Пунцовые тучи мягкой плёнкой заволокли предрассветное алое небо. Взбитая от набитой походным скарбом поклажи пегая лошадка уныло ковыряет рыхлую, мокрую землю у солидного, обрамленного коваными из железа воротами, особняка. Её струпья поводьев крепко сжимает вымокший соленым потом от влажного утреннего воздуха всадник, - худощавый, жилистый моложавый паренёк. Его костюм ему как-бы несколько не в пору, ведь плечи сюртука неуклюже свисают неуместной каймой, а из измятых дорогами сапог топорщатся коротковатые по щиколотку серые панталоны. Несколько погодя раннего гостя встречает безмолвный привратник, - дряблый седой гном, - и, грузно перебирав множество ключей на связке к иному множеству замков, помогает пристроить лошадь в хозяйскую конюшню. Меж других, буйных нравов лошадок, пегая лошадь в отведенном ей стойле лишь бледная тень нищей старости. – Вас давно ожидают! – гортанно бурчит привратник, маня гостя внутрь каскадов истинно барского дома.

Винтовая лестница, вырезанная руками плотников из податливого тиса, вела тропой из восточных ковров на второй этаж, где и ожидал путника в отдельном кабинете Матиас Рубель, знаменитый любитель древностей и, как следствие, роскоши. Следуя ловко за тучным гномом, гость то и дело умело примечал с дюжину масляных картин, пару-тройку бронзовых статуй, да и даже золотые блюдца, чье предназначение явно не имеет отношение к сервировке яств. – Прошу Вас! -  привратник отворил дубовую дверь и, пропустив вперед гостя, тяжелой поступью засеменил перед ним звеня ключами. Путник невольно присвистнул. Кабинет, достигая истоков речного апогея безвкусного богатства, почти прямиком к потолку бил ключом из пены перевязанных пергаментами редких изданиями книг, хаотично разваленных украшений разной величины и достоинства. Венцом же изысканного ханжества являлся водруженный в центре стола из красного дуба гигантский золотой глобус, мерцающий в лучах занимающегося солнце. За ним, - за этой вылитой из золота реликвией жадной тупости, - топорщился клок кожного покрова лысеющей макушки. – Мистер Рубель, позвольте представить Вам, - Лестер Лерой! – торжественно, захлебываясь от удовольствия, оповестил лысеющую макушку гном.

Привратник удалился и Матиас Рубель, скрюченный смуглый аристократ в пятом поколении, оторвавшись от созерцания глобуса со скрипом в локтях предложил Лестеру Лерою присесть напротив. Лестер учтиво кивнул, послушно присел. Между хозяином и гостем на столе стоял золотой глобус так, что видно было только краешек лица.
- Рад приветствовать Вас, мистер Лестер Лерой! Археологи и любители древностей с таким стажем и опытом большая находка! Я так наслышан о Вас! Особенно от Руфуса Грея, - Вы так блестяще провели тогда-то дело с табакеркой! Правда, я думал Вы несколько старше…
Лестер Лерой, мягким баритоном прервал хозяина, причем настолько плавно, будто был озвучен вопрос, а вовсе не подозрительный едкостью упрек.
- Как же я рад приветствовать Вас, мой дорогой мистер Рубель. О Вашей находчивости и любви к поистине редким произведениям, - не побоюсь этого слова ИСКУССТВА! -  ходят легенды в нашем скромном сообществе. Да-да, не стоит удивляться. – перебирая, словно клубок нитей сквозь пальцы, археолог нанизывал внимание Матиаса в липкую паутину слов, - У нас, достопочтенных археологов, есть собственный небольшой клуб, где мы всегда склонны выделять поразительных людей, коллекционеров, чьи способности и нетривиальный вкус поражает воображение. Ведь мы оба, такие разные, но такие родные друг другу люди способны понять, как важна острота ума и присутствие любви, горячей любви к призванию, а не возраст, внешность или положение! – Лестер добродушно улыбнулся и по краям тонких сухих губ собеседника определил, как польщен Матиас.
- И всё же положение – очень важно… - добавил коллекционер.
- Определённо! Вы зрите в точку! Обычным людям не понять таких, как мы, - людей тонкой, душевной организации. Людей искусства!
- Тогда Вы же понимаете, почему я обратился к Вам, когда ко мне попало это… - Мистер Рубель оглянулся, трепетно достал дневник выделанной истрепанной кожей, дрожащей рукой протянул его Лестеру. – Это то, о чем я писал Вам… Артефакт… Дневник Бартоламея Седьмого!
Лестер неохотно принял дневник, затолкал рукопись в нагрудную сумку. Озарился улыбкой. 
- Да-да, точно. А вот допустим взять этот образец достояния, этот… Этот золотой шар удовольствий. Это же тоже самый настоящий артефакт! Ещё во дворе я почувствовал сильные колебания энергии, магии, силы и, скорее всего, силы земли! Ведь Вы нашли его среди прочего! Знаете, мне необходимо изучить его с коллегами в нашей резиденции. Вообще, между нами говоря, - Лестер наклонился вперёд, и теперь смог рассмотреть тщательно песчинки дряхлости, сложившиеся в узор разгоряченного краснотой лицо Матиаса, - я сейчас же готов созвать совет для обсуждения данного вопроса, - ну и для обсуждения дневника конечно, - и начать переговоры о том, чтобы Вы выступили в нашем клубе с лекцией. Даже с серией лекций. Да. Возможно, - археолог перешел на шепот. – Возможно мы издадим затем книгу.
Мистер Рубель охнул, икнул и застыл. Пораженный будущими перспективами, маревом и зенитом предстоящей славы.

Через час с небольшим Лестер Лерой получил от Мистера Рубеля солидную предоплату за изучение предоставленных материалов дневника, расходы на обратную дорогу в коллегию, бесценный артефакт “Золотой Глобус Богов” и новую лошадь, чтобы с комфортом увезти пожитки. За час до этого за несколько миль от особняка в трясине болот крестьянские дети нашли холщовый мешок с кровяными подтёками, прикрытый можжевельником.
Никогда еще Мистер Рубель не спал так счастливо, как этой ночью.