармо отвык путешествовать вместе с людьми. Лошади вызывали у него скорее тревогу. Они казались неповоротливыми, особенно когда дело доходило до леса - тут было много опавших веток, много веток росли слишком низко для лошадиной головы и головы всадника. То и дело кобылу приходилось вести рядом с собой, и не сказать, что скорость от этого менялась.
[indent]
Впрочем, несмотря на это, они уже были в Иэтвильских лесах - Нармо чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Он ощущал знакомые запахи, и даже луна выглядела как-то по-другому - ярче. Луна вообще везде была разной. И чем дальше он был от дома, тем она была тусклее. На Севере из-за пурги и облаков Нармо вообще почти не мог ее разглядеть. Но здесь в его лапах появлялась какая-то необычная сила - и Танаэль могла лишь наблюдать, как ее волк то и дело срывается с места, чтобы навернуть пару кружочков среди знакомых кустов. Он разве что не выл - не хотел привлекать лишнее внимание к их парочке. Еще не время. Он еще не был готов. Эти земли больше не были его, чтобы он имел право выть на них первым.
[indent]
Нармо мог бы идти и ночью. Ему вообще почти не требовался отдых. Но Танаэль и ее лошадь были совсем иными. Им нужен был костер, жареная пища или хлеб, желательно не ледяная вода. С этим непросто было мириться.
Человеческий облик Нармо принял подальше, где-то в кустах, дабы не смущать Танаэль своим тело. Но даже это было глупостью - никто из эльфов не должен смотреть на зверя так, чтобы его тело смущало. И откуда в голове Нармо вообще появились мысли, что он подобен человеку? Почему же пришлось напомнить себе, что уши и хвост прятать больше не нужно?
Из-за ствола клена Нармо вышел в штанах и легкой рубахе, держа в руках охапку дров, что собрал по пути для их костра.
- Здесь очень много зайцев. Больше, чем в Эльмноте. Но они зашуганней тамошних - в Иэтвиле очень много охотников, не дающих им покоя.
Нармо чуть улыбнулся. Это было странное чувство - чувство, что где-то точно есть эльф, что может увидеть тебя. Эльф, что доложит о тебе, ежели захочет. Что ты в любой момент можешь стать жертвой... Если ты, разумеется, чужак.

Нармо усмехнулся. Конечно, он поймает ей зайца. И оленя, если потребуется. Возможно, даже сейчас, пока она будет греться у костра.
[indent]
Хотя, это было странно. До сих пор. Та неловкость, что была между ними. Это только в книгах все легко - воссоединение и последующая жизнь, будто бы не прошло уймы времени. Но время прошло. Половина жизни для Нармо, и чуть больше половины жизни для Танаэль. Это через пару сотен лет эти пятнадцать годков будут казаться для Танаэль мелочью, а мгновения, прожитые с оборотнем всего лишь мгновениями, достойными лишь воспоминаний вскользь. Он станет страницей в ее жизни, в то время как она должна была быть обложкой его книги с двух сторон. Он это понимал, и был не против. Для него это было состоянием куда более естественным, чем поиск работы и принятие самостоятельных решений.
[indent]
- Страшно? - Оборотень задумчиво посмотрел в лес, а затем свалил дрова вместе и стал обкладывать их камнями - дабы пламя не разлетелось и не спалило к Пожирателю весь лес.
- Ты уже меня приняла. Больше мне нечего бояться.
И отца он тоже не боялся. А чего бояться? Наказания, которое он вдруг выдумает? Он может выдумать что угодно, а решение принимать будет все равно Танаэль. И даже если выдумает, то нет наказания для Нармо страшнее, чем изгнание. И эта странная неловкость. Он надеялся в начале их пути, что она пройдет после ночи, проведенной за одним костром. Затем надеялся, что пройдет через несколько ночей. Теперь надеется, что она пройдет после того, как Отец и Мать примут его. Как он снова окажется в стенах родного дома и в окружении родных деревьев. Главное, чтобы это наконец прошло.
Пара камней в руках Нармо наконец выбили искру. Сухие доски вспыхнули, как березовая кора. Нармо дул на пламя до тех пор, пока оно не разгорелось настолько, чтобы можно было не волноваться о том, что шальной ветер его потушит. Треск горящих ветвей, к которым Нармо не мог привыкнуть, и шумное дыхание лошади, к которой Нармо не мог привыкнуть. Он не путешествовал так, как люди. И даже сейчас он не прятался в обличье человека - рядом с ним, сидящим на земле и греющим руки от пламени, лежал вполне себе волчий хвост, чей кончик изредка дергался.
- Если ты теперь в Арх-Силь, - осторожно начал Волк, не отводя взгляда от костра, - то и мне положено?
[indent]
Если бы вступление в Арх-Силь для зверолюда было бы таким же простым, как для эльфа, то Нармо бы таких вопросов не задавал. Что уж там, он об этом никогда не спрашивал, но несомненно думал. Становление послушником культа и хоть какое-нибудь посвящение в его дела (в том числе сопровождение Танаэль) означает для Нармо потерю языка или возможности вообще открывать рот. А если он не будет все время с Танаэль и будет самым убережен от дел культа, то какой вообще смысл в его присутствии?

Не знает правил. Конечно же, он все знал. Он еще тогда, предчувствуя изменения, старался узнать все, что можно. Но послушники-зверолюды были молчаливы и скрытны, а эльфы не считали необходимостью рассказывать что-то зверолюду, так что Нармо остался ни с чем.
Для него ее вступление в культ был очевидным, иначе бы она никогда по собственной воле не вышла бы за пределы леса. Хотя, с ее любопытством...
[indent]
Волк стыдливо опустил уши. Он представлял себе участь милого домашнего ни о чем не знающего щеночка, а это было совсем не то, чего он хотел. Впрочем, не обязательно же оборотню что-то рассказывать, чтобы держать его при себе, верно? На это он теперь надеялся.
- Я понял.
[indent]
От урчания он снова навострил уши. Время слишком стремительно шло к темноте, а в темноте даже самый быстрый и опытный охотник совершенно бесполезен. Зайцев он ел слишком много в последнее время, быть может, ему удастся нарваться на куропатку?
Оборотень скрылся в кустах, побаиваясь, что с Танаэль может что-то пойти не так. С другой стороны, столько лет ведь ничего не приключалось. В Иэтвильском лесу ему нужно бояться, что что-то пойдет не так с ним, особенно с каждым днем, как они приближаются к городу. Но Нармо старался не думать о страхе. Он старался думать о том, как проминается земля под его лапами, как нос снова вдыхает ворох знакомых запахов, как от бега ветер прилизывает его шерсть, как много петляет он меж знакомыми корнями, и как находит очередного, к несчастью, зайца - крупного и сухого, как палка. У него очень жесткое мясо. Но других тут не бывает.
[indent]
Нармо вернулся меньше, чем через час, держа тушу добычи за задние ноги. Затем он уселся поодаль от костра, достал нож и принялся свежевать будущий ингредиент похлебки. Или, быть может, сегодня зайчатину пожарят?
- Надеюсь, ты не слишком сильно проголодалась, - Волк улыбнулся. Он шлялся не слишком долго, но вполне мог утомить покровительницу. И, пускай он завел безобидный разговор, мысли его были совсем не об этом зайце.