Бьярки как раз пил чай на веранде и бесцельно созерцал даль, когда подле старой ивы, поросшей снежными лже-листьями, мир решил лопнуть воздушным шаром. Вместе с хлопком в отдельно взятом кусочке вселенной появилась щуплая фигура, звучно стукнулась о дерево при падении, осыпав снежными искрами всё вокруг, и беззвучно рухнула в сугроб.
— Вы это тоже видели, ваша милость? — Оторопев, спросил отдыхавший рядом служка.
— Да. Я разберусь.

Ходили слухи, что Бьярки Рагнар Эйландер — тот ещё мерзляк, дескать — потому-то он и живёт на горячих источниках, но это было неправдой.
В огромном халате, как есть, оставив чашку с недопитым чаем на невысоком столе, Бьярки побрёл через снег; обманчиво медленно, на деле рассекая снежную кущу без видимых усилий. Он привык, он тут вырос.
Безымянная фигура оказалась девушкой. Склонившись, Бьярки приложил тыльную сторону пальцев к тонкой шее: жива, хоть и без сознания, и продрогла до безобразия.
Барон присел на колено, осторожно подхватил незнакомку на руки и прижал к груди; холодная, словно сделана изо льда. Ну, неудивительно.
Под шепот снежных перьев, падающих с неба, Бьярки вернулся в «Серебряную Лисицу».

— Подготовьте гостевую комнату на третьем этаже. — Распорядился Рагнар и слуга, послушно кивнув, метнулся наверх.
Барон не кричал, но говорил громко и твёрдо; пробудить снежную гостью барон Эйландер не боялся — будет даже лучше, если она проснётся.
Пока комната была не готова (равно как и гостья), Бьярки отнёс нежное тело в собственную гостиную. Она была существенно меньше, чем общий зал на любом из восьми этажей, но для двух человек места здесь хватало с лихвой. Здесь же открывалась панорама на один из внутренних меньших источников, с которого поднимался зеленоватый пар.
Уложив девушку на кровать — Бьярки, не мудрствуя лукаво, расположил собственное лежбище прямо на полу — барон без лишнего смущения раздел её, а затем достал свежее полотенце и аккуратно обтёр гостью, не смущаясь уделить внимание всем местам, где мог остаться снег, после чего укрыл лёгким, но плотным одеялом; в помещении и без того было достаточно тепло благодаря подземным печам, а кроме того — под излишне тёплым покрывалом запросто можно было спариться.

Слуга тихо постучал в дверь, принёс кипяток и, услужливо кивнув, ушёл, а Бьярки разлил горький чай на пару небольших кружек, усевшись рядом с гостьей. Она оставалась бледной, точно смерть, но розовая краска, кажется, постепенно раскрашивала мёртвое полотно жизнью.
Чужая одежда была аккуратно сложена рядом, а сам Бьярки, словно гора, неподвижно сидел рядом, в своём чёрном халате с белыми аистам и красными листьями, внимающий аромату травяного чая и смотрящий куда-то вперёд.

Бьярки любил моменты покоя; «По-настоящему богат тот, кто может позволить себе остановиться».
Ароматы трав наполняли ноздри, а слова барона Ольстрёма ещё долго блуждали по голове под аккомпанемент-созерцание зеленоватого пара, поднимающегося из горячего источника напротив.
Ровно до того момента, как гостья очнулась.

Бьярки не был чрезмерно сердоболен, не был он и слаб волей. Иные просто не выдержали бы закалку кровью.
Но бароны севера давно порешили меж собой: если можешь помочь — помоги. Барон — не тот, кто гордо задрав подбородок скачет на коне, но тот, кто заботится о своих землях и их гостях.
Попадает ли женщина, угодившая превратностью судьбы в сугроб, в список тех, кому нужна помощь? Определённо. А ещё она вызывает вопросы, требующие осторожности. Бьярки был чрезвычайно уверен в себе, но однажды уже поплатился за наглость, которую откашливал временами до сих пор, а потому относился к женщине, способной возникать из неоткуда, с уважительной опаской.

Вместо приветствия Бьярки повернул белую голову на голос и окинул гостью внимательным взглядом равнодушных глаз. Сперва лицо, потом — прикрытую грудь и тонкие руки. Не воин. Не в основном, во всяком случае. Волшебница?
— Зря смущаешься. Грудь у тебя хороша. — Невозмутимо кивнул Бьярки, взглядом указывая на прикрытую грудь женщины, после чего беззаботно отвёл взгляд, но не отвернулся; поставил собственную чашку с чаем на стол и тыльной стороной пальцев коснулся чашки, предназначенной Вишне, имени которой барон севера пока что не знал. Всё ещё тёплая. Бьярки подтолкнул напиток в сторону гостьи. — Выпей, он согреет твои кости.
О том, что чай до безобразия горький, барон тактично умолчал.

