https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/71091.css https://forumstatic.ru/files/0013/b7/c4/35385.css
https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/48412.css https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/89297.css
https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/93092.css https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/23201.css
https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/56908.css https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/37427.css
Легенды Янтаря
Добро пожаловать, путник!

Побудь у нашего костра этой весной,
мы рады тебя приветствовать!

Авторский мир, фэнтези, расы и магия. Рисованные внешности и аниме.
Эпизодическая система, рейтинг 18+.
Смешанный мастеринг.

Легенды Янтаря

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



05.09.890 Fortes fortuna juvat

Сообщений 31 страница 39 из 39

31

- Впрочем, я бы и не сказала, что ты похож на сумасшедшего, хотя как знать, – усмехается она, и он усмехается в ответ. Хочется спросить, она точно ли именно с ним проводила последние сутки. Впрочем, и она в его глазах вовсе не воровка, активно использующая свое тело в качестве валюты. Когда он смотрит в ее глаза, он видит лишь светлый цветок, что сумел вырасти в грязи у дороги и сохранить свою красоту не смотря ни на что. Тьма его взгляда растворяется в ее тьме голубого цвета. Как же хочется ее убить, как же хочется ее любить.
Один из них точно плохо кончит.

Дорога в бездну никогда не была столь привлекательна.

– Слышать такое от убийцы… Дорого стоит, - говорит она, молча рассматривая царапину. Кажется, мысленно она где-то далеко. Гёкка не придумывает ничего лучше, как отшутиться, припомнив Неглит ее собственные слова,- Для тебя могу скидку сделать...

Глупо. Неуместно. А почему тогда тянет улыбаться? Совсем как ребенок стал...

Впрочем, песня улыбку сгоняет быстро. Хочется спрятать лицо, не показывать слабость. Обычно ему было бы все равно, разве что за имидж обидно, но перед ней он стыдился своей мягкой стороны, которую притягивало к этой голубоглазой кошке как магнитом, не смотря на все стены, что Гёкка возвел за свою жизнь. Ее слова о девушке воспринимались совсем не с тем смыслом, который закладывала в них Неглит, обманутый иллюзиями разум вторил лишь что она говорит о них двоих. Он берет ее руки в свои, положив их параллельно на стол. Пальцы ощущают нежную кожу, которой не избежать поглаживаний, - Все запущенно так же, или даже хуже...

Он смотрит на нее, надеясь, что она понимает его чувства.

Неглит говорит о купальнях, и Гёкка смотрит на свои грубые ноги, прилипшие к полу. Кажется, останется след из засохшей крови. Не очень хорошо получилось.

- Мне нравится ход твоих мыслей, а то как-то неуютно таким неряшливым и перед дамой, - хихикает Гёкка, забирая с собой сыр и прося залить эля себе во фляжку заместо воды. Денег можно не жалеть, сегодня их жалеть запрещено в принципе.

Едва он успевает ступить на улицу и почувствовать освежающий холодок на перьях своего лица, как Неглит хватает его под руку и уволакивает за собой. Ее неровная походка сбивает размеренный аккуратный шаг Гёкки и их заносит. Он хватает ее под талию, не давая коснуться земли, но чувствует напряжение когтями - уперлись под углом в одежду, ничего не порвали и очень неприятно. Быстро поправив руку, он убрал и боль под боком, после чего поднял девушку на ноги.

Посмотрев на свою руку, он сжал ее и разжал несколько раз, раздосадовано вздохнув, - Пр-рости, я не хотел.

Слава богу она уводит разговор от этого неловкого момента. Говорит о книгах, об одной конкретной, чем сильно разогревает интерес Гёкки. Он то и дело посматривает на ведущую размышления девушку, согласно кивая, - Это звучит очень печально, но судьба часто не оставляет другого выхода, кроме побега...

- Может просто остаться с ней на эту неделю? Хотя бы последние дни я проведу счастливым, а не в погоне за призрачным шансом на успех... - Гёкка смотрит на Неглит и понимает, что одной недели ему мало, да и сбегать перед трудностями он не привык, - Я не сбегу.

Она не слышит его, слишком погружена в свои мысли, кажется, или снова губы кусает?

Купальни дают им отдых от компании друг друга. Это совсем не похоже на тот случай у лавки, Гёкка знает, что она будет ждать его на выходе, и это согревает ему сердце. Оставив меч на входе, зверолюд с улыбкой входит в зал для переодевания, который на удивление пуст. В нем сейчас только один раздетый человек. Широкая в шрамах спина выдает в нем опытного воина. Лысая голова оборачивается в сторону вошедшего, чтобы поприветствовать его, но лицо амбала замирает, словно он призрака увидел.

На секунду оба замирают, не веря этой внезапной встрече.

- Гёкка...

Взмах рук, и из раскрывшихся полу сформировавшихся крыльев вылетели перья метя в шею здоровяка. Тот защитился руками, но тут же взвыл от боли. Он скачет вперед, толкая ногой скамейку прямо по ноге мужчины. Подогнув ногу, он теряет равновесие и растягивается на полу. Гёкка наскакивает на него сверху и вцепляется в горло, вводя когти под кожу, - Будешь моим пр-риветом Дексиону, сука.

Убедившись, что последнее увиденное лысиком будет его ухмыляющийся клюв, Гёкка встает и с трудом поднимает труп под плечи. Кряхтя, он тащит его до нуждака. По пути кто-то попадается, и приходится затаиться в кустах. Даже в такой момент сердце Гёки куда спокойнее, чем когда обнаженная Неглит оказалась у него в объятиях. Крышка нуждака открывается, убийца от трупа избавляется.

Поспешив вернуться, Гёкка умывает руки в тазе с водой и разливает его по месту драки, заметая следы крови, - Ну тепер-рь можно и пер-рышки почистить. Интересно, как там Неглит?

Воображение, натренированное книгами, легко рисует образ распаренной до румянца кожи, и Гёкке приходится себе постучать по щекам. СЛава богу, что перья скрывают его покрасневшее лицо.

Вода смыла почти всю грязь, лишь мысли продолжали быть грязными.

___________________

Он выходит на улицу и видит ее, стоящую с бутылкой в руке. Искушение слишком велико, и Гёкка заглушает свои шаги, неспешным шагом подкрадываясь к воровке со спины, пока она делает глоток. Становится прямо позади и ждет, пока она закончит, чтобы, чего недоброго, не поперхнулась, а затем обхватывает ее одной рукой за талию, притягивая к себе, а другую подставляет когтями к ее шее, ощутимо, но не сильно.

- А я говор-рил, что р-реванш будет за мной! До пер-рвой пр-ролитой кр-рови! - шепчет он в ее ухо, но пролить кровь не решается. Что-то в нем словмалось, и тело не слушается,-Вер-рни что укр-рала... пр-рошу...
Пальцы   распрямляются, убирая когти прочь, и просто идут подушечками по шее вверх, к подбородку девушки, - Вер-рни мне сер-рдце.

Взяв за подбородок, он поворачивает ее голову к себе и склоняется, касаясь кончиком клюва ее губ. Кончик клюва не чувствительный, но Гёкка сейчас просто хочет просто хоть как-то выразить терзающие его весь день чувства, пусть с его внешностью это и выглядит неловко.

- Споешь мне... еще р-раз? Наедине... - спрашивает Гёкка, наблюдая в отражении голубых глаз, как на чистом небе в россыпи звезд горят редкие кометы.

Отредактировано Гёкка (2023-02-01 21:12:47)

+2

32

Для тебя могу скидку сделать...

