Легенды Янтаря |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Янтаря » Утерянные истории » 11.08.889 год - Скрытая угроза
11.08.889 | Деревня где-то на территории Вайрона | Закрыт |
Главные герои:Оливия Кэйлум - храмовник, Эрноул Дэсиль - демон, действует ингокнито, Генри Шетланд - рыцарь
Однажды в деревне, названия которой нет на картах, начали пропадать молодые девушки и дети. Рутинная ситуация, повсеместно встречающаяся на просторах Вайрона. Все меняется, когда пропадает группа авантюристов, решившая разобраться в чем дело. Орден Цепи отправляет своих адептов, чтобы установить истину. Что ждет их?
Мастер Томас тяжело и рвано дышал, глаза под веками судорожно двигались, в бороде поблескивала слюна. Казалось ещё мгновение и старый инквизитор рывком вскочит с кровати, схватится за булаву и мгновенно найдет решение проблемы этой богами забытой деревушки. К сожалению, просыпался он редко и не надолго, был слаб, мало на что способен и не находил сил дослушать суточный отчет даже до середины, быстро засыпая под голос своей подопечной.
О "проблеме" сообщили даже не местные жители. Молодая, только начавшая разрастаться деревня ещё не обзавелась своей церквушкой, поэтому ради больших празднеств ездили в соседнюю, покрупнее. Её жрец и доложил Ордену, когда проверяя свои записи и книгу учета, обнаружил, что ещё месяц назад получал оплату свадебной церемонии, которая должна была состояться несколько дней назад. Но сам жрец о ней не помнил ничего. Ни кто приезжал и передавал ему увесистый мешочек, собранный всей деревней, ни кого он должен был венчать. В назначенный день не показалось ни телег с гуляками, ни даже мальчонки, которого бы прислали с весточкой за возвратом монет. А решив посетить деревню лично, не обнаружил никого, кто что-то бы знал про скорую свадьбу. Зато обнаружил пропажу одного из своих переехавших сюда воспитанников. И целой молодой семьи, несколько месяцев назад просивших освятить свежий сруб, в который они только въехали. В доме остались все вещи, хотя по нему словно бы ураган прошелся, а на цепи во дворе - истлевший собачий труп. Когда доставучая шавка перестала лаять никто не заметил, как и того, что абсолютно каждому человеку было плевать на то, чей дом стоит рядом с ним.
Оливия прислушалась к постепенно выравнивающемуся дыханию спящего, и подошла к окну, тяжело навалившись на раму локтями. Хотелось подставить лицо мороси, готовой вот-вот опять перейти в ливень. Неделя пути верхом под постоянными дождями, по разъезжающейся под копытами дороге, любого свалит в постель, тем более старика. Девушка просто оказалась закаленней старика, родом из теплого Ларна, или в ней было больше внутреннего огня, ещё не погасшего под гнетом тяжелой работы. Но глаза уже горели, а мигрень мелкими коготками вцеплялась в виски.
Задержав взгляд на промокшем вороне, сидящем на дереве напротив окна, храмовница пробормотала себе под нос тихое и злобное: "Не дождешься!"
Закрыла ставни и зажгла в курильнице новое благовоние, которыми за три дня пропиталась насквозь, и тихо закрыла за собой дверь. Ни старосты деревни, ни его жены в доме не было. И неудивительно. Кумушки сейчас сбились в стайку и шептались где-то подальше от облюбованного Орденом Цепи дома, а у старосты было полно забот. На столе у печи с самого утра стояла неубранная посуда на троих, в одной из мисок так и лежали каша с куском хлеба. Какое-то крестьянское суеверие. Якобы если не накрыть для пропавшего на стол, то он и не вернется.
В доме было тихо, даже дышать хотелось едва-едва чтоб не нарушать эту тишину. Только скрип дерева и тихо шуршащий по крыше дождь. Сын старосты был последним ребенком, ещё не покинувшим родительское гнездо, и вот теперь, когда он сбежал в лес с криками, что обязательно найдет свою возлюбленную, дом словно стал не живым. Парня быстро признали сумасшедшим, потому что никакой Марфы, дочери гончара, никогда не было. Все говорили, что у того есть только мальчишки-близнецы, даже он сам. Даже когда Оливия совала ему под нос платье, явно не подходящее по размеру жене, тот лишь отмахивался, что это старое, а супруга располнела после родов.
Сегодня утром оказалось, что сын у гончара всегда был один. В переписи, проведенной Оливией ещё в первый день, было указано двое.
Пора продолжать работу.
Быстро одевшись в привычную серую форму с кольчугой и прикрепив к поясу стальные меч с баклером, и закинув сумку на плечо, юная храмовница вышла из дома, быстро сверяясь со списком дел на сегодня, пока чернила не начали расползаться от влаги. Она уже поняла, что в этом месте записывать нужно каждую деталь, иначе потом уже никогда о ней не вспомнишь. Но привычный уже за эти дни распорядок обхода сегодня был нарушен. Девушка резко остановилась, прижав к груди листок, и, сведя брови к переносице крайне недружелюбно уставилась на новый элемент расследования.
За спиной у неё находился крытый колодец, и если бы только она знала, что подсказка находится лишь в двух шагах. Но человеческому взгляду не был виден полубезумный и истощенный мужчина во рванье и остатках брони, с простейшим жетоном гильдии наемников на груди, отчаянно скребущий ногтями по срубу колодца. Как и не были слышны и его отчаянные всхлипы: "Имя... Имя..." Для выглядывающих из окон крестьянок это был обычный дождливый серый день, разве что чужаки к ним зачастили.
