Постояв несколько секунд ровно, золотой сияющий меч поник, опал как озимые и затем вовсе безжизненно повис. Как ни старался Оливер, удержать форму клинок не мог. Это никуда не годилось, — юный волшебник же должен был сделать меч, а это даже хлыстом назвать было нельзя! Мальчик попытался исправить положение, но для этого надо было сосредоточиться и успокоиться, а Оливер, увы, паниковал. Он злился, понимая, что должен быть спокойным, а не паниковать, и запретил себе нервничать, но от этого нервничал только сильнее. Преподаватель, что наблюдал за потугами Гейра, скрестив руки, тоже совсем не помогал делу. Оливер закрыл глаза, потянулся к магическому оружию, но только пуще прежнего всё сломал. Нить света столкнулась с нитью, плетение вышло из-под контроля, упругие как струна лучи вырвались из рук, и с каким-то металлическим звуком порвались. Помещение озарила вспышка света, ослепившая на мгновение всех, кто там находился. Когда студенты и учителя кое-как восстановили зрение и закончили вправлять на место глазные яблоки, обнаружилось, что посреди комнаты осталось что-то... нелогичное. Оно было похоже на лопнувшую выхухоль, повстречавшую свою смерть от передозировки гвоздями, и совсем-совсем не напоминало меч. С потолка медленно оседали на пол хлопья света, гасли по дороге. Оливер Гейр молча смотрел в пол.

Преподаватель поднял бровь. Кивнул на давшую дуба выхухоль.
— Это вот что такое? — спросил он.
— Ё... ёжик.
— Что-что?
— Ёжик!
Оливер смотрел в пол. Щёки пунцовели.
— Оливер, — терпеливо, как клиническому идиоту, сказал учитель, — ты не в состоянии ещё делать трансфигурацию живых существ, не говоря уже об их материальном воплощении! Это высшая школа малифицистики, а ты первокурсник! Твоя задача сделать оружие. А никакого не ёжика.

Я знаю, — подумал Оливер. Ему было очень стыдно.

— Ты талантливый мальчик, но лодырь каких свет не видывал. Тебе уже одиннадцать, а ты всё никак не возьмёшься за ум. Вон бери пример с Лидочки, — она прилежная ученица, не бежит вперёд телеги, а старательно выполняет домашние задания. И в результате всё у неё получается.

Гейр невольно поднял взгляд на Лидочку, которая как раз удерживала в ладошке файерболл размером с шаровую молнию и безумно хохотала.

— Или вот Гай Александрус-Тит, младше тебя на год, а уже способен на формирование материальных предметов из бумаги...

Оливер перевёл взгляд на Гая Александруса-Тита и украдкой показал ему кулак. Лидочка была девочка и дополнительно к этому безумна как коза, поэтому бить её Олли никогда бы не стал, — он, в конце концов, дворянин! А вот Гая, который, к тому же, был младше на год, отлупить было можно, и не спасли бы его никакие материальные предметы из бумаги. Александрус это знал, поэтому его самодовольное сияние несколько потускнело, когда он понял, что Гейр не в том настроении.

— Наставник, — дипломатично заметил он. — У Оливера всё получится, ему надо больше практики...
— Ему надо больше теории, — загремел учитель.
Оливер сжался.
— Учебник, естественно, даже не открывался! Заданное на дом никто не читал! Книжки нам скучны, подавай строго драки и чтобы эффекты поярче и бабахало погромче, да?.. Нет, не отвечай, Лидочка. Лодырь и двоечник ты, Оливер Гейр. Не знаю, на что надеешься. На то, что дед тебя до выпуска дотащит? Эх ты...

Оливер молчал, чувствуя, что сейчас заплачет от обиды. Это было несправедливо; он никогда не пользовался своим положением, потому что сам к нему ещё не привык и не хотел никак обременять дедушку, который казался мальчику самым щедрым и справедливым на свете. И всё он читал, и домашние задания делал. Ну а то, что не получилось разок... Хотелось зареветь, протягивая сквозь рыдания "но я учи-и-ил!", но гордая медвежья кровь не позволила. Оливер сдерживался, глотая слёзы, но ревел.

— Потрудись объяснить, в чём сложность сделать этот злосчастный клинок? — накрутивший сам себя преподаватель бушевал пуще прежнего. — Что тебе непонятно?
— Свет... не такой, — тихо буркнул мальчик.
— Что?
— Свет не такой.
— Что?! Какой это не такой?!