[indent] Эти слова продолжают отзываться в сознании, пока мерзкое крепкое пойло обжигает горло.
[indent]
[indent] Опустив бутылку и вытерев губы тыльной стороной руки, она слабо усмехается. Для нее, поставившей деньги во главу угла, такие фразы, даже сказанные в шутку, обладали особым значением, особенно сейчас, когда после всего сказанного и пережитого она почти уверена – в этой шутке есть своя доля правды.
[indent]
[indent] И пускай шагов она так и не услышала, но нос обмануть гораздо, гораздо тяжелее, особенно с учетом того, что той своей способности он рассказал сам. Неглит чувствует взгляд Гёкки буквально затылком, но продолжает стоять неподвижно. Своего рода проверка, как та, которую он устроил ей при первом знакомстве – вот она стоит, ничего не подозревающая, вся как на ладони, подходи и делай что хочешь.
[indent]
[indent] И он подходит. Одна когтистая рука ложится на ее талию, притягивая ее к себе, как тогда, в банях, когда она точно так же стояла, прижавшись к нему. Только в этот раз она была одета.
[indent]
[indent] Холодные твердые когти прижимаются к ее горлу, и она чувствует, как сердце начинает стучать быстрее… Почти в такт сердцебиению в груди ворона, которое она ощущает даже сквозь одежду.
[indent]
[indent] И все же она продолжает стоять неподвижно. Пускай все внутри нее вопит – бросай все и беги, у тебя есть цель, ради которой нужно пожить… Хотя бы еще немного. Но она не двигается, ощущая, как клюв ворона приблизился к ее уху, обдавая то горячим дыханием.
[indent]
[indent] – Реванш… Ха! Но ведь кровь ты так и не пролил, – в этот момент страх отступает, и на смену ему приходит то тихое чувство, зародившееся где-то в самой глубине души, еще слишком слабое, чтобы стать заметным и ощутимым, но уже неуловимо вносящее свои изменения. Она сильнее прижимается к ворону, хотя, казалось бы, куда ближе, и чуть прикрывает глаза, ощущая твердые когти на шее и неровное дыхание над ухом.
[indent]
[indent] – Вер-рни что укр-рала... пр-рошу... – она замирает. У нее были мысли умыкнуть книжки, умыкнуть картинку, в конце концов, по классике жанра утащить кошель, но ничего из этого она пока не успела реализовать. Она думает о том, что это мог бы быть меч, но деньги за него она вернула, и начинает мысленно прогонять весь прошедший день… Пока все мысли не улетучиваются из головы, когда на смену твердым когтям приходят шершавые пальцы, с удивительной нежностью скользящие по шее до самого подбородка. Чувство, очень сильно похожее на страх, поселяется в глубине ее живота, вводя в некое подобие ступора. И окончательно ее добивает то, что Гёкка говорит дальше:
[indent]
[indent] – Вер-рни мне сер-рдце.
[indent]
[indent] – Я его не трогала… Ты сам все сделал, – когда он разворачивает ее к себе, она пристально смотрит в его глаза расширенными зрачками – это лишь реакция на темноту, или взгляд вскинувшей голову охотницы, избитой и скованной где-то в самой глубине ее существа?
[indent]
[indent] Кончик клюва касается ее искусанных губ. Твердо. Холодно. И остро. Неглит не уверена в том, какой смысл в это прикосновение вносит птиц, но как и в любых действиях в отношении нее, он проявляет осторожность, граничащую со страхом, словно она – фарфоровая, и любое движение может разбить ее вдребезги.
[indent]
[indent] Но шутка в том, что сейчас все как раз наоборот – это ей достаточно одного неосторожного действия, чтобы разбить душу странного ворона. И она не знает, как лучше поступить – сделать это прямо сейчас, быстро и больно, или позже, когда их пути разойдутся и ужен время и разлука сделают свое дело? Ведь нельзя придумать участи хуже, чем отдать свое сердце той, что торгует телом, как обычной вещью.
[indent]
[indent] Она продолжает пристально вглядываться в его глаза, пытаясь найти там хоть какой-то ответ на все те вопросы, что бродили в ее голове.
[indent]
[indent] И вспоминает, что тот буквально пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти ее от изнасилования… При том, что уже знал, чем она занимается.
[indent]
[indent] И понимает, что, кажется, от этого его уже не спасти.
[indent]
[indent] – Все-таки ты дурак… – шепотом констатирует она, вовсе не торопясь отходить от него. Хотя стоило бы. И вовсе не ради самой себя – в первую очередь ради него. Отойти, убежать и больше никогда не попадаться на глаза, чтобы со временем превратиться лишь в слабое ощущение горечи на языке, не более. Ее уже не спасти, но он… У него же все еще впереди.
[indent]
Но как же нестерпимо ей самой хочется раствориться в чувстве, что она правда может быть кому-то нужна!
[indent] И она вновь прижимается к нему всем телом, жестоко, эгоистично и голодно желая урвать себе хотя бы кусочек этого недоступного тепла, вцепившись пальцами с заострившимися когтями в плечи до боли. Ей приходится приподняться на носочки, чтобы пройтись носом вдоль перышек на шее, жадно втягивая в себя запах, чтобы, дойдя до места, где по ее прикидкам могло находиться ухо, тяжело выдохнуть, ощущая на нёбе легкий привкус еловых иголочек.
[indent]
[indent] И, в этом Неглит уж совсем не решается себе признаться, этот запах пьянит почти так же сильно, как алкоголь.
[indent]
[indent] С неохотой отодвинувшись от ворона, она пристально рассматривает его. Ей не совсем понятно, чего именно он хочет от нее сейчас – чтобы она действительно спела ему, или все же чтобы отдалась со скидкой в той грязной чердачной комнате? Поразмыслив над этим, она решает… Не думать об этом. В целом, она не чувствует отвращения к любому из этих исходов, и то и другое для нее не составит никакого труда.
[indent]
[indent] Улыбнувшись, она молча берет Гёкку за руку и ведет за собой. Второй же она по-прежнему сжимает горло бутылки, из которой периодически делает солидные глотки.
[indent]
[indent] По дороге она продолжает размышлять над просьбой ворона, и приходит к единственному верному ответу – второй вариант был бы проще для него самого. Все же, как показывала практика, большая часть таких чувств у клиентов исчезала, стоило им провести достаточно времени в умелых руках какой-нибудь опытной девочки. Могла ли Неглит сделать это для Гёкки? Конечно, уж в этом деле ей не было равных. Только что-то внутри подсказывало ей, что этот случай все же не так прост, как ей казалось.
[indent]
[indent] Они возвращаются в таверну, откуда уже выгнали всех вечерних посетителей и теперь в зале остались только работницы этого заведения, прибиравшие его перед завтрашним днем. Знакомые лестничные пролеты остаются позади, и, зайдя в комнату, Неглит сразу же идет к окну. Распахнув его настежь, она поворачивается к Гёкке и подмигивает ему, безмолвно приглашая следовать за ней.
[indent]
[indent] Вцепившись в оконную раму, она выбирается наружу, где проворно забирается по черепице вверх, цепляясь за неровности и уступы удлинившимися когтями. Выбравшись на горизонтальную часть крыши, она устраивается на ней, приглашающе хлопая по месту рядом.
[indent]
[indent] Покатые крыши окружающих их домов мрачно поблескивают в свете рассыпанных по небосводу звезд, в то время как город, такой шумный и подвижный днем, теперь же спокоен и молчалив. Сейчас и правда кажется, что в этом мире они совсем одни.
[indent]
[indent] Она мысленно перебирает песни, которые могла бы спеть, и первое время ничего не приходит в голову. Могла ли она спеть ту же, которая звучала в таверне? Конечно, да вот только Неглит казалось, что это будет больше издевательством над вороном, нежели приятным времяпрепровождением.
[indent]

И она выбирает другую песню.

Где-то бродят твои сны, королевна;
Далеко ли до весны в травах древних…
Только повторять осталось – пара слов, какая малость –
Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье…
Мне ль не знать, что все случилось не с тобой и не со мною,
Сердце ранит твоя милость, как стрела над тетивою;
Ты платишь – за песню луною, как иные платят монетой,
Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету…

+2

33

Кончик пальца ощущает пульс под тонкой бледной кожей, а ноготь касается чуть выше. Чуть надавить, и жизнь снова станет проще. Гёкка же любит, когда все просто, и сейчас перед ним простой выбор, но сделать его слишком сложно.

Глупая, поддразнивает его, но он улыбается в ответ совершенно искренне, хотя голосом выдает свои тревоги.

Любишь ты играться с огнем, так можно не только обжечься, но и сгореть.

Усмехается. Кому он вообще это сказал, ей, или самому себе? Слишком много вопросов, слишком сложно. Прощеп просто перестать думать и раствориться в моменте. Когти отступили в сторону. Почувствовала ли она в этот момент угрозу? Гёкка всматривался в ее глаза, ища там ответы, но только лишь тонул в новых загадках.

– Я его не трогала… Ты сам все сделал, – она его даже не убеждает, это факт. Факт, с которым остается только смириться, -Тогда не потеряй его... и не сломай.

Он целует ее. Неказисто и неловко, но как может. Его не сильно волнует, что этот жест могут не понять, но он чувствует, что хочет это сделать. А когда он чего-то хочет, то берет это, чаще всего берет силой и проливая кровь, но в этот раз тело отказывается выполнить приказ. Впервые он столкнулся с непреодолимым препятствием.