Веди меня домой, сельская дорога,
По полям зеленным, сквозь леса и реки,
В край холмов зеленных,
В Ларн вечнозеленый…
Тихо напевал себе под нос Генри, аккуратно направляя Пашендаля по раскисшей дороге. Он возвращался домой с далекого севера, где выполнял поручения своего сюзерена в течение нескольких месяцев. Долгое и ответственное странствие подходило к концу, оставалось только достигнуть родных мест, после чего можно было взять перерыв в работе. Поэтому, несмотря на дождь, идущий несколько дней к ряду, распутицу, насквозь мокрые вещи, рыцарь сохранял прекрасное расположение духа. Слишком сильно было предвкушение приближающегося отдыха. Да и что есть дождь для людей – дар Лливелина, что несет живительную влагу изголодавшейся тверди. Конечно, он доставлял сиюминутный дискомфорт, но его вполне можно было переждать. Кутаясь в плотный походный плащ, Генри напевал старый мотив, поглядывая вперед из-под капюшона. Насколько он помнил, впереди стояла небольшая деревенька, удачно расположившаяся на опушке старого леса. Относительно молодое селение, живущее охотой, рыбалкой и, конечно же, сельским хозяйством. Это было неплохое место, чтобы остановится на некоторое время, переждать непогоду и подкрепиться местной рыбой.
“Может даже порыбачить, если получиться найти, где пристроиться. Ммм, в такую погоду должна ловиться большая рыба”.
Перспектива выглядела очень даже соблазнительной, благо у него осталось достаточно монет, чтобы не беспокоиться о финансах. Пришпорив коня, Шетланд преодолел остаток пути до деревни галопом.
Спустя час рыцарь добрался до границы поселения – четкая линия возделываемых земель отделяла эту территорию от дикого леса. Впереди замаячили первые деревянные постройки, тракт обзавелся оградой. С первого взгляда - тихое, спокойное место. Шетланд потянул поводья, сбавляя скорость Пашендаля, ведь никто не скачет галопом там, где ходят люди. Едва он пересек окраину пахотных земель, как у него защемило в груди. Непонятная тяжесть и чувство неестественности набросилось на него со всех сторон. Шетланд остановил коня на месте, прислушиваясь к себе, озираясь по сторонам. Куда бы он ни смотрел, везде его взору открывалась типичная сельская картина. Ни падшего скота, ни мертвой растительности, ни тотемов культистов или следов порчи. Однако же дискомфорт не проходил и не усиливался.
“Тц… Что-то тут все равно не так, - Генри припомнил прошлое посещение этого места, и не вспомнил ничего такого, - проблема точно появилась недавно”.
Глубокий вдох вырвался из его груди, ибо ситуация явно требовала уточнения. Пусть никто его об этом не просил и это явно не его дело, но внутренне чувство справедливости и ответственности не даст ему пройти мимо. Хорошее настроение пропало моментально, уступив место усталости и внутренней злости. В первую очередь на себя самого.
- Давай Пашендаль, - рыцарь похлопал своего скакуна, - твой хозяин только что нашел себе неприятности.
Рыцарь медленно въехал деревню. На улице почти никого не было, лишь редкие “неудачники”, вынужденные покинуть свои дома, спешили по делам, стараясь не задерживаться под дождем. Генри буквально ощущал на себе взгляды местных, что стояли у окон, смотря на незнакомца. Это раздражало, но не было чем-то необычным. Типичная реакция для селений, где нечасто появляются путешественники. Шетланд подъехал к женщине, что возилась у своей калитки. Та обернулась, едва заслышав топот копыт за спиной. Легкий поклон прервал её работу, после чего она заговорила.
- Господин, чем обязаны?
Генри был рад тому, что сейчас не приходилось скрывать свой статус. Хорошая одежда, меч, герцогский герб на дублете, даже под плащом угадывался статус человека.
- Уважаемая, скажи, где дом вашего головы?
- Держитесь этой стороны, - селянка показала направо, - дом с резными окнами, да и знак над воротами новый повесили.
- Благодарю.
Шетланд пришпорил коня, следуя заданному направлению. Жилье местного старосты было легко распознать среди остальных домов. Крепкий двухэтажный бревенчатый дом, украшенный наличниками, обнесенный крепким забором. Над воротами, ведущими во двор, висел сложный геометрический знак, смысл которого ускользал от рыцаря. Однако он не поехал напрямик к старосте, ведь в его поле зрения попал интересный человек. Молодая девушка, явно адепт ордена, стояла рядом с местным колодцем. Читая бумагу в своих руках, она не замечала присутствие постороннего человека за спиной.
“Если тут работает орден, то неудивительно, что я почувствовал опасность. Стоит поговорить с ней”.
Спешившись, рыцарь приблизился к незнакомке справа, стараясь при этом издавать побольше шума.
- Приветствую вас, сестра. Мое имя Генри Шетланд, рыцарь на службе у герцога Ларнского. Могу я узнать ваше имя?
Отредактировано Генри (2022-01-23 19:49:46)
Скука. Эмоция не часто преследующее или не дай Пожиратель внезапное хватающее за причинное место демона, содержать заведение для развлечения было самым лучшим способом — это буквально жить на пороховой бочке. И вопрос всегда в том, какой взрыв получится, стоит случайной искре протиснуться меж уже чуть прогнивших со временем досок. Чаще всего эти взрывы приносили лишний шум в лице массовых драк, либо полезные новости — не важно какие, информация никогда не бывает лишней. Будь то возможное подорожание репы у бабки из близлежащей деревни, плоть до слухов о том, что эта самая бабка на самом деле тысячелетний демон на поводке у культистов. Прогнившие жёлтые зубы отрывают от куска сочного, чуть недожаренного окорока, но до жути сочного и чуть только попадая в рот он начинал буквально таять во рту. С набитым ртом и рукой на бёдрах девушки он, чуть наклоняясь говорил: «слыхали, того демона неделю не могли понять — вот дрянь!». А ему отвечали, запивая мясо крепким пивом: «поговаривают, что владелец этого заведения и сам демон! А он ведь воевал за нашу честь». Они переглядывались, смотрели в глаза удивлённых разговором и новостью девушек, а потом первый восклицал: «да и что с того? Лишь бы выпивка и девки были хорошо, верно?». Кружки с хмельным стукнулись друг о друга, чуть капая пенкой на стол, как бы безмолвно соглашаясь с высказанным. Захаживали к демону и люди служивые, не только королю, ведь грехи присуще даже людям служащим самим всевышнем! Забавно! Языки то разворачиваются у всех, в такой приятной обстановке с милой девушкой и кружкой пива за столом. И потом эти милые птички, будто вороны Эрноула разносят рассказанные им секреты службы — так и работаю его "вороны", не летая при этом меж столов и посетителей.