Рагнар задумчиво прищурился, но не выдал подозрений словом.
— Конечно. — Бьярки провёл рукой вокруг. — Это — моя гостиница, мои бани, мои горячие источники и мой дом. «Серебряная Лисица», неподалёку от Веллехорта, а я — барон Эйландер, хозяин местных земель. Знаешь, где находится Веллехорт?
Вопрос прозвучал невинно, спокойно, но всё равно казалось, будто за ним скрывается издёвка.
Порченные шрамы отчего-то заныли, но Бьярки к такому был давно привычен и даже бровью не повёл.
— А ты кто такая, незнакомка? Не так уж часто в порог Лисицы бьют челом, возникнув из воздуха.

— Спасибо. — Степенно кивнул Бьярки.
Ему его халат, что уж таить, тоже казался красивым.

Мужчина прищурился и оценивающим взглядом окинул Вишню.
— Из Калландора... кажется? — Насмешливый тон звучал дружелюбно в целом, но одно слово барон всё же подчеркнул не слишком-то вежливыми интонациями. — Не помнишь, откуда ты родом?
Впрочем, Бьярки сейчас скорее забавлялся и легко мог поверить в то, что девице или отшибло память, когда она стукнулась головой при падении, или испытывала неуверенность в простых знаниях в силу дурного самочувствия.
— А как тебя зовут, помнишь? — Здесь уже точно не было издёвки; простая проверка памяти и заодно — возможность познакомиться, ставящая под сомнение валидность проверки памяти.

Историю незнакомки Бьярки выслушал с видом важным, спокойным, однако под конец её улыбнулся.
— Так ты, стало быть, исполняешь чужие желания? — Барон миролюбиво хохотнул и поднялся на ноги, отставив чашку на низкий столик рядом с постелью. Все восемь футов роста чёрной тенью нависли над демоном. — Сочувствую. Искупаться не хочешь?
Бьярки кивнул в сторону источников напротив.
— Ты снегом уже умылась, а я и не пачкался, так что много времени на подготовку не потребуется. Там, в тепле да уюте, и обсудим, как нам решить твою проблему, идёт?

Барон, явно не испытывая лишнего смущения, ослабил пояс халата, распустил полы в стороны, частично открывая грудь, пах и бёдра, и невозмутимо протянул ладонь Вишне, приглашая её с собой.
Подобные внутренние источники бывали во многих номерах, и всякий из них был сокрыт от взора извне — для этого, в своё время, Бьярки выложил целую кучу денег магам-иллюзионистам, о чём быстро пожалел — в «Серебряной Лисице» стремительно и сама собой развилась культура нестеснения; согласно ей, трясти членом перед всеми не стоит, но и смущаться своего тела попусту незачем. Все здесь за одним — за чистотой. Ну, в основном.

— Барон Бьярки Рагнар Эйландер из Веллехорта, рад познакомиться. — Хозяин купален то ли полупоклонился, то ли просто кивнул, после чего тихо усмехнулся. — Но можешь звать меня просто бароном. Здесь все так делают. Даже другие бароны.

Бьярки осторожно повёл Эмбер во внутренний дворик, к источникам.
— Охотно верю. По меньшей мере, тебе повезло родиться с достаточно крепким черепом, чтобы не разбить себе голову при падении. — Не глядя на девушку, барон указал затылком в сторону комнаты, аккурат на выходе из неё. — Оставь одеяло в комнате, будь добра, и не беспокойся за свою добродетель — мне она ни к чему, а больше здесь никого нет.
Слуга, принёсший кипяток ещё до пробуждения Эмбер, стал последним из тех, кому было дозволено явиться без стука.
И словно подтверждая свои слова, Бьярки даже краем глаза не коснулся и плеча Эмбер, не говоря уже о чём-то большем, проходя во дворик.

К источнику вела дорожка, аккуратно выложенная гладким, влажным и тёмным камнем. Босые ноги быстро сталкивались с простейшим фактом: путь к воде горячий. Вокруг, в то же время, густым слоем лежал липкий, почти что мокрый чистый снег. Температура воздуха явно болталась где-то в районе нуля, но из-за абсолютного безветрия не казалась холодной.
В зеленоватую воду широкими, невысокими ступеньками вела лесенка, будто бы созданная самой природой, из превосходно неидеальных округлых и плоских камней; приятно-шершавых, на которых не так просто поскользнуться даже в воде. С внешней стороны источник был выложен серыми булыжниками на манер какого-нибудь костра.

Бьярки, и сам оставив халат в комнате, погрузился в воду легко и привычно, раскинув руки по горячим краям. Уровень воды едва-едва доходил ему до груди, и то — лишь когда он сидел, едва ли не разлёгшись. Тело, покрытое многочисленными шрамами прошлого, погрузилось в блаженное, всеобъемлющее тепло, а глаза закрылись, чтобы не смущать лишний раз гостью.
— Письмо поможет тебе вернуться. — Громко подтвердил Бьярки, на случай, если Эмбер стесняется пройти за ним следом, — Но оно не решит твоей проблемы. Что ждёт тебя в следующий раз, когда ты вернёшься? Прыжок в Малахитовое море? Я, конечно, могу ошибаться, но не слышал, чтобы там были бароны с гостиницами. Как ты думаешь решать эту проблему?