– Все-таки ты дурак… – шепчет она в него.

- А то я не знаю, - шепчет он ей в ответ, сжимая сильнее ее каждый раз, когда ее теплый выдох щекочет перышки на его шее. От нее пахло мокрыми волосами и алкоголем, но этот запах по непонятной причине казался особенным, каким-то родным. Гёкка  старался быть осторожным, но стоило Неглит выдохнуть ему на ухо, как пальцы рефлекторно согнулись, напирая когтями на бока. Кажется, ткань начала рваться, нужно отпустить.

Неловко вышло. Надо сменить тему... Вокруг слишком много людей, слишком много свидетелей,— Споешь мне... еще р-раз? Наедине...

Ведет ее обратно, к таверне, где останавливается, окидывая взглядом крышу. Такая спокойная ночь, совсем не чета прошлой. Дальше она ведет его за собой. Обратно в комнату. Он взволнован едва ли не больше, чем тогда, когда Лойд застал их в шкафу. И без того более быстрое сердце Гёкки пытается поставить новый рекорд.

Ему очень хочется ее взять здесь и сейчас, прямо на кровати, но он очень боится этого. Её хрупкое тело заслуживает теплоты и нежности, а его собственное тело - это оружие, созданное для того, чтобы проливать кровь. Как бы он не сдерживался, он не сможет защитить ее от своей натуры, и тогда она убежит в ужасе. Возможно, не самый плохой конец.

Открывается окно, и девушка выбирается наружу. На секунду Гёкке кажется, что она увидела картинку его мыслей и решила сбежать заблаговременно.  Ему нравится, когда убегают, хищник внутри начинает радоваться.

Выскочив в окно, он делает кувырок и отталкивается от воздуха, закрывая своей тенью Неглит от света небесных зрителей. Ветер поднимает листочки, таща их в танце вслед за птицелюдом. Гёкка перелетел через девушку, приземлившись мягко, абсолютно беззвучно. Лишь листочки зашелестели.

Подойдя к девушке, он усаживается рядом. Ждет, когда она опять разобьет ему сердце своей песней, но мелодия вместо этого уносит его далеко далеко. Он летит над лесами, горами и романтическими пейзажами, которые переживал через героев повестей. Сердце трепещет, задыхаясь в ее голосе и желая вырваться, как Мцыри из монастыря. Голова ложится ей на плечо, глаза закрываются. Время словно прислушается к мольбам Гёкки и растягивается в приятную вечность. Вот бы так и сидеть остаток своих лет, но завтра уже придется растаться и, как бы не страшно это было признавать, возможно навсегда.

- Однажды к мастеру меча с одинокой горы пр-ришла ср-разиться девушка в ур-родливой маске. Она желала доказать, что ее искусство фехтования было лучшим. В бою, мастер-р-разрубил ее маску, после чего сразу пр-ризнал поражение. Они ушли с горы вместе, а его меч до сих пор тор-рчит из там из пер-рсикового дер-рева рядом с ее мечом... - задумчиво произнес Гёкка, осекая себя от продолжения истории, заканчивающейся весьма трагично. Убрав голову с плеча Неглит, он уложился на ее коленках. Клюв прилег к ее телу, а глаза пристально следят за глазами воровки, - Когда я вер-рнусь, не хочешь "оставить наши мечи"?

Пауза.

- Я вернусь, я верю. Знаешь, а мне говорят, что в моих крыльях пер-рья везучие. Удачу пр-риносят. Знаю, тебе могло так не показаться...
Его аж передернуло от некоторых воспоминаний, но хорошие быстро затмили их в его душе, - Но пусть все пр-рошло не гладко, я верю, я чувствую, что мне невер-роятно повезло. Повезло, что я встр-ретил тебя. Надо будет тебе одно такое пер-ро оставить на память.

Отредактировано Гёкка (2023-02-02 02:32:12)

+1

34

[nick]Неглит[/nick][status]horny or...[/status][icon]https://i.ibb.co/KXFjftc/e8d5badb9333cbed9d536de792f29164.png[/icon]

[indent] Звезды безучастно переливаются, наблюдая за двумя, сидящими на крыше таверны посреди спящего мира. Она поет, тянет свою песню, пока голова ворона покоится на ее плече.
[indent]

Так мирно.
Так тихо.

[indent]
[indent] Почему они не могут сидеть так вечность? Она бы продолжала петь, а он продолжал бы слушать.
[indent]
[indent] Но, как и все хорошее, песня подходит к концу, а у Неглит нет ни таланта к стихосложению, ни умения придумывать такие истории, поэтому в конце концов она замолкает.
[indent]
[indent] Она смотрит на ощетинившийся крышами город, прекрасный в своей безлюдности.
[indent]
[indent] Он рассказывает ей сказку наподобие той, что рассказывала она про Алваду. В этих словах Неглит мерещится слабая недосказанность – как будто осталось что-то, о чем ворон не хотел говорить, а она и не старалась из него это вытащить. Они обменялись красивыми недомолвками.
[indent]
[indent] – А ты думаешь можно оставить свой меч? Ты-то за свой вон как беспокоился, пока я тайный ход вскрывала, думаешь, сможешь так просто оставить свой новый? – она усмехается. Лукаво и даже игриво, словно и правда не понимает, о чем он говорит, словно и правда считает, что речь лишь о мечах.
[indent]
[indent] А внутренне при этих словах она содрогается. Это так похоже на ее старые мечты о том месте, где она могла бы осесть. Где могла бы видеть одних и тех же людей каждый день, знать их по именам, не сбегать при каждой возможности. Обрести дом.
[indent]
[indent] На то они и старые мечты, что теперь она знает, что такого места не будет. И времени такого не будет. Но сейчас, когда он кладет свою голову к ней на колени, она, едва отдавая себе отчет в своих действиях, начинает нежно перебирать маленькие перышки на голове ворона, невидящим взглядом устремляясь не вдаль – вглубь себя.
[indent]
[indent] Что он усмотрел в ней? Что увидел в этом грязном месте, провонявшем гнилью и чужим потом? Или может, он все же продолжает тешить себя ложными надеждами?
[indent]
[indent] Она опускает глаза и видит, как он смотрит на нее. Как прижимается клювом к ее телу. И почему-то не может там найти, сколько ни пытается, ни капли отвращения к себе.
[indent]
[indent] – Если бы твои перья не были такими везучими, к этому моменту мы были бы мертвы уже раз пять, это точно. – вторую руку она кладет на грудь Гёкки, ощущая под пальцами быстрое сердцебиение, и вновь устремляет свой взгляд к горизонту, слабо усмехаясь. Кто бы мог подумать, что обычное с виду задание для них обоих обернется такими последствиями… Тем более для него.
[indent]
[indent] Не потеряй его… И не сломай.
[indent]
[indent] Ей нужно вспомнить. Нужно проникнуться презрением к любому проявлению любви по отношению к себе, нужно вспомнить безумные зеленые глаза и руки, сжимавшие шею до тех пор, пока чернота не поглотит все, за исключением этого ядовитого цвета. И она вспоминает, прогоняя события перед мысленным взором одно за другим… Но, как не старается, не может отнестись с безразличием к этому странному зверолюду.
[indent]
[indent] – А перья… Оставь их себе. Мне кажется, удача тебе еще понадобится, – и, блуждая кончиками пальцев по кожаному нагруднику, она прикрывает глаза, улыбаясь краем губ. – Все равно забыть такого как ты невозможно.
[indent]
[indent] Он сказал, что вернется. В этом не было ни единого сомнения, но вот чего Неглит никак не могла понять – ради чего он это говорит? Правда хочет вернуться к ней? Для чего? Неужели правда верит, что из всего того дерьма, в которое они впутались, можно вот так просто и легко выйти?
[indent]
[indent] Да и куда он хочет вернуться? Она уже и так прилично наследила в этом городе, что ей самой впору сматываться отсюда как можно скорее. Не будет же она сидеть и ждать его как принцесса в башне – ей для этого катастрофически недостает благородства и непорочности.
[indent]
[indent] Она вновь прикладывается к бутылке, уже порядком опустевшей. Еще немного, и так же ловко спуститься отсюда, как забралась, она уже не сможет, но это ее сейчас волнует в самую последнюю очередь, потому что наконец-то суетливые мысли отступают, вращаясь и превращаясь в несвязанную мешанину, как вращалось небесное полотно, стоило ей наклонить голову в сторону. Это так забавно, и Неглит даже тихо смеется.
[indent]
[indent] А пальцы продолжают бродить по груди ворона, кажется, будто они вообще живут своей собственной жизнью, пробегаясь то по центру, то по ее бокам, словно пытаясь сыграть на нем как на музыкальном инструменте.
[indent]
[indent] – Я тут подумала… А ведь, раз до крови не дошло, значит, второй поединок еще не окончен? – пальцы, до этого, казалось бы, беспорядочно бродившие по телу ворона, находят один из его кинжалов и быстро вытаскивают из ножен. Бледная ладонь привычно обхватывают твердую рукоять, в то время как кончик лезвия игриво проходится по перышкам на щеке птица, медленно спускаясь к неприкрытому подбородку.
[indent]
[indent] – Скажи… Что ты сделаешь в такой ситуации? – она наклоняется к нему, и подсохшие белые волосы соскальзывают с плеч вниз, только сильнее отгораживая их от окружающего мира. Она закусывает губу, рассматривая ловящее слабые отблески звездного света лезвие, чтобы затем пристально взглянуть в глаза ворона.
[indent]
[indent] Оставленная в одиночестве бутылка от какого-то неосторожного движения теряет равновесие, ударяется о край крыши, чтобы разбиться вдребезги о дорогу, разлететься осколками стекла. Резкий звук заставляет ее дернуть ухом, подвижным даже в полностью человеческом обличье, но взгляд ее по-прежнему прикован к глазам ворона – только губу она наконец-то перестает жевать.
[indent]
[indent] Алкоголь всегда, сколько она себя помнила, будил в ней что-то… Другое. Что-то, спрятанное в обычной жизни за тысячью замков, связанное по рукам и ногам и оставленное в самом темном уголке.
[indent]
[indent] И, как же хорошо, что сейчас у нее не возникало даже тени желания задуматься об этом.