И одну интересную информацию поздно вечером на кончиках перьев принесла одна из жительниц «дома», рассказала своей подруге, а другая своей и так по цепочке, пока старик, пахнущей странными травами не узнал эту информацию, рассказав её за привычной ночной беседой с демоном. Что могло так заинтересовать Эрноула? Конечно, помимо повышение цен не репу. Второе по интересу — всякие неподдающиеся логике явления и те, кто их создают. А если делом заинтересовались храмовники — это значит, что виновник исчезновений точно не обычный человек.
«Ну и кто из вас хочет разведать обстановку?», он сидел в освещённом свечами кабинете, потягивая крепкий чай, хоть и Эрноул не видел птичьих, он догадывался, что те пересматривались и выбирали "добровольца". «Я могу, отец», грустно протянул ворон, которого крыльями выталкивали спланировать на балкон Эрноула. «Молодец, я найду тебе в подарок самого молодого телёнка, а пока отправляйся в ту деревушку, как её?...». Название было не столь важным, главное её нахождение вдали от крупных городов. «Наш виновник слишком стеснительный? Или в подвале какой-нибудь харчевни проводи собрания культисты Пожирателя?».
Ворон летел несколько дней, встретив в какой-то момент людей в доспехах с гербом, отчего ворону стало намного легче вести наблюдение и последующую слежку. Всё это время бедному демонёнку приходилось гонять птиц и подъедать за обычным людом, как какой-то ворон. Но зато благодаря этому ему удалось узнать имена и звания прибывших сюда храмовников.
«Я уже несколько дней словно брошенка питаюсь отходами...», «у вас даже нет внутренних органов, мог бы и не напрягаться», «...Это не важно, отец! Я уже знаю имена всех этих тупорылых "божьих детей", храмовников за которыми следил, но хуже всего то, что мне сейчас приходится мокнуть под дождём! Хуле зыришь, малолетняя шалава!», ворон вскинул крыльями и каркнул на девушку, смотревшую на него из дома. «Помни о сочном мясе телёнка, которое тебя ждёт, когда мы завладеем этим существом». «Тогда вам стоит направиться в эту глухомань сейчас, а то не успеете».
Прелестно, просто прелестно. Мало того что разбираться в происходящем в деревне приходится одной, так ещё и совершенно лишние люди лезут под руку.
Молодая храмовница не собиралась обманывать рыцаря в том, что ему тут хоть чуточку рады. Поэтому осматривая его с ног до головы сохраняла всё то же недовольное выражение лица. Среднего роста и кажущаяся хрупкой светловолосая девушка в форме вряд ли соответствовала тому образу, который рисует воображение жителей Вайрона при одном только упоминании слова "храмовник". Слишком молода чтоб с ней считаться, достаточно взрослая, чтоб не жалеть как продрогшего ребенка. Прижимает к груди бумаги и слегка сутулится, будто на неё взвалили неожиданно тяжелую ношу. Так и было. Если бы только всё прошло как надо, они со стариком бы приехали, обнаружили проблему её силами и устранили его. В худшем случае установили бы наблюдение и вызвали бы подкрепления через ту же соседнюю церковь. Но теперь она здесь одна, почти беспомощная, сбивается с ног и разрывается между уходом за больным и работой.
На лишнюю секунду задержав взгляд на гербе, Оливия прикрывает глаза, вслушиваясь в голос Генри. Разумеется, она знает чей это герб, какие люди встречаются среди носящих его и мысленно смакует фамилию рыцаря. Вспомнит, не вспомнит? Пустота. Либо из бастардов, либо она просто не за то цепляется.
Плевать. Он на службе Вайрону, вроде бы человек и, что самое главное, от него не несет магией как от каждого третьего дома здесь. Если боги дают тебе ключ, спрашивать от чего он не принято.
Выпрямившись, девушка убирает записи во внутренний карман кафтана, пока они окончательно не размокли. Наконец соизволяет взглянуть на рыцаря не как на пристающего с распросами зеваку. Но усталость никуда не делась - всё так же отдается болью в голове, сквозит в голосе.
- Да будут всегда благословлены верные воины Вайрона. Я - Оливия Кэйлум, ученица Ордена Цепи. - пару лишних секунд удерживается взгляд рыцаря, но после интерес переключается обратно на его снаряжение и коня. - Деревня не закрыта, но я не могу обещать что переночевать здесь будет безопаснее чем в лесу. Лучше всего вам было бы отправиться южнее, в соседнее село, с церковью и постоялым двором, но до него ещё день пути. Если, разумеется, вы прибыли сюда не с конкретным делом.
Вопросом это не было. Хотелось просто махнуть рукой и приступить уже к обходу. Навещает родню, приехал по делу - плевать. Разве что скажет что полезное для расследования. Например, что в прошлый визит родни у него точно было больше.
- Деревенский староста сейчас где-то у соседей... пьянствует. Или копает... овощи и пьянствует в поле. - храмовница неопределенно повертела кистью, выказывая всё своё пренебрежение делами селян. - Единственное подходящее для размещения лошадей место в том амбаре. - взмах рукой туда же, где сейчас отдыхали и их с наставником кони. - Условно безопасный для ночлега только этот дом. В нём как раз освободилась спальня от сына старосты.
Так и сквозило мрачной иронией. А что делать? Разумеется, можно было отправить рыцаря стучаться в другие дома, но с какой вероятностью завтра никто даже не вспомнит о его приезде? Только вдруг новый конь в хозяйстве появится.
Отредактировано Оливия Кэйлум (2022-03-13 20:37:04)
Пред рыцарем предстала юная дева, крепко снижающая лист бумаги в своих руках. Холодный взгляд ярко алых глаз, казалось, прожигал человека насквозь в непостижимом для обывателя стремлении. Генри был сбит с толку, не понимая, чем вызвано такое недовольство храмовницы. Однако стоило ему приглядеться повнимательней, как все стало на свои места. Девушка имела при себе прекрасную броню и оружие, но не носила главного символа охотников за магами – магических оков. Прекрасно помня устав храмовников, Шетланд был уверен, что ученицу никогда не отправят без более опытного напарника. Получалось, что её эмоциями двигали раздражение, возможно даже страх. Ситуация складывалась не простая. Предчувствие не обмануло рыцаря – в округе явно случилась беда, причем связанная с магией, раз здесь уже работают храмовники. Но факт отсутствия старшего охотника в данный момент порождало множество вариантов, причем один был хуже другого. Столкнули ли они уже с порождениями зла, понеся потери, или же это все стечение обстоятельств?
“Надеюсь, охотница не будет слишком горделивой и поделится информацией… Ради общего блага”
Наконец незнакомка прячет свои записи, переключая все своё внимание на рыцаря. Её голос, полный усталости, но при этом не теряющий уверенности и звонкости разносится по двору. И первое, что приходит на ум – девушка явно не простолюдинка. Простой люд, даже имея ранг ученика храмовника, никогда не был таким заносчивым и высокомерным. Возникшее в тот момент подозрение, что перед ним дочь мелкого дворянина, позже косвенно подтвердились.
Генри, будучи старше и рассудительней, проигнорировал грубость со стороны совсем еще юной девушки. Он не хотел сейчас обострять ситуацию ссорой с храмовником, несмотря на то, что заслуживал более почтительного отношения. Движимый лишь чувством рыцарского долга, Шетланд все ещё хотел разобраться с появившейся на его пути проблемой, к которой не имел никакого отношения.
- Если все так, как вы говорите, то это означает, что вы на задании. Могу ли я узнать, где ваш ментор? Где местный голова, почему он не помогает вам по службе?
Ответ последовал незамедлительно, правда только частичный, ибо цель их присутствия здесь не была озвучена. Шетланд решил подойти с другой стороны, стараясь узнать всю правду.
- Вы говорите, что дом старосты условно безопасен. Значит ли это, что в округе поселилось могущественно Лихо? Знаете, я возвращался в родные края, следуя с дальнего севера. Стоило мне вступить на эти земли, как огромное чувство опасности и страха поселилось в моей душе. Я не чувствителен к магии, однако, все моё естество подсказывает мне, что имено она тут замешана. Вы – явное подтверждение моим догадкам, а отсутствие вашего наставника лишь усиливает мои опасения. Можем ли мы поговорить откровенно, например, в доме?
Генри оставил коня у ближайшей коновязи, после чего открыл дверь в парадную большого дома, намереваясь пропустить девушку вперед.
"Я хочу знать от чего могу сегодня умереть и говорить со взрослым человеком, а не с ничего не значащей соплячкой." Рыцарь мог быть сколь угодно велеречив, вежлив и горделиво выпячивать грудь с гербом, чтоб никто вдруг не усомнился в его статусе. Суть и так была прекрасно понятна за всей этой фальшью.
В благородных рыцарей, стремящихся нести добро и оберегать слабых, Оливия перестала верить в тот самый день, когда ступила на путь храмовника. Ладно, может быть один старик ещё и бродил где-то по дорогам Вайрона, если не рассыпался ещё. Но он исключение. А этот... Какой же Шетланд весь из себя светлый. Светлые волосы, ясные глаза неравнодушного человека. Излучает ауру понимания и соучастия. Спасибо хоть не в парадной белой форме с золотым драконом у сердца, как из того сборника сказок, что нянечка читала на ночь.
"И ведь когда-то я мечтала стать такой же." - безуспешно пытаясь удержать печальную улыбку, храмовница проходит в дом мимо рыцаря, не удостоив его даже кивком. Что уж толку, он всё равно будет вознагражден желанными ответами.
Придется отложить патруль. Может и распогодится за это время.
В доме просторно - с того момента как дети выросли, нужда в большом количестве утвари пропала. Много дверей - когда-то скромная изба пополнялась пристройками, становившимися комнатами, и разрасталась вширь. Сыновья старосты приводили сюда невест и долго колебались - остаться под крышей стариков-родителей или уехать попытать счастья в другом месте. Воздух сухой и теплый, на диво, при такой-то хмари за окном. Пропитан церковным ладаном и какими-то травами, вызывающими ассоциации не то с лазаретом, не то с ритуальными залами жрецов Хилиата. Ставни плотно закрыты, а мрак разгоняет единственный фонарь при входе. От него храмовница зажигает чадящие жирные свечи, одну за другой, и ароматную лампаду.
Пыльно. Обычно деревенские хозяйки поддерживают чистоту, веря что из грязи родятся мыши и нечисть. Если не убиты горем. Жилой дом, не бедствующий, казался полузаброшенным. Там в углу никем не поднятое полотенце, там цветочный венок давно иссох и начинает осыпаться.
На столе так и расставлена грязная посуда, одна из мисок нетронута. Скоро хозяюшка вернется, наплакавшись подружкам. И возьмется за работу, чтоб забыться. Храмовница сгребает тарелки в сторону, жестом приглашает рыцаря садиться. Двигается по кухоньке словно сонно, пытаясь к чему-то прислушиваться. Отодвигает заслонку печи, выставляет на стол едва теплый хлеб, кувшин молока. Дернувшись от внезапной мысли, снимает с него крышку и комнату быстро заполняет неприятный кислый запах и крышка возвращается на место. Кувшин на столе сменяет кружка бульона.
- Ещё утром оно было свежим. Местную травницу селяне бы с радостью сожгли, обвинив в ведовстве, если бы она не пропала раньше. - девушка продолжает хлопотать, по-хозяйки выставляя продукты на стол и прекрасно зная где что лежит.
Мысль о том что она здесь такой же гость, даже не могла возникнуть. Староста отдал свой дом под квартировку Ордена. И не то чтобы у него был выбор.
- Её хижина стоит разгромленная, но таких здесь уже много.
Сказать или не сказать? Звучит как начало страшной сказки, может тогда славному герою отобьет желание лезть куда не просят? Оливия задерживает оценивающий взгляд на рыцаре, наконец определившись, как его можно применить.
- И от неё не несет магией, как здесь на каждом десятке шагов. Только кровью. И никто из селян, конечно, не помнит, что у них была знахарка, даже переживают, что роды принять толком некому.
