Агония
Элеанор, Элли, Простушка Элли
ОС

История жизни, черты, образ

   Она идет по темному коридору. Грубые каменные стены лижет дрожащий свет факелов, играющий тенями в грубых выщерблинах. Цокот когтей разносится далеко вперед в холодный полумрак вдоль стен, пронизанных мозаичными окнами с одной стороны и испещренными глубокими трещинами, казалось, древними, дубовыми дверьми с другой. Обитыми окисленным железом с такими же кольцами засовов. Ночью можно прислушаться и за усохшим деревом услышать тихие стоны или вызванный лихорадкой бред.
   Она считает двери от самой лестницы, хоть ей это и не нужно. Проходит третью дверь. За ней слышен мерный стук. Прислушивается, замирает и в затылке тут же отдается тупая боль. Элли знает куда ей идти, помнит, что на нужной двери скол прямо рядом с засовом и криво приколоченная доска в правом нижнем углу. Дело привычки. Знает, что за этой дверью.
   На прошлой неделе Элли была здесь. Тогда она была сердобольной дочерью, заботящейся об отце. Позавчера была нотариусом, желающим убедиться в недееспособности больного. Стражникам все равно. После заката, в конце смены, когда горло хочет выпить, а голова коснуться подушки, им все равно как она предс тавляется и какую ложь выплевывает им в лицо.
   Проходит пятую. За ней тишина. Впервые за эти две недели. Седьмая. Всякий раз поржавевший засов встает клином в пазах, заставляет несколько раз дернуть массивную дверь, перед тем как она откроется и в нос ударит знакомая, кисловатая вонь. Вместе с ней она чувствует, как начинает выкручивать суставы. По шкуре будто растерли раскаленные угли.
   Элли не знала, как называют это помещение. Ей было просто плевать келья это или еще что. Она называла его просто «комната», как и все, у чего есть дверь, четыре стены пол и потолок. В комнате, на грубо сколоченной кровати, укутанное в пожелтевшую простынь, усеянную бурыми и черными пятнами было завернуто… что-то. Больше походящий на злую шутку кусок мяса. То, что раньше было руками сейчас напоминало набор костей, обтянутый бледной, покрытой струпьями кожей с вывернутыми в обратную сторону локтями. Кистями, похожими на ветки засохшего дерева. Ими существо тянулось к потолку, сучило в воздухе, пытаясь достать что-то незримое.
   Она неуклюже закрывает за собой дверь. В суставы будто впиваются сотни раскаленных иголок. С предплечий будто сняли шкуру и осыпали солью голое мясо и растирали теркой для сыра. Ставит на стол железный фонарь, с трудом вырывающий из ночного мрака очертания стен и увенчанное кованной решеткой окно, за которым простиралась чернота. Меняет вялые цветы в вазе на свежие белые бутоны, купленные за пару медяков в паре кварталов отсюда.
   Голова существа напоминает гнилую картофелину. Бугристая, покрытая «глазками»-язвами, свалявшиеся в колтуны остатки длинных волос напоминали почерневшие корешки. В черной, беззубой, хрипящей дыре извивался червь-язык. Вместо глаз два едва заметных углубления на заросших кожей глазницах.
   У изголовья кровати неглубокая бадья, почти до краев заполненная черной, вязкой массой. Она убирает ее к двери, едва переставляя гудящие, будто переломанные ноги, шкрябая когтями по каменному полу. На ее место ставит гнутое ведро, на дне которого смердящие маслянистые разводы. Как всегда, она ставит стул рядом с кроватью, в ожидании сжимает в когтистых руках изуродованную ладонь, покрытую загустевшим потом и сукровицей.
   Сегодня она пришла сюда в последний раз. Несколько часов и боль утихнет. Вместе с последним хрипом, которая издаст гнилая картофелина исчезнут ее синюшные, просвечивающие сквозь шерсть мешки под глазами. Перестанут просвечивать ребра, морда перестанет напоминать обтянутый шкурой собачий череп. Наступит эйфория, она почувствует облегчение. Ее движения перестанут быть дерганными, нервозными. Она почувствует себя лучше, но…
   Никогда не будет так сладко, как было в первый раз.
    Элли тогда была ничем. Пряталась неподвижной тенью в углу подвала. Не могла мыслить, не могла двигаться. Только ждала, когда их для нее будут щелкать одну за одной, как податливые пережаренные орехи. Упивалась немым восторгом, глядя в пустые глаза очередной шлюхи, от которой отрезали очередной кусок, чтобы скормить очередным собакам.
    С каждой из них ее становилось все больше. Из маленького «ничто» она разрослась. Заполнила каждый угол, забилась в каждую трещинку. Ей становилось все теснее в сыром, провонявшем тухлятиной и дерьмом погребе. Становилось мало жрать объедки с чьего-то стола, становившимися все более и более безвкусными, неинтересными, скучными.
    Теперь она сидит напротив того, с кем когда-то разделила постель. Сидит в украденном теле. Прикрывается украденным именем. Живет чужую жизнь, чтобы получить новую дозу.
   Ее зовут Элеанор. Она не умеет читать и не была нигде дальше Тальтауна. Родители умерли от болезни и ей пришлось совсем одной выживать на неприветливых улицах. Незаурядная жизнь дохлой девки, оказавшейся когда-то не в том месте и не в то время. Ее называют местной дурочкой. Змеи, с которыми ей приходится извиваться в одном клубке и те, кто отчаялся до ее уровня, зовут ее «Простушка». Посетители рыгаловки, которую свинобразный хозяин гордо именовал таверной, любили давать девочкам милые прозвища. Некоторым куда приятнее тащить в кровать «Крастоку», а не помятую Сьюзи, опухшую от похмелья, с обвисшей задницей и с кровоточащей который день блямбой на губе. Шалить было веселее с «Шалуньей», а не Брингильдой, изо рта которой несло выгребной ямой из-за давно сгнивших зубов.
   Следующим вечером она будет между «Красоткой» Сьюзи и «неряхой» Бонни. Выше варианта для отчаявшихся, но дешевле средней ценовой категории. Будет притворяться, что ест и пьет, спускаться под стол за горсть медяков и раздвигать ноги за пару серебряных.  Сделает вид, что очередной рисковый парень ей интереснее его кошелька, а его шутки правда смешные.
   Ее спектакль никогда не меняется. Как и то, что она раз за разом приходит сюда после заката, идет по этому коридору, выбирает одну из обшарпанных дверей, ставить на стол неизменный букет белых цветов и как падальщик ждет, когда очередная кормушка испустит последний дух, и она снова заставит это нелепое колесо сделать новый оборот. До тех пор, пока оно не слетит с расшатанной оси.
   Тогда ее останки найдут в давно заброшенном подвале на окраине Тальтауна в куче других выбеленных временем костей. А где-то далеко отсюда появится «Простушка» Элли, жившая там с самого рождения, росшую сиротой на неприветливых улицах очередного города.     

Особенности, способности, детали

  Безумие заразительно. Агония может частично манипулировать мыслями и эмоциями окружающих. В зависимости от интеллекта и эмоционального состояния жертвы она может заставить поверить его в откровенную ложь, порой даже нелепую, превратить слабую раздраженность в неконтролируемую вспышку ярости, а человека в меланхоличном настроении одним словом довести до истерики вплоть до доведения до полного сумасшествия. Чем тупее оппонент – тем проще на него влиять. Заставить напрямую убить себя она, конечно, не сможет, но приказать перестать дышать деревенскому дурачку - запросто. Так как Агония никак не может изменить свое тело или замаскировать демонические черты – она ментально заставляет окружающих воспринимать их как что-то обычное и попросту не замечать, что работает в большинстве случаев.
   Боевые навыки. Хоть и предпочитает всегда бить ножом в спину или подсыпать яд в компот, иногда обстоятельства заставляют взяться за оружие. Неплохо владеет одноручным и двуручным оружием ударно-дробящего типа, хоть и не сумеет выстоять против специально обученного война. Имея габариты 200/90 по силе вполне может потягаться с мужчиной примерно такой же комплекции.
   Улыбаемся и сосем. Терзаемая вечным голодом, всегда находится в поисках новой «дозы», что вынуждает ее как паразиту присасываться к живым и питаться негативными эмоциями, отрицательными ощущениями и экстремальными состояниями, такими как страх, боль, шок и в конечном итоге предсмертная агония, вместе с которой она сжирает и душу жертвы. Во время этой связи Агония чувствует все, что чувствует ее жертва и часто пользуется этой способностью, чтобы ощутить то, что сама почувствовать не в силах, как та же боль, сексуальное удовлетворение, вкус.
     

Дополнительная информация от игрока

-