Отредактировано Неглит (2023-02-04 01:54:16)

+1

35

Её глаза скользят по крышам, а его взгляд видит только ее лицо. Оно не столько грустное, сколько тоскливое. Эта тоска несет в себе тяжелое бремя одиночества души, что скрыла себя за семью стенами, отрезав хрупкое и нежное девичье сердце от мира физического. Она была прям здесь, рядом. Он чувствовал ее теплоту, вдыхал ее запах, но она была совсем далеко в своих мыслях. Кажется, эта тоска оказалась заразна. Гёкка всего на секунду ощущает ее одиночество, и этого уже достаточно, чтобы скрыть взгляд, уткнувшись клювом где-то около живота.

На языке вертятся слова, которые говорить нельзя. Сама мысль уже пугает, но в то же время греет.

Рядом со мной ты никогда не будешь одна... до самой смерти.

Кажется, он снова хочет расплакаться, хотя и причин-то толком и нет. Разум берет свое, и Гёкка трется глазом о ткань на коленях Неглит, - Плакать - это нормально, абсолтно нормально, но я не буду. Я не плакса, я не такой. Не дай бог это кто-то заметит, какие же слухи пойдут... Братья по цеху точно не поймут.

- Меч - это мой путь, ему я готов отдать свою жизнь. Вайста вкладываются всей душой в то, что они делают, и я не исключение. Я не мог быть счастливым в библиотеке, но работал там не щадя себя. Сбежав, я смог занять тем, что мне действительно нр-равится. Жизнь снова обрела кр-раски, - говорит он, очень приглушенно, словно боясь быть услышанным. Ее рука касается его перьев, так приятно, что сердце больно сжимается от воспоминаний о том, что он вообще-то ее убить хотел...и, возможно, все еще хочет.

Гёкка кладет свою руку поверх ее, поднимает и гладит большим пальцем, с опаской поглядывая на свои когти. Подносит руку к клюву, легкое касание кончиком, и рука уже доходит до щеки. Перья касаются обратной стороны ладони, какое незабываемое чувство, даже жалко, что приходится отпустить, - Но сегодня я впервые захотел выбрать другой путь...

- Моей удачи хватит на двоих, вот увидишь, - он резким сильным движением выдергивает из предкрылка крупное черное перо, исказившись на мгновение болью в лице. Рука с пером поднимается к ее волосам, но его глаза что-то замечают, и он тянет другую руку, чтобы убрать запутавшийся в белоснежных волосах листочек. Его место занимает перо.

- Вблизи огня даже это черное перо заблестит всеми возможными цветами, нужно лишь приглядеться, - отрывает Гёкка слова от серца, смотря прямо на нее, а она смотрит на бутылку, на небо. Не видит его, не хочет видеть. И особенно больно от того, что именно ее взгляда ему так и не хватает. Тихий смех воровки отчетливо слышен в темноте, и лишь ее пальцы не дают сорваться в отчаяние, играя мелодию на струнах его души.

Теперь он уже и сам смеется, вспомнив их поединок и свое обещание. Неглит явно любит играть с огнем, совсем себя не жалеет. Может даже ненавидит. Сердце так и рвется сказать, что не только удачи ему хватит на двоих, но и своей любовью он готов попытаться заполнить ее бездну, или же хотя бы умереть пытаясь.

Холодная предательская сталь родного кинжала жжет подбородок. Снова обыграла его, а потом еще и окажется, что это его собственная вина. А ведь и вправду, кого еще винить, кроме себя?

Дождь серебреных волос накрывает его лицо, словно покрывалом. За этой завесой пропадает весь остальной мир, и теперь она уже смотрит на него, словно заглядывая через тьму глаз в самую суть. Она так близка к ответу, что становится страшно. Подавляя волнение, он кладет свою руку поверх ее, не давая ни убрать, ни пододвинуть лезвие ближе.

Гёкка начинает приподниматься, словно зная, что она ему не навредит, но звон разбитого стекла отвлекает их обоих. Секунды потерянного контроля хватило, чтобы лезвие надавило, заставляя свежую кровь показаться на маленьких перьях шеи. Пшикнув от боли, Гёкка поднялся и поднес клюв к уху Неглит, - Смерть от твоих рук меня пугает не на столько, как то, что ты делаешь с моей душой. Я хочу любить тебя здесь и сейчас.

Его рука сжимает ее руку сильнее, вынуждая нож выпасть из руки. Другой рукой хватает вторую и наваливается, вынуждая девушку лечь перед собой. Руки властно заводят ее руки за голову, и теперь он уже одной своей рукой держит ее две. Другая скользит вниз, по предплечью до локтя. Доходят до подмышек, а от туда уже и до груди рукой подать. Небольшая, но очень чувственная, ощущающие ее сквозь одежду пальцы подрагивают, сдерживая сильно желание.

Он смотри в ее глаза, полностью теряя себя в страстном желании, и ему так хочется увидеть в них такой же отклик, но, почему-то, не выходит. Клюв склоняется и оттягивает нижнюю губу, чтобы достать кончиком до зубов. Рука поднимается вверх, сжимается у горла, но тут же разжимается. Когти подрагивают на нежной коже. Рука двигается, кладя лицо Неглит в ладошку. Касается большим пальцем ее губ, поглаживая их после поцелуя.

- Я сам виноват, так буду виноватым до конца, - решает Гёкка, вновь возвращая руку к груди, и на этот раз он сжимает ее, ощущая приятную теплоту и... что это? Что-то липкое. Гёкка резко отстраняется, падая на пятую точку и подметая листья перьями хвоста. Перья поднимаются в панике. Он с ужасом смотрит на когти своей руки, которые поблескивают алым при свете звезд. Он смотрит на Неглит, и видит, как чуть ниже ключицы расползается красное пятно. Сердце пропадает из груди, и Гёкка падает на локти, встречая лбом крышу. Ему становится физически больно.

Воспоминания о моменте, когда он давал полную волю своим чувствам, рисуют темную картину того, что ожидает Неглит, но именно с ней ему хотся быть искренним и не прятать своих эмоций. Но они только разрушат этот и без того хрупкий карточный домик, который возвелся вопреки здравому смыслу. Она никогда его не поймет, ей же лучше от него сбежать и не оглядываться. Его когти умеют только приносить другим боль, и сейчас они ранили его самое дорогое сокровище.

- Я... - он поднимается на ноги и, пошатываясь, поворачивается к ней спиной, - Я пойду спать. Кинжал оставлю тебе, если все же решишь пр-роявить милосер-рдие...