Наконец, храмовница сама садится за стол и кладет на него простую, самостоятельно начерченую карту деревни. Дома часто обозначены схематичными квадратами - несколько перечеркнуты. Краткие подписи имен - видимо жильцов. Напротив почти половины - знаки вопроса. Не зачеркнуты остались человек сорок. У квадратика помеченного "староста" три имени. Мужское, женское и еще одно мужское, с вопросом и пунктирной линией, ведущей к заштрихованной границе карты - лесу.
Тонкий палец с обрезанным под корень ногтем стучит по дому на отшибе. Как раз травницы. И рядом с ним тоже вопрос, даже без имени.
- Каждый день людей в деревне становится всё меньше. Просто исчезают. А даже члены их семей забывают о том, что они когда-либо существовали. - в очередной раз прислушавшись, девушка улавливает тихий кашель из одной из комнат. - Мой наставник... - пауза затягивается, пока Оливия подбирает подходящие слова. - Не в строю. Хотите безопасно провести ночь - не покидайте дом. Хотите помочь - доставьте мой рапорт до ближайшей церкви. Разумеется, там же получите компенсацию за труды.
Положив на стол листок с тем самым перечнем людей, с которым собиралась делать обход, Оливия достает из сумки принадлежности для письма и добавляет новую строку:
Генри Шетланд, рыцарь Ларна.
Запись обрывается и храмовница вновь поднимает вопросительный взгляд на мужчину.
Отредактировано Оливия Кэйлум (2022-03-20 16:41:58)
Ученица, не удостоив собеседника ответом, прошла в открытую дверь, скрываясь в полумраке сеней. Рыцарю ничего не оставалось, кроме как следовать за ней, в надежде получить ответы на свои вопросы. В своей голове он уже обдумывал универсальный набросок плана, базис на который будет наносить поступающую информацию и уже в зависимости от результатов – принимать решение. Сколь велика угроза, как быстро она распространяется, скольких уже коснулась, ожидается ли подкрепление. Очень многое теперь зависело от того, что ему расскажет высокомерная храмовница, чей скверный нрав мог вывести любого из себя.
Рыцарь двигался следом за девушкой, преодолевая одну затемненную комнату за другой. Внимательный взгляд человека, знакомого с крестьянским бытом не понаслышке, примечал множество тревожных деталей – пыль, расставленные в беспорядке предметы и вещи, за домом явно не следили. Неряшливость можно было бы простить халупе, но не обиталищу деревенского головы – первого человека в деревне. Для хозяйки было бы бесчестьем неумение вести домашнее хозяйство. Не меньше Генри беспокоила окружившая их тишина, что прерывалась только скрипом деревянных половиц. Где же обитатели этого огромного дома, где громкие голоса детей, мерный стук прялки, запах готовящийся еды? У Шетланда складывалось впечатление, будто он шел по склепу, что по недоразумению назвался домом и с каждым пройденным шагом он все больше убеждался в своей правоте.
В итоге они оказались в просторной кухне, выходящей окнами прямо на фасад дома. Деревенский голова был человеком состоятельным, так что вместо привычного пузыря, украшавшего остальные деревенские избы, застеклил окна. Слабый дневной свет, едва проникающий сквозь грязные стекла, вместе с единственным масляным фонарем кое-как освещают интерьер. С первого взгляда было понятно, дом знавал лучшие времена. Большое количество качественной утвари лежало в беспорядке, полотенца, скатертях, не стиранные с десяток дней, были покрыты легким слоем пыли. Грязи, затхлости в доме не наблюдалось, так что можно было прийти к выводу, что беда пришла сюда не более чем с полмесяца назад. Рыцарь откинул капюшон с головы, однако не спешил снимать плащ. Поправив меч, он уселся на указанное место, терпеливо наблюдая, как юная храмовница ловко управляется тарелками и кувшинами.
“Глядя на неё не скажешь, что она способна походить на примерную хозяйку”.
Лишние мысли были отодвинуты в сторону, когда мисс Кэйлум негромко заговорила, одновременно накрывая на стол скудные угощения.
“Можно ли сделать вывод, что единственным близким к магии человеком была травница. Так или иначе, она один из столбов поддерживающих быт отдаленных деревень, интересно, жив ли местный кузнец, плотник. Случайность ли это или намеренное сотрясение местных селян”.
Генри продолжал внимательно слушать, не перебивая докладчика. Последние её слова заставили его хорошенько задуматься. Шетланд имел крайне специфические познания в магии. Малознакомый с магической теорией, он, однако, прекрасно знал, чего ожидать от боевого колдуна, как ему противостоять или помогать в бою. В вопросах, не относящихся к военному применению, Генри был осведомлен лишь поверхностно. Свою неграмотность он собирался покрыть логикой и опытом.
“Как так получается, что буквально все забыли о человеке, жившим рядом с ними, так еще и выполнявшем чрезвычайно важную работу. Можно ли предположить, что на всех жителей деревни действует одно большое заклинание… Интересно, что она хочет мне показать”.
Рыцарь неотрывно следил за действиями храмовницы. Развернутый на столе лист оказался картой селения, пусть и схематичной, но довольно подробной. Пусть и с трудом, Генри смог прочитать перевернутые слова, заполнявшие большую часть карты.
“Карл, Франс, Элейна. Некоторые имена под вопросом, пропавшие?- он продолжал знакомиться с картой, - Так, это дом старосты. Только три человека?! Значит и их не обошла беда”.
Девушка продолжает свой рассказ, в общих деталях описывая ситуацию, прерываясь, когда слышит тихое покашливание в соседней комнате. Кроме новостей о наставнике – одна сплошная вода. Генри не знал, кто учит храмовников составлять доклады, но её учитель явно оплошался. Получалось, что выбывший наставник слег с болезнью и никак не может помочь в расследовании. Отсутствие травницы осложняет дело, ведь без её знаний поставить на ноги старого охотника будет затруднительно. Но вот остальное было совершенно не понятно и дело даже не в магии. Шетланд, услышав то немногое, что смогла сходу предоставить молодая охотница, понял – ситуация крайне серьезная. Тут происходит что-то грандиозное и чрезвычайно опасное, и нехватка огромного количества данных приведет к печальному исходу для оставшихся жителей деревни.
