Лавиарель Тиллэ’Саэр
Бродячий бард. Известен под прозвищем Ветросердечный, а также охотнее, чем на полное имя, откликается на сокращение – Лави.
art by shura oleeika
Соблюдает нейтралитет | Рождён под звездой Лореи | Свет |
История жизни, черты, образ
56 лет | Эльф | Ирсенил | Бард |
Имя ему – Ветросердечный, ибо ветер – в волосах его, в душе, в струнах лютни и в пустой голове. Ветер ознаменовал рождение и жизнь Лавиареля, шелестя листвой с россыпью дождевых капель, и с тех пор сопутствовал во всём, подгоняя его жизнь, его самого – к переменам и странным переплетениям судьбы. Звучит довольно романтично, не так ли? Ах, не будем же уподобляться поэтичности этого сладкоголосого эльфа и расскажем его историю такой, какой она была.
Когда два человека любят друг друга – у них получаются дети, а когда два эльфа сходятся вместе по воле своих родителей – у них получаются занозы в заднице вроде Лавиареля. Он всегда был проблемным – от недостатка родительского внимания ль, или просто по причине врождённой повышенной проблемности, но априори родителям было с ним очень сложно – даже рождение его далось с трудом, потому что он устроил гимнастику на полотнах при помощи пуповины, а сразу после рождения смотрел на всех, как на идиотов, потому что помешали его великому замыслу и самовыражению. Словом, он всегда умело доставлял неприятности всем, кто приближался к нему на расстояние пушечного выстрела. Наверное, думает Лавиарель по сей день, именно из-за этого его мама их покинула – поэтому, а не потому что решила загулять с каким-то человеческим жеребцом и ускакать в закат (где, скорее всего, её пожрали волки или порча – ну не могла же она, в самом деле, стать счастливой?). В общем, мама пропала довольно рано – от неё не осталось ничего, кроме колыбельных в памяти сына и фамильной броши, отныне украшающей воротник его одежд, и с тех пор мальчишка стал абсолютно несносным наказанием для своего отца за все его грехи.
Отец часто был занят своими делами, а Лави своими выходками лишь ухудшал его положение и доставлял больше проблем – но всё же, они любили друг друга больше жизни. Конечно, родитель, с учётом вечных проказ Лави, старался быть с ним строгим, но это не возымело никакого эффекта на мальчишку и лишь сильнее раззадоривало его, так что взаимоотношения между отцом и сыном смягчились; папа смирился с несносным нравом гиперактивного сына, а сын… Ну, остался самим собой, возможно, с чуть большим снисхождением к отцовской нервной системе. Они пытались заботиться о друг друге настолько, насколько могли – и да, это делал даже этот остроухий задира, который был главным источником неприятностей! Но жили они душа в душу – с редкими перерывами на семейные перепалки и упрямые споры насчёт своей взрослости, куда же без них? Папа обучал Лавиареля всему, что должен был знать мальчик его возраста, заложив в юношу навыки грамоты, охоты и травничества, а Лавиарель вырезал для него странные картинки на тонких листьях и пел колыбельные, когда отец плохо спал. Песни мальчик сочинял сам – папа ужасно расстраивался, если слышал мотивы маминых мелодий, поэтому придумывать собственные звуки и стихи Лави научился очень рано. Он любил читать – и хотя усидчивости ему это не прибавило, но развило отличный слог и умение красиво выражать свои мысли и чувства.
И вот – наступает переломный момент, как в самых дрянных книжках с сюжетными поворотами, ведущими к чьей-нибудь неизбежной гибели. Когда эльф стал более-менее зрелым физически, настала пора для более взрослых разговоров со своим единственным родителем. Как делаются дети, как делаются полукровки, как вредно вкушать ядовитые грибы, от которых неделями видишь подле себя Лливелина, осуждающе покачивающего головой и потягивающего носом дурманящий дымок, а ещё разговоры о том, как отвратителен сам факт существования людей. Этих странных разговоров было настолько много, что Лави абсолютно запутался в том, что отец пытался ему сказать, пока в один прекрасный день его не привели на ритуал культа Арх’Силь. Возможно, отец пытался как-то подготовить почву для такого мероприятия, но Лавиарель либо был слишком глуп, либо был… Феноменально глуп и глух вдобавок. Отец был членом ордена – и эта информация словно бы мешком по голове огрела мальчишку, свято верившего в нечто сказочное, доброе – во что-то такое, о чём пела мама. Хуже было только понять то, что папа не только разделывает людей и употребляет в пищу – он также хочет, чтобы этим занимался его сын. Лавиарель был в полнейшем ужасе – конечно же, он не прошёл инициацию и до смерти перепугался. Благо, в этот момент его мозг сработал, как надо, и догадался, что, даже если отец встанет на его защиту – его в лучшем случае лишат дара речи за отказ, чтоб не рассказал никому о культе и его членах – поэтому, выпросив минутку на молитву и подготовку, в тот же день Лави сбежал из Ирсенила, а вскоре покинул и Иэтвиль. Тайна о тёмном промысле отца покинула эльфийские земли вместе с Лавиарелем – более он туда не возвращался, а мысль о родине по сей день вызывает у эльфа заметную дрожь и замерший стеклянный взгляд.