Срывающийся голос с дрожащим клекотом слышен на фоне безмолвных окон, что осуждающе наблюдают за ними издалека. Вспрыгнув на подоконник, Гёкка запрыгивает в комнату. Раздевается как ни в чем ни бывал, словно ничего и не произошло... Только руки предательски дрожат.
Он ложится в ее кровать и сворачивается в клубочек, совсем как одна вороватая кошка этим утром.

Ладони касаются клюва и идут до лица. Раздается сдавленный крик и затем тишина. Эмоционально истощенный, но очень хочет провалиться в небытие сна, но тело сейчас лихорадит холодом.

Отредактировано Гёкка (2023-02-05 10:34:28)

+2

36

[indent] – Меч – это мой путь, ему я готов отдать свою жизнь. Вайста вкладываются всей душой в то, что они делают, и я не исключение. Я не мог быть счастливым в библиотеке, но работал там не щадя себя. Сбежав, я смог занять тем, что мне действительно нр-равится. Жизнь снова обрела кр-раски.
[indent]
[indent] – Видишь… А ты говоришь о том, чтобы оставить его.
[indent]
[indent] Он держит ее за руку, нежно гладит кожу грубыми пальцами, прежде чем все же оставить в ее волосах длинное черное перо. Она продолжает смотреть вдаль, мельком отмечая, что, кажется, даже в такой мелочи его не переубедить.
[indent]

Дурак

[indent]
[indent] Она пристально смотрит в его глаза, рассчитывая найти там хоть что-то знакомое и понятное, и в первую очередь – ту животную похоть, которая неизменно присутствовала в душе каждого знакомого ей зверолюда или оборотня, и тот момент перед мыльней позволил ей понять, что такая вспыхивает в душе Гёкки вместе с опасностью.
[indent]
[indent] Она не собиралась вредить ему – лишь раззадорить, распалить огонь, чтобы ворон наконец-то взял то, чего так хотел и спустил в нее все скопившееся напряжение, чтобы обрести хоть немного покоя.
[indent]
[indent] Когда кончик ножа случайно ранит ворона, ее глаза напряженно сужаются. Запах крови бьет по носу и, кажется, даже немного отрезвляет.
[indent]
Она не должна была этого делать.
Не должна была, не должна была, недолжнабыланедолжнабыланедолжна….

[indent] Сердце стискивает страх и ненависть к себе, но погрузиться в них полностью она не успевает – Гёкка тянется к ее уху и шепчет:
[indent]
[indent] – Смерть от твоих рук меня пугает не на столько, как то, что ты делаешь с моей душой. Я хочу любить тебя здесь и сейчас.
[indent]
[indent] И самобичевание отступает до лучших времен. Она все сделала верно.
  [indent]
[indent] Его глаза темнеют от желания, и, послушная его воле, она выпускает кинжал из рук. Он падает где-то рядом, в пределах досягаемости, и Неглит ложится не неровную поверхность крыши, спиной ощущая каждую неровность, а грудью – напрягшееся тело птица. Краем сознания она замечет, что его вес ощутимо меньше, чем она думала, впрочем, она не задерживается на этом наблюдении слишком долго.
[indent]
[indent] Наконец-то ей все знакомо и понятно, и от этого ощущения тянет вновь засмеяться, но из приоткрытых губ вырывается только неровный вздох, когда ворон проводит рукой от ее запястья до груди. Она действительно чувствительная, и от каждого прикосновения ей щекотно, но выученным движением она подается вперед, навстречу прикосновениям. Вместе с этим где-то на грани сознания проскальзывает мысль, что отвращения к этим прикосновениям она не чувствует… И это странно.
[indent]
[indent] Боль на долю секунды пронзает ее существо, но она даже не дергается – что в сравнении со всеми теми вещами, которые с ней делали, эти царапины? В памяти всплывают воспоминания, как он крепко, почти до боли сжимал ее талию тогда на улице и в бане…
[indent]
И понимает, что ей хочется еще.
Ей хочется этой боли.

[indent] С каждым движением ворона запах его возбуждения становится все сильнее, и Неглит честно радуется этому – в конце концов, наконец-то она может сделать для него хоть что-то.
[indent]
[indent] Она покорно принимает то, как он оттягивает ее губу, как сжимает ее горло и проводит большим пальцем по лицу. Улучив момент, чтобы подкрепить общее настроение, она поворачивает голову и проводит языком по его пальцам, не забывая игриво поглядывать на него из-под полуприкрытых век.
[indent]
[indent] Он вновь касается ее груди, и то непонятное чувство, похожее на слабый страх, вновь скручивается где-то в глубине ее живота. Уже который раз. Это вызывает недоумение, потому что раньше она такого за собой не замечала, и где-то на самой границе сознания ей на самом деле интересно, что же это такое. Но сейчас не время для размышлений, и этот смутный вопрос отправляется в темный угол, в надежде, что завтра о нем обязательно вспомнят… Но этого, конечно же, не произойдет.
[indent]
[indent] Забывшись, она и вовсе прикрывает глаза, когда вдруг вес чужого тела куда-то пропадает. Она открывает глаза и приподнимается на локтях, чтобы увидеть его, стоящего на коленях, и, даже не видя его лица, она чувствует, как одна его поза источает отчаяние.
[indent]
[indent] Неглит недоуменно хмурится и склоняет голову к плечу. Она что-то сделала не так? Эта мысль пронзает ее холодным ужасом, от которого ладони покрываются неприятной липкостью… Похожей на ту, которая ощущалась где-то в районе груди. Опустив глаза, она видит, что ткань корсета подозрительно потемнела. Наконец-то до нее доходит, что царапины оказались достаточно глубокими, чтобы из них начала течь ее собственная кровь. И от этого вида ее зрачки вытягиваются острой линией, и ночь сразу становится светлее.
[indent]
Ей нравится, как выглядит ее кровь.
Белая кожа, покрытая красными разводами, выглядит правильной.

[indent] Его слова отвлекают ее от созерцания. Она все же сделала что-то не так. Ей стоило проявить больше инициативы? Может быть, ей стоило повалить его на спину и сделать все самой? Страх, засевший так глубоко, поселяет дрожь ее руках, все остальное тело вводя в оцепенение, пока ворон буквально убегает с крыши.
[indent]
[indent] Из этого состояния ее выводит крик. Его крик.
[indent]
[indent] И ужас накатывает на нее одной удушающей волной.
[indent]
Его крик услышат. За ней придут.
[indent] Затылок отзывается ноющей фантомной болью, а в затуманенном разуме не появляется ни тени сомнения в иррациональном страхе, хотя за такие проступки за ней уже никто никогда не придет, и пора было бы уже привыкнуть к этому.
[indent]
[indent] Вместе со страхом и почти физической болью она чувствует, как вновь сердце предательски сжимается. Из-за ее собственной глупости она не смогла помочь ему, хотя очень хотела, и эта вина нависает над ней мрачной тучей.
[indent]
[indent] Едва осознавая, она хватает кинжал и спускается к своему окну. По пути алкоголь вновь дает о себе знать, и нога соскальзывает с черепицы, предвещая болезненное падение… Но она вовремя хватается за оконную раму, и плечо от резкого напряжения отзывается ноющей болью.
[indent]
[indent] Тихо ругнувшись, она неловко залезает внутрь, осматриваясь по сторонам.
[indent]
[indent] Он лежит на кровати, свернувшись калачиком, и это так похоже на прошлую ночь, и в то же время совсем иначе. Он выглядит таким маленьким и хрупким… Опять пострадавший по ее вине.
[indent]
[indent] Она подходит к кровати. Ей хочется коснуться его, хочется сделать хоть что-нибудь, чтобы загладить свою вину, но она больше не чувствует себя вправе касаться его. И уже протянутая было вперед рука обессиленно падает, плетью повисая вдоль тела.
[indent]
[indent] Следом она опускается на колени подле кровати, и голову склоняет смиренно, готовая к любому наказанию, неизбежно следующему за такими проступками.
[indent]
[indent] – Прости… Прости, я знаю, что не имею права просить о таком… – губы сами собой разъезжаются в напряженном болезненном оскале, когда она слышит, как ее собственный голос дрожит, – Но, прошу, скажи, что я сделала не так? – она не смеет поднять на него взгляд, затуманенный слезами, которые пока еще не катились по щекам, но были близки к этому. От ужаса ее руки, сложенные на краю матраца, крупно дрожат.
[indent]
[indent] – Как… Могу ли я как-то загладить вину? – плечи ее безвольно повисают, от чего она кажется еще меньше, чем обычно, а из широко распахнутых глаз помимо воли на пол падают соленые капли.
[indent]
[indent] Неглит вновь обращает внимание на кровавое пятно на груди, и тут ее пронзает осознанием, и она хватается за эту сиюминутную идею.
[indent]
[indent] – Я должна была кричать? Я… Я не подумала об этом, я исправлюсь, в следующий раз обязательно буду… – голос ее резко садится до напряженного шепота, пока она так и сидит, не смея поднять головы и ожидая последствий своей глупости. – Я слишком привыкла к этому и забылась… Это было слишком странное чувство… – она хмурится, потому что понимает – ей хочется коснуться ран, которые перестали саднить, и не просто коснуться – надавить на них. Но она вовремя одергивает себя, возвращаясь к реальности.
[indent]
[indent] – Прошу… Позволь мне исправить мою оплошность.

