https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/71091.css https://forumstatic.ru/files/0013/b7/c4/35385.css
https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/48412.css https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/89297.css
https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/93092.css https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/23201.css
https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/56908.css https://forumstatic.ru/files/001b/0a/8d/37427.css
Легенды Янтаря
Добро пожаловать, путник!

Побудь у нашего костра этой весной,
мы рады тебя приветствовать!

Авторский мир, фэнтези, расы и магия. Рисованные внешности и аниме.
Эпизодическая система, рейтинг 18+.
Смешанный мастеринг.

Легенды Янтаря

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Легенды Янтаря » Утерянные истории » 21.02.890. — «Шутовство да и только»


21.02.890. — «Шутовство да и только»

Сообщений 1 страница 11 из 11

1

закрытый
леди Воствейн & бездомный шут
усадьба Воствейнов

   

— Где вы его нашли?
— Да на сеновале ближайшей таверны... — Голос Самуэля звучал откровенно недовольно, и стоило признать: причин тому было множество. Начиная от того, что пришлось искать этого шута вообще, и заканчивая тем, для чего, как казалось стражнику, этот шут нужен был вообще.

Утро для него, простого солдата, выдалось не только туманным и по-февральски промозглым, но ещё и больно нервным — сегодня предстояло попрощаться с бывшим графом Воствейном. Хорошо хоть, что торговаться с шутом не пришлось — предложенной суммы оказалось достаточно с избытком.

Дейрдре вперилась оценивающим взглядом в шута.
Тот, стоило признать, был красив, а кроме того — выше ростом. Это графиню немного раздражило, но она не подала вида: шуту предстояло стать частью её провокации, а значит — незачем было ломать отношения с артистом раньше времени. Скорее даже наоборот.

— Прошу прощения за грубость, — Резко смягчившись, молвила Дейрдре. — Просто у меня давеча погиб папа, а для нашей давней семейной традиции нам срочно нужен актёр.
Самуэль не фыркнул только потому, что в целом не имел ослиных привычек.
— Меня зовут Дейрдре Воствейн, я — графиня Таргейта, города, в который вас вчера занесло. — Графиня попыталась мягко улыбнуться, но получилось скорее печально, как и задумывалось. — Самуэль сказал мне, что денежный вопрос уже улажен, это так?
Она была не против заплатить ещё монету сверху, чтобы заработать ещё очков лояльности. В конечном счёте, Дейрдре изначально попросила Самуэля предложить меньше, чем стоило бы, но как будто всё равно достойно.

— В конце концов, вам предстоит сыграть покойного, чтобы каждый причастный к нему имел шанс попрощаться с отцом. Говорят, что его отравили, и потому смерть его была резка. — Дейрдре испытывала лёгкую неприязнь, потому что приходилось разыгрывать печаль, да ещё и перед паяцем, но изводило её даже не это, но то, что хотелось открыто ликовать и радоваться, а не вот это вот всё. Играла она свою роль, однако, хорошо, но для опытного глаза, возможно, недостаточно. — Наша древняя традиция заключается в том, что уличный актёр — это важно; полагаю, затем, чтобы лицо было незнакомым, — должен сыграть покойного в прощальной пантомиме на последнем обеде усопшего. Проще говоря, вам нужно будет перевоплотиться в графа Воствейна с моей помощью, сможете?

Ответ Дейрдре, честно говоря, не волновал, вопрос она задала из мнимой вежливости. Если шут не справится со своей задачей — может получиться и ещё лучше, пусть даже графиня об этом позже и пожалеет.

Отредактировано Дейрдре (2023-02-26 11:07:28)

+2

2

Ночь выдалась беспокойной. И даже усталость после плодотворного вечера, где Хин честно работала на потеху местной публики(не самой притязательной, если быть честной) не смогла прогнать из сна липкий туман образов прошлого, чьи морозные объятия тенью истаяли с первыми лучами солнца...
[indent]
Если бы утро началось как обычно - Хин бы успела придумать куда более пафосные строчки, уставившись в темные балки над головой и нервно, своими методами, справляясь с пережитым кошмаром.
Сложила бы что-то про кошмары былого, поглотившие бедного, несчастного шута прямо вместе со всеми его тринадцатью бубенчиками(ещё три утеряны навсегда) только чтобы обслюнявить и выплюнуть его утром, оставив обтекать палимпсестом затухающих игр мрачного разума... или около того.

Честно говоря, Хин не знает что такое этот палимпсест - услышала однажды, поняла как смогла - и теперь просто вставляет по поводу и без, чтобы выпендриться.
Чем бы дитя не тешилось.