“Вот только поделится ли знаниями мисс Кэйлум или дальше будет строить из себя самодостаточного охотника?”
Рыцарь положил руки на стол, сцепив пальцы в замок. Прикрыв веки, он на пару мгновений собирался с мыслями, после чего заговорил.
- Мисс Кэйлум, у меня есть вопросы, на которые я прошу вас ответь без утайки. Пока я не понимаю происходящего, я не буду принимать никаких решений. Во-первых, как давно начались здешние ненастья? Сколькие уже пропали, как быстро это происходит? Что было на местах преступления? Вы установили первоисточник проблемы – это заклятье, болезнь, деструктивный культ? Однако учитывая тот факт, что у местных проблемы с памятью, можно подумать о заклинании, простите мою самоуверенность.
Генри снял с пояса флягу, быстрым движением отвинтил крышку и сделал несколько глотков.
- Во-вторых, как давно ваша пара ведет это дело? Исчезал ли кто-то при вас? Помните ли вы о пропавших, нет ли у вас проблем с памятью? Вы уверенные, что местные не врут вам в лицо? Знают ли в ордене, что тут происходит?
Подозреваю, что несколько постов будут просто болтовней.
Отредактировано Генри (2022-03-23 15:55:37)
По мере того как рыцарь говорил, молодой храмовнице всё больше и больше приходилось прилагать сил, чтоб не вскочить с места и не ударить по столу кулаком. Ну что за идиотизм? Какое решение он там собирается принять? Их может быть всего два - уехать утром и уехать утром с письмом, было бы из чего выбирать! Почему он считает, что имеет право мешать оскорбления с извинениями и лезть в дела Ордена, словно допрашивая дворового служку в своём Ларне?
Уже написанное завершается точкой и перо максимально аккуратно откладывается в сторону, хотя хотелось бы его швырнуть. Не в человека, нет. Крупиц самообладания пламенной дочери герцога хватало, чтоб бросаться на людей лишь со словесными нападками. Ну, в большей части случаев. Теперь девушка почти отзеркаливает позу мужчины, так же сцепив пальцы в замок.
- Вы видимо устали после трудной дороги, сэр Шетланд. И забываете кто перед вами находится и при каких обстоятельствах. У вас есть полное право покинуть эту деревню поутру, как можно раньше. Потому что у всех кто задержится здесь дольше этого права не будет. - на лице маска вежливой усталости, но глаза выдают с головой, горя от злости и... Жалости? - Единственная причина по которой на въезде вас не встретили флаги Ордена, пополам с черными, и ополчение, заключается в том, что жители деревни действительно не понимают, что с ними что-то не так. Сейчас всё их горе заключается в том, что поля почему-то засеяны втрое больше, чем они могли бы обработать, много бесхозной скотины пришло из соседних деревень, да сын старосты сошел с ума и убежал в леса искать девушку, которой никогда не рождалось. На любое несоответствие они найдут себе отговорку, нужно просто раз услышать самому как они это делают. И когда вы решите здесь задержаться, оставшегося после вас коня они тоже с радостью примут.
Просто сдайся и уезжай, рыцарь. Каждый в этой деревне уже обречен. Её ждет только Очищение, если хоть одна весточка дойдет до Ордена.
- Скорее всего старостин мальчишка был последним человеком, который ещё мог сопротивляться местным чарам. Да, я говорю "чары", потому что вижу магические следы по всей деревне. Почти в каждом дворе, в полях, в лесу. Я пыталась передать письмо с крестьянином в соседнюю деревню, но стоило ему отправиться в дорогу, как он тут же свернул в поля и закопал там моё послание. И клялся, что ничего ему не поручали, а он лишь закапывал замеченную кротовину, чтоб никто ногу не сломал. И каждая пядь земли вокруг была залита этой...
На мгновение девушка прерывается, прикрыв глаза и прижав пальцы к переносице. Под сомкнутыми веками пляшут цветные круги, такие же расплывчатые и нереальные, как и то, что ей приходится выискивать в этой проклятой деревне. Словно собака, шедшая по следу одного зверя наткнулась на огромную стаю, наследившую абсолютно везде. Но эта тварь точно была одна, старые следы затухали, новые появлялись.
- Следами. Тварь одна, забирает за раз столько людей, сколько пожелает и никого не хочет отпускать. Кхм. Кроме сборщиков налогов. - девушка кое-как выдавила усмешку. - Один раз месяц назад она просчиталась и Орден узнал, что здесь что-то происходит. Теперь она стала осторожнее и скорее всего вы, как пока ещё имеющий возможность покинуть деревню человек, привлечете её внимание.
Возможно юной ученице Ордена, на чьи плечи вдруг свалилась непосильная даже для одного взрослого храмовника задача, просто было нужно выговориться не только на бумагу. И человек, который здесь не задержится, подходил на роль слушателя лучше всего. Если рыцарь хочет услышать страшилку и сбежать - пусть. У него эта возможность ещё есть. Может даже запомнит. Жрец из соседней деревни спокойно уехал. Спокойно сдавали мясо и шкуры браконьеры. Сборщик податей остался доволен. Те кто собирался что-то получить и уйти, не подозревая о том, насколько больно было это место, уйти могли. А о других приходилось узнавать по косвенным уликам. Заляпанное гноем и кровью наемничье снаряжение на "старом сеннике" было найдено храмовницей только потому что влюбленная парочка украдкой жаловалась друзьям, что там расплодилось много крыс и негде больше уединиться. Где-то в лесу наверняка лежали останки и сына старосты, про которого тоже забудут, окончив траур.
Дверь открылась без стука, оно и понятно - по неряшливой, но богатой для деревни одежде и собольей шапке, легко было узнать старосту. Когда-то живенький мужчина, борющийся с подбирающейся старостью, теперь осунулся. С легкой оторопью, быстро сменившейся безразличием, взглянув на Шетланда, хозяин дома обратился к храмовнице:
- Там, у вдовьего дома, чертовщина какая-то. Бабы вой подняли и говорят мертвечиной воняет.