Отредактировано Неглит (2023-02-04 21:22:26)

+2

37

Стоит ей сорваться, как Гёкка ощущает, что несмотря на свое подавленное состояние, он готов тут же кинуться ей на помощь. Протянуть руку, руку, от которой до сих пор пахнет ее кровью. Такой приятных тонкий запах, словно запечатлевший теплоту милой сердцу воровки. На пальцах все еще видны красные следы и почему-то их так не хочется смывать, даже наоборот, ужасно хочется окрасить ее сильнее. Рука сжавшаяся в кулак и прислоняется ко лбу. Лучше он просто даст ей себя убить, а иначе его безумно сильное желание погубит ее.

Ее мягкие шаги все ближе. Сердце тут же начинает биться сильнее. Это от мысли, что она пришла убить его, или же просто от того, что она рядом? Пусть от первой мыли и тоскливо, но в то же время становится тепло на душе. Это логичное решение их большой проблемы, возможно он действительно хочет умереть именно от ее руки. Глядя ей в глаза, становясь ее первым, если, конечно, она раньше не убивала.

Рука тянется к нему, движение такое нерешительное, что Гёкке хочется приободрить ее, но ком в горле не позволяет и звуку покинуть клюв, разве что тихому всхлипу. Он не поворачивается к ней, боясь спугнуть и без того сомневающуюся Неглит. Впрочем, она сама убирает руку и падает у кровати на колени.

Нежный дрожащий голосок резонирует с тишиной комнаты и с сердцем Гёкки, сдавливая его еще сильнее, пока не становится трудно дышать. Он поворачивается и видит, как Неглит сложила свои руки на краю матраца.

– Но, прошу, скажи, что я сделала не так? – ее руки дрожат вместе с голосом, и это куда больнее пореза на шее. Он не врал, когда говорил, что смерть от ее рук будет для него милосердием.

Гёкка усмехается тому, насколько сильно он слаб перед ней. Хрупкая и нежная, она действительно сейчас переживала, но не из-за того, что он ее поранил. Ее волновал совсем другой вопрос, ее терзали ее собственные демоны. Щемящее сердце требовало, чтобы Гёкка сейчас же обнял ее и успокоил, погладил по волосам. Защитил от самой себя... но кто он такой, чтобы ее защищать? Он даже от своих когтей ее защитить не способен.

Он молчит, не зная, как подобрать слова, а она продолжает терзать свою душу в догадках и недосказанностях. Если он неправильно подберет слова, то сделает все только хуже.

– Как… Могу ли я как-то загладить вину? – говорит она, и эхом в разуме отдается, Вину...вину... загладить... Как бы я мог загладить СВОЮ вину перед тобой, дурочка...

Кровать скрипит, и лапы опускаются на пол. Поднявшись, Гёкка уселся на край кровати, собираясь с силами, чтобы встать. Неглит смотри за свою рану, и глаза Гёкки следуют ее примеру. В груди холодеет, а по телу бегут неприятные мурашки, но когда Неглит начинает говорить, душа и вовсе трескается на мелкие острые осколки, а перья встают дыбом.

Он встает и подходит к ней, садится рядом на колени. Его руки накрывают ее на матраце. Они кажутся очень холодными в сравнении с его, но это хорошо, он может ее согреть. Клюв поворачивается в сторону Неглит, он она не смеет поднять взгляд. Несказанные слова давят ее своим весом.

- Посмотри на меня, Неглит, - говорит он дрожащим приказным баритоном.

Палец поглаживает ее запястье, пытаясь дать понять, что все хорошо. Наконец, их взгляды встречаются, и перья по всему телу сразу же прижимаются к нему, делая вид Гёкки более гладким и менее крупным, обрисовывая в тусклом свете жилистый силуэт.

- Это я должен пр-росить пр-рощения у тебя, - он пытается оторвать взгляд от голубых озер, пожирающих его сердце, но не может этого сделать, - Ты меня не знаешь. Я... Я не такой хор-роший, как ты думаешь, только с тобой одной я... другой.

Его руки уходят с кровати и берут лицо Негли в ладошки. Потянув на себя, Гёкка наклонил клюв вниз и ударился с Неглит лоб ко лбу. Ее горячее дыхание обжигает ему клюв, и он жадно вдыхает его, прежде чем продолжить, - Я не знаю, что за демоны скрываются в твоем шкафу, но мне все равно, я готов принять каждого из них...но мои чувства слишком сильны, они сломают тебя.

Большие пальцы поглаживают ее щеки, словно робко ища слезы когтями.

- Я очень хочу тебя, но ты пр-рости, я не готов. Если я вернусь... - он нервно сглатывает, но сказанные вчера девушкой слова всплывают в его памяти, отбрасывает тревоги прочь. Те уходят на задний план, но продолжают шептаться, строя злобные планы возвращения, Когда я вер-рнусь, я найду тебя, захочешь ты этого или нет, но сегодня... Прошу, просто побудь рядом.

Он отпускает ее лицо и обнимает, прижимая к себе и зарываясь в ее волосы клювом. Несмотря на темень, ее волосы все еще пахнут солнцем. Пока это запах рядом, его не будут мучить кошмары. Пусть хотя бы сегодня он сможет спать спокойно. Подняв Неглит под руки, Гёкка внезапно подхватил ее, взяв на руки. Такая маленькая и легкая, даже отпускать жалко, но вскоре они уже оба на кровати, и Гёкка обнимает ее сзади, ложась большой ложечкой. Ему больше ничего и не надо, тишина этого момента куда красноречивей любых слов.

Отредактировано Гёкка (2023-02-05 12:12:01)

+1

38

– Посмотри на меня, Неглит.

[indent] Тон, которым произносят эти слова, заставляет ее мелко вздрогнуть. Да, правильно, так и должно быть. И даже его руки на ее пальцах не дают обманчивых надежд, потому что она слишком хорошо знает, что должно быть дальше.
[indent]
[indent] И глаза поднимает на него с тем самым затравленным и готовым к любому исходу выражением, смотрит на него – такого жилистого, с похожим напуганным и безысходным взглядом.
[indent]
[indent] Но разум, приученный к совершенно другим действиям, эмоциям и словам твердит из раза в раз одну и ту же песню:
[indent]
Это все ложь.
Это все не по-настоящему.