Но день начался не с разминки - умственной или физической. День начался с хороших новостей и угрюмого(будто у него любимая собака сдохла) солдатика, те новости принесшего.
И он не только принес ей выгодный заказ, но и милостиво подождал пока девушка поест и умоется, прежде чем отвести к, собственно, нанимателю, что настраивало на самый позитивный лад.
  [indent]
— Где вы его нашли? — на помойке, ваше величество, жалко стало вот и подобрали...
— Да на сеновале ближайшей таверны...
[indent]
Не нанимателю, но нанимательнице.
Сама же Хин была в этот момент шутом - фигурой в большей степени бесполой, чем женской или мужской. Архетипичной.
Это слово Хин знает почти точно.
Но если о ней говорят как о мужчине - Хин совершенно тому не против. Шут привыкла что людям так проще. Охотнее верится.
Ведь ремесло это почти полностью принадлежит мужчинам.
Она, конечно, не считает себя самой уникальной в своем роде. Только если совсем чуть-чуть.
[indent]
— ...Просто у меня давеча погиб папа, а для нашей давней семейной традиции нам срочно нужен актёр.
Хин заинтересованно склонила голову к плечу, а желтизну её взгляда разбавили несколько капель сочувствия. Что же это за традиция такая, что мертвому нужен их мастеровой? Девушка припоминала что-то такое... очень давно слышала... Нет, даже видела. Дикие глаза убитого горем мужчины, ставшего свидетелем того, как мастер перевоплощения буквально парой неуловимых движений обратился его мёртвым братом. Ларс чувствовал людей как никто другой.
Неужели это и есть её работа?
[indent]
— Меня зовут Дейрдре Воствейн, я — графиня Таргейта, города, в который вас вчера занесло. Самуэль сказал мне, что денежный вопрос уже улажен, это так?
[indent]
— Да, ваше величество, — вкрадчиво подала голос Хин, не спеша набивать цену. Шут пока не была уверена как быть перед этой милой юной леди - общение с обличенными властью особами порой похоже на ходьбу по натянутому над пропастью канату. Даже для дурака, с которого, как говорится, взятки гладки.
[indent]
— ...Говорят, что его отравили, и потому смерть его была резка.
Говорят?
Что-то мешало графине смотреть на шута прямо и также прямо говорить. И это что-то едва ли должно было волновать Хин, которая пришла сюда работать.
Так ведь?
[indent]
— Наша древняя традиция заключается в том, что уличный актёр — это важно; полагаю, затем, чтобы лицо было незнакомым, — должен сыграть покойного в прощальной пантомиме на последнем обеде усопшего. Проще говоря, вам нужно будет перевоплотиться в графа Воствейна с моей помощью, сможете?
[indent]
— Смогу. — Хин кивает и нервно дергает щекой. Брови опустились, губы сжались в жесткую линию, да и взгляд стал жестче - и самую чуточку злее. Из-за раздражения, упавшими на голову солдата поисками какого-то несчастного шута промозглым серым утром. Повезло ещё тот не был пьян и мог встать на ноги... да и на лицо не урод, не стыдно показать госпоже.
— Прикажете приступать? — Серая готовность во взгляде. И голос, разумеется, ниже. Перекат мужского баритона трудно скопировать вот так, на ходу, но Хин постаралась.
Глянула напоследок на лицо Сэмюэля - убедилась, что выражение было выбрано верно, и расслабилась, стряхнула образ. Конечно воин не носит рыжих волос в хвост, да и старше он, пообтёртей жизнью... просто брутальней, что уж тут, но шут верила что получилось как минимум неплохо. Она ведь не играла.
— Вот только насчет оплаты: за такую работу я беру больше, — вежливо склоненная голова, — Также одежда и прочие мелочи - за ваш счёт.

+2

3

Дейрдре поджала губы. Точь-в-точь брошенная на нищету вдова, потерявшая мужа, которой к тому же прямо на похоронах могильщик выставляет счёт, в который затесалась пара лишних монет.
Разумеется, дурачится.
[float=right]https://i.imgur.com/BjjCU3e.png
стражник Сэмюэль
[/float]
— Ладно. — Со смиренностью сироты соглашается графиня и кивает, подтверждая свои слова. — Аванс сейчас, остальное, включая доплату, после ритуала прощания. Сэмюэль, пожалуйста...
Сэмюэль, хмыкнув, отлип от стены, подошёл к Хин и ничтоже сумняшеся вручил ей мешочек с монетами, заготовленный загодя, после чего вернулся обратно к родному косяку. Пересчитать — и можно обнаружить, что солдат не стал утруждать себя отделением аванса от основной части; выплатил, считай, всё, за исключением доплаты, которая пока и обсуждена не была.

Уже здесь Дейрдре не удержалась и протянула ладонь к девичьей щеке; той, где красовалась белая отметина.
— Ты мне нравишься. — Без обиняков, тихо призналась Дейрдре и ласково улыбнулась. После чего добавила громче. — Но над образом нам нужно будет ещё поработать.
Пальцы, так толком и не огладив кожу, убежали прочь, и далее пребывая в непорочности.

— Во-первых, граф... мой папа, был гордым.
— ...благородным. — Невозмутимо вставил Сэмюэль.
— Иной раз — безрассуден...
— ...храбр. — Сэмюэль увернулся от мимолётного гневного взора взглядом в сторону.
— Правил железной рукой...
— ...справедливо. — В этот раз Сэмюэль отворачиваться не стал, но и Дейрдре на него уже не смотрела.
— А ещё...
— Умён, не бежал от драки и на его слово можно было положиться. — Сэмюэль смотрел на Дейрдре с откровенным вызовом.

Дейрдре в ответ потешно надула щёки.
— Ты задержался. Позови Колин.
Сэмюэль отлип от стены, явно намереваясь занять защитную позу, но Дейрдре подняла палец.
— Актёру нужно переодеться.
— Как скажете, ваше величество.

И, тяжко вздохнув, покинул комнату, оставив Хин наедине с Дейрдре. Та как будто смутилась.

— Если по чести, так тебе лучше послушать Сэмюэля. — Оранжевые глаза посмотрели в глаза Хин. Дейрдре вновь приблизилась к шуту. — В последние пару лет папа был сам не свой, после того как погибла его старшая дочь, но многие запомнили его таким, каковым его описал Сэм. К тому же, у меня к нему накопились обиды, сколь бы добрым человеком он ни был.
Ничуть не смущаясь своих действий, Дейрдре расстегнула несколько пуговиц своей рубашки и обнажила плечо, на котором щедрым лиловым пятном по белому растёкся синяк, чуть подурневший-пожелтевший на своих краях.

— Он был жесток и пьян эти два года. По большей части. — Дейрдре закрыла плечо обратно и печально улыбнулась. — Не знаю, право, нужно ли вам это знать, но актёр ведь, лицедействуя, показывает истину, верно? А человек — это не только достоинства. Ну, неважно. Расскажите лучше о себе: как вас зовут, чем живёте? Подобные вам гости редки в этом доме, а пара минут у нас есть.