По тому с каким равнодушием говорил человек, ответственный за всю деревню, сразу чувствовалось неладное. О своих соседях как о чужом далеком горе. А с каждым произнесенным словом самогонный дух становился всё явственней. Пил, пил староста по-черному, целыми днями, чтоб напиться и забыться. И про сына забыть, и про воющую раненым зверем жену, и про проклятущих гостей, пожаловавших вслед за бедой. Да всё не забывалось, да всё не напивался. Вот и на ногах сейчас стоял твердо и говорил без запинки.
Оливия поднялась, сгребая бумаги в сумку, и поманила рыцаря за собой.
- Вот и возможность увидеть всё своими глазами и получить желанные ответы.
Староста поплелся следом, кинув напоследок тоскливый взгляд на дверь в одну из спален.
Перед маленьким домом собралась целая толпа. Свежий сруб поставили не больше двух лет назад, да не успели доделать - вместо пристройки для скота остался один навес, быстро приспособленный под дровницу. И пахло здесь соответствующе - деревом. И скисшим молоком. И падалью.
Женщины заламывали руки, голосили и стаей окружили одну - молодую, в траурной косынке. Девушка, точнее, молодая мать, была белее мела, даже проявившиеся от несдерживаемых рыданий пятна и едва наметившееся полосы от попыток вцепиться себе в лицо ногтями, не делали её более живой. Вдова рыдала и выла. Женщины рыдали, голосили и спорили. Несколько мужчин топтались на пороге избы, но сделать первый шаг не решались.
Решив, что шансов добиться внятного ответа от женщин нет, Оливия сразу обратилась к мужчинам:
- Что здесь?
- Да вдова Ехорова всё таскала себе молоко и люльки у баб выпрашивала. Всё верила, что ребеночек то у неё родился, в память о муже-то. Только не было у неё пуза-то. Никогда. - охотно подхватил первый, сжимающий в руках обожженную с одного конца палку и из-за этого видно самый смелый и говорливый. За ним подхватили другие.
- Ну, мы жалели. Я вон от малого последнего ей короб отдал, сам колотил. Хоть какая-то радость бы у бабы была.
- А теперь она кричит что её ребенок мертв. И мертвечиной воняет. Кошку что ли пеленала? Или это...
- Украла у кого и задушила.
Вся четверка с надеждой уставилась на рыцаря и инквизитора, ожидая, что чужаки избавят их от неожиданной проблемы.
Что испытывал Генри глядя на то, как храмовница напротив едва сдерживает себя, чтобы не взорваться от гнева. Злорадство — зная, что её слова, чувство собственной, возможно, даже орденской важности, не более чем бахвальство? Злость — выслушивать подобное от ученика храмовника, будучи выше её по статусу? Нет, одолевала его печаль и разочарование. Он все больше убеждался в том, что закостенелость мышления и твердолобость девушки напротив не принесет этой деревне ничего, кроме гибели, а храмовникам — забвения. Признаться честно, Шетланда мало волновали фанатичные последователи церкви, но в данной ситуации их судьба тесно переплелась с жизнью местных крестьян.
Он молчал, терпеливо выслушивая причитания ученицы, которые к её чести вскоре прекратились. Постепенно рассказ становился более структурированным и, не смотря на угрозы, ему открывалась «недоступная широкой публике» правда. Шетланд мысленно разделил повествование, выделив основные для него моменты. Во-первых, получалось, что последним пропал сын местного головы, который, по мнению храмовницы, имел магическое сопротивление. Известно, что он ушел в лес и больше его никто не видел. Какие цели преследовал паренек? Почему пропал? Если это тварь постаралась, то с чего остальные помнят о его исчезновении. Почему он не присоединился к числу тех, кто не оставил после себя ни следов и ни свидетелей. Во-вторых, чары и магические следы — это подтверждало предположение о магическом воздействии на селян. При этом следы принадлежали единственному существу. Если есть следы, то значит и материальное тело, которое можно поразить мечом. В-третьих, поведение твари — она постепенно истребляет население деревни, хотя могла бы и уничтожить всех разом. Маловероятно, что она делала это ради забавы, получается, здесь раскинулись её кормовые угодья? Довольно умно, а учитывая её избирательность в охоте на приезжих, то тогда выходило, что неизвестное существо обладало вполне развитым интеллектом.
Генри получил то, что хотел, однако с появлением свежей информации, тот час появились и новые вопросы.
«В итоге получается, что мы имеем дело с умным охотником, способным выставлять приоритеты, владеющим магией контроля разума. Значит, я вполне могу попасть под чары, если буду представлять опасность, но что до храмовников? Они здесь довольно долго и до сих пор не подверглись нападению, хотя «животинка» четко дала понять, что не желает распространять слухи о себе, перехватывая местных посыльных. Тогда чего ждет тварь? Её цель, наверняка, кормиться за счет местных, пока деревня не будет выедена до последнего человека. Почему она до сих пор не разобралась с инквизиторами? Самоуверенность или она попросту не может подобраться к ним?»
Шетланд поднял свой взгляд на мисс Кэйлум, сидящую напротив него.
«Интересно, есть ли у нее план, как разобраться с этой проблемой? Раз отослать весточку не получилось, а деревню они не покинули, то логично предположить, что она будет бороться с тварью».
Заговорить рыцарь так и не успел. Неожиданно дверь в кухню отворилась, и вместе с тяжелым запахом алкоголя в ней показался пожилой мужчина. По грязной, но по-прежнему дорогой одежде рыцарь с трудом признал в старике местного старосту. Правда, тому было абсолютно безразлично, что за незнакомец сидит перед ним, почему оказался у него дома. Вместо приветствия старик одарил рыцаря мимолетным взглядом, полным безразличия.
“Нда, ожидать радушный прием было бы верхом глупости, однако и элементарное приличие нынче не в чести у местных”.
Новости об очередном преступлении были весьма кстати. У Генри появилась реальная возможность взглянуть на то, как тварь расправляется со своими жертвами: раздирает ли когтями, рвет челюстями? Если повезет, он мог бы даже найти следы существа. Вес, ширина шага, скорость бега, анатомические особенности. Как опытный охотник Шетланд мог многое сказать о цели, читая оставленные следы. Предвкушая дополнительную информацию, рыцарь последовал за храмовницей.