Но период странствий и осознание своего призвания наступили не сразу. Юный беглец осел в обычной безымянной деревушке, самой обычной, не тронутой ни голодом, ни войной, ни болезнью. Никто не знал и не пытался узнать, чей он, а он не роднил себя с кем-либо и не пытался ни к кому прибиться, а пользовался возможностью поживиться там, где возможно. Первое время было очень сложно – тоска по родине и жажда вновь увидеть отца терзали Лави, а страшные воспоминания об увиденном тут же пресекали нежные чувства и душили холодной хваткой на горле, но со временем всё улеглось, устаканилось, ведь выживать сейчас было важнее, чем жалеть себя. Он понимал, что ему нужно что-то есть и где-то жизнь – это, как и мечты о прекрасном, поддерживало его на плаву. Жизнь с тех пор пошла своим чередом – в будние дни Лави работал в конюшне, помогал убирать навоз и чистил коней, а на выходных предавался потехе, засовывал лягушкам соломинки в задницы, и воплощал в реальность все свои сумасшедшие идеи умопомрачительных развлечений. Так, например, один раз он сжёг амбар с зерном, взорвав какой-то пузырёк, украденный у бродячего алхимика, потому что счёл, что это будет весело – и весело действительно было, но сидеть он не мог больше недели. Коллективное порицание палкой по жопе – такая гадкая штука! Но буйный нрав эльфа она не остановила – лишь распалила свойственную ему гордыню в дивной форме абсолютной уверенности, что в следующий раз он ни за что не попадётся. Попадался, увы.
Так когда же он встал на путь странствий? Примерно тогда же, когда лягушки с соломинками наскучили, а все взрывоопасные материалы были спрятаны куда подальше, деревню посетили бродячие артисты. Их яркие, необычные для здешних мест одежды легко привлекали мальчишеский взор, а песни о дороге вновь пробуждали стремление отправиться в путь – Лавиарелем решение присоединиться к ним было принято сразу, а вот труппа его энтузиазма не разделяла – ни к чему им был лишний голодный рот, который не умеет ничего, кроме как убирать говно за лошадьми. Тогда помог его навык стихосложения – Лави легко слагал стихи под любые мотивы и исправлял уже готовые песни своих новоиспечённых коллег, согласившихся принять юное дарование с текстами по дешёвке. Музицировать на инструментах он пока ещё не умел, но уже начинал запоминать основы, следя за движениями пальцев новых друзей, перебирающих струны лютни. Первое время было очень тяжело преодолевать огромные расстояния и потом давать выступления, а за работу ему доставались считанные гроши, которых едва ли хватало, чтобы прокормиться – но уже здесь Лави понял, что ему суждено странствовать. Лишь в дороге он чувствовал себя на своём месте, и лишь там понял, что значит «свобода». Более он с ней расставаться не хотел.
По этой же, впрочем, причине, вскоре Лавиарель покинул труппу. Их указания сковывали его, мешали свободно выражать и развивать свой талант, а их ритм жизни был слишком унылым, вымученным даже, совсем неспешным и ленивым – Лави, едва понявший, зачем живёт, не хотел медлить ни секунды. Его тело достаточно укрепилось для долгих походов, кожа на пальцах загрубела, чтобы ласкать ими нежную лютню без боли, а голос стал громче, увереннее и краше – он перекрывал голоса других артистов и солировал, когда ему это не было позволено. Тогда труппа и Лавиарель стали друг другу «неприятным дополнением», и расставание было обоюдным решением, обыгранным максимально мирно и с добрыми напутствиями. Эти люди дали ему всё, о чём он мог мечтать, и с искренней благодарностью в сердце Лавиарель распрощался с ними, всё же веря, что однажды переплетения дорог и попутный ветер сведут их вместе. Хотя, честно признать, этого эльф не очень-то хочет – ведь лютню, на которой он поныне играет, он украл уже после тёплого прощания… Вместе с несколькими бутылками вина, едой и кошелем их главаря.
Мало что изменилось с тех пор. Быстрое развитие талантов молодого барда оказалось неоправданным его славой – пробиться в люд оказалось тяжелее, чем он думал, а мечты не воплощались в реальность из-за одного-лишь желания. Его песни слушали охотно, но вот платили за них настолько дурно, что впору называть это оскорблением. Но Лави, будучи упрямцем редкостным, не стал сдаваться и бросать то, что ему так нравится – ибо он знает, что всё в жизни меняется, и однажды листовки с его именем будут висеть на каждом дереве всея мира. Пока что, впрочем, он успешно идёт к тому, что где-нибудь повесят листовки с наградой за его голову – потому что в придорожных тавернах у него столько долгов, что волосы на заднице шевелятся от ужаса, а в пьяном угаре он напел столько дряни о знатных дамах и мужах, что стоило бы ему свалить за барьер и просить о помиловании там.
Особенности, способности, детали
ОСОБЕННОСТИ
Цвет глаз Лавиареля – насыщенный медовый. Учитывая, что бард часто чуть щурится и опускает ресницы, его взгляд всегда выглядит каким-то сладким и тягучим, полностью соответствуя цвету.
Про его лицо можно сказать, что оно всегда сочится радостью и светом. Для эльфа характерна постоянная безмятежная улыбка, заметная даже тогда, когда он расстраивается.
Лавиарель безумно любит одуванчики и сравнивает себя с ними, ведь его тоже ветер бросает по всему свету и роняет в какой-то беспросветной дыре.
Лавиарель не имеет чувства меры в вопросах употребления алкоголя. Причём это влияет также на его песни – если трезвый Лави поёт о романтике, ветре и странствиях, то пьяный Лави сочиняет матные частушки про проституток и высмеивает в песнях каждого встречного.
До безумия боится собак. Испугается крохотного щеночка и закатит истерику, которую услышит даже Пожиратель в своём логове.
СПОСОБНОСТИ
Задатки природной магии, свойственной каждому эльфу, никуда не исчезли, но и не развились до уровня, характерного для настоящего мага или хотя бы сколько-нибудь тренированного эльфа взрослого возраста – у него не прорастают цветы от каждого касания босых ног к почве, а на месте опавших с его очей слёз не вырастают дивные деревья, увы. Лавиарель, скорее, полезен на поприще сельскохозяйственной деятельности – ускорит рост конкретного кустика с помидорками, почти мгновенно прорастит семена в горшочке, подлечит пожухлую травушку и вообще исполнит мечты какого-нибудь среднестатистического непромышленного фермера. Словом, способности развиты на том уровне, который необходим Лави для выживания в вечных странствиях – но не более. Магический потенциал есть, но эльфом не развивается.
Владеет более-менее сносными навыками охоты. Кабана в одиночку завалить может только в своих песнях, но подстрелить из лука утку или поймать фазана способен без особых проблем. Не охотится ради развлечения – только по необходимости для выживания.
Разбирается в травах и грибах, а ещё в детстве провёл исследование насчёт различных дурманов и выяснил, от каких грибочков может быть весело без особых последствий.
Хотя по нему не скажешь, но манеры и этикет у него на высоте. Может быть весьма галантным и походить на какого-нибудь принца, если ему за это что-то будет.
Навыки красноречия использует не только в творчестве, но и для того, чтобы торговаться и заговаривать зубы. Хотя, глядя на его «успехи» на этом поприще, можно предположить, что стартовая цена была намного ниже той, которую он может выторговать.
За годы тренировок овладел игрой на лютне и флейте, а также превосходно поёт и сочиняет абсолютно дивные песни. К сожалению, его талант в этой сфере недооценён, но он уверен, что это изменится.
Мастерски засыпает в любом месте, в любой позе и при любых обстоятельствах, особенно если пьян. Отключится под первым же кустом и будет сладко сопеть, как младенец на мягких перинах.
В моменты опасности орёт белугой так громко, что одновременно деморализует противника и призывает небесные силы себе в помощь, в то время как сам убегает со скоростью света. Бегает действительно быстро, особенно от тех, кому задолжал.
Невероятно зоркий на чужие деньги и знает, к кому следует заделываться содержанкой.
Специалист по нахождению неприятностей в, казалось бы, предельно безопасных местах.
Дополнительная информация от игрока
Всем кискам пис.