+2

4

Пальцы, затянутые в мягкую кожу перчаток, сомкнулись на горловине мешочка. Девушка перевела взгляд от Сэмюэля к Дейрдре - только чтобы последняя уже протянула свою ладонь к старому шраму.
Их глаза встретились - и шутовы едва заметно дрогнули. Не лицо - нет, лицо хранило свою маску, с этим вечным намеком на улыбку, скрывавшимся в уголках её губ.
Она ничего не сказала.
Подумала только - да, это графиня, и возраст здесь не имеет значения.
И скомкала, спрятала смущение, как давно уже не делала.
А могла ведь просто согнуться в поклоне. Потрясти(и поцеловать) руку, рассыпаться в благодарностях, перемежая их всякими глупостями и ужимками, заработать несколько ухмылок - да забыть про этот неловкий момент. Но нет, не тот случай для её шуток, и человек тоже не тот. По крайней мере сейчас... да, именно сейчас.
Хин ответила иначе: посмотрела на шрамы графини. Задержала взгляд ровно настолько, чтобы Дейрдре заметила, глянула ей в глаза - и склонила голову, готовая слушать.
[indent]
Гордый. Благородный.
Эти слова не так уж далеки друг от друга в своих значениях. Хин видела людей и тех, и других. Если это гордость, не гордыня - то нередко эти два качества сосуществовали вместе. Линнет Стальх был именно таким человеком.
[indent]
Безрассудный? Храбрый.
За таким человеком можно идти.
[indent]
Был суров, но справедлив.
...А также умён и честен.

Эти двое описали Хин почти идеал лорда. И это... нормально. Граф делал всё правильно, позволяя людям видеть именно то, что они были должны видеть. А его недостаткам место в памяти родных и склепе.
Но даже в этом образе не хватало кое-чего. Они не упомянули доброты. Качество, наличие или отстутсвие которого одинаково во все времена будет плодить своему хозяину недоброжелателей.
Хин всё это запомнила.
[indent]
Запомнила также плавные линии белого плеча, и следы от побоев, и пальцы, уверенно их обнажившие, и спокойный голос. Дейрдре не скорбит по ушедшему как, может быть, это делают её люди; да, он был с ней жесток, да, теперь она полноправная графиня. Но также она - один на один с собой в окружении людей, ждущих от неё силы. Чудится шуту, что её сиятельство нуждается в поддержке больше чем того хочет показать.
Разумеется, Хин может ошибаться. Но пока что она себе это позволит - у неё будет еще много времени подумать над этим, если ей того захочется.
[indent]
— Конечно, ваше сиятельство, каждая деталь добавит образу правдоподобности. Даже если ваши люди уважали графа - тем более, если это так - чтобы такая фигура обрела объём, тень должна быть темна как никогда.
[indent]
Шут улыбнулась и живо всплеснула руками, сбрасывая с плеч своё пыльное одеяло загадочности.
— Где были мои манеры! — сокрушилась Хин и рухнула на одно колено перед графиней, покаянно уронив голову. — Прошу простить дурака, моя госпожа...
За этим последовала попытка сложить руки в молитвенном жесте - но когда руки почти свелись там получился цветочек. Соломенный, симпатичный такой. Шут подняла голову, посмотрела на него страшно недоуменно, мол, это здесь откуда? но, так как девочкой была смекалистой, быстро сообразила что к чему и протянула подарок Дейрдре.
— Зовите меня Хин - имя короткое, простое, а большего мне и не нужно. Но если хотите - можете звать как вам угодно: шут, паяц, дурень, балда, идиот... — увещевала шут, одновременно влюблённо и виновато заглядывая в глаза Дейрдре, пока перечень возможных "имён" всё рос в своей абсурдности.

Но рано или поздно это должно было кончится пока не кончилось терпение графини. Шут это прекрасно знала. Поэтому в нужный момент, дождавшись слов или взгляда Дейрдре, поднялась на ноги и перевела дыхание, не забыв отряхнуть темно-темно-зеленые штаны, заправленные в высокие сапоги. Да, как для бродяги она одевалась более-менее прилично.
— А живу я, ваше сиятельство, чем придется. Там пару песен спою, здесь фокус покажу, по канату пройдусь, огнём покидаюсь или меч-парочку проглочу... короче, что хочу то и ворочу. А люди почему-то смотрят, пальцами тычут, некоторые даже смеются и денежки кидают - странный народ, но мне-то что? Я, ваше сиятельство, совсем не против таких странностей. Не осуждаю, как говорится. Пока в карманах звенит - сплю хоть и где придется, но в тепле, и кушаю хорошо, а скомороху что еще надо?
И, в подтверждение риторичности своего вопроса, Хин пожала плечами.
А знает ли такое умное слово госпожа Дейрдре? Хин не смеет сомневаться, поэтому не произносит вслух - чтобы не опозориться.
— Брожу где бродится и вижу много, а слышу ещё больше. Так что с радостью развлеку вас разговором - когда захотите и если не устали ещё от моей болтовни. Только скажите.
Шут подмигнула графине и широко, до ямочек на щеках, улыбнулась.

Отредактировано Хин (2023-03-02 08:13:48)

+2

5

Дейрдре невольно фыркает от веселья.

— Чем ярче светишь, тем сильнее отбрасываешь тень? — Задаёт она риторический вопрос, вспоминая одну из некогда прочитанных книг. Соблазн сорваться — она ведь победила! — и рассказать всё как есть велик донельзя; что граф был несносный тиран, лжец, трус, способный на самую нижайшую подлость, лишь бы только спасти своё лицо в глазах окружающих, а ещё негодяй и попросту дурак. Увы. Не сегодня, не здесь.

Радостное раболепие актёра Дейрдре было по душе.
В нём присутствовала едва уловимая искренность, которую хотелось прижать к груди и не отпускать до самого конца. Интересно, нужна ли шуту госпожа? Вряд ли. У хозяйки может быть сколь угодно много сеновалов, и всё ещё меньше, чем находится во владении всего остального мира вокруг.