[indent] – Это я должен пр-росить пр-рощения у тебя. Ты меня не знаешь. Я... Я не такой хор-роший, как ты думаешь, только с тобой одной я... другой.
[indent]
[indent] И опять его слова вгоняют ее в замешательство. Он опять все говорит и делает не так, как должен по ее представлениям, и она снова не знает, что делать и говорить. Она ожидала злости, вымещаемой на нее, криков и ругательств, но ничего этого нет… Есть только внезапное осознание того, что он тоже чувствует вину. Перед ней.
[indent]
[indent] – Я не обманываюсь мыслями на счет тебя… Для меня имеет значение только то, что среди всех… – она на секунду замолкает, прижимаясь лбом к теплым перьям ворона и прикрывая глаза. – Среди всех ты единственный, кто отнесся ко мне так…
[indent]
[indent] Холодные ладони она кладет поверх рук птица, прижимая их к своим щекам жадно и испуганно, словно она – наркоманка, которой дали дозу и вот-вот снова заберут. Впрочем, если задуматься, то так оно и есть.
[indent]
[indent] – Ты говоришь, что готов принять моих демонов, но ты не можешь принять даже мысль о том, что нельзя повредить то, что уже сломано… –  и губы ее, опухшие и покрасневшие, растягиваются в очередном болезненном оскале. И это правда, такая щемящая правда, которую не принято рассказывать ни под градусом, ни даже на смертном одре, но она говорит, тихо и едва слышно, хоть в ночной тишине эти слова все равно звучат слишком громко.
[indent]
[indent] – Я так… Так хотела помочь тебе… Чтобы ты уехал с легким сердцем, чтобы больше тебя не тревожили глупые мысли о ком-то вроде меня, – она всхлипывает куда-то в его шею, обнимая в ответ и впиваясь пальцами в спину обреченно почти, словно она тонула и он был ее единственной возможностью спастись. А может, оно и правда так было.
[indent]
[indent] Он подхватывает ее на руки, и она вновь не сопротивляется, полностью подвластная его воле, обездвиженная всеми этими ужасными признаниями, своими не менее ужасными поступками и виной, безграничной настолько, что все моря мира по сравнению с ней – не более чем грязная лужа.
[indent]
[indent] От ощущения, как кто-то обнимает ее со спины почему-то вновь хочется плакать. В этом моменте, когда они лежат на кровати, и тепло его тела греет ее, есть что-то настолько интимное и трогательное, сильнее любых слов и действий обнажающее душу.
[indent]
[indent] Она чувствует себя голой, по-настоящему голой, и от этого пугающего чувства хочется убежать и спрятаться… Но она лишь притягивает ноги к груди, привычно сворачиваясь клубком. В любой другой ситуации она взяла бы свой рюкзак и обняла бы его. Любому, кто видел ее утром в таком состоянии она говорила, что это лишь мера предосторожности, готовность в любой момент сняться с места и бежать куда глаза глядят. Однако все было намного проще – эта потребность обнимать хоть что-то во сне дарила то редкое и поэтому такое ценное чувство защищенности. Чувство безопасности.
[indent]
[indent] Неглит берет руку ворона и обнимает ее, пернатое предплечье прижимая к груди, а ладонь – к своей щеке.
[indent]
[indent] Еще пару раз ее тело мелко вздрагивает, прежде чем она проваливается в сон…
[indent]
И ей снится сосновый лес, насквозь пронизанный солнечным светом. Опавшие иголочки заглушают ее шаги, а лучи согревают… До самого сердца.
___________________
[indent] Когда она просыпается, на улице еще темно. Стоит ей открыть глаза, и голова отзывается тупой тяжелой болью. Все же, вчера она выпила слишком много.
[indent]
[indent] Странное ощущение не покидает ее, и когда Неглит чуть заметно шевелит рукой, то понимает – ворон до сих пор обнимает ее. Его теплое размеренное дыхание щекочет ее шею, а перья на руках укрывают как одеяло. Ей даже не хочется уходить… Но выбора нет.
[indent]
[indent] Она концентрируется на нем. Аккуратно, шаг за шагом наполняет сознание светом и теплом, самым нежным, на какое она только способна. Таким нежным, чтобы ни в коем случае не хотелось его покидать.
[indent]
[indent] Когда она убеждается, что сейчас Гёкку не разбудит даже пушечный выстрел, она осторожно выбирается из его объятий, и сразу же чувствует холод, нестерпимый холод. Ей хочется вернуться обратно, и больше никогда не куда не уходить, чтобы провести вечность на этом грязном чердаке. Она с сожалением смотрит на оставленную кровать… И подходит к брошенному вчера мешку. Туда она быстро складывает свои нехитрые пожитки – пару склянок с лечебными настойками, штопанную-перештопанную рубашку, которую надо было бы вообще-то выкинуть, но теперь похоже придется ходить в ней…
[indent]
[indent] Подумав, она снимает с себя плащ ворона и укрывает им птица на манер одеяла. В тот же момент замечает выпавшее из волос за время сна перо… И тоже кладет его в мешок.
[indent]
[indent] Закончив с собственными сборами, она подходит к сумке ворона. Она не уверена в том, стоит ли ей это делать, и в какой-то момент даже ловит себя на мысли, что не хочет этого делать.
[indent]
[indent] Но если ему плевать на ее род деятельности… Если плевать на все ее предупреждения… То сможет ли время вытравить ее образ из его головы?
[indent]
Сегодня я впервые захотел выбрать другой путь.
Я не сбегу.
Я вернусь и найду тебя. Захочешь ты того или нет.

[indent] Тихий всхлип, словно отголосок ночи, вырывается сам собой. Она перекладывает из его сумки кошель с деньгами. Перекладывает пару бутыльков с зельями. Перекладывает бумагу со стихами.
[indent]
[indent] Время его не спасет, но спасет ли его ненависть к воровке? Злость за то, что та воспользовалась им и обчистила, пока он спал? Она не знает. Неглит уже вообще ни в чем не уверена на счет этого странного… Как он себя назвал? Вайста? И название странное, или это все же еще одно имя? Но иного выхода она не видит. Ей нужно сделать для него хоть что-нибудь, хоть как-то вытравить это чувство из его груди, потому что оно принесет ему только страдания.
[indent]
[indent] Перекладывая листы к себе, она останавливается на одном, почти пустом, на котором странной угловатой, но все же аккуратной вязью выведены лишь пара строк:
[indent]
В белый персик, как в человека, нож вонзаю…
[indent] Она злится. Волосы на затылке встают дыбом, а в груди разливается огонь, пока она дрожащими руками вытаскивает из той же сумки перо и чернила. Откупорив баночку, она окунает туда перо, и почти тут же ставит в самом низу листа уродливую кляксу.
[indent]
[indent] Она зла, невозможно зла… На саму себя. За очередную слабость. За потаенное желание увидеть его еще раз, даже если во время их следующей встречи он решит убить ее. Ведь, если они встретятся вновь, это будет значить, что он выжил.
[indent]
[indent] Держать перо неудобно, она бы предпочла пользоваться угольком, как делала это когда ее учили писать, но несмотря на это она старательно выводит букву за буквой, и послушное ее воле перо почти царапает нежную бумагу.
[indent]
[indent] Подумав еще немного, она выкладывает из кошеля ворона поверх единственного оставленного листа с десяток золотых, а остальное убирает обратно. Его кинжал так же кладет рядом с «письмом», как и странно блестящую в темноте вещь. Кажется, больше ничего не забыла.
[indent]
[indent] Напоследок она подходит к спящему и некоторое время смотрит на него. Она знает, что никто не целует шлюх из-за брезгливости, но она ничего не может с собой поделать… И оставляет легкий поцелуй на той части клюва ворона, что ближе всего к лицу.
[indent]
[indent] Из комнаты выбирается тихо. Внизу оставляет сонной девушке причитающуюся плату за проживание и выскакивает на улицу. Воздух холодный и влажный, и едва сереющее небо вновь затянуто тучами. Людей опять нет, и она спустя пару метров вдруг срывается на бег, словно за ней гонится целая армия нечисти во главе с Пожирателем.
[indent]
Возможно, так оно и есть, только гонятся за ней ее собственные демоны.
___________________
[indent] В трясущейся повозке она оглядывается назад. Город уже давно исчез из видимости, но почему-то она все не может перестать оборачиваться, словно кто-то дергает за невидимую ниточку.
[indent]
[indent] – Ворона своего высматриваешь? – Широн разворачивается к ней со своего сиденья – все же, дорога пока шла прямая, а лошадь тоже не дура, чтобы просто так сворачивать, ведь от норовистого хозяина можно и по шее огрести.
[indent]
[indent] – Никого не высматриваю, – тут же насупившись она разворачивается, и словно для большей убедительности руки на груди скрещивает. А мужчина лишь смеется и подстегивает кобылу.
[indent]
[indent] – Хоть сказала ему куда едешь? А то как он тебя найдет? – она отрицательно мотает головой, на что так удачно подвернувшийся под руку попутчик лишь тяжело вздыхает.
[indent]
[indent] – Если не найдет, для него же лучше… – шепчет сквозь зубы, но Широн все равно слышит.
[indent]
[indent] – Зря ты так с ним, парень он вроде неплохой. – и вновь отворачивается вперед, потому что лошадь все же решила проявить силу характера и попыталась свернуть к очень уж соблазнительному кустику, за что получила не только по шее, но и целую тираду гневного трехэтажного мата – мужчина и так все сроки пролюбил с этими документами.
[indent]
[indent] И из-за этого следующие слова Неглит тонут в шуме, так и оставшись незамеченными:
[indent]
[indent] – Поэтому и не сказала…
[indent]
[indent] Проснувшись, он увидит на полу маленькой чердачной комнаты развороченную сумку, где остались лишь несколько целебных зелий. Рядом с ней будет лежать брошенное в спешке перо, закрытая банка с чернилами, его собственный кинжал, тот самый браслет, который она схватила при побеге из дома Саназа в надежде продать, и золотые монеты на листе бумаги, где неровным трясущимся почерком выведено:
[indent]
Вернись
Забери то, что я украла
Забери то, что принадлежит тебе

Отредактировано Неглит (2023-02-05 18:19:12)

+2

39

Его сон - это ее песня.

Яркое солнце ласкает своим теплом перья. Рядом радостно жужжит шмель, нашедший красивый цветок клевера. Ветерок щекочет клюв, словно дразнящие прикосновения ее пальцев. Она рядом, ее рука греет его, и больше ничего не имеет значения.

Он находит себя на Елисейских полях, где ходит среди ромашек с ней. Весело смеясь, она срывает цветок и пытается засунуть его птицелюду меж перьев головы. Гёкка не дается, уворачиваясь от ее рук. Тогда она наскакивает на него и тянет вбок своим весом.

Оба падают набок, и Неглит забирается на него. Он тут же хватает девушку за руки и тянет на себя. Обнимает ее, гладит по волосам, пытается заглянуть в глаза, но не видит лица. Он точно знает, что запомнил ее лицо, но человеческие лица смешиваются в подсознании. Такие похожие, такие одинаковые.

Сердце пропускает удар.

Его охватывает страх, который забирает с неба солнце, закрывая его тучами. Он тянет руки к лицу девушки и всматривается в него, яростно пытаясь вспомнить ее голубые глаза, ее аккуратный носик, тонкие брови. Слишком расплывчато, и девушка пропадает вовсе. Приятное родное тепло сменилось холодом беспощадного одиночества.

Руки хватают воздух по первые капли начинающегося дождя. Он не может дышать, рот раскрывается, но ничего не происходит. Гёкка опускает голову и видит в своей груди дыру. Там лишь пустота, но он никогда не думал, что пустота может быть тяжелой.

Мир вокруг начинает разрушаться, и Гёкка хватается за последнюю соломенку, способную его спасти, - Я все исправлю! Это просто сон! Мне нужно лишь проснуться, и я вновь увижу ее.

То, что он не может дышать становится ему благословением, несущим скорую смерть в мире сна.

Гёкка открывает глаза. Утреннее солнце разукрасило комнату игрой света и тени. Очень красиво, но его глаза сейчас пресследуют лишь одну мысль - найти ее, увидеть ее лицо, вдолбить его себе в память на столько, чтобы можно было ее видеть во сне до самой смерти.

А ее нигде нет.

Рука ощупывает кровать, словно Неглит может прятаться под простыней. Рука останавливается. Матрац все еще помнит ее тепло, которое греет ладонь и кончики пальцев. Так не хочется убирать руку, но тепло вскоре исчезает. Быть может, это изначально был лишь плод его воображения?

Плащ сползает с его плеча, плащ, который он ей дал.

Гёкка вскакивает с кровати и срывается было к проходу вниз, но вспоминает, что он вообще-то в ночном белье. Спешит одеться и умывается на скорую руку. Свотрит в свое отражение, приглаживая перья и прихорашиваясь. В его мыслях сейчас лишь образ того, как Неглит сидит внизу, наслаждаясь ранним завтраком. Сомнения кошками скребутся где-то в уголке, но он не хочет верить в это.

Хочет взять свою сумку и кидает взгляд на стол. Он видит кинжал и письмо, но второе способно ранить куда сильнее. Выведенные буквы режут прямо по сердцу. Письмо выскальзывает из пальцев и слетает со стола.

Гёкка стоит замерев и боясь пошевелиться. Он молится всем богам о том, чтобы это тоже был просто сон. Сейчас он уже может ясно вспомнить очаровательно милые черты ее лица, но пройдет день, другой... месяцы, года... хотя какие года, у него осталась всего неделя. Неделя на то, чтобы убить своего лучшего друга или умереть от его руки. Его ждет последняя неделя одиночества.

Слезы катятся из глаз, но Гёкка смахивает их и опрокидывает стол. Он подходит к тазику с водой и облокачивается на края, то ли странно каркая, то ли глотая воздух. Он видит свое отражение и не узнает его, как не узнавал вчера. Он изменился, но что именно изменилось? Те же черные глаза, тот же острый клюв, те же перья, испачканные засохшей кровью на шее.

Он прикасается к шее и вспоминает ее слова в раздевалке. Сладкая иллюзия манит его, и клюв искривляется в усмешке.

Нет. Я не умру. Я такой же, как и раньше.

Гёкка даже не думает о том, почему она так с ним поступила, он дал ей множество поводов,  за которые так себя ненавидит. Но он это он, такой, каким его и задумывали боги, играющие в жестокие игры, в которых смертные лишь пешки. Сам он давно принял себя как есть, и лишь перед ней стал снова бояться своей тьмы.

А теперь ее нет.

Нет причин бояться. Все снова просто - есть задание, и есть он, который должен его выполнить. Подготовиться, выследить, убить. Сначала его, потом Дексиона, затем и Палача. Он убьет их всех, а затем найдет и ее, и УБЬЕТ.

Рука предательски дрожит и Гёкка ударяет по тазу. Тот накреняется, угрожая разлить воду, но глаза замечают упавшее письмо. Лапа поднимается с пола и хватает таз, останавливая падение.

На окно садится черный ворон с привязанным к лапе письмом. Гёкка поправляет таз и стул, после чего подходит к упавшему листку бумаги и прячет его за пазухой. На глаза попадаются остатки его денег. Что это? Ее жалость? Почему же от нее так противно на душе...

Ворон подлетает на плечо Гёкки, и тот достает письмо. Хоть какие-то хорошие новости этим утром ему не помешают.

____________

- Ты так и не сказал, для чего тебе понадобился Остроклюв, - проговорил молодой человек, выкладывая на стол зелья, которые птицелюд тут же прятал себе в напояную сумку.

- Убить его хочу, - холодно ответил Гёкка.

- Всегда находил твое чувство юмора странным, ну да ладно. Надолго ты в Эстене?

- Уже уезжаю.

- Погоди, к чему такая спешка? - мужчина аж привстает от возмущения, но поймав категоричный взгляд Гёкки сразу же успокоился, Это не дело. Даже на вечер не остановишься? Ладно, стой, слушай. Моя сестра очень благодарна тебе, что ты спас ее. Она очень хотела спеть для тебя, можешь хотя бы на песню остаться?

Гёкка хотел было возразить, но его воображение нарисовало Неглит, чьи пальцы перебирают струны, пока певучий голос играет со слухом, - Хорошо...

Гёкка прислоняется спиной к балке и скрестил руки на груди. Он не питает надежд, девушка на сцене никогда не заменит ему Неглит, но быть может он сможет забыться в ее голосе? Пусть он унесет его в далекие горы, где так же холодно, как у него сейчас на душе.

С первых слов песни он понял свою ошибку, но уходить уже было слишком поздно.

Он попал в шелковый капкан нежной мелодии, что била по его самому большому страху.

Действительно ли он справится? Выживет ли? Отыщет его в срок? А если и справится, как он снова найдет ее? Опытная воровка легко уйдет заметая следы своим хвостиком. Голос берет выше, песня, словно взывает к нему самому, играет на струнах его души, выступая незримой связью между ним и девушки, что так беспардонно его обворовала. Она украла самое ценное, что он только мог предложить - его любовь.

Так хочется, чтобы она была рядом, положила руку на плечо, прижалась к его боку, поцеловала. Гёкка оборачивается, но там никого нет. Сердце начинает больно ныть, и птицелюд хватается за грудь. Запрокинув клюв к потолку, он сглатывает свои всхлипы, так удачо совпавшие с самыми высокими нотами песни.

Девушка сбегает со сцены с радостной улыбкой.

- Гёкка, Гёкка, как тебе? Ты говорил, что любишь драматичные песни, и я тут услышала... - ее шаг замедляется, пока девушка совсем не останавливается, - Ты что.... плачешь?

- Мне надо в Иэтвиль, прощай, - бросает Гёкка, отправляясь к выходу.

Продолжение в:
10.09.890 Зверь в лесу

Отредактировано Гёкка (2023-02-10 15:07:08)

+3



Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно