Мокрый, горячий язык коснулся мокрой, горячей плоти полукровки и та, старательно сдерживая восторг тела, не справилась и всё-таки вздрогнула, затрепетав от столь нежных ласк.
Мягкие бёдра сами собой сжали голову гостьи и ноги обняли её за стройные плечи.
Тика, вся-вся, и до того, казалось, успела заронить искру в сердце, а теперь и вовсе зажглась без остатка, и ещё до того, как язык пробился внутрь, полукровка определилась со своими чувствами.
— Я хочу тебя, Шира... — Бездумно пробормотала она, случайно с апломбом, подхваченным ранее.
Это не был приказ, не был призыв, — хотя Тика раздвинула после этих слов ноги пошире, открываясь так сильно, как только могла, — и даже признанием эти слова не являлись.
Тика произнесла манифест, не имея малейшего представления о том, что значит это слово.
Её руки, едва слушаясь под напором Шираэллы, чьё тело (все его части, попадавшие в поле зрения) жадно пожирали медовые глаза, кое-как нашарили в тайнике пару зелий и тут же выпили одно из них — можно было воспользоваться игрушками, но... но игрушку Тика тоже нашла.
— Довольно!.. — Повелительно пискнула Тика, требовательно подтянула Шираэллу к себе, жестом воззвав ту подчиниться, и тут же поцеловала её в мокрые губы, чтобы не застонать в очередной раз.
Зелью требовалось несколько минут, чтобы начать действовать.
Полуэльфка, насладившись поцелуем сполна, — «Какой же у неё вкусный рот!» — по-хозяйски швырнула свою рабыню на постель. «Швырнула», впрочем, громко сказано, учитывая силу в тонких руках Тики, но Шираэлла, кажется, всё поняла и без слов.
И вот теперь, когда эльфийка оказалась на кровати, животом вниз, Тика прильнула к своей служанке сзади.
Сперва — сзади, пальчиками аккуратно раздвинув ягодицы. Язычок профурсетки, ставшей госпожой, требовательно пробился через кольцо тугих мышц, игнорируя сопротивление, и уже там описал круг изнутри. Тика задержалась здесь на добрую минуту, старательно разрабатывая проход, а потом стремительно выскользнула наружу и, приподняв зад Шираэллы за бёдра, звонко припала губами к основному блюду.
Ниже живота разворачивался настоящий ураган. Смесь из экстазирующей памяти, удовольствия нынешнего и творящихся алхимических процессов заставляли хрупкое тело полукровки штормить, но та, собирая языком соки своей служанки, вкладывала всю плеяду чувств в движение.
Здесь Тика задержалась подольше.
Она вылизала, казалось, вагину целиком, не упустив и дюйма кожи, а после поднялась, выпрямилась, стоя на коленях, и поднесла к ней головку собственного члена.
Разумеется, он был ненастоящим по целому ряду причин: начиная от того, что зелье не подразумевало семенники, и заканчивая никуда не девшейся полуэльфской грудью, но чувствительности это не отменяло.
— Ты готова, Шира? — Прошелестела Тика, не желая слышать отказ.
Но словно мало этого было, полуэльфка, одновременно с вопросом, медленно ввела эльфийке в свободный задний проход член из эбонита. Этот — точно искусственный, и справедливости ради — существенно больше, чем «родной».