Троица быстро двигалась к краю деревни, хлюпая сапогами по грязи, сопровождаемая тревожными взглядами немногочисленных жителей. К этому времени дождь немного поутих, но рассчитывать на улучшение погоды не приходилось. Шетланд поднял голову к небу, вглядываясь в низкие серые тучи, нависающие над его головой. Весь их вид предупреждал о скором усилении ненастья. Рыцарь вдохнул полную грудь необыкновенно свежего, влажного воздуха. По всем признакам приближалась гроза, а если с ней усилится ветер, то о поисках следов и расследовании можно будет забыть. Наихудшим сценарием становилось заточение в доме старосты, даже не смотря на происходящее вокруг.
“ Даже Лливелин торопит меня”.
Генри прибавил шаг.
Перед домом вдовы было оживлено. Десяток человек создавало невообразимое количество гвалта, и если мужчины больше молчали, сверля тяжелыми взглядами окружающих, то крестьянки не умолкая спороли и причитали.
— Боги милосердные, чёй-та творитьса такое?
— А я говорила, давно нужно было позвать знахаря из соседней деревеньки…
— Какой знахарь? Тут священник нужон!
Игнорируя ворох окружавших голосов, Генри пристально вглядывался в силуэт безутешной девушки, стоящей в центре сего собрания. Изможденная бессонными ночами, тяжким бременем, повисшим на хрупких плечах, вдова походила на старуху. Её некогда прекрасное лицо теперь имело землистый оттенок, морщинистая и сухая кожа складками сходилась над переносицей, в уголках глаз, чей блеск, казалось, угас навсегда. От одного взгляда в них становилось понятно – этот обезумевший о горя и магии человек уже ничего не скажет ни дотошному рыцарю, ни суровому инквизитору. Мисс Кэйлум направилась ближе к дому, не теряя времени заговорив с застывшими у калитки мужиками. Шетланд, последовавший за ней, внимательно слушал. Из всего сказанного его больше всего заинтересовали слова о похищенном ребенке. Вопрос напрашивался сам собой, но тут возникала проблема. Рыцарь до сих пор не был представлен местным, поэтому не обладал никакими правами, особенно это касалось расследования. Чтобы не вносить путаницу, не принижать авторитета храмоников, Генри решил вначале обратиться к Оливии.
— Госпожа храмовник, разрешите задать вопрос?
Оливия равнодушно дернула плечом, на вопрос рыцаря, не отрываясь от пересчета столпившихся у дома людей.
— В деревне разве пропадали дети?
Мужики недоверчиво переглянулись между собой. Им было невдомек, почему чужак, пусть и хорошо одетый, лезет не в свое дело. У них был свой староста, перед которым они держали слово, а другие пусть катятся на все четыре стороны. Ситуация приняла бы затруднительный оборот, если бы мужички не натолкнулись на раздраженный взгляд храмовницы, что был красноречивее слов.
- Эм, нет, не было такого…
Мужик, что до этого крепко сжимал палку, стушевался, непроизвольно сделав шаг назад.
“Значит просто пересуды, вероятно, здравых предположений от них ожидать не стоит”.
Потеряв интерес к свидетелям, рыцарь обратился к Оливии.
- Мисс, позвольте пойти первым, если вы не против?
— По первой команде — назад. Я могу предупредить о магической атаке, но не спасти.
Шетланд, толкнув в сторону калику, двинулся вперед. Небольшой двор представлял собой типичную земляную площадку, огороженную все ещё крепкой невысокой оградой. Колодка, навес для дров, сваленные вдоль ограды доски, обрезки бревен – все, чем могла похвастаться вдова. Судя по недостроенному навесу, почивший супруг был в процессе строительства, да не успел довести его до конца. Что неприятно удивило рыцаря, так это количество следов на раскисшей земле. Не меньше десятка человек в сапогах и ботинках успели побывать у вдовьего дома за сегодня. Разобрать что-либо в этом месиве было невозможно, и если и были где-то необычные следы, то теперь они были надежно скрыты. Генри приблизился к закрытой двери. Движимый твердым желанием подобраться как можно ближе к правде, он потянулся к деревянной ручке. Дверь отварилась легко, но вместе с ней наружу вырвался омерзительный смрад, от которого у Шетланда перехватило дыхание. Он словно приложился с разбега о невидимую стену, выбившую весь воздух из его легких. Удушающее зловоние, слышимое даже на открытом воздухе, вероятно, станет первой преградой на пути к истине.
- Боги милостивые, давненько я не вспоминал такой запах.
Дыша через рот, рыцарь зашел внутрь дома. Свет, шедший от двери, освещал маленькие сени, заваленные всевозможным хламом. Старая одежда лежала вперемежку со столярными инструментами, пустыми горшками и прочей домашней мелочью. На первый взгляд казалось, будто хозяйка просто вынесла все свои вещи, свалив в кучу от ненадобности.
“Только безумец будет так относиться к своим вещам”.
Справа от него виднелся проход, ведущий в основную часть дома. Смотря под ноги, Генри медленно двинулся вперед. Шаг, второй, третий и вот рыцарь встает в дверном проеме. Увиденное заставило Шетланда замереть на месте. В комнате было темно, но все же можно было различить очертания предметов и мебели. Десятки детских кроваток заполнили помещение. Они стояли на полу, на столе, на печи, скамье, а там, где не для них было места, примостились горшки и кувшины. Судя по запаху прокисшего, гниющего молока, что пробивался сквозь зловоние мертвой плоти, все емкости были наполнены.
“Проклятье, возможно местные в чем-то были правы. Она собрала всё, до чего могла дотянуться, движимая своими идеями? Или безумием? Или у неё действительно был ребенок?”
Первая мысль, возникшая у рыцаря – тут нужно больше света, ибо в темноте они ничего толком не смогут сделать. Двигаясь мелкими шажками, он направился в сторону зашторенного окна.
- Мисс Кэйлум, будьте осторожны, тут очень мало места.
Резким движением Генри откинул в сторону тяжелую ткань. Свет стремительно ворвался в помещение, предав окружающей обстановке ещё больше мрачности.
Вы здесь » Легенды Янтаря » Утерянные истории » 11.08.889 год - Скрытая угроза