— Прощаю, — Не скрывая сумрачной, задорной улыбки тут же вторит павшему на колено шуту графиня, ничуть не чураясь откровенной дурашливости происходящего.
Дейрдре была невысокого роста, и смотреть сверху вниз со снисхождением ей нравилось тоже.

Вконец, чтобы не рассмеяться от обуявшего душу тепла, Дейрдре не только принимает цветочек, но и повелительно кладёт Хину палец на губы, жестом давая понять...
— Довольно. — Ласково, будто самая всамделишняя королева, позволяющая рыцарю принять высочайшую милость, молвит Дейрдре и тут же полученный цветочек заправляет за ухо своему шуту. — ...Хин.
Ладонь невесомо огладила шрам Хина, после чего, чувствуя себя глупой девчонкой, Дейрдре, отчаянно сдерживая желание убежать в припрыжку, грациозно отошла в сторону, давая шуту время и место привести себя в норму (а попутно — и себе тоже, успокаивая скачущее сердце).

— Скомороху? — Дейрдре задумчиво хмурится, слыша это слово, пожалуй, впервые. Оно вызывает у неё ассоциации то ли с грибами, то ли с какой травой полевой. — Тебя ещё и так называют? (Догадывается, вестимо!) Сколь же много у тебя, должно быть, личин.
И будто бы с печалью качает головой, поворачиваясь к шуту спиной, а после — склоняясь над открытым сундуком.

— Не устала. — Твёрдо заявляет Дейрдре, рассматривая в своих руках огромный китель отца. — Устать можно от фальши и глупости, но не... хм, давай примерим. Для меня он большеват, да и для тебя тоже, но это самое чистое, что было в моём отце.
Лёгкий словесный экивок всё-таки вырвался наружу. Дейрдре не сомневалась, что Хин эту сентенцию заметит, но какой-то частью себя она не только была готова к этому, но даже надеялась на то.

Дейрдре подошла к Хину и, состроив строгое лицо, жестом призвала его наклониться, после чего накинула на актёрские плечи богатый белоснежный китель с золотой вышивкой. Хотелось бы сказать, что в таком наряде Хин был вылитый генерал, но при первом же взгляде Дейрдре подумала скорее о дураке, который зачем-то стащил генеральский костюм, да и тот лишь частями. Идеально.

Улыбнувшись в кулачок, Дейрдре сделала нарочито серьёзную мину и заглянула в глаза Хину.
— Теперь вы совсем как мой папа. — С робостью, достойной более скромной дочери, молвила графиня и беспардонно вдруг щекой прижалась к отцовской груди, коснувшись её и ладонями.

Отредактировано Дейрдре (2023-03-02 21:38:42)

+2

6

Пусть невидимый свет софитов в этой комнате принадлежал им обоим, сияла сейчас только Дейрдре. Хин, как и положено шуту, была только тенью. Тенью графини, каждым словом и движением проявляя, поощряя её свет, каждую улыбку празднуя своей улыбкой.
Кто есть шут без благодарных зрителей? Просто дурак.
[indent]
Пальцы, заправившие цветок за ухо Хин, уходя, оставили алые отметины на её скулах. Захотелось поймать руку Дейрдре и танцем, вдвоем следовать музыке, ждущей их буквально за порогом длиной в один шутов шаг. Собственная тень Хин, всегда стелившаяся под её ногами, вновь - как тогда - подобралась, положила руки на плечи и ласково приникла к ровной спине.
Нет - рано.
— Все личины, какие есть - мои. И как только их не назови - всё одно получусь я, ваше сиятельство. Смотрите! Вот, вроде бы, я. — Шут хитро прищурилась и накрыла лицо ладонью так, чтобы глаза смотрели на Дейрдре сквозь пальцы. — И сейчас тоже я. Вроде бы. Или нет? Вы-то знаете ответ, но только потому, что видели как я прячусь. Но вы не видели этого...
Шут убирает руку от лица и стягивает с неё перчатку. Рука - тонкая кость, длинные пальцы. Её можно было бы назвать хрупкой, если бы не сила, с которой она только что сжалась в кулак. А когда медленно разжалась - там лежало маленькое зеркальце. Символично - по крайней мере, Хин на это надеялась.
— Я обманываю себя больше чем вас, моя госпожа.
[indent]
Хин замолчала, вдруг смущенная своими словами. Зачем она это говорила? Или, скорее, почему? Наверное потому, что Дейрдре напомнила ей другую графиню - с которой было также легко поначалу но очень сложно потом. Хин почти извинилась перед Дейрдре, потому что хочет, чтобы та знала кто такая шут настоящая, или хотя бы знала что такая есть. Молодая леди ей понравилась и, как ни странно, вызывала в Хин те же чувства что и Хин в ней - графиню тоже хотелось очень крепко обнять и не отпускать.
[indent]
Ощутив на плечах тяжесть кителя Хин тут же поняла каких габаритов был его хозяин. Поняла и то, что ей до таких размеров придется месяц жить на графской кухне. Цвет его - белый с золотом - будто сам по себе расправил шутовы плечи и поднял голову. Она тут же строго нахмурилась и чуть выпятила челюсть: вторя тихой улыбке Дейрдре приняла вид придурковато-воинственный. Дочка смотрит серьезно? Он тоже вполне серьезен: или, вернее, убийственно серьезен... конечно же за этим вдумчивым почесыванием затылка кроется умная мысль - а что ещё?
[indent]
Хин уже было открыла рот, чтобы сказать что-то соответствующе-глубокомысленное, но пришлось повременить - к её груди прижалась графиня. Которая могла слышать как ускорилось сердцебиение Хин, но последняя только аккуратно положила ладонь ей на голову и мягко ею провела по темным волосам.
— Ну, ну... — Проворчал старый граф строго и малость растроганно, оставляя за ними двумя несколько тягучих секунд полной тишины.
А потом шут, подумав, все-таки спрашивает:
— Ваше сиятельство... скажите ещё раз, кого вы хотите видеть на похоронах? Вашего отца? Или графа?
[indent]
Девушке стало понятно что для Дейрдре это два разных человека. Не только по оговоркам - но и просто по тому, как она себя держит.
От её ответа зависит много. Потому что Хин, в сущности, без разницы кого играть - её наняла графиня, а не кто бы то ни было ещё, и заказывает именно она. Всё остальное потом.
— Я буду тем, кем прикажете - не больше и не меньше.

+2

7

— Иначе, наверное, нельзя? Способный обмануть себя — обманет и всех остальных.
Дейрдре не очень много знала об актёрском мастерстве, что уж там, но читала много книг, а потому в её голове хватало мыслей сомнительной мудрости. Вот и сейчас припомнила одну.
На Хин юная графиня смотрела с нескрываемым интересом, и за каждой нотой представления наблюдала с охочей внимательностью — в окружении Дейрдре таких людей было немного.

С другой стороны, зеркало — это ведь про отражения, так?

Прижавшись, прильнув к отцу, Дейрдре не постеснялась приласкаться. Так, как она никогда бы не смогла сделать с настоящим графом Воствейном, который такого бы в равной степени как не понял бы, так и не принял.
«Проклятое отродье!» — самые лестные слова, которые заслуживала юная графиня в своё время, и увы, благодаря позднему пьянству мёртвого графа, эти слова слышали слишком многие, чтобы сейчас, когда бразды правления перешли к ней, у неё было недостаточно недоброжелателей. Странно, что Сэмюэль встал на её сторону.

А ещё, кажется, Дейрдре кое-что поняла, пусть и не совсем нароком.
Прикасаться к людям порой полезно. Некоторые вещи не спрятать никаким зерцалом.
И под милостивой ладонью чуть-чуть поёрзала, точно котёнок какой — почему бы и нет?

Эта игра доставляла Дейрдре искреннее удовольствие. Может, стоит почаще знакомиться с людьми с улицы? Да нет, Сэмюэль ни в жизнь не согласится, а он хоть и простой вояка, авторитет в поместье имеет существенный. Так просто его не сломать.

— Графа. — Твёрдо, но и вкрадчиво отвечает Дейрдре, слушая биение чужого сердца. Глаза её были прикрыты. — Отца я позабыла уже давно.
Дейрдре раскрыла доверительный взгляд и нежным взглядом коснулась Хин снизу вверх. Чуть потянулась вверх, словно стремясь к поцелую.
— А эти похороны — графские. Он заслужил.

Тут в отдалении зазвучали шаги — пара тяжёлых, пара лёгких, но нарочито шуршащих, — и несостоявшийся? контакт Дейрдре и Хин оборвали, точно мокрую бумагу. Ещё несколько мгновений — и графиня уже стоит в стороне, невозмутимая в своей непосредственности.
[float=right]https://i.imgur.com/qHbH7D6.png
служанка Колин
[/float]
За открытой дверью обнаруживается Сэмюэль и Колин.
— Ваш сияйтельство, ваше нестерпимо яркое присутствие нужно в другом месте. — Сэмюэль явно успел пополнить сардоническую железу свежим ядом. Голос его, впрочем, в отличие от взгляда, брошенного шуту, звучал не так уж ворчливо.
Дейрдре, не скрывая томной печали, вздохнула, и повернулась к Хин.
— Увы, придётся оставить вас в руках моей верной Колин. Она знает что делать, а мне нужно убедиться, что повара раскидали мух в супы всем в равной степени. Или что там ещё... но я не прощаюсь.
— Когда будете готовы — двигайте в общий зал. — Бросил Сэмюэль уже Колин, после чего отвесил мыслительную оплеуху актёру ещё раз, словно догадывался, какое представление Хин устроила в отсутствие стражника, и ворчнул ещё раз, напоследок. — Смотри, не замарай его.
И, кивнув на китель, удалился следом за графиней.

— Ум... — Неопределённо и тихо прозвучала растрёпанная Колин, не изменяя румянцу на щеках. — Здравствуйте.
Служанка низко поклонилась.
Кажется, её трясло. Едва заметно, и всё же. Если бы не сверхъестественная решительность, достойная более честолюбивой оболочки, Колин обязательно попыталась бы сбежать.
— Нужно переодеться. Одного кителя недостаточно. — Глаза отчаянно бегали по всей комнате, из-за ладошки, прикрывающей рот, слова звучали неразборчиво, но тонкой железной нити, проходящей через голос, позавидовали бы и некоторые короли; увы, её ещё нужно было услышать. — Раздевайтесь, п-пожалуйста! Я п-подберу наряд.
Сердце бедняжки разрывалось — Хин казалась ей чрезвычайно красивым юношей, а китель бывшего хозяина вызывал хтонический ужас.

+2

8

[nick]Хин Воствейн[/nick][status]граф[/status][icon]https://i.ibb.co/TRm4PJC/b22ce883832109922f0d3d7c4ac9555a-waifu2x-art-noise0-scale.png[/icon][sign]my favourite ship dynamic is "me x your mother"[/sign]

Может, это не её дело. Нет, даже точно - не её, но Хин вдруг понадеялась что у Дейрдре больше надежных людей, чем один этот солдатик. Или, по крайней мере, будет больше... Без них никуда - сожрут. Это же власть, деньги, земли и вот это вот всё, которые стоят за этой прижимающейся к ней "дочке". И наверняка у той есть целая вереница людей, от которых графине не икается только по причине отсутствия в них дара к магическим проклятиям. Определённо, есть.
Ей-то, шуту, проще. Сколько раз Хин шутками в своё время доводила этих люзоблюдов с раздвоенными языками до зубовного скрежета - и почти всё сходило ей с рук. Что взять с дурака? А если он ещё и графский любимчик - то и подавно. Обтекайте, господа хорошие, и скажите спасибо что вас еще не выгнали отсюда взашей...
[indent]
В общем, Хин пожалела Дейрдре, по какой то необъяснимой причине почувствовав нужду последней в защите. Не осуждайте шута за глупость - это его хлеб. А ещё жизненная необходимость и щит в комплекте со всеми прилагающимися проблемами.
[indent]
Строгость отцовского взгляда обернулась тем самым зеркалом, ответив нежностью на нежность. Рука в перчатке скользнула вниз и невесомо легла на щеку графини:
— Как скажете, ваше сиятельство. — Серьезно, почти проникновенно отвечает шут.
[indent]
Этот момент был слишком далёк, чтобы они обе увидели его продолжение *сейчас*. Вернувший их в реальный мир Сэмюэль наткнулся на кристально-чистые, как у праведника, глаза Хин, наивность которых в своей ироничности росла тем сильней, чем чаще солдат пытался испепелить девушку взглядом.
Много же у него здесь власти - позволять себе так общаться с госпожой. Обычно это привелегия... шутов.
[indent]
— Разумеется, ваше сиятельство, — повторила и куртуазно поклонилась Хин графине так, что пустые рукава кителя едва-едва не подмели пол. — Надеюсь, парочка мух останется и на мою долю.
[indent]
— Здравствуй... — удивилась шут такому комочку целеустремлённого страха.
Устроив китель на сгибе руки, Хин направилась к давно увиденному ею стулу - чтобы сложить туда вещи. Образ графа, тот который не шутливый, сползал с её плеч, однако, несколько неохотней чем его наряд.
Гордый поворот головы, идеально ровная осанка: проходя рядом, шут посмотрела на Колин сверху-вниз и нахмурилась. Раз - и заправленная за ухо прядь обернулась тем самым соломенным цветком в руке. Два - и Хин всё-таки дарит свой подарок, только уже служанке, сопроводив его скупой улыбкой. Три - отворачивается и продолжает свою дорогу, позволяя себе смутится от картины очень близкого прошлого и того, что она только что сделала. Зачем? Наверное, хотелось как-то отвлечь девочку от одних волнений другими.
...Не важно.
[indent]
Китель оказывается на спинке стула, следом - пояс. Хин стягивает перчатки с кистей и осторожно укладывает их рядом - чтобы тонкие пальцы занялись пуговицами на её любимом темно-красном камзоле. Тот был очень скромен, но добротен - плотная ткань, приталенный фасон, косая планка застежки и всего-то десяток маленьких бубенцов на рукавах и полах, которые и означили конец этого этапа шутова разоблачения глухим звоном удара о дерево.
Хин наклонилась к сапогам, расшнуровала; потом - брюки...
Скоро на Колин смотрела Хин в одном нижнем белье, если его можно было так назвать. Мужские, узкие шорты-брэ, да подобие бинтов, которыми были замотаны ступни и грудь.
Теперь Колин могла видеть, что это не юноша смотрел на неё сейчас одобрительно-приглашающе; пусть даже фигура Хин была больше жилистой, чем женственной, это не значит что последнего в ней не было вовсе или что Хин этого стыдилась. Не боялась шут и показать продолжение бледного узора шрама, сошедшего с щеки на плечо. По правде сказать, теперь, когда она вдруг осталась так открыта перед служанкой, взгляд Хин был теплым как никогда. Теплым и вместе с тем отстраненным, подспудно ждущим чего-то плохого.
— Приступай.
[indent]
Хин чувствовала симпатию к разного рода служкам и служанкам, чувствовала некоторое родство. Что шут, что они - все нужны чтобы исполнять волю господина. Разве что положение первых гораздо более свободней, что только поддерживает хорошее шутово к иным слугам обращение. Она всегда уважала чужой труд.

+1

9

Колин привычно поёжилась под высоким взглядом, и в то же время — приоткрыла рот в робкой попытке вставить мысль; увы, всё-таки промолчала, не сумев вовремя подобрать нужных слов.
Лишь когда Хин начала раздеваться, служанка сообразила, что первым пришло на ум — «Больно благородно, граф таким не был,» — но увы, всяческие порывы к откровенности были быстро смыты обнажаемой кожей и снятой одеждой, спасаясь от чего Колин стремительно двинулась к ларцу, в котором лежали особенно ценные пожитки бывшего главы дома Воствейн.

Колин, сама того не ведая (да и откуда бы ей?) напоминала Дейрдре Бришку — как и почившая бедняжка, Колин чувствовала себя должной новой хозяйке, что та несомненно ощущала, и потому всеми силами стремилась оправдать оказанное доверие.
Склонная к неуместному правдорубству и грубой прямолинейности, смазанных к тому же неискоренимой тягой к справедливости, Колин часто в детстве была бита за свой непомерно длинный язык, и потому научилась прятать правду под маской вполне искренней робости и неуверенности, подаренными тщедушным телом, а Дейрдре, как ей казалось, была не прочь узнать при случае то, что думает глупая Колин на самом деле, и ни разу не распускала притом свои руки.

Набрав одежды, повернувшись к Хин, Колин чуть эту самую одежду не выронила.

Девушка! Ох!

Колин стушевалась, но тут же, собравшись в кучку, — характерно при этом выпрямившись да блеснув глазами, — кивнула; и себе, и Хин, услыхав её дозволение. В конечном счёте, девичность актёра казалась Колин вполне удачной, если не сказать удобной. С мужчинами, не считая старого Сэма, у графини дела как-то не ладились.

— П-п.. приступаю. — Тихонечным голосом возвестила Колин и самым бесстыжим образом выпрямила спину Хин ещё больше. — Г-граф был не п-просто гордым, он всегда держал грудь к-колесом, особенно на людях. Каждый раз выходил на люди как на парад. На с-слуг, пожалуйста, смотрите брезгливо, словно вынуждены мириться с их присутствием.. на всех, кроме солдат. П-пожалуйста.
Колин сглотнула.
— И не в-выказывайте леди Дейрдре знаки уважения, п-прошу. — Ей было страшно стыдно за сказанные слова, но Колин разогналась достаточно, чтобы спустить коней теперь уже до конца. — Граф её ненавидел. И другие не поймут.

Именно поэтому она провела в своей каморке значительно больше времени, чем за бытовыми хлопотами. В своё время.

— Теперь, пожалуйста..

Судя по предложенной одежде, Колин собиралась нарядить графа в почти что военную форму. Чтож, и прежний китель недвусмысленно намекал на пристрастие Воствейна-старшего к ратному делу, так?
Первым делом — бархатные лосины чёрного цвета (с удовлетворением достойным лучшего применения, Колин про себя отметила, что ноги у Хин были очень красивые, да и задниц- кхм-кхм-кхм!), затем блузка, с пуговицами по левую сторону, подпоясать ярко-белым, практически жемчужным кушаком, прежний китель, поверх него — богатая шинель, поверх шинели — доха, шуба с мехом наружу, не столько надетая, сколько накинутая на плечи. Со всем этим богатством Хин определённо стала казаться как больше в целом, так и ширше в плечах.

— Н-надеюсь, вам не доведётся умаяться от жары.. — Лепетала, пылая от смущения, Колин. — Ваши вещи я сложу под замок, чтобы никто ненароком не уволок.

[float=right]https://i.imgur.com/QuJQUfP.png
Бьярки Рагнар Эйландер, барон севера
[/float]Наконец, последним предметом одежды стал — Колин здесь попросила Хин присесть перед ней — венец, один из трёх, символизирующих триединую власть. Выкованный из туманной стали, он напоминал побег пламени, опоясывающий лоб, и будто бы светившийся — несомненно реликвия, пусть и без магических свойств.
Ещё немалая толика времени ушла на то, чтобы Колин подшила одежду под Хин — где и что получится. И только затем повела актёра туда, где их ждали трое (не считая слуг, снующих туда сюда, и аппетитного аромата еды, щедро разлитого тут и там): Дейрдре («О, с возвращением, познакомься с нашим гостем..»), Сэмюэль, окинувший шута презрительным, но притом на удивление беззлобным взглядом, словно отец, смирившийся с безобидной придурью своего отрока (пробурчавший себе под нос, что венец — это уже слишком), и, наконец, лицо незнакомое, но колоритное и выдающееся хотя бы своим ростом — мужчина возвышался над Хин на добрых полторы головы.

Протянутая ладонь, по первому взгляду, казалось, была раза в два больше руки Хин. Хватка незнакомца оказалась воистину медвежьей.
— Бьярки Рагнар Эйландер, барон севера. Впрочем, ты же граф, а значит и без того знаешь, да? — Взгляд Бьярки не предвещал Хин ничего хорошего, но в конечном счёте он будто бы сдулся и махнул мысленной рукой на всякую злобу. — Ты неплохо стараешься, но я пришёл сюда плюнуть графу на могилу, а ты этого не заслуживаешь.
И был таков.

— Хочешь поесть? — Рядом оказалась Дейрдре, на лице которой блуждала улыбка, корнями своими восходящая к нервничанью; как бы сильно не храбрилась графиня, грядущее мероприятие сложно было счесть обыденностью. — У нас ещё есть немного времени, а потом поесть у тебя вряд ли выйдет. (прозвучала усмешка) В твою тарелку никто не плевал, даю графское слово.

+2

10

[nick]Хим[/nick][status]my favourite ship dynamic is "me x your mother"[/status][icon]https://i.ibb.co/TRm4PJC/b22ce883832109922f0d3d7c4ac9555a-waifu2x-art-noise0-scale.png[/icon]

Тяжесть на плечах придавала сил и стойкости. Проведя руками по меху и ткани, и оставшись довольным, граф позволил закрасться на лицо тихому самодовольству. Оно оправило его брови и капнуло вызовом в глаза; трепетными пальцами прошлось вдоль линии челюсти к гордому подбородку; вложило в уголки губ свой яд. Ему не нужно было зеркало, чтобы знать о том, как он выглядит.
Торжественно и достойно.
Так, как и должен выглядеть настоящий граф, готовый вверить своё тело сырой земле родного края.
[indent]
Подняв только что обвенчанную голову, граф подарил Колин долгий, желтый - почти змеиный - взгляд, оценивший труд служанки как терпимый. Больше он на неё не смотрел, погрузившись в себя, и не проронил ни слова, пока не оказался в обществе людей.
[indent]
Все, кто живы - боятся смерти.
И потому мы можем восхищаться чужой жертвенности, побуждающей умирающего от жажды отдать последний глоток воды соседу.
Но это обман: те, кто умирает, смерти не боится. Они забывают что это, забывают и то, что такое жаждать. Всё, чем им остается упиваться, это вознесшей их свободой человека которому больше нечего терять.
Что же говорить про графа Воствейн, чей последний вздох уже был услышан? У него не осталось здесь людей, любовь которых бы стала арканом его душе и сердцу; а слёзы, которые (быть может) прольются на похоронах, не послужат зимой даже как удобрение. Не был он и из тех, кто заплачет сам, сетуя на свою тяжелую долю. Он мог бы озлобиться, но зачем? На кого? На весь мир? Что ж, на это была неспособна уже Хин, одолжившая вместо этого ему свой мерный, спокойный свет.
И он тоже был ему удивительно к лицу.
[indent]
Хватку графа, даром что он тонкокостный, слабой было не назвать.
Но, конечно, до лапищи этого барона ему было далеко. Что не помешало встретить взгляд последнего достойно - с уверенностью... мертвеца.
[indent]
Хин - не мертвец, и даже не некромант. Поэтому по-настоящему холодным взгляд не получился... но был очень к тому близок, что её странным образом взволновало, если не сказать испугало. Шут давно уж не играла такие роли, стушевалась на мгновение - что и было замечено Бьярки.
[indent]
Проводив барона малость удивлённым взглядом, граф потёр руку и ответил отрывисто:
— Подай мне кубок с вином.
Из личины, сейчас подвижной как талый лёд, выглянула короткая, извиняющаяся улыбка Хин:
— Я не ем перед выступлением. Лучше поголодаю... переживу.
[indent]
Неловкая шутка сама прыгнула с языка и шут быстро посмотрела на Сэмюэля. Она ожидала что он-то её точно оценит - как умеет. То есть не оценит.
Так что и ждать, в общем-то, нечего... Хин спряталась перед Сэмюэлем за спокойным взглядом графа.

А тот быстро потерял к солдату интерес и вместо того обратился к Дейрдре.
— Много ли ожидается гостей?

Отредактировано Хин (2023-04-09 17:11:44)

+1

11

Колин испуганно отшатнулась, встретившись взглядом с графом.
И пусть она тут же взяла себя в руки, скрепив внутренний договор о спокойствии тайной дрожью, обуявшей всё тело, перед глазами служанки успели пронестись гнилые сумерки, а в нос ударить сырые подвалы.
Тем не менее, девушка сумела задавить мрачные чувства — пусть и на время — после чего машинально поклонилась и робко-робко, подобно первому подснежнику, решительно пробивающемуся через снег, одобрительно улыбнулась. После чего тут же убежала прочь.

— Бьярки клёвый, а? — Весело отозвалась Дейрдре, посмотрев в глаза Хин точь-в-точь как родная дочь. — Сейчас.
И щёлкнула пальцами.
— Не тушуйся слишком сильно, если что, этого медведя чёрта с два проймёшь. — Графиня Воствейн вздохнула было, но на шутовскую игру слов невольно прыснула (слишком уж велика была концентрация нервозности). — Уж я надеюсь, что переживёшь. У меня на тебя большие планы.
И протянула кубок, наполненный милвирским вином, будто ей его не передали движение назад слуги. Красное; алкоголь из Милвира был откровенно сладок и по общему убеждению походил скорее на, в целом, вкусный, но с кислинкой, сок — ещё одна неприметная шпилька в сторону настоящему графу. Тот обожал белое, изредка предпочитая ему только Иэтвильское янтарное.

(Сэмюэль в ответ на взгляд Хин, откровенно брезгливо поморщился и явно осуждающе покачал головой, после чего отвернулся и направился к выходу, откуда как раз показались повара)

Где-то на фоне играла нестройная музыка — артисты настраивали инструменты и души на предстоящее томное торжество. Дейрдре, изнемогая (мысленно) от собственного коварства, выбрала Таргейтский марш как основную мелодию памяти; с одной стороны — это боевитое произведение было популярно среди солдат как походная песнь, с другой — обычно оно знаменовало собой победу. А кто ж здесь ещё может считаться победителем, если не она?

— Около пятидесяти человек внутри. — Скучным голосом ответила Дейрдре, с некоторым недовольством поймав себя на желании отстраниться от графа. — Ещё несколько сотен снаружи, для них блюда попроще и побольше. Может — тысяч. Официально объявлено, что прийти почтить память может всякий желающий.

Встретившись всё же взглядом с Хин, графиня, закусив губу, не улыбнулась.
— Не знаю, что тебе сказала Колин, но вынуждена признать, что её наставления подействовали на тебя правильным образом. Иной раз даже слишком. — И, не в силах продолжать топить холод льдом, скосила взор в сторону. — Главная задача — поприветствовать правителей Злады и Бареса. Ты их точно не пропустишь. Если станет совсем душно — выйди к простому люду, он будет рад. Им руки пожимать не обязательно.
Мириться с дискомфортом от формального общения поверх официальной роли Хин стало совсем невмоготу, и Дейрдре, поставив собственный кубок, опустевший лишь на половину, на стол, убежала от графа. Плечо неприятно заныло.

По спине Хин хлопнул как будто бы даже дружелюбно Сэм.
— Ну что, граф, готов? — Стражник ухмыльнулся, и не было понятно: то ли он настроился против Хин так, чтобы игнорировать её актёрское мастерство, то ли с графом у него отношения были теплее, чем у Дейрдре с отцом.

[float=right]https://i.imgur.com/SVEvyW3.png
Асфинс, графиня Бареса[/float]Долго ли, коротко ли, а со временем атмосфера подготовки сменилась самое праздным вечером.
Первыми из обозначенной правительственной элиты — были и другие уважаемые господа и дамы, но они отделались лишь вежливым удивлением и шёпотом за спинами о том, какая, дескать, "странная традиция! но актёр, всё ж таки, хорош!" — прибыла чета Бареса. Не вся, лишь графиня Асфинс и её куда как менее храбрый старший сын — Даниел.

Фуй! До такой дури могла додуматься только столь же дрянная девчонка как Дейрдре. — С порога фыркнула Асфинс во всеуслышание, после чего встретилась взглядом с Хин и, незаметно даже для себя, подняла подбородок ещё выше, как то делала обычно при встречах с графом Воствейном. — Вы — наш граф? Очень, очень печальное дело. Но я рада, что хоть так имею возможность попрощаться с вами лицом к лицу.
Речь её дрожала от злости, но столкнувшись с чужим вниманием, графиня, вестимо, решила не ударять в грязь лицом и подчиниться правилам игры. К тому же, странное дело, но этот незнакомец неплохо уловил суть графа.

Внешне, во всяком случае, а что насчёт внутренне?
Дейрдре была сравнительно рядом и, так уж получилось, всё слышала. Но ни видом, ни словом не выказывала раздражения.

— В последний раз восхищаюсь вашим благородством, взять такой сорняк на попечение... — Графиня вздохнула, окинув неприязненным взглядом Дейрдре. — Уверена, она вас и погубила.

+1


Вы здесь » Легенды Янтаря » Утерянные истории » 21.02.890. — «Шутовство да и только»


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно