Одной все же было трудно. Не настолько трудно, что каждый ее шаг сопровождался мысленным самобичеванием о том, что надо было потащить одного крайне пьяного моряка с собой, но достаточно, чтобы одиночество и полуденная сентябрьская прохлада наводили на мысли жестокие и такие же холодные. Не то чтобы в этом была сугубо ее вина. Нет, честно говоря, даже если бы Друзария высказала желание, чтобы ее сопровождали, Купер вряд ли бы имел возможность откликнуться. По целому ряду причин, первой из которых было похмелье. А это значило,что, с одной стороны, у нее появилась прекрасная возможность поразмышлять в тишине, без качки и криков со стороны порта, а с другой... У нее появилась ужасная возможность остаться в полном одиночестве. И заняться делами. Коих было много.
Каждая из задумок, требующая внимания, правда, сводилась к одному простому факту. Эл нужна была магия. Много магии. Столько, сколько не сможет дать убийство бомжа в подворотне, учитывая, сколько ее нужно влить в зачарования. Нет, здесь требовалось нечто более элегантное, более массивное. Сопоставимое по размеру со складом в лавке Снида, например. Закрытой лавки. Лавки, которую забросили, и в которой можно было бы найти достаточно вещей, чтобы использовать для зачарований. Не то чтобы это могло остановить темную эльфийку — в конце концов, прямо в этот момент она не прохлаждалась, а потратила все утро на то, чтобы выследить, куда же уперся Боберт со всем своим барахлом, но чем дальше Друзария заходила, тем больше уверялась в том, что след, скорее всего, ложный.
Об отсутствии Снида она услышала впервые от Томаса. Тот, не то чтобы знал, но, послушав пьяную болтовню одним вечером, пересказал историю о сбежавшем торговце. Найти его в этом случае было бы невозможно, если бы не гений эльфийки, ведущий ее и сейчас по дороге. Грязь хлюпала под сапогами, полы плаща периодическ задевали кочки на дороге, но эльфа продолжала идти вперед, периодически приподнимая ладонь и посматривая на символ, парящий над ее кожей и показывающий вперед. То тут, то там символ-компас дергался в разные стороны, но, в целом, оставался все в том же положении, упорно ведя эльфийку по дороге.
Все утро. А затем и первую половину дня. Она шагала. Смотрела на ладонь. Чуть морщила носик, а свечение в глазах становилось чуть более тусклым, но возвращалось обратно, стоило Эл сфокусироваться, поднять голову и, поправив капюшон, двинуться дальше. Спустя пару километров по тракту — безлюдному и будто заброшенному, поросшему травой и зарослями, окруженному деревьями, чьи стволы изгбались в неестественных позах — в голову пришла мысль ,что надо вернуться. Найти транспорт. И отправиться снова в поход. Такая мысль приходила регулярно, и отпускать Эл не хотела, однако, эльфийка продолжала, поправляя капюшон, чуть спадающий от каждого шага и норовивший слезть из-за движений длинных ушей, двигалась вперед.
Она шла пешком довольно долго. Достаточно долго, чтобы прокрутить в голове ряд событий. Прикинуть, как именно зачаровать корабль. Прикинуть, сколько ей потребуется вещей. Прикинуть... Много чего. Стрелка же продолжала указывать вперед. И когда в очередной раз Эл остановилась, подняла правую руку ладонью вверх и взглянула на символ в воздухе, из груди ее вырвался раздраженный вздох. Брови нахмурились.
- В Бездну. - произносит эльфийка, останавливаясь на мосту, после чего опускает руку и смотрит вперед. Дорога, продолжающая идти дальше, через несколько десятков метров уходит влево. Что за этим поворотом? Трудно сказать. Может, деревенька, куда уперся Снид. Может город. Может быть. Но искать его дальше — означало отправиться непонятно куда, после чего вернуться к вечеру домой явно не выйдет.
«Домой.» Эл будто пробует на вкус это слово и снова хмурится. Сейчас ее домом было прохудившееся корыто в порту Веллехорта, называть которое домом вовсе не поворачивался язык, но при этом именно домом оно и было. И с этим надо было что-то делать.
Эльфийка вздыхает. Затем осматривается. Не для того, чтобы сделать что-то полезное. Чтобы отвлечься. Она подходит к мосту, к его краю. Смотрит вниз, в овраг, по которому течет еле заметный ручеек, но в тот момент ,когда взгляд ее начинает замечать что-то непонятное, что-то, выбивающееся из общей картины, выражение лица Эл меняется.
Потому что в овраге лежала телега. А рядом с ней труп лошади. Точнее, то, что осталось от лошади, чья шея была разрублена в месте, где должен был начинаться череп, а брюхо вспорото. Телега же, которая должна была вообще как колесить по дороге, лежала на боку, без одного колеса, а разворошенные припасы, от которых остались только полуразбитые ящики, валялись в грязи, покрытые остатками травы. А еще кровью.
Какова была вероятность, что это была лошадь Снида? Эл, мгновенно проверяя эту теорию, вскидывает руку. Символ, до этого указывающий в сторону поворота, на этот раз смотрел уже в другую сторону. Не совсем другую. Скорее, сместился на два десятка градусов, все еще указывая примерно в том же направлении, но теперь цель находилась ближе на севере. Что заставляло задуматься. Что заставляло задать себе ряд вопросов.
Тот самый ряд вопросов, которые задать не удалось.
Она не заметила шаги. Не заметила приближения. Эл не была крутым супернатренированным воином или охотником. Она была магом, притом, магом из темных эльфов. А маги темных эльфов не попадают в ловушки — они их устраивают. Устроить ловушку сейчас не было времени. Да и мыслей о том, что здесь кто-то будет, не было. В голове Эл расчитывала встретить каких-нибудь путников, но никак не того, кто может угрожать. Притом, угрожать так четко. Интонациями, движениями — их эльфа заметила, стоило незнакомцу выдать вполне обыденное «Кто здесь?», но поворот головы, да и последующие слова заставили женщину в темном плаще до земли резко отвернуться.
Честно говоря, Друзария и сама выглядела странно. Для Кзарки это была фигура в темных одеяних, подстать какой-нибудь ведьме или послушнице культа. Длинные одеяния, капюшон, скрывший надежно лицо. И попытка отвернуться. А затем какие-то движения под плащом. Возможно ,в попытках достать оружие.
На деле же, это был приступ паники. Потому что кожа Эл все еще была фиолетовой. Уши все еще были длинными. И прямо сейчас, под тканью ее дорожного плаща, взятого еще из Тзари, руки тщательно пытались найти колбу с зельем. Они метались, дергались, пока кончики пальцев не нащупали склянку, а затем со стороны странноватой фигуры послышался еле заметный «чпок». Тот самый, который бывает, когда открываешь бутылку вина, стоит пробке вылететь из горлышка. Фигура дергается.  Чуть запрокидывается назад, затем обратно вперед — и молчит. Эл сглатывает. Сжимает губы. Мысленно повторяет незнакомцу, чтобы тот не подходил, а затем чувствует, как по желудку ее растекается неприятное тошнотворное ощущение, сдобренное привкусом цитрусовых.
Затем ее скрючивает. И фигура в плаще перегибается через край моста.
По округе разносится звук. Звук, издаваемый людьми, когда они перепьют. Сопровождаемый потоками чего-то зеленого, вырывающегося из под капюшона, падающего вниз. И  напоминавшего тот самый завтрак с треской и брокколи, который Эл пришлось сегодня жрать в количествах, совершенно для темных эльфов несусветных. И которое зелье трансмогрификации, выпитое наспех, теперь выталкивало, по мере того, как внешность эльфы превращалась в человеческую.
Но медленно. Слишком медленно.
Темная фигура проблевалась. И все еще молчала. И не уходила.

Стоило завтраку покинуть бренное тело, Эл поняла, что этот день уже не просто отвратительный. Он сверхдерьмовый. Настроение портило буквально все. Вот эта вот серая растительность. Не менее серые камни, теперь уже с зеленоватыми прожилками того, от чего желудок Эл избавился. Поющие где-то вдалеке птицы. Шаркающий туда-сюда мужик. Но больше всего... Больше всего Эл бесил зуд на теле и то, какие слова долетали до ее ушей, стремительно принимающих форму округлую, уменьшаясь в размерах. Выпей она это зелье заранее, еще до того, как покинуть корабль, ей было бы легче. Но нет. Варево в склянке было штукой не столько редкой, сколько трудновосстанавливаемой. На нее требовалось время. Из-за этого пить ее каждый день, вкупе с симптомами в виде рвоты и чесотки, было уже просто нелогично. Затратно. Тем не менее, это было всего лишь щекочущее ощущение. Всего лишь. От которого можно было легко избавиться, проявив терпение, но вот беда...
К ней что-то забралось под подол.
Реакция была мгновенной. Фигура в плаще, до этого выглядящая стремно и странно, вспорхнула, вскинув подол плаща, затем отпрыгнула, одновременно взвизгнув, и оказалась в паре шагов от существа. Теперь было ясно точно — это действительно женщина. Бледноватая, со странным цветом волос и чертами лица, намекающих на деятельность куртизанки или кого-то, чьим обликом обычно стоит красоваться. Такие обычно редко бывают за пределами города, тем более в тех частях глуши, где нет трактиров и деревенек, или других мест, где можно отдохнуть хоть в относительном комфорте, но вот... Она была здесь. И появление лисенкодуха ей явно не нравилось.
- Великая Мать! - начала с возгласа, не слишком соответсвующего обычным людям, теперь уже выглядящая именно как «людь» Эл, продолжая отступать подальше от лисенка, и держа полы плаща так, чтобы в случае чего животное не смогло в них прошмыгнуть. К этому моменту капюшон спал с ее головы, обнажая и ухоженные, но со странноватым, темно-фиолетовым оттенком, волосы. И не только их. Ворот плаща был достаточно широким для того, чтобы можно было увидеть и тонкую шею, и , похоже, отсутствие всякой брони. И украшений. Что было, опять же, логично.
Как и реакция на лису.
- Пшла вон! Брысь! Кыш! - продолжала шипеть женщина, но по мере появления реплик со стороны неизвестного по ту сторону моста, внимание ее начало переходить и на Кзарку.
- Ты издеваешься?! - неизвестная явно была не в духе, да еще и продолжала отступать от лисенка, которого явно принимала далеко не за самое лучшее животное в мире — Натравливаешь сначала свою дворнягу, а потом еще и угрожаешь?! Да не пошел бы ты лесом?! -
И ее реакция была, в целом, вполне очевидной. Потому как читать мысли случайные девицы с большой дороги вряд ли могли. И встреча с кем-то, кто угрожает тебе пойти со стражей, глядя на труп пережеванной лошади, вряд ли могла пройти по более успешному сценарию. Потому как в словах и интонациях Эл страха не было. В них было раздражение и нескрываемая злоба. Которые, в целом, и так присутствовали в каждодневном общении темной эльфы, но сейчас подогревались еще и наглецом, не умеющим вести вежливые разговоры. И натравливающим лисиц.
В конце концов, у нее не было ни имени, ни повода общаться вежливо и переводить разговор в логичное русло, когда тот, кто этот самый диалог начал, принялся сыпать угрозами и попытками утащить Эл куда-то с собой. Даже у остроухой, ненавидящей все и вся, были хоть какие-то навыки общения, и эти навыки подразумевали, что на угрозы отправиться к страже, можно смело ожидать удара в зубы или пощечину. Но Кзарка был слишком далек, да и лисица напрягала достаточно, чтобы периодически внимание Эл переходило на животное, потому как мужик волновал ее меньше. По крайней мере он был действительно далеко, да и кусаться, в отличии от зверя, вряд ли умел.
Из-за всего этого стресса, правда, внимание остроухой, чьи уши, правда, теперь были вполне обыкновенными и округлыми, притупилось. В иных случаях она бы действовала осторожнее, тише. Что поделать, раз люди ее бесят своим поведением так сильно, что та начинала переходить на ругань, упорно не замечая того факта, что к северу от моста раздался звук, похожий на треск дерева. Не веток. Ствола. Дерева крупного достаточно, чтобы его нужно было валить топором, но, опять же, судя по всему, в тот момент, когда незнакомка решила открыть рот, это самое дерево вдалеке просто рухнуло. И, возможно, этот же звук прошел мимо и для храмовника, слишком концентрирующего внимание на отдельной женщине, которой явно не было места в этом захолустье. Но, с другой стороны, выглядеть как той, что только что обглодала лошадь, ей не удавалось.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/0a/8d/5/557546.png[/icon][status]Transmog potion effect[/status]

[status]Transmog potion effect[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/0a/8d/5/557546.png[/icon]
В последнее время крутилка, отвечающая за раздражение, выкручивалась на максимум. Вряд ли в этом была заслуга лиса-духа или храмовника. Нет, они вообще толком были ни при чем. Весь мир в общем и целом бесил Эл настолько, что, будь у нее достаточно магии, она стала бы тем самым комичным злодеем, бродящим по деревням с кучей прислужников орков или гоблинов или кого там еще, сжигая их, злобно смеясь и выкрикивая шаблонные фразы. Пока ее бы не прирезал кто-нибудь. Учитывая, что в канонах жанра именно так и бывало.
Благо. Магии у Эл было мало. Достаточно мало. Ровно столько, чтобы посчитать, что эта женщина носит парочку зачарованных побрякушек, судя по тому, что запасы волшебства в ней были статичны и незыблемы, по крайней мере на первый взгляд. И даже на то, чтобы спалить сейчас какую-нибудь деревню, ей бы сил не хватило. На конуру — да. На деревню — нет. Из-за чего все это неизлитое раздражение и злоба копились в эльфе, заставляя ее чуть ли не шипеть, срываясь на любую мелочь, которая была рядом. Мелочью сейчас был Кзарка.
- Волшебно, просто волшебно, рыцарь, который не умеет себя вести и представляться прежде чем качать права — отвечает остроухая с теперь уже не острыми ушами, а затем добавляет уже заметно тише — Не город, а клоака какая-то, одно дерьмо на улицах... -
Бубнеж был тих. И вряд ли полезен. Скорее, еще один способ хоть как-то справиться с потоком тех, кого любой темный эльф посчитал за идиота. В конце концов, все эти проходимцы были бесполезны. Бесполезны от слова совсем, а у Эл была и своя задача. Теперь чуть усложнившаяся. Но все равно та же. Найти повозку, найти Снида, дать Сниду по яйцам, отобрать обратно свое добро, попутно запихнуть ему в зад какую-нибудь волшебную палочку.
Оставалось только понять, где Снид.
Эл стоит к Кзарке спиной. Ее голова чуть опущена, очи обращены вниз, к согнутой в локте руке, чья длань раскрыта, а на ладони виднеется небольшой символ. Над ладонью. В воздухе. Кружок с галочкой. Стрелкой, указывающий...
Эл поднимает голову. Не в ту сторону. Стрелка указывала другое направление. Не в ту сторону, где дорога заворачивала. Теперь она указывала на пересохший ручей, через который и был перекинут когда-то мозг. Ее веки чуть опускаются. Она сощюривается, чтобы понять, как это возможно. А затем чувствует удар в плечо. Толчок. Легкий. Достаточный, чтобы эльфийка взорвалась, резко сжав в кулак пальцы, на каблуках развернувшись к храмовнику без имени и, оттопырив указательный палец, прикрикнуть:
- Не прикасайся ко мне!
Треск ломаемого ствола дерева. Писк в ушах Кзарки. Такой, который должен был означать «Опасность!» Не «Иди сюда, тут кое что интересное», а «беги как можно быстрее!» Но быстрее этого писка был грохот. И топот шагов.
Эл застыла в позе, чуть наклоненной к храмовнику, но повернув голову в сторону ручья, что уходил на север. В чащу. Туда, откуда раздавался этот грохот. А затем послышался еще звук. Громкий. Протяжный. Будто вой или рев, но не наполненный агрессией. Зевок. Это был зевок. Это был чертов зевок чертового гиганта, и стоило этой мысли появиться в голове эльфийки, та бросилась в сторону.
Ноги работали куда быстрее головы, которая кричала уходить в другую сторону, но вместо этого эльфийка, подобрав полы плаща и юбки, что была под ним, сделала марш-бросок мимо Кзарки, затем вниз, к ручью, используя мост как прикрытие. Потому что то, что шло сейчас к этим двоим, совершенно игнорируя лисенка, явно было большим. И, скорее всего, именно оно и сожрало лошадь. И Снида. И вообще все, что приходило к этому мосту.
Сердце стучало. В висках стучало. Легкие разрывало, но Эл, добежав до арки под мостом, под которой протекала вода в лучшие годы, застыла и, положив ладонь на каменную кладку, аккуратно заглянула внутрь. Сквозь арку. Туда, откуда был слышен грохот. Ближе.
Еще ближе...
Серая масса, поначалу трудноразличимая за листьями, двигалась. Переваливаясь с ноги на ноги, размахивая свободной рукой туда-сюда по мере движения, здоровенная раздутая туша с шрамами и порезами, зажившими уже давным давно, двигалась в сторону моста, хрюкая и издавая такие звуки, от которых эльфийке захотелось попращаться с теми остатками завтрака, которые зелье еще не вытолкнуло.
На обрюзгшем лице, без единой отметки интеллекта, был рот, сплюснутый нос и две крохотные дырки, в которых еле заметно блестели темноватые глаза. Кривые желтые зубы, часть из которых не могли скрыть изжеваные губы, блестели от слюны, капавшей с каждым шагом чудовища, рост которого был сопоставим с небольшой деревенской хибаркой. Той, где обычно есть один этаж, чердак и покатая крыша.
Шаг за шагом, заставляя землю трястись, монстр приближался к мосту, пока, наконец, хрюкнув и вытерев нос свободной рукой, опустил с плеча здоровенный ствол дерева, что использовался в качестве дубинки.
- Ууу, лошадка моя лОшадка~ - приговаривая или припевая, наклоняется тролль, собираясь, видимо, обеими руками взяться за ту тушу, что была оставлена тут в грязи, но вдруг замирает.
Чудовищные ноздри втягивают воздух со свистом ровно в тот момент, когда Эл, чувствуя как к горлу подступает ком, хватается обеими ладонями за рот и тут же прячется за арку моста.
Снова. Этот же звук. Поток воздуха, вперемешку с соплями, со свистом заполняет легкие тролля, переступившего с ноги на ногу, а затем поставившего ладонь на землю.

[status]Transmog potion effect[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/0a/8d/5/557546.png[/icon]
Проблема большей части поисковых миссий заключалась обычно в том, что потом предмет поиска приходилось спасать. Наличие тролля в сценарии, правда, было той самой деталью, что давала понять — спасать по крайней мере Снида теперь уже не требовалось. Скорее всего, потому что спасать было нечего. По крайней мере, в голове Эл не оставалось сомнений в том, что то немногое, что спасать еще можно было, осталось где-то между зубов этого самого тролля и, частично, в его экскрементах, но судьба Боберта теперь волновала эльфийку в разы меньше, чем ее собственная. Потому что спасать было кого. Теперь спасать нужно было саму себя.
А потом раздался звук. От него сердце сжалось, а на лодышках будто появились железные кандалы, из-за которых не удалось резко сорваться в бег, а все,что получилось — резко дернуться в сторону, все еще сжимая рукой рот, а свободной удержавшись за опору моста, возле которой стояла Эл. Ужас. Проклятая паника, овладевшая на мгновение, и только из-за ладони, плотно закрывающей губы, та не закричала. А кричать очень хотелось. Потому что Эл прекрасно знала, что случилось:
Массивная туша с дубиной-стволом в одной руке, стоило ее взгляду сфокусироваться на фигуре, что стояла на мосту, сначала застыла. На крайне бедном на искру разума и сознания лице сначала застыло то самое тупое выражение, которое бывает, когда видишь что-то, чего быть не должно, но от чего тебе надо будет точно избавляться. Словно заметил таракана на кухне. И в рамках сознания тролля человек с оружием точно был чем-то, от чего стоило избавиться. Притом, быстро. Потому что люди с оружием часто тащат с собой таких же. Безоружных можно жрать, а вот те, что с острыми палками — уже проблема. И тролль знал это. Поэтому он сжал губы. Начал мычать. То был боевой клич. Ну, был бы, если бы дикарь открыл рот, но сейчас он сдерживался. И губы его разомкнулись только под самый конец этой вокальной атаки, когда одна нога уже шагнула вперед, а рука с дубиной угрожающе поднялась, потрясая оружием на ходу. А ход у тролля был довольно стремительный.
Вопреки своим размерам, разогнался он быстро. А еще вопреки подъему, что вел из обмелевшего ручья к мосту. Его тролль вообще практически не заметил из-за своих размеров, а стоило ему забраться чуть выше, оказавшись достаточно близко к Кзарке, чтобы размазать того по каменной кладке. И именно это он и попытался сделать. Выписывая в воздухе арку, дубина со свистом рассекла воздух, завершив свою дугу характерным «Бдыщь!», заставившим осколки камней подняться в воздух. И это был только первый удар, после которого последовал еще один — а все потому, что первая попытка сделать омлет из храмовника оказалась неудачной — вместо кровавой лужицы на земле была лишь вмятина вперемешку с остатками каменной кладки. 
И это бесило. Это жуть как бесило. Потому что пасть монстра раскрылась, брови опустились, а злющий взгляд двух точек-глазок, скрытых под складками кожи и мышц, теперь сопроводился ревом. Рев был направлен на Кзарку. Дубина поднимается в воздух. Рука оттягивается в сторону, напрягается. Выписывает еще одну дугу, тепер справа налево. Слева  направо. Сверху вниз. Бдыщь!
Слышен визг. Незаметный на фоне криков и звука крошащегося камня, но если при первом ударе он был еле заметен, то во втором случае Кзарка точно мог заметить его. Потому что второй удар тролля пришелся слишком близко к той части моста, под которой была эльфийка. И ей, Пожиратель ее дери, точно было страшно. Если при первом выпаде та просто оцепенела, то второй удар заставил девицу сгорбиться, схватившись за голову, пока рот ее исказился в крике. Если где-то кто-то из богов сейчас кидал за Друзарию кости на сохранение рассудка, то прямо сейчас он выкинул две единицы. И ситуация становилась еще хуже. В много раз хуже.
Она почувствовала, что ее тянут в сторону. Глаза распахнулись. Тролль?! Нет, ее тянули снизу. Тролль был наверху, да, точно. Она смотрит. Мелкая тварина. Тащит ее. Куда тащит?! Эл не знала, для Эл это был еще один враг. Поэтому она хватается за подол платья и тащит его на себя. В ее глазах страх, что ее потащат к троллю. В ней не было логики. Только та проклятая паника, что запихнули в ее голову.
Раздался треск. Незаметный. Затем более заметный шум.
Мост кренится в сторону. Тролль, расставивший в сторону руки, уже готовящийся к очередной серии ударов в сторону храмовника, застывает. Смотрит вниз. Направо-налевво. А потом тонет. Не падает. Тонет. Медленно проваливается под каменную кладку, пока часть моста остается стоять, а другая часть опускается в ручей, поднимая в воздух комья  грязи, каменные осколки и столбы пыли.
Все происходит достаточно быстро. И достаточно внезапно. Эльфийка за доли секунды приходит к выводу, что подол ей не так уж и нужен, отпуская его и резко падая вниз, опуская на корточки, зажимая голову и уши ладонями, пока мир вокруг нее стремительно обваливается, а с неба начинается дождь из троллей. Нет, не то чтобы дождь, но и одного тролля было достаточно, упавшего откуда-то сверху, потеряв равновесие, чтобы по окрестностям разнесся еще один визг.
- ...Девка!
Голос выбивает, словно удар молота, из оцепенения. Эл уже во второй раз распахивает глаза. И видит глаза-точки. Они смотрят на нее. Неподалеку. Глаза принадлежат серой массе из мышц и кожи, медленно поднимающейся. Протягивающей длинную мускулистую конечность к той, что только успела выкрикнуть «Нет!», прежде чем толстые пальцы сомкнулись на плаще, подтянули ее, а затем схватили уже и Эл, подняв над землей.
Тролль встал. Теперь у него в одной руке была деица с фиолетовыми волосами, дергающаяся и пинающаяся — по крайней мере пытающаяся пинать, потому как из под пальцев виднелась только голова, да ноги ниже колен — а во второй дубина. И он осматривался. Осматривался вокруг, пытаясь понять, куда подевался после этого падения тот мужик с копьем, которого он хотел размазать. Или уже размазал? Тролль уже не помнил, честно говоря. Да и девка в кулаке сильно уж отвлекала визгами.

[status]Transmog potion effect[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/0a/8d/5/557546.png[/icon]
Кзарка испарился.  Не в прямом смысле, конечно же, разлетелся на атомы, но после обрушения моста, и когда мысли Эл хоть немного пришли в порядок, та вдруг поняла, что мужчины с копьем нигде нет. Как и его животного. Этой мелкой тварины, из-за которой эльфийка и оказалась в этой паскнудной ситуации. В конце концов! Можно же было сделать что-то! У него же было проклятое копье, мог бы ткнуть в глаз этой массе из двух извилин и нескольких сотен килограммов мышц, но нееет. Конечно же, надо было уворачиваться, бегать-прыгать, пока мост не рухнет.
И конечно же надо было сбежать, подставив Друзарию. По крайней мере, иных объяснений у эльфки не было. И теперь в ней было уже чуть меньше страха. В основном злость. И ярость. Выплеснуть которую пока, увы, не удавалось. День для нее резко становился все более и более дерьмовым, и даже появление рыжей рогатой девочки на горизонте не помогало исправить ситуацию. Тем более учитывая тот факт, что Эл ее, в общем-то, и не видела.
Зато у кого день был отличный, так это у тролля! Начиная с самого утра, подробности которого были чуть хуже, но вплоть до событий, когда в его руке вдруг оказалась странноватая цветастая девица. И тролль не мог этому не радоваться. Из-за чего на обрюзгшем лице в какой-то момент заиграла улыбка. Не та, которая очаровательная. Но, скорее, та, которую можно было бы назвать «глупой», если не бояться, что от этого слова тролль захочет размазать обидчика по земле дубиной. Тем не менее, да. Он был рад.
- Ы... Девка. - вновь произносит чудище, повторив это самое слово и одновременно заставив Друзарию вжаться в кулаке в саму себя, потому что если первый раз обращение было удивленным, сейчас в зрачках-бусинках явно виделась какая-то идея.
И эта идея Эл не нравилась.
- П-пусти меня, ты, боров... - начала было остроухая в облике человека, но стоило ей даже открыть рот, кулак с  ней резко начал подниматься и опускаться. Ее трясли. И от тряски та чуть не проглотила язык.
- Нигавари. Молчком. - тут же сказал тролль, еще раз ухмыльнулся, а затем уже сделал шаг в ту самую часть ручья, откуда его привела нелегкая, как вдруг...
«ИЙ-ИХ!» разорвало обескураженное молчание Эл и общую тишину, тут же заставив и Друзарию повернуть голову, и тролля. В одном направлении. Со стороны которого на этих двоих бежала рыжая. С рогами.
Теперь, здесь стоит остановиться. Сделать паузу. Вспомнить о том, что, да, тролли, конечно, тупые. Сильные. Но никто никогда не называл их медленными. Медлительными в мыслях и действиях — да, но ровно до того момента, пока они не берут в руки дубину. В данном случае, правда, мысли тролля вертелись вокруг того, что дубину ему стоит опустить. Вот прямо так. Разжать пальцы, позволить ей плюхнуться в грязь И все для того, чтобы иметь возможность протянуть лапищу. И встретить летящую «Девку №2» со своей ладонью. А затем сжать пальцы.
Полет закончился быстро. Крайне быстро. Тролль так и застыл с вытянутой перед собой рукой, пока вторая держала фиолетововолосую девицу.
- ХЫА! ДВЕ ДЕВКИ! - раздалось спустя мгновение громогласное изливание радости со стороны обладателя теперь уже двух особей женского пола. По одной на руку. И если у кого-то из них был припасен козырь в рукаве, позволяющий резко аннигилировать тролля на месте, то сейчас был самый подходящий момент для того, чтобы его вытащить.

[dice=13552-1:20:0:Шанс удержания Люси в руке]

Реакция последовала незамедлительно, стоило сигналу нервных окончаний добраться от ладони к мозгу. Тролль отшатнулся, на лице его, на котором  с момента высвобождения Люсии играло непонимающее выражение, четко говорящее «Как она такая юркая?» ровно на долю секунды появилось разочарование. Мелкая сошка кусалась! Жалила! И пока боль не стала явной, обидной, у тролля было несколько секунд на то, чтобы разозлиться, заставить гнев и ярость внутри начать закипать, постепенно поднимаясь, будто лава в жерле вулкана.
Обычно на подобное требовалось всего несколько мгновений. После этого пасть раскрывалась, а из недр глотки выпускался на волю рев, способный сбить с ног одним только запахом изо рта. Но не в этот раз. Тролль замешкался, глядя на руку, затем сжал пальцы в кулак, чуть приопустив вторую длань, в которой все еще сжималась неизвестная фиолетововолосая девица, а затем почувствовал, что красная бестия оказалась ближе, чем ей стоило быть. Еще боль, затем шаг назад. Недоуменный взгляд, брошеный вниз, на пузо, от которого поднимался к ноздрям довольно таки вкусный запах жареного мяса. Он был бы еще вкуснее, если бы это мясо не принадлежало самому троллю, но это было уже неважно.
Потому что переключатель, обычно переключавший тушу из мышц в режим уничтожения всего и вся, дернулся, но будто бы застрял на половине пути. Не полная боевая ярость. А толика страха.
Рев. Свободная ладонь хватается за пузо. Кулак с девкой и резко летит в сторону Люсии, промахивается, затем удар повторяется, на этот раз тыльной стороной кулака, сопровождающийся визгом Эл, в те секунды думающей только о том, чт оона хочет домой, как можно быстрее и как можно ПРЯМО СЕЙЧАС. В отличии от красноволосой полудемоницы, она-то все еще оставалась в плену, а движения кулака, словно американские горки бросавшие эльфийку то в одну сторону, то в другую, вскоре привели к довольно таки печальному исходу.
Еще один рев. С шагом вперед. Сопровождавшийся характерным звуком «Буээ», раздающимся со стороны кулака, в котором фиолетововолосая и некогда довольно прилично выглядевшая похоже-аристократка расставалась с той едой, что еще оставалась в желудке до недавнего времени, вперемешку с зельями, теперь уже окончательно покинувшими организм. Что вызвало недоумение у тролля, отвлекшегося на странно-влажное ощущение на пальцах ровно на те несколько мгновений, которых хватило, чтобы огненный плевок пришелся в морду чудищу.
Шаг назад. Пошатывание. Резкое мотание головой, на которой запекалась кожа и жир, вызывая у Эл еще больше рвотных позывов, но теперь блевать ей уже было просто нечем. Тролль же... Был все еще в строю. По крайней мере так казалось, пока он не пошатнулся снова, а затем, взревев, но на этот раз уже не с яростью, но болью, схватился уже не за пузо, а за лицо. И замахнулся. Рукой с Эл. Отпуская ее, а точнее, кидая в сторону рогатогой ведьмы, дабы та наконец-то отстала, метая клубок из рук-ног и плаща словно пушечное ядро.
А затем - топот. Топот и болезненный рев, постепенно удаляющийся с треском деревьев. Потому что ну в бездну связываться с рогатыми девками, бьющими огнем. Огонь - это больно. Огонь - это страшно. И лучше уж избавиться от потенциальной служанки, чем терпеть такое. Другое дело, что полет «потенциальной служанки» вышел далеко не самым удачным. Сопровождающимся громким криком "ААА" по мере приближения по воздуху к Люсии.
[dice=23232-1:20:0:Насколько удачно тролль метнул Эл?]

Вообще, полет и падение не были такими уж страшными штуками в голове Друзарии. Она прочитала достаточно крайне посредственных историй о том, как двое сталкиваются, один падает на другого, а заканчивается это все постельной сценой спустя пару абзацев, потому что нельзя не сделать что-то подобное в Тзари, если ты уже оказываешься сверху. Или снизу. Но, вероятно, особенность этих историй была в том, что проходили они в городе.
Не на отшибе. И далеко не после того, как одну из участниц выкидывает в сторону второй чудовище. Возможно, для полной картины недоставало искры. Возможно, прожаренного куска хлеба во рту у Эл. Может, одежда была не та. Довольно много деталей, честно говоря, выбивалось из той схемы, что использовалась в том самом чтиве, но самая важная заключалась в том, что во время полета Эл еще и кричала.
Визжала, если быть точной. Визжала, пока черная клякса с фиолетовыми прорехами летела по воздуху, а затем с характерным звуком мешка с картошкой, падающего на пол, врезалась в рогатую девицу, впечатывая ее в мягкую землю, за существование которой надо было точно отблагодарить богов. Или Великую Мать.
Не то чтобы у Эл было время на размышления о том, кому возносить похвалу, правда.
Стоило телу соприкоснуться с другим телом, удар, пришедшийся на грудную клетку, выбил из  легких весь воздух, заставляя выплевывать его, словно рвотный позыв, а мягкая земля оказалась не такой уж мягкой. Достаточно податливой, чтобы не сломать хребет Люсии, но недостаточно приглашающей, чтобы с падением голова Эл, соприкоснувшись с ней, не ввергла эльфийку в мгновенную и всеобъемлющую пустоту потерянного сознания.
Сон без снов, без возвращения потраченных сил. Будто ее просто выключили на какое-то время, а потом обнаружили, что выдернули ногой кабель питания и постарались включить побыстрее. Не то чтобы включаться хотелось. Но ложе уж точно не способствовало длительному и здоровому отдыху. В основном потому, что двигалось. Шуршало и ныло, заставляя Друзарию разлепить глаза. Пока она была способна только на это. И, кажется, лицом она как раз была в той самой земле. Что заставило поморщиться, затем, издав довольно громкий стон, задействовать все мышцы шеи, чтобы поднять голову и спустя мгновени опустить ее обратно. Поморщиться. Сырая земля, колющая редкими травинками, не помогала вообще. Наличие чего-то неровного под собой тоже, из-за чего лежать и дальше в таком положении было просто решительно невозможно.
Она упирается рукой в почву. Чувствует, как маленькие кусочки грязи и камешков прилипают к ладони, царапают ее, пока та, словно поршень, отодвигает Друзарию и заставляет ее перевернуться, попутно слезая с импровизированной рыжей-рогатой кровати. Повернуться лицом к небу и встретиться с той же самой бездной черноты, что окружала Эл большую часть времени. Естественно, заклинание для зрения слетело. Конечно, попробуй удержать его, валяясь без сознания...
Она снова морщиться. Так, что губы расступаются, показывая зубы, окрашеные красноватым цветом — кажется, как раз губу-то она и прикусила. И та теперь тоже болела, заливая рот соленым железным привкусом. Веки приподнялись, снова опустились, на время приоткрывая белесые глаза, но тут же пряча их, пока правая рука добирается до грудной клетки и, с надрывным вздохом, пытается проверить, может ли Эл вообще дышать. Дышать было больно. Но можно.
Шелест ветра. Все та же земля под спиной. Шорох чуть левее. Темнота. Эл стискивает зубы, зажмуривается. Медленно, очень медленно пытается поставить локоть так, чтобы можно было хотя бы присесть, пока грудная клетка и левый локоть отзываются ноющей болью, которую приходится игнорировать. Больно. Но она приподнимается. Капюшон падает с нее, обнажая длинные фиолетовые уши, такую же кожу. Яркие волосы, собранные в хвост. Прищюренные белые глаза без ярко выраженных зрачков. Эльфийка, но не вполне стандартная. Дернувшая ухом от следующего движения Люсии и тут же повернувшая к ней голову.
Все еще белые глаза. Неизвестное... Животное или человек довольно близко. Кто именно? Тот самый мужлан или странная девка, больше похожая на галлюцинацию из-за своего поведения? Эл чуть потягивается. Выставляя вперед левую руку, осторожно пробуя наощупь воздух, пока он не становится теплее от жара чужой кожи, а затем дотрагивается. Мягко. Довольно прохладно, но теплее окружающего пространства. Голая кожа. Пальцы соприкасаются с ней только на мгновение, тут же сгибаются, отпрянув. Затем касаются снова, на этот раз  ткани, пышной и заляпанной грязью. Еще прикосновение. Кажется, юбка. У мужлана не было юбки. Значит девка.
Эл, обессилев, снова падает на спину. Морщиться от боли, от  ощущения, будто грудь стянули ремнем, затем находит еще капельку сил. Да, у нее еще были силы. У нее было ого-го сколько сил. Достаточно, чтобы размазать тонким слоем эту тушу сопливую по мостовой. И она размажет. Она, Бездна его дери, обязательно размажет.
Кряхтит. Переворачивается. Упирается коленом в землю. Второе ставит так, чтобы ступня в сапожках служила опорой. Слепые глаза смотрят перед собой. Правая рука все еще держится за грудь, прижимая ткань плаща к ней, пока спина эльфийки выгибается, позволяя расправить плечи, но стоило ей заставить себя подняться, как возле Люсии замирает сгорбленная фигура в плаще, с волосами, падающими и скрывающими лицо.
Раздается стон. Не эротичный. Стон, наполненный болью и обидой. А затем с губ неизвестной фиолетовой срывается грязное ругательство на языке обитателей Тзари. И та встает уже чуть более прямо. Опадает. Упирается левой ладонью в колено. И пытается отдышаться.
- Гребаные люди. Гребаные торговцы. Гребаный Веллехорт. Гребаный дебил... - про себя тихо повторяет остроухая, в целом, догадываясь, что, возможно, рыжая не в отключке, но на то, услышит она что-нибудь или нет, сейчас Эл было плевать.
В ней закипала ярость.

Силы возвращались достаточно медленно. Честно говоря, они не возвращались вовсе, возвращалась только боль и ощущение полного провала. А еще уязвленной гордости. Возможно, в другом случае Эл бы смогла выдохнуть, вдохнуть и понять, что ей нужно будет взять себя в руки, придумать новое заклинание, а потом заявиться в логово чудища и разнести его на куски, но сейчас в ее голове было слишком много стиснутых зубов и проваленных планов.
Ей нужна была победа.
- Свалить?! - переспрашивает остроухая, уперевшись рукой в колено и с характерным утробным рыком, свидетельствующим о болевых ощущениях, попыталась выпрямиться, встав на обе ноги. Ее глаза, слепые, смотрели в одну точку, пока голова была повернута чуть в сторону от Люсии, видимо, чтобы правым ухом было слышно ее куда лучше. Так было чуть проще понять, где находится безумная рогатая мечница, решившая, что врываться с шашкой наголо было хорошей идеей.
- Я не собираюсь валить отсюда с пустыми руками, как какая-то подзаборная шавка! - она мгновенно срывается на крик, вскидывая руки, чувствуя, как гнев внутри рвется наружу, будто лава в вулкане — Чтобы какой-то жирдяй переросток еще и хватал меня! АРГХ!! -
Мечется. Осматривается. Слепые глаза, в чей слепости еще можно было сомневаться некоторое время назад, сейчас кидали невидящий взгляд то в одну точку, то в другую, пока эльфийка пыталась понять, куда ей двигаться, попутно сыпля оскорблениями.
- Куда эта мразь направилась?! - стискивая зубы вопрошает остроухая, но спустя мгновение глаза ее загораются из-за двух вспышек, а затем чуть тускнеют, оставляя в зрачках лишь легкое свечение.
Она смотрит. В сторону, куда ушел огр. Затем резко поворачивает голову к рыжей на земле, показывает на нее пальцем.
- ТЫ! Поднимай свой зад и за мной, мы идем за ним! - кричит темная эльфа, тут же срываясь на еще один «АРГХ!», стоило ей сделать шаг и почувствовать, как нога утопает в мягкой грязи, вызывая еще один рой проклятий из недр ее легких. Шаг за шагом переходящий к наречию, для ушей полудемоницы звучащему чуждо, в основном потому что в какой-то момент Эл начала ругаться на языке обитателей Тзари.
Впрочем, недолго. Спустя пару шагов, та поворачивается. И видит, что компаньонка к партии не присоединилась. ИЗ-за чего в голове Друзарии снова зажглось пламя праведного гнева, вслед за вспышкой понимания, что девка, на которую та смотрела волшебным взором, вероятно, наемница. Вероятно, из тех, кто пытаются сокращать население этого мира путем вырезания бандитских логов.
- Великая Мать, давай уже! Найдешь там какую-то волшебную шелупонь, продашь и купишь еще пару ночей в трактире, чтобы не спать под деревом. ДВИГАЙ! - Не то чтобы у Эл было четкое понимание финансового положения Люсии, но в глазах ее все приключенцы были нищими. Том вот был нищим. Да, у него был корабль, но учитывая, что обычно свой завтрак он собирал из пары кусков черствого хлеба, да стакана дешевого портвейна, называть его богатеем не поворачивался язык. И прямо сейчас перед глазами Эл была точно такая же живая неудача, прожигающая свою жизнь и понятия не имеющая, как привести ее в должный вид, из-за чего и оказывалась в таких ситуациях, когда мозг говорил, что пойти на огра с криком и разбегом это хорошая идея.
Ответа, правда, эльфа ждать не стала. Ее походка, хоть и прикрытая плащом, возобновилась, источая по пути гнев. И, похоже, с Люсией, или без нее, но она все же собиралась выследить огра. Или тролля. Честно говоря, Эл уже было не важно, что это была за тварь, все что было важно — это то, что сегодня она умрет.

Не смотря ни на что, ни на логику, ни на здравый смысл, комок фиолетовой ярости двигался. Шам за шагом, тихо цедя сквозь зубы проклятья, водя взглядом с зелеными огоньками в зрачках по окружающей ее действительности, Эл пыталась понять, куда запропастилась ее добыча, и, судя по разгромному состоянию троп, выследить его не было так уж трудно. Ну, должно было быть не трудно, ровно до того момента, пока рогатая девка не решила, что пора сыграть в серьезного знатока охот на троллей или огров и, встав в позу, не заставила тем самым остановиться и эльфийку. И, надо признаться, останавливать ее сейчас было сродни попытки остановить обезьяну с гранатой.
Гранат у Эл было много.
- Можешь поставить твои сиськи, что именно это я сделаю! - не меняя тона, находясь все еще на той волне-цунами, что несет взрослых мужей  навстречу битве, а женщин заставляет сворачивать горы, тут же отвечает рыжей Друзария, уставившись на Люсию. И она и не думала затыкаться.
- И знаешь, что? Этого, Мать Его, будет достаточно, потому что в отличии от тебя, пуляющей свои фокусы мне не нужно таскать с собой пятидесятикилограммовый дрын чтобы ушатать кого-то кто мне не нравится потому что я знаю гребаное волшебство и если я хочу чтобы что-то сдохло то оно... - нескончаемый поток ярости, произнесенный без единого знака препинания, без единой остановки на возвращение кислорода в легкие, заставил все же Эл остановиться, набрать воздух ртом с характерным громким вдохом, после чего выкрикнуть все вдохнутое в едином порыве... - СДОХНЕТ!! -
Вместе с ее криком, из запрокинутой головы, словно драконье пламя, вырвался огонь. Ядовито-зеленый, выпущенный вместе со скрюченными пальцами, он вызывал ассоциации с облаком кислоты, выпущенной будто из недр тела темной эльфийки, но стоило огню задержаться в воздухе на долю секунды, осветив салатовым сиянием довольно блеклое окружение, лепестки пламени растворились в воздухе. А Эл, сжав кулаки, стиснув и оскалив зубы, опустила голову, уставившись в пустоту поодаль от Люсии, а затем повернула голову к тропе разрушений, оставленных троллем.
- И эта сссссс-ука не исключение. - явно на грани бешенства, во время которого на губах появляется пена, заключает темная эльфа и, не разжимая кулаков, но опуская руки, восстанавливает свой крестовый поход по следам тролля-огра, попутно бросив — И ты, *нечитаемое темноэльфийское выражение*, идешь со мной. -
Да, она убьет того, кого хочет. В этом теперь не должно было оставаться сомнений. Вопрос был только в том, не спалит ли эта девица в процессе местное болото, лес и все в округе, но по крайней мере ответ Люсия получила утвердительный. Да, у Эл был план. И она шла его исполнять.

И шла уверенно. Молча. Изредка позволяя какой-то несусветной ругани вырваться из плотно сжатых губ, но напоминали они скорее нечленораздельное бормотание, чем осмысленную попытку заговорить с рогатой девицей. Пара остановок чтобы оглядеться. Еще пара нецензурных выражений. Одна попытка потереть переносицу, перешедшая в резкое и грубое слово, произнесенное с полными легкими. Но, в целом. Они дошли. Потому что в какой-то момент окружающие деревья и поломанные стволы привели парочку к склону со здоровенной дыренью.
И склон этот выглядел так, будто здесь уже когда-то была группа людей. Котелки. Одежда. Грязная, еле заметная на фоне мха и глины, со следами использования не по назначению. Вздымающийся холм, похоже, был своеобразным укрытием для кучки бандитов или любителей местной фауны, и в какой-то момент обитатель этих болот решил, что куда лучше эта пещерка подойдет ему, чем каким-то людишкам, чьи кости теперь валялись в небольшой кучке подальше от входа. Но все это было неважно. Потому что двое стояли прямо перед входом.
Эл снова выругалась. За последнее время она притихла. Но сейчас ее молчание было сосредоточенным. Будто план ее начал обрастать деталями. И это было, в целом, верно. Потому что помимо ругани, в голове ее сейчас разворачивался монолог. Монолог о том, что драться в закрытом пространстве с троллем она не хочет. И открытое было бы куда лучше.
- Эй, ты. Долбани пару раз по тому котелку. - развернувшись спиной к пещере, произносит эльфийка и делает пару шагов прочь. Ей нужно было найти место. Место чтобы подготовиться и всадить пылающий гвоздь метровой длины в голову тролля, как только тот покажется из пещеры, чтобы понять, кто это бьет в железный импровизированный колокол.
Делиться своим планом, конечно, она не собиралась.

Друзария Зеленое Пламя медленно вдохнула воздух, наполняя легкие и чуть прикрывая глаза. Она уже была здесь. Не в смысле в этом конкретном месте, а, скорее, в метафизическом положении, когда ей нужно было разбить устоявшийся порядок, сплести из него плеть, замахнуться и со всего размаху ударить по той части порядка, что сейчас вылезала из пещеры. Медленно, кряхтя, топая так, что, стоило Люсии в третий раз ударить по котелку, земля заметно дрогнула. Будто валун в пещере со всего маху упал о каменистую почву.
Но это был тролль для девицы с рогами и огненными волосами. Для Эл он перестал быть троллем, когда та закрыла глаза. Когда заклинание волшебного зрения во взоре потухло, прекратив источать еле заметное сияние из под опущенных век, а эльфийка вспомнила наставления своего учителя.
Прямо сейчас туша была в недрах пещеры. Она приближалась. Ее надо было уничтожить. Не убить, не лишить жизни, а деконструировать, разобрать на частицы, словно мозаику, точным ударом, нанесенным пламенем и огнем, обращенным в форму. Она могла бы просто взять и опалить его, но это был удел слабаков. Нимвин не учил ее волшебству огня, Нимвин учил ее разрезать действительность, наполнять ее тем, что нужно ей, и посылать этот осколок ее мира навстречу такой же действительности, пока еще не познакомившейся с Друзарией.
Она выдохнула. Приподняла левую руку, все еще держа глаза закрытыми. Выставила ее вперед, ладонью направляя, словно копье. Одновременно с ней — правая рука, приподнявшаяся выше, согнутая в локте, с запястьем и пятерней, скрюченной, но расслабленной. Ровно до того момента, пока сухожилая не натягиваются, а пальцы будто царапают реальность в длани эльфийки, пока та чуть отводит назад десницу. Разрезая еще сильнее. Вытягивая из сущего кусок, принадлежащий только ей. Будто тетива, натянутая стрелой и кончиками пальцев.
Тролль слегка споткнулся. Но все же вывалился из пещеры. Поначалу окруженный полумраком, он вышел на тускло освещенную солнцем поляну, приоткрыв рот и поначалу осматриваясь взором мутным и рассредоточенным, ровно до того момента, пока его внимание не привлекли зеленоватые искорки. Поначалу такие же тусклые, как проблески разума в его глазах, они будто танцующие болотные огоньки рассредоточенно стягивались к одному единственному месту, и спустя полсекунды тролль что-то понял.
- Девка! - гаркнуло чудище, пока стоявшая на поляне эльфийка собиралась с силами. В ее руке — еле заметное, как нить шелка, колдовство, набирающее силу. Еще пара мгновений, оно начало наливаться узором витьеватым и чарующим, обретать форму, обтекаемую и острую у кончика левой руки. Не копье или лезвие, но форма, простейшая, явно не имеющая ничего общего с мечом или оружием. Мечом, правда, она как раз и являлась.
Проблема разве была в том, что пока Эл пыталась сплести заклинание, тролль медленно повернул голову к другой яркой точке, на этот раз красной, застыл, а потом рявкнул:
- А! - без смысла, без четких слов, просто выкрик, заставивший чуть поджаренного и слегка взбешенного тролля сделаться полноценно взбешенным. Потому что он заметил вторую девицу, и посмотрев быстро направо-налево, мигом наклонился к ближайшему лежащему на земле предмету, коим был, кажется, лошадиный каркас, избавленный от плоти и состоящий исключительно из костей. Схватив его, подняв над головой, чудище взревело.
А затем раздался крик.
- ИДИНАХРЕН.
Эл раскрыла глаза. Стиснула зубы, позволяя губам напрячься и выдать оскал хищный и крайне злобный. Слепой взор, направленный в никуда, повел правую руку вперед, толкая острый тетраэдр, зависший в воздухе, сплетенный из огня и ярости. И вперед он и направился. Не медленно. Мгновенно. С хлопком, заглушившим крик эльфийки, разрезая воздух, вплетаясь между молекулами и пустотой, с неудержимостью опускаемой гильотины врезаясь в лицо тролля.
Результат столкновения проявился мгновенно. Волна жара, зеленой дымки. И голова тролля. Состоящая из нижней челюсти, части верхней, двух ушей, держащихся на стенках, и пустоты, где когда-то была морда с одной стороны, а затылок с другой. Лошадиный каркас, выпущенный из ослабевших рук, плюнухнулся за спиной чудища. Пока само чудище осталось стоять на ногах. Могучие плечи повисли, но туша удержалась. Стоя на своих двоих.
Мгновение тишины.
- ха..... - Эл моргнула. Затем во взоре ее появился синий огонек. Она увидела свои труды и их последствия. И тут же завопила, вскинув руки - ДААА!! ВЫКУСИ! ХАХАХАХ! -

Момент празднования не продолжился долго. Вряд ли, конечно, у Друзарии было бы желание схватить полудемоницу за ручки и попрыгать с ней, распевая о том, как это клево, модно и молодежно валить троллей поутру, но вот слов рогатенькой было достаточно, чтобы резкий порыв с поднятыми руками закончился. Руки опустились. Спина чуть сгорбилась. А на лице у темной эльфы возникла та же самая маска, что была и раньше. Недоверие с легкими нотками отвращения.
- ~ИлИ тЫ ЕщЕ хОчЕшь нАдрУгАтьсЯ нАд трУпОм~ - передразнивая, но заметно тише, чем стоило говорить, если бы Эл действительно хотела оскорбить Люсию, отвечает эльфка. Скорее, это было сказано для нее самой. Чтобы не казаться, будто бы подобные слова могут пройти мимо нее, или с ними она может просто согласиться. Слишком уж... Неприятно они были произнесены.
Тем не менее, медлить сверх меры эльфийка не стала. Чуть покачнувшись, но все же сосредоточив взгляд на вход в пещерку, остроухая сделала шаг, затем поняла, что падает, тут же исправилась, и еще раз сделала ментальную заметку, что разбрасываться заклинаниями это зло. Даже если ситуация того требует. И, наверное, надо было, чтобы эта рыжая пыряла тролля и дальше, пока он не скопытится, но вот эмоции.... Эмоции требовали, чтобы голова монстра была разнесена. С особой жестокостью.
И спорить с эмоциями Эл не любила.
Но вот когда их не стало, когда поток злобного шипения прекратился, мозг заработал в той манере, в которой должен был. И Эл исторгнула на свет божий новую идею. Безупречно гениальную, проходя мимо трупа.
- Нам надо будет его разделать. Троллий жир хорош как ингредиент. - достаточно громко на этот раз произносит эльфа, делая два шага, обходя тело и оказываясь с той стороны, где должна была быть голова, после чего нагибается и, без тени отвращения, внимательно, оценивающе, смотрит на зияющую дыру пищевода, ныне обнаженную и ведущую в глубины внутреннего строения чудища - Хм... И несколько зубов. Зубы дороги. -
Выдав свое заключение, она выпрямляет спину. Тут же машет рукой рогатенькой, подзывая к себе и, разворачиваясь на каблуках, делает несколько шагов к обиталищу чудища. Затем, встает как вкопаная. На лице - отвращение, теперь уже незамутненное, чистое и по-своему прекрасное. Ровно до поры, пока та не прикрывает рукой нижнюю часть лица, пряча рот, а до Люсии не доносится причина такого поведения.
Вонь.
Выворачивающая наизнанку вонь. Как будто кто-то ходил в сапогах пару месяцев, не снимая их, а затем дотошно собрал всю грязь между пальцев и растер ее ровным слоем по внутренним стенам пещеры, заставляя Эл выудить серую тряпку из карманов того, что было под плотным плащом, и прижать к лицу. И, судя по прищюренному взгляду, помогало это плохо. Казалось, прищюрились даже огоньки в глазах остроухой, став чуть менее яркими.
И, кажется, она выругалась.
Но сделала еще шаг. А затем еще. Осторожный. Так, чтобы вонь накатывала не обвалами со смердящих гор, а ласковыми, насколько это было возможно, волнами океана из блевотины и помоев. Потому что иначе бы ее второй раз вырвало за день. И если в первый из нее ушел весь завтрак, то во второй пойдет наружу желудочный сок. Обжигающий. И дерущий глотку. И вот этого Эл точно не хотелось.
Они шли. Медленно, но все же шли, и, как оказалось, даже к такому запаху можно привыкнуть. По крайней мере в какой-то момент Люсия могла заметить, что ее спутница уже не прикрывает рот, а ходит по землянке, оказавшейся куда более обширной, чем казалось на первый взгляд, рта не прикрывая. Мерзотное ощущение и гримаса отвращения, правда, никуда не делись, но связаны были в основном с убранством. С тем, как свален был мусор ,представляющий из себя кости и куски... Мяса? Честно говоря, Эл не хотелось даже думать о том, что запасы еды эта тварь хранит вот прямо на грязном полу. Да и не в мусоре было дело, скорее, а в том, что условно землянку можно было разделить на "место для мусора", "место для мусора мягкого" и "котел". Запачканный, черный и размером с саму эльфу, этот чан, похоже, животинка стащила с какой-нибудь пивоварни, или где еще могут использоваться такие котлы, и, похоже, не удосужилась даже как-то отмыть, потому как смрад и вонища концентрировалась именно возле этого кухонного предмета.
К нему Эл подходить не стала.
Приподняв указательный палец, заставив появиться сначала искорку, а затем вспышку болезненного-зеленоватого цвета, застывшую в воздухе и помогающую с освещением, эльфа склонилась на тем мусором, что выглядел награмождением всего то, что тролль пометил как "непригодное в пищу", что, похоже, вмещало в себя одежду, латы, оружие, куски дерева, и прочие вещи, которые после варки в котле не распадаются. И, судя по тому, что большая часть из этих вещей была в слизи, именно варить их тролль и пробовал.
Тихое шебуршание, бормотание. Осторожные касания и не менее осторожные попытки разгрести кучу привели к тому, что в какой-то момент эльфа выпрямилась, в руках держа что-то, некогда походившее на короткий изогнутый меч. Слишком пошлый и слишком... Шипастый, чтобы быть настоящим оружием, явно принадлежащим кому то без вкуса и использующийся в ритуальных целях. Но вместо того, чтобы выбросить его обратно в кучу, та лишь осторожно протерла его плащом и, сунув за пояс, присвистнула.
Это был свист призывающий. Будто относился он к собачке. Но собачкой в этот раз была Люсия.
- Эй, пст, давай сюда. - чуть повернув голову, окликает эльфа, затем, дождавшись мечницу, тут же показывает на горку бесхозных вещей. Точнее, на ту ее часть, где, похоже, было что-то ценное.
- Вон там вещи одного плебея, который попытался меня обмануть. Зачарованные цацки, в основном. Но если их сбагрить, должно хватить на пару месяцев. - пару месяцев чего именно, Эл не уточнила. Тут же глянув в сторону и приметив то, что можно было бы использовать в качестве сосуда - матерчатый мешок, выглядящий достаточно отвратительно, чтобы его вообще можно было не замечать, эльфа подняла его с земли и, буркнув "Сойдет", направилась к выходу. Кажется, судьба остального добра ее мало заботила. Как и заложенное кольцо. На него уже было плевать.
А вот на что не надо было плевать, так это на тушу. Ее надо было резать. И, стоило Люсии выйти, ей представилась довольно монструозная картинка.  Пузатое чудище без головы, над которым склонилась фигура в плаще, тщательно ковыряющая десны монстра. Тыкая в них кончиком меча, сбиваясь, ругаясь, тыкая снова, заставляя их кровоточить, пока свободная рука держалась за клык.
И так продолжалось ровно до того момента, пока со стороны пуза не послышался утробный звук. Эльфа поднимает голову. Меняется в лице. И в самый последний момент успевает отдернуть руки и себя в целом, не попадая вот крохотный фонтан из содержимого желудка и кишечника, вылившийся из представленной белому свету гортани со звуком выливаемых из канализации помоев.
Запах тоже соответствовал...