Сложно было объяснить то, что сам мальчик едва понимал. Ему вряд ли удалось бы обличить в слова свои ощущения. От солнца свет тёплый и весёлый, как рыжий друг-заводила. С ним и котов гонять весело, и на речку сбежать со школы. От факела — опасный, серьёзный. Как война. Как битва. От луны — острый, молчаливый. Магический свет голубых кристаллов сложный, взрослый. Как будто сидишь в компании старших, слушаешь их разговоры, и они настолько же завораживающие, насколько и непостижимые. Запомнишь большую взрослую фразу, не знаешь, что она значит, — но до дрожи пробирает восторгом. Свет в этой комнате от магических учебных ламп был безжизненным, механическим. Сам по себе был царапающим и неподатливым, а в забитой напряжением аудитории и вовсе стал душным, колючим. Как ёжик, который хочет в клубок свернуться, чтобы его не трогали. Вот и получился... ёжик.

Сказать это, конечно, Оливер не умел. Поэтому он молчал, глотая слёзы, пока преподаватель не выговорился, не успокоился и не назначил ему столько домашки, сколько в руках не унести. Потерпевший поражение, но несломленный Гейр, всхлипывая, тащил книги в спальню. Помочь ему вызвался — на всякий случай — умеющий делать материальную бумагу Гай Александрус. Они вдвоём донесли материалы, после чего Гай поспешил сбежать. А Гейр сел за учёбу.

Учёба не клеилась.
— Свет и правда был не тот, — упрямо сказал Оливер, глядя в учебники.
Слова в учебнике были длиной не менее двадцати букв каждое. Не в каждом слове были гласные. Мальчик закрыл лицо ладошками.

Первокурсники покинули замок неделю назад и под руководством нескольких преподавателей отправились к заливу близ деревень-близнецов Кель и Виры. Именно там проходила традиционная короткая летняя практика, там же сдавался зачёт, который Оливер Гейр с треском провалил. Но настоящим приключением был местный лес, густой и манящий. Детей самих туда не очень-то пускали, но учителя обещали, что через пару дней они обязательно сходят всем классом на экскурсию и посмотрят на самые удивительные растения. Оливер не был большим любителем ботаники, но в лес мальчику, конечно же, хотелось.

Сейчас, увы, лес был на втором плане. Нужно было делать уроки.

Спустя несколько минут, Оливер, не открывая глаз, потянулся к свету. Свет был мягкий, пушистый; дело шло к закату. У этого света была податливая структура и абрикосовый запах. Оливер невольно улыбнулся. Он любил закат, хоть и редко на него смотрел. Ему это было не нужно. Достаточно было ощущать на себе мягкие лучики заходящего солнца. Оливер взял луч двумя пальцами, потянул осторожно. Лучик ответил, с готовностью принял форму прямого обоюдоострого меча. Простого, без изысков, — другого из закатного солнца и не получится, наверное, — но вполне материального. Гейр постарался запомнить ощущение, зафиксировать в голове последовательность плетения заклинания. В принципе, он делал всё то же самое, что и на зачёте. Только не нервничал, но причина была не в этом.

Всё-таки свет был не тот.

В принципе, это было объяснением, но не оправданием, — неважно, тот свет или не тот, маг света должен работать с любым материалом. И потому удовлетворения от собственной правоты не наступило. Вздохнув, Оливер погрузился в магическую теорию, спотыкаясь на каждом слове и перечитывая каждое предложение по десять раз. Постепенно дело пошло, мальчик вчитался и погрузился в мир тонкостей эфирных плетений, согреваемый лучами заходящего солнца.

Дверь открылась. Оливер нехотя оторвался от учебника, обернулся.
За ним стоял растерянный Гай и разгневанная Лидочка.

— Гейр.
— Что?
— Что не так со светом в лектории?
— Я не...
— Тебе мешает его магическая стерильная природа?
— Не... что? Стери... что?
— Ты понимаешь, что волшебник должен работать с любым материалом?
— Да ясное дело, но...
— Ты не можешь работать с любым материалом?
— Да могу я, могу, но...
— Докажи.

Оливер замолчал. Что доказать? Как?

— Сегодня какой день? — грозно глядя из-под бровей, спросила Лидочка.
— Кажется, четверг, — неуверенно ответил Олли.
— Сегодня двадцать четвёртое июня, балда! Сегодня ночью расцветёт он!
Он? Кто такой "он"?
— Учи вот тебя, дурака... Сегодня в лесу...

Трое детей пододвинулись поближе и принялись о чём-то шептаться.
В глазах Гая было сомнение, в глазах Оливера — решимость.
И только в глазах Лидочки, как и всегда, горел пугающий огонь.

***

Секрет того, чтобы добиться чего-то, — начать.

Ничто в мире не заменит упорства. Не заменит талант — ничего нет обыкновенней талантливого неудачника. Не заменит гений — непризнанная гениальность вошла в поговорку. Не заменит образование — мир полон образованных голодранцев. Всесильны лишь упрямоство и решимость. Поэтому упрямый Оливер Гейр, исполненный решимости, выбрался наружу из домика, одевшись легко и неприметно. Вечер был тёплым, погода хорошей, и рубахи со штанами мальчику показалось вполне достаточно.

В конце концов, пацан одиннадцати лет среди ночи в густом лесу, что может пойти не так?

Всё будет нормально, — успокоил себя Оливер, украдкой пробираясь мимо котеджей, чтобы не попасться преподавателям на глаза. «Награда только для победителей!» Так уж в Ордене воспитывали, Оливер наград вообще не получал никогда. Только и радости, что солнечные зайчики. Даже ёжика, как оказалось, нельзя! Так что в путь!

Согласно древней легенде, — со слов Лидочки, конечно, проверять её слова Гейр, конечно же, не стал, — в эту ночь дивным цветом распустится папоротник, в эту ночь домовые вернутся домой. На это указывали тучи с севера и ветер с запада, и даром ты, Оливер, думаешь, мы тут сидим в глуши посредь леса? Только в эту ночь распускается необычный дикий цветок, чей свет собирают и закатывают в банки аж на целых сто лет, после чего продают его богачам за сто тысяч миллионов золотых за один люмен-грам. Положим, от этой части Грей отмахнулся, — зачем богачу чужеродный магический свет, казалось бы. Но то, что они впрямь оказались в сотнях вёрст от замка Ордена, добавляло версии правдоподобия. И не зря ведь обещали показать какие-то растения, а на ночь строго запретили в этот лес ходить...

Мысль о том, что запрет посещения леса ночью может быть связан с несколько более тривиальными вещами, — например, учителя не хотели, чтобы детей заели волки, скажем, — посетила голову Оливера, но ушла, не застав его на месте. Голова мальчика сейчас не работала, а работала жажда приключений.

Ну и плюс поспорил, что решится пойти в лес и добыть диковинный свет. А спор святое дело!
А если не добуду, — подумал мальчик, — то что-то сочиню.

Непроглядный глухой и страшный лес на поверку оказался довольно жахлой смешанной посадкой. В небо устремлялись мачтовые сосны, похвалялись крепостью ветвей молодые дубы, скрипя на ветру, шелестела липа. Впрочем, Олли не был разочарован, а где-то даже и вздохнул с облегчением. Всё-таки в совсем-совсем страшный лес он, наверное, бы и не пошёл. А на такой, домашний, решимости вполне хватало.

Вечерние приключения пока шли исключительно правильно — их ожидали, они не случались. Оливер осматривал всё вокруг, вдыхая особенный лесной запах, и чувствовал, что настроение улучшается. Оставалось дождаться полной темноты и найти, где же тут неподалёку та самая пресловутая поляна, где растёт диковинный цветок.

Что-то блеснуло под высоким дубом. На секунду обожгло радостной надеждой, но мальчик тут же себя одёрнул. Рано ещё, не стемнело до конца. То монетка какая-то. Или капкан. Или силки.

Конечно, он пошёл это уточнить, не без тайной надежды на то, что всё-таки это будет то самое. Ему казалось, что он ступал осторожно и был внимателен, но вдруг что-то с силой дёрнуло мальчишку за ногу, ударило о землю, выбив весь дух, и рвануло вверх. Пушистый ковёр из листьев и хвои смягчил удар, и на этом хорошие новости заканчивались. Перепуганный Олли висел вниз головой на приличной высоте, а ноги его были надёжно связаны ловушкой-удавкой.

— Всё-таки силки, — пробормотал он.

Ладно. Он маг и волшебник, что ему сделается. Сейчас создадим ножик и срежем верёвку, — решил Оливер, но сначала поглядел вниз. Увиденное его не обрадовало. Он висел на высоте добрых трёх-четырёх метров, и падать камнем вниз с такой высоты даже для такой деревянной башки будет опыт не из приятных. Искать таинственный свет Гейру как-то расхотелось. А захотелось назад в спальню. А потом учить уроки и больше никогда не нарушать правил и слушаться старших.

Что ж. Вот и приключения.

Была слабая надежда на то, что охотник ближе к ночи будет обходить свои капканы и обнаружит Оливера, после чего снимет попавшуюся крупную дичь и отправит домой. Рассчитывать на это было глупо, но ничего, кроме неясной надежды, мальчику не оставалось. Пока можно было мирно повисеть, слегка раскачиваясь, и подумать о своём поведении.

Верёвка натирала ноги, висеть было больно, кровь приливала к голове.
"Я так долго не протяну", — испуганно подумал Оливер.

Отредактировано Оливер Гейр (2021-07-07 11:06:56)

Что ж.
Как говорится, — смеркалось.

Похоже, удача решила улыбнуться юному лорду, находящемуся сейчас в довольно жалком положении. Как только он почти смирился с мыслью о том, что будет как последний енотик до утра болтаться на верёвке, эта пытка кончилась. Улыбка фортуны, впрочем, вышла довольно кривой и плотоядной, — поначалу мальчику показалось, что тут-то ему и пришёл аминь. Ни ноги, ни руки больше не ощущали никакой опоры, никакого давления. Оливера окутала невообразимая, страшная, захватывающая дух легкость. Он не успел ни о чём подумать, только сердце пронзил укол страха, а затем вдруг оказалось, что он не падает, а спускается на землю по какому-то растению, достаточно плавно, чтобы приземлиться невредимым. Так и не успев сообразить, что происходит, Гейр обнаружил себя сидящим на траве. Живым и здоровым, хоть и несколько перепуганным.

Конечно же, произошло всё не просто так. Он помнил, что никаких растений под ним не было, а верёвка вряд ли могла развязаться сама. Спаситель показался из кустов. Рассмотреть его Оливер толком не мог, но оценил светящиеся в темноте глаза. И голос тоже оценил.

Первым импульсом было вскочить и бежать. Но ноги не послушались мальчика, — то ли из-за страха, то ли из-за того, что онемели в злосчастной ловушке. Да и спуститься-то он спустился, а ноги всё равно были всё ещё связаны. Оливер зажмурился изо всех сил, помотал головой, и снова несмело взглянул на пришельца, не без тайной надежды, что тёмный силуэт исчезнет вместе со своими светящимися глазами. Увы, было непохоже, что спаситель собирается куда-то исчезать. Рассмотреть его тени Оливеру толком не удавалось, но оно было и к лучшему, потому как то, что он видел, не оставляло сомнений в волшебном происхождении мистического существа. Юному волшебнику не оставалось ничего другого, кроме как отвечать.

И он ответил:
— Я... гулял, — ответил Оливер.

Погулял? — ехидно спросил кто-то внутри мальчика.
Гейр, похоже, в очередной раз по обыкновению нашёл самый удачный ответ. Мальчик вздохнул.

— В смысле... извините, — поспешно добавил он, надеясь, что выглядит не совсем уж конченым кретином. — Так это, оказывается, правда... то есть, я знаю, какая сегодня ночь! Я из-за этого и гуля... гулял, потому что... ну потому что сегодня такая ночь! И это... спасибо.

Взгляд мальчика скользнул по чернеющим сверху кронам деревьев, между которыми пробивался свет первых звёздочек.
Страшно было — жуть. Но вместе с тем до жути интересно.
Приключения, о необходимости которых так долго говорили, обрушились на светловолосую голову со всей неистовой силой.
Оливер с трудом выпутался из верёвки, панически раздумывая — бежать или не бежать, но решил, что бежать уже как-то и бессмысленно.

— Я да, я знаю, что опасно в лесу. Но я, если честно, не просто... гулял.

Мальчику казалось, что он запомнил легенду, но стройное изложение в голове рассыпалось, не вспоминалось толком, а от легенды, по сути, остались только неясные обрывки, ощущение, как от яркого сна, который, проснувшись, мы полностью забываем. Помним лишь, что был какой-то сон — и только.

— Если честно, мне нужен светящийся цветок, — негромко произнёс Олли, немного успокоившись. — Если, конечно, это именно такая ночь, как говорят в легенде. Ну который, короче, раз в сто или сколько там лет цветёт... светится! Если не ошибаюсь.

Отредактировано Оливер Гейр (2021-07-09 01:07:19)

Что?.. Девочка?

Оливер поднялся на ноги, отряхнулся. Всё оказалось совсем не страшно. Он украдкой осмотрел девочку-спасителя... спасительницу? Мальчик всё-таки родом из Эльмнота, государства терпимого и цивизованного, в отличие от некоторых прочих, и хоть и был наследником древнего рода, но родился и вырос всё же среди обычных людей, поэтому традиционного аристократического презрения к зверолюдам не испытывал. Да и вообще, сияющие в темноте глаза это красиво, а тёмный мех — роскошно. Что ж тут презирать?..

Глаза, впрочем, больше вроде как не светились. Или то со страху показалось? Мистический ужас отступил. Не до конца, конечно, — Оливер ощущал, что девочка с ним говорит с позиции силы. Ну и, судя по тому, как она ловко его поймала каким-то растением, в магии она делает куда большие успехи. Гейр невольно и некстати вспомнил о Лидочке. Может быть, девочкам почему-то проще плести волшебство?

Мальчик помялся.

— Ну, я если честно... — сказал он, — не думал. Я и срывать-то его не хочу, цветок этот, сокровище, значит. И вообще цветы не очень-то. Не разбираюсь. Но он светится, говорят, а мне как раз свет от него и надо!

То ли похолодало, то ли ещё что, но Оливер почувствовал озноб. Осознавал ли он, что миссия по поиску небывалого цветка будет опасной? И да, и нет, ну то есть, в смысле, что считать за опасность. Провисеть всю ночь вниз головой было не столько опасно, сколько скучно, раздражающе и больно. А теперь и не скучно и пока не больно, а вот опасно ли? Пожалуй. Пока что Гейр решил быть вежливым и учтивым. Но вопрос класса "а сама-то почему" он всё-таки решил задать.

— Скажите, леди, — мальчик машинально поправил растрепавшиеся волосы, — а вы почему в лесу в такое время? Раз детям сюда нельзя, а я, может, и постарше-то буду! Или вы тут живёте? Тогда...

Оливер осёкся, вдруг осознав, что завороженно следит за ушками волшебной девочки. Спохватился, отвёл взгляд.
Вряд ли это осталось незамеченным.

— Извините. Просто у вас... у тебя... вас ушки, — робко добавил он, смутившись.

По уму, надо было начинать бежать, послушавшись волшебную девочку. И в другое время Оливер бы так и сделал, но тут какое-то неожиданное упрямство не дало ему этого сделать. Он ведь на самом деле за этим и пришёл! Друзья будут расспрашивать, а он что? "Увидел огоньки и девочку-волка и убежал". Что-то гейровское, медвежье сопротивлялось такому итогу. Он Гейр! Он маг! И вообще...

Ну и плюс бежать по тёмному лесу в никуда?
Чтобы сожрали всякие огоньки ещё вернее?
Нет, с девочкой с приглашением было как-то поспокойнее.

— Я тоже, может, хочу приглашение, — буркнул он. — Если что, я с вами.

Набегающие огоньки были ему незнакомы.

В Ордене Оливер обучался всего ничего, при всем при этом он учился понемногу, чему-нибудь и как-нибудь. Прав, прав был наставник, что даром преподаватели время на Грея тратили, даром с мальчишкой мучился самый искусный маг... А вот если бы в светловолосой голове жили хоть какие-то мозги, то обращал бы тогда Олли внимание на речи учителей. Глядишь, пошло бы впрок. Как вот, например, сейчас. С утра казалось, что единственным развлечением за день будет составление рунных уравнений, а оно вот как все обернулось.

Интересно, получится ли создать такой же?

Нужно было напрячься и подумать. Конечно, использовать свет Оливер мог, но свернуть его в шарик, что светил бы вокруг, ещё не пробовал. Мальчик нахмурился, постарался вспомнить. Теорию-то он в целом знал: сначала идет стандартное плетение с концентрацией энергии в кончиках пальцев. После того, как задана необходимая геометрия нормали формулы, необходимо разместить на получившейся сцене один или несколько источников света, настроить их свойства и ментально включить их. В зависимости от реализации, на сцене могут присутствовать восемь источников света. Почему не больше — Оливер не помнил.

Так, — запаниковал Олли. Еще раз. Что мы знаем, что умеем? Впомнилось три варианта магических источников. Источник направленного света, который расположен в бесконечности и имеет выделенное направление освещения. Это сделать мальчик не решался. Точечный источник света, расположенный в конкретной точке пространства и освещающий равномерно во всех направлениях. Для него также можно было задать эффект затухания света с расстоянием. И еще можно было сотворить пустотный светопрожектор, но вот как делается пустотный светопрожектор, Гейр и вовсе забыл. Совершенно.

Он постарался встать твердо, сложить измазанные пальцы. Почему-то именно сейчас в руках появилась предательская дрожь, а это был тревожный знак, — особенно когда складываешь заклинание, которое ранее не практиковал. Точечный источник света, будет, значит, где-то здесь...

Плавно взмахнув рукой, Оливер неожиданно для себя самого точно провел первые линии нормали. Воздух затрещал, поднялся небольшой ветерок. Воодушевленный успехом, мальчик принялся ментально привязывать источник света, но вдруг нога на листве уехала прочь, и плавное выверенное движение малолетнего кудесника превратилось в вульгарные взмахи руками. Это существенно изменило геометрию нормалей, и разозленный Оливер неосознано отдал в заклинание куда больше сил, чем оно требовало, вместо того, чтобы снять плетение.

Не то чтобы света это не дало, совсем наоборот — полыхнуло так, что на мгновение яркой словно полуденное солнце вспышкой осветило всю округу, окрестности, возможно, весь лес и вообще всё на свете. По крайней мере, именно такое создалось ощущение. Когда разноцветные пятна в глазах Оливера утихли, он огляделся, пытаясь понять, что ж теперь будет-то.

Теперь бежать уже точно было поздно.

— И... извините, — виновато сказал Оливер.

Тусклый источник света колыхался над левым плечом мальчика.
Света от него было не больше, чем от свечки.

Бедный огонёчек, посветив так недолго, погас. Мальчик расстроенно вздохнул. Судя по звукам, лес растопырил все свои хащи и протянул корявые крючья веток за юным Оливером, чтобы утащить в бурелом, где и сгинет молодой граф... Так что оно и к лучшему, что погас маленький волшебный светлячок. Не на что там, в лесу этом, смотреть. Светлячка было жалко, но...

Но и себя Оливеру было жалко и помирать в буреломе тоже не очень хотелось. Учитывая, что каждое следующее деяние молодого кудесника обстановку только ухудшало, мальчик решил довериться девочке. Судя по всему, она знала, что тут вообще такое творится, и вполне была способна этому противостоять. И, чем тень не шутит, даже вытащить Гейра из этой передряги, в которую тот впрыгнул с двух ног.

Он кивнул и взял протянутую руку... лапку? Да, это была именно лапка. Как и любая лапка зверя, она имела подушечки, и трогать её было очень приятно. Почему-то совсем не то же самое, что идти за руку с какой-то другой обычной девчонкой. Там идёшь такой и думаешь, поскорее бы это кончилось, и вообще, он уже не маленький, за ручки ходить. А тут другое! Тут ЛАПКИ!

— Я... выражаю почтение, — сказал он. — Понял, не дурак. Просто... такой день.

Мальчик почувствовал, что у него запылали щёки. Вокруг бушевал ветер, что-то царапало и клекотало, нет-нет да и прошмыгнёт по ногам какой-то холодок, завоет сыч, да и по коре что-то неясное, почти невидимое пробежит. Но почему-то как только Оливер взял девочку за руку, ему стало куда спокойнее. Конечно, он и не собирался её отпускать.

Смущение, впрочем, не проходило. Оно немного раздражало, потому что мальчик понятия не имел, откуда оно взялось. Но зачем она его спасает? А может, она сейчас сама его отведёт в какую-то нору и там превратится в дикую волчицу и его съест? Допустим, но почему не сделать этого прямо тут? Так что нет... И почему решила показать ему цветочек? За какие заслуги? "А может быть... может быть я красивый?" — подумал Оливер.

Да что за чушь... Он тряхнул головой, отгоняя идиотские мысли. Других мыслей, однако, сегодня в голове Гейра не водилось, поэтому он просто начал тупо считать шаги, сосредоточившись на том, чтобы не отпустить девочку и не обращать слишком уж много внимания на творящийся вокруг злобный ужас.

Говорить он тоже опасался и лишь покорно шёл, повинуясь воле девочки-волчонка. Ведь он даже имени её не знает, не спросил. И сам не представился. Оно и понятно, не до того было. А сейчас как-то уже и не к месту будет...

Словом, всё было очень сложно!
Поэтому Оливер решил — будь что будет.
Заведёт в нору и съест — значит, судьба такая.

Такой день.

Отредактировано Оливер Гейр (2021-07-13 14